***
Позже Рей провожает Роуз на урок Травологии. Концептуально похожая на остальные хогвартские теплицы, та, в которой обучаются семикурсники, содержит внутри множество растительности, снаружи кажущейся спутанной и колючей. Рей никогда не заходила в недра теплицы — это строго запрещено для тех, у кого нет соответствующего допуска. Через стекло, однако, можно разглядеть признаки опасности, заметные среди переплетённых между собой различных видов растений. Обширные площади в целом прозрачного сооружения погружены в колдовской мрак. Роуз как-то сказала ей, что это сделано специально для тех цветов, которые расцветают лишь при полном отсутствии света. Большинство из них ядовиты. Правда в том, что Рей не может избавиться от чувства тревоги, пробегающей по телу каждый раз, когда Роуз исчезает в лиственных глубинах этого места. К шестому году обучения стало совершенно очевидно, что Продвинутая Травология — далеко не шутка. Учащиеся не могут перейти в класс уровня ЖАБА без специального разрешения, подписанного их родителями или законными опекунами. — Увидимся позже, — говорит Рей Роуз. — Не умри там. — Ничего страшного, сегодня мы всего лишь будем разбирать плотоядные растения, — входя в теплицу, беззаботно отвечает Роуз. — А они ужасно предсказуемы. Вздохнув, Рей возвращается в желанное тепло замка. По пятницам у неё только два урока — Защита от тёмных искусств и Зелья. Расписание, которое полюбилось ей в начале учебного года, потому что благодаря ему она могла делать больше домашних заданий, чтобы после наслаждаться некоторым подобием выходных. Но в этот конкретный день она уже знает, что не сможет сосредоточиться ни на рунах или заклинаниях, ни на эссе или уравнениях. Это будет невыносимо долгий отрезок свободного времени перед ужином, а затем перед отбоем, пока ей не удастся улизнуть, чтобы встретиться с профессором Соло в Выручай-комнате. Перспектива увидеть его — провести с ним несколько часов наедине там, где им никто не сможет помешать — вызывает в ней шквал восторга. И не даёт исчезнуть влаге между ног. Ну… возможно, она придумала, как скоротать время. К сожалению, у Джанны тоже нет уроков, и сейчас слишком холодно, чтобы проводить свободные часы на улице, как обычно она это делает. Поэтому, когда Рей торопливо вбегает в спальню для девочек, то резко останавливается при виде Джанны, лениво рисующей цветным мелком на полу квиддичные фигуры. — А, Ниима, вот и ты, — говорит Джанна. — Я тут придумала парочку новых стратегий, которые хотела бы с тобой обсудить… — О… а я сейчас не могу, — Рей начинает пятиться из комнаты. — У меня есть… дела. Мне пора идти… пока… Джанна моргает, совершенно сбитая с толку. — Тогда зачем ты сюда приходила? — Не знаю, — со спокойным достоинством отвечает Рей, прежде чем выскочить из спальни. Твою ж мать. Ей не остаётся ничего, кроме как найти кладовку. Она знает одну такую, находящуюся рядом с Часовой башней. — Рей! — раздаётся мужской голос как раз в тот момент, когда она собирается свернуть в нужный ей коридор. — Твою ж мать. — на этот раз она ругается себе под нос. Повернувшись на пятках, она видит, как к ней подбегает Сефф Хеллин, а его друзья отстают с улыбками, которые по какой-то причине можно назвать загадочными. — Привет, — слегка задыхаясь и чуточку покраснев, говорит Сефф. — Найдётся минутка? Я хочу у тебя кое-что спросить… Ну не может Рей прямо сейчас обсуждать домашку, в то время как вся прямо звенит от обещанной разрядки. У неё голова буквально идёт кругом. Она завелась настолько, что практически ничегошеньки не видит. — Я тороплюсь, — говорит она Сеффу. — Я… у меня дела. — А, ну ладно, — он заметно сдувается. — Тогда как-нибудь в другой раз. — Ага, замечательно, — говорит она, уже спеша прочь. Коридор, ведущий к Часовой башне, к счастью, пуст, поскольку в этой части замка нет классных комнат. Практически нырнув в кладовку, Рей быстренько произносит «Коллопортус», чтобы запечатать дверь, захлопнув ту за собой. Она прислоняется к вышеупомянутой двери