Горестный принц / the heartbreak prince

Конечно, она слышала рассказы девочек, как у кого было в первый раз. Когда живёшь в женском общежитии, подобных разговоров не избежать. У Талли это произошло с возлюбленным-маглом — то была скорее летняя интрижка, серьёзно, — живущим по соседству с её дедушкой и бабушкой по отцовской линии, тоже маглами. Вначале он врубил панк-рок альбом, а сам акт длился полпесни, но потом он сводил её в кино и купил ей цветы. Джесс была с парнем из Когтеврана, закончившим школу в прошлом году. Это произошло во время зимних каникул; посреди процесса появился домовой эльф семьи Пава с чайным подносом в руках. Джанна, в отличие от Талли и Джесс, не откровенничала о своей сексуальной жизни слишком уж сильно, и всё же соизволила рассказать своим соседкам по комнате, что первой у неё была девушка, которая училась в Шармбатоне — французской школе магии и волшебства. Роуз милостиво избавила её от подробностей об их с Финном первом разе, но на следующий день Рей и сама всё поняла. Двое её лучших друзей были совершенно неспособны смотреть друг другу в глаза, даже когда, краснея, держались за руки, а Финн не переставал лыбиться, наверное, всю следующую неделю. В целом всеобщее мнение заключается в том, что первый раз случается неловким, но если это происходит с кем-то, к кому у тебя есть чувства, может быть здорово. У Рей однозначно имеются чувства к Бену Соло, даже если она пока не уверена, что эти чувства из себя представляют. Значит, всё будет здорово, верно? Стиснутый между её разведёнными ногами, он легонько двигает бёдрами вперёд. Кончик члена слегка толкается в неё, и Рей под ним вздрагивает. — Подожди, — пищит она, хватая его за бицепс. На бледном лбу Соло выступили капельки пота. Гладкая кожа на ключицах и груди покраснела. Но он моментально замирает, перестав двигаться вовсе и не сводя с неё нежного взгляда тёмных глаз. — Хочешь остановиться? — спрашивает он мучительно ласковым тоном. — Нет, но… — Рей сглатывает. И фактически не заканчивает фразу, разволновавшись настолько, что смелость её едва не разлетается на осколки. Чего ты хочешь? она вспоминает, как Соло, прикоснувшись своими роскошными губами к её груди, шептал эти слова в тот день у себя в кабинете. Ты должна сказать мне, чего ты хочешь. — Ты… ты должен обнять меня, — несмотря на ком в горле, говорит Рей. — После, я имею в виду. Я хочу, чтобы ты меня обнял. На краткий миг черты его лица напрягаются. И длится это достаточно долго, чтобы она ощутила страх из-за возможного отказа. Но потом он целует её. Сладко, успокаивающе. Чуточку отстранившись, он шепчет:  — Я буду обнимать тебя, когда захочешь, и столько, сколько позволишь, — прежде чем снова втянуть её в поцелуй. С поющим от радости сердцем она с готовностью приоткрывает для него губы. В нежной ласке он касается её языка своим, и она закрывает глаза, когда их бёдра соприкасаются, и он толкается дальше, и глубже, и…. Рей задыхается ему в губы, когда он входит в неё на несколько дюймов. Его член намного толще пальцев, но она достаточно намокла, поэтому ощущения не неприятны — просто, ну, необычны. — Всё хорошо? — спрашивает он. Сквозь стиснутые зубы. Под касанием её пальцев его предплечье будто окаменело, словно он напрягся всем телом, проявляя сдержанность. — Да, — Рей кивает, но их лица находятся невероятно близко друг к другу, поэтому она стукается своим лбом о его. Ой. — Прости. Соло ухмыляется и мимолетно целует её в губы. — Не страшно. — Можешь… приступать. Приступать? Ей хочется саму себя стукнуть. Он скользит в неё чуточку глубже. Осторожно, слишком осторожно. Раскрывая её. Но совсем скоро её пронзает укол боли, и она вздрагивает. Соло