Что мне делать в этом мире?

Когда наша шерсть (и перья) полностью поменялись, погода ожидаемо, но не менее волнительно, сменилась на холодную. И почти сразу упал снег, быстро остудив землю и начав укрывать её белым покрывалом. Я выхожу на улицу. Пока ещё день, и крупные снежинки бросают едва заметные блики. Дети тоже выбежали, и вместе со мной поднимают морду к нему, скашивая свои глаза к носу. Мы стоим так, и на наши носы, приятно холодя, падают снежинки, и сразу тают в капли воды. Дети удивлены, и иногда слизывают образовавшиеся капельки своими длинными раздвоенными языками. Когда наши шеи устают, мы тихо срываемся в полёт. Я летаю вместе с детьми, и мы радостно кричим на радиоволнах, возвещая от начале зимы. Грифоны вылазят из своих дупел — и тоже срываются в радостный полёт. Мы поднимаемся выше и выше — а потом слетаем вниз, обратно на свои ветки. Зима пришла. Кузнечество и плавка приостанавливаются, а из снега скоро вылезут сладкие зимние цветы, и мы снова будем пить нектар. А пока — полёт, всё выше в небеса! Пока прорываемся через облака, капли мгновенно осаждаются в иней, и над тучами взлетают наши посеребренные тела. Дети радостно сообщают друг другу об этом, и мы снова медленно парим над уже холодными облаками — пока не наступает вечер, и мы, ориентируясь на внутренний компас, не поворачиваем обратно к дому. Праздник На льду реки устроили праздник. Просто потому что. Просто потому, что у Смелой много краски, у меня много плотной ткани, а Когтистая своими лапками построила деревянные сани. Снег на реке взлохмачен. Когтистая, взяв в пасть верёвку, катает на санках детей, разгоняясь изо всех сил, отчего даже приоткрываются крылья, а хвост активно ходит из стороны в сторону (но, благодаря длинной верёвке, не достаёт до пассажиров). Иногда, на крутых поворотах, сани ложатся на бок, и весёлые дети вываливаются в снег, облепляющий их потемневшую к зиме шёрстку. В небе вьются разноцветные длинные воздушные ленты, повязанные на концах рогов. С земли запущены не менее ярко раскрашенные большие воздушные змеи, возле которых стайками вьются довольно повзрослевшие грифончики. От лент и змеев небо кажется пёстрым, и это только добавляет веселья. Конечно же, мы снова построили снежные крепости, для взрослых и для детей — хотя, это становится похоже на снежный бункер (и учитывая, что все мы умеем летать, это не удивительно). Я сразу же обговорила правила: огонь не использовать, друг друга не таранить, а вот пытаться сбить можно, всё равно все мы падаем в мягкий снежок. И игра началась. Наземное сражение почти сразу перешло в воздушное, и снова наша «зенитная артиллерия» и «истребители» пытались сбить друг друга снежными снарядами. Грифоны, учитывая предыдущий опыт и свои перьевые крылья, сразу сделались бомбардировщиками, но и мы могли так же, а учитывая, что наши перепончатые крылья дают нам возможность зависнуть на месте, наше бомбометание получалось более точным. Но потом вдруг снова обозначились выраженные позиции. Каждый из нас смекнул, что чем выше «бомбардировщик», тем труднее его сбить, поэтому перед «бомбёжкой» каждый из нас сначала набирал высоту, взлетая над своей базой, под защитой наземной «артиллерии», а только потом, находясь достаточно высоко, летел «бомбить». Но чем выше летишь, тем труднее попасть, и даже наше острое зрение не помощник, ведь дело не только в нём, но и в позиционировании лапами. Да и становится уже опасно, что падение может привести к травмам — особенно травмам крыльев. Так был найден потолок высоты, выше которого никто и не летал. Конечно же, до темноты выяснить победителя не удалось. Укрепления у каждой стороны были безвозвратно разрушены, а каждый боец выкупался в снегу и теперь вычищал комки снега, налипшие на шерсть и перья. Но весело было всем, и за эту зимы мы пару раз ещё повторили — примерно с таким же результатом. Так же, мы выстроили и что-то вроде беговой дорожки с препятствиями. Препятствия неприятные, из рыхлого снега, и потому требующие хорошего прыжка, поддержанного взмахом крыльев. Правда, как оказалось, после взлёта многие предпочитали уже не садиться, и к финишу гонка превращались в типичное «кто быстрее долетит», ведь приятно лететь тогда, когда под крыльями воздушная подушка. И конечно же, много еды! Мы принесли сюда множество корзин с минералами и всеми любимыми подмороженными листьями, да и в самом снегу уже взошли первые светящиеся цветы с вкусным нектаром внутри. К вечеру все корзины опустели, зато каждый был сыт. А после активного праздника — отдых. Дети, конечно же, забрались под крыло, и я, положив голову рядом с ними и прижатая к тёплому боку мужа, уснула. Алфавит Я, наконец, закончила. «Звуки» были определены, и хоть я не до конца была уверена, являются ли некоторые из них существующими в языке или только артефакт «произношения» (а то и помех), но я решила уже показать его всем. Если я где-то ошиблась, развитие письменности это поправит. Я не собиралась идти по пути перскриптивизма и консервировать написание на долгие века вперёд, и сразу скажу, что вносить изменения можно и нужно. Я рассказала про алфавит всем, и пообещала продемонстрировать его на нашей главной поляне. Туда я и принесла тонкие глиняные таблички с нанесёнными на них знаками, и объяснила, что разработала систему, благодаря которой мы можем сохранять сказанное не только в наших головах, но и на чём-то материальном. Символов было около пятидесяти — и означали они разные силы волн, которыми мы говорим и которые мы комбинируем между собой. В этом языке чувствовалась некоторая избыточность, характерная для ранних языков, от которой в нашем мире многие уже поизбавлялись без потерь смысла. И первым вопросом было: «Зачем?». Честно говоря, я сначала немного растерялась, и тогда мне объяснили, что друг с другом всегда можно связаться, а все знания прекрасно умещаются в голове, есть хранители истории, которые в стихотворной форме хранят исторические события, есть те, кто хранят знания о минералах и металлах, и они передают свои знания следующему поколению, и так далее. Что ещё нужно? Мне пришлось рассказывать, что я имею знания, которые принесла из прошлого мира и которыми хочу поделиться со всеми, в том числе и будущими поколениями. Что когда детей будет много, каждый может иметь свою книгу со знаниями, и при этом, им не надо будет становиться хранителями знаний, держа в голове всё. И в конце-концов, с каждой передачей информация искажается — и проведённая тут же игра в глухой телефон (с ультракороткими волнами, который мог чисто уловить только рядом стоящий) подтвердила мои слова. Так что, алфавит нужен! Я же вызвалась и учить. Долгие зимние месяцы, когда вода скована льдом, плоды не растут, а многие минералы скрыты под снегом, идеальное время для обучения! А когда я увидела в глазах каждого незамутнённую жажду знания, даже у самых взрослых, то чуть не расплакалась — от счастья. Они… все они не растеряли это детское желание всё знать, изучать новое — то желание, которое в прошлом мире подавляется куда-то далеко внутрь после долгих лет обучения в больших душных классах и последующей взрослой жизни с её проблемами выживания и острым чувством бессмысленности. Грифоны и драконы смотрели на меня, и я склонила голову, обещая, что им понравится, и что я не буду заставлять тупо заучивать, а буду показывать на собственном примере. И первый урок, знакомство с алфавитом, начался…