и не решается ступить дальше. Слишком темно, чтобы видеть, куда идти. Последнее, что ей нужно, — это ввязаться в схватку с вёдрами и швабрами, и кто знает, чем ещё домовые эльфы забивают кладовые. Она засовывает палочку в карман мантии, и ей хватает ума зажать рот ладонью, заглушая шумный вздох, который срывается с губ, едва свободная рука исчезает под юбкой. Всего пара касаний, и кончики её пальцев уже влажные. Она насквозь промокла. Чёрт. Её так и подмывает никогда больше не разрешать Соло красть её трусики, если в конце концов с ней произойдёт что-то в этом духе. Это уже слишком. Но Рей всегда умела ласкать себя по-быстрому, даже до встречи с ним. Отточенными движениями она скользит двумя пальцами в себя — в свою хорошенькую киску, как назвал её Соло. Такую розовую и мягкую. Она вся трепещет. Что за порочный мужчина с порочным языком, который вытворяет порочные вещи. Рей стонет себе в ладонь, когда большой палец находит клитор. Тот самый клитор, который её учитель не выпускал изо рта, пока она с криком не кончила. Она пытается подражать тому, что он вытворял с ней в своём кабинете. Найдя ритм, который устанавливал он, она принимается нежно ласкать себя, пальцами касаясь самых чувствительных мест. И это восхитительно, но в тоже время невыносимо, потому что этого недостаточно. Её пальцы по сравнению с его просто крошечные… А теперь, когда ей стало известно, что значит быть растянутой, она этого страстно желает. Прикусив нижнюю губу, Рей добавляет третий палец. Так лучше. Гораздо легче представить, что это его рука, что это его голос шепчет ей на ухо и направляет её к вершине блаженства. Заниматься этим стоя поначалу странновато, но вскоре она начинает подмахивать бёдрами в соответствии с движением запястья, следуя за удовольствием. Схватываешь на лету, сказал ей Соло. Какая дикая малышка. Интересно, что он сделает, если она признается ему, что мастурбировала в кладовке? Может, снова назовёт её дрянной девчонкой. При мысли об этом у неё поджимаются пальчики ног. Интересно, что он сделает с ней сегодня вечером? Отлижет ли он ей снова? Трахнет ли он её? Мерлин, он вообще поместится в ней? Судя по тому, что она видела, его член невероятно огромен… Она примет его, решает Рей. Если они с Соло пойдут сегодня до конца, она докажет ему, что сможет принять его целиком. Она будет его умницей, будет его дрянной девчонкой, она кончит прямо на его члене… Зубами впившись в ладонь, она кончает с приглушённым криком. Отрываясь от двери, спина выгибается дугой. Три пальца внутри, а большой двигается беспорядочными кругами под юбкой. Веки трепещут в темноте, пока влага стекает по бёдрам в столь необходимой разрядке. Когда всё заканчивается, Рей вытаскивает из себя пальцы и морщится, когда они царапают слишком чувствительные стенки. Она чувствует… отвращение. Смущение. Вину. Но в то же время испытывает блаженное облегчение от того, что удалось снять напряжение. Теперь она может вести себя как совершенно нормальный человек, пока не увидит его снова.***
Рей договорилась встретиться с профессором Соло в одиннадцать вечера. К счастью, Талли и Джанна заснули раньше обычного, но в половине одиннадцатого Джесс до сих пор не вернулась с обхода. Рей ждёт ещё пятнадцать минут, прежде чем решить — да пошло оно всё. Джесс, может, и староста, но обычно она не докапывается если никаких вопиющих нарушений правил не совершается у всех на виду. Кроме того, она не из тех, кто полезет не в своё дело, поэтому, вернувшись с обхода, вряд ли спросит у Рей, почему той не было в гостиной или в спальне для девочек. Не то чтобы никто и никогда в принципе не нарушал комендантский час, включая саму Джесс в прежние годы. Воодушевлённая собственными оправданиями, Рей надевает мантию-невидимку и выбирается из портретной дыры. Вся она с головы до пят гудит от возбуждения. Трепещет от всего происходящего. Она словно летит по освещённым факелами лестницам и тёмным коридорам. А на шестом этаже замка натыкается на Джесс, которая явно возвращается в гриффиндорскую башню, но девушка не одна — с ней Кайдел Ко Конникс, слизеринский охотник, которая также является старостой. Держась за руки, они тихонько переговариваются. Несмотря на то, что Рей скрыта мантией-невидимкой и находится от них на некотором расстоянии, она всё же невольно прижимается к стене, когда Джесс и Кайдел проходят мимо. Они говорят слишком тихо, чтобы Рей могла разобрать хоть слово, но Джесс вся такая… улыбчивая и радостная, в то время как Кайдел непривычно раскована. Чтоб мне провалиться, думает Рей. Сначала Доран Саркин-Тайнер и Корр Селла, а теперь Джесс и Кайдел. Неужели у всех её сокурсников слизеринский фетиш? Покачав головой, она снова срывается с места, низкий гул голосов двух старост затихает, когда она поворачивает за угол и поднимается ещё на один лестничный пролёт. Довольно скоро она замечает профессора Соло. Он последовал указаниям, которые она дала ему перед тем, как покинуть его кабинет, и теперь косится на гобелен с троллями с выражением глубочайшего замешательства. На нём до сих пор тот же серый костюм, в котором он был раньше. Приближаясь к нему, Рей поражается тому, как свет факелов играет на его точёном профиле, создавая диковинные тени на плоскостях и впадинках его лица. Она нервничает настолько, что выдаёт дрожащее «привет» прежде, чем успевает подумать об этом как следует. И она готова поклясться Мерлином, что Соло подпрыгивает на фут. А потом он резко поворачивается в её сторону и нацеливает терновую палочку на невидимого врага. — Это я, — торопится сказать она ему, пока он случайно не наслал на неё порчу или что-то в этом духе. — Бог ты мой, — бормочет он. И засовывает палочку обратно во внутренний карман пиджака. — Эта мантия — самый настоящий кошмар. Рей корчит ему рожицу, прежде чем понимает, что он её не видит. Ей пока не хочется снимать мантию; хотя в этом коридоре нет портретов, которые могли бы о них разболтать, кто угодно может появиться из-за угла в любой момент. Платт или домовые эльфы, или один из замковых призраков. На такой риск она пойти не готова. Так что вместо этого она берёт его за руку. Или — если точнее — она почти делает это, но в последнюю секунду трусит, и её пальцы смыкаются на его запястье. От этого внезапного прикосновения он дёргается, и она нисколько его не винит, не каждый день тебя хватает кажущийся пустым воздух. Она тянет его вперёд, и если есть в ней крохотная и тайная частичка, которая тоскливо думает о Джесс и Кайдел, держащихся за руки, что ж, она отгоняет эти мысли в сторону. — Подожди здесь, — обращается Рей к Соло, когда они останавливаются перед глухой стеной. Отпустив его запястье, она принимается ходить туда-сюда, напряжённо размышляя. Нам нужно спрятаться, нам нужна Выручай-комната, куда никто больше не сможет войти… И появляется дверь. Рей с триумфом поворачивается к Соло, но он не смотрит на неё. Вместо этого он смотрит на собственное запястье с выражением недоверия и… уныния? Нет, этого не может быть... Кровь в венах Рей превращается в лёд. Он что, оскорбился тем, что она схватила его за руку? Оглядываясь назад, можно сказать, что это было довольно смело с её стороны. Правила для подобных отношений ей не известны. — Всё ещё хочешь зайти внутрь? — тихо спрашивает она его. Взгляд его тёмных глаз устремляется на звук её голоса. Она понимает, что какая-то часть её души уже готова к тому, что он откажется. Она слишком неуклюжа. Слишком приставуча. По словам её родителей, она в принципе не загляденье. Пустое место. Едва ли она из тех девушек, ради которых стоит рисковать карьерой и репутацией. — Да, — отвечает Соло. И облизывает губы нехарактерным для него нервным жестом; она прослеживает взглядом движение его языка по пухлой нижней губе. — Да, — повторяет он. — Идём. С колотящимся сердцем, едва осмеливаясь поверить в это, Рей толкает дверь в Выручай-комнату. — После тебя. Он неторопливо переступает порог. Бросив последний взгляд на тускло освещённый пустой коридор, она следует за ним внутрь.