перестаёт двигаться мгновенно. С полуприкрытыми веками Рей мельком замечает потрясённое выражение его лица, прежде чем он склоняет голову и принимается вполголоса извиняться и осыпать её лицо утешающими поцелуями. Он дрожит как осиновый лист. — Я в порядке, — говорит она. — Просто нужно немножко… Потянувшись между их телами, она обводит клитор пальцем. И случайно касается рукой члена, из-за чего с губ Соло срывается такой звук, словно она только что его уничтожила. Это… приятно, иметь над кем-то подобную силу. Если не станет осмотрительней, она без труда может пристраститься к этому ощущению. Ей не хочется быть осмотрительной. Не сегодня. — Профессор, а ты точно во мне поместишься? — шепчет она Соло на ухо. И наслаждается тем, как он вздрагивает в ответ. — Да. — И вот опять в его тоне слышится этот пленительный низкий рык, пока он легчайше целует её в шею и сжимает пальцами сосок. — Да, детка, обещаю. Как раз это ей и требуется. Развратные словечки, непристойные ласки, дополнительная стимуляция. Ощущать себя крошечной и любимой; в своих потрёпанных гольфах чувствовать себя искусительницей. Завозившись под ним, она его поторапливает, и Соло погружается в неё ещё глубже. Чёрт. Чёрт, какой же он большой. Она растянута до предела. Но самое худшее, кажется, уже позади. Рей немножко расслабляется. — Видишь? Не так уж и страшно, — острит она. — Рей. — оторвавшись от её шеи, Соло смотрит на неё со страдальческим выражением. — Это ещё не всё. Её глаза расширяются. Она сглатывает. Не спуская с неё взгляда, он пробует толкнуться чуточку глубже. Слегка отстраняется, затем снова толкается вперёд. Повторяет эти движения ещё несколько раз, пристально изучая её лицо — и ей бы хотелось, чтобы он этого не делал, потому что Рей почти уверена: гримасы, которые она строит, нелепы. У неё сморщен нос, веки трепещут, а рот перекошен. Ей не удаётся контролировать выражение своего лица, меняющегося в соответствии с эмоциями, которые она испытывает. Странное, сбивающее с толку сочетание приятных и необычных ощущений, которых слишком много и в то же время попросту недостаточно. — Блять. — Подобно рушащейся башне, подобно тому, кто устал бороться, Соло утыкается лицом ей в шею и прижимается к ней поближе. Вжимается в неё. — Как же хорошо с тобой, Господи… Рей думает об этом несколько мгновений, прежде чем решить, что она абсолютно искренна, когда говорит ему:  — Мне с тобой тоже. Чем больше она привыкает к его толчкам, тем больше приходит к пониманию, что ничего приятнее в жизни своей не испытывала. Всё дело в том, как он двигается. Как нежно скользит в ней. Вынуждая её намокнуть настолько, что она попросту заливает его влагой — никак иначе это не описать. И теперь настала её очередь пробовать — она пытается повторить движения его бёдер своими. И неумышленно меняет угол. Неумышленно позволяет ему скользнуть в себя ещё глубже. Они оба не сдерживают стонов. Он сам принимается растирать ей клитор, и у Рей появляется возможность как следует рассмотреть его выдающийся пресс. Скользнуть руками вверх по рёбрам, а потом вниз по спине. Вонзить дрожащие пальцы в мускулы в попытке найти опору, пока он заполняет её до предела. Или, по-видимому, почти до предела. — Можешь… у тебя получится принять ещё немного? — Хотя эти слова звучат настолько сдавленно, словно они вырвались у него из груди, в том, как он их произносит, есть нечто такое, что даёт ей понять: можно и отказаться. Взбреди ей в голову сказать «нет», он ограничится тем, что есть. Но разве она не мечтала показать ему, что сможет принять его целиком? — Да, получится, — отвечает Рей. И двигает бёдрами, чтобы ему удалось скользнуть ещё глубже. С губ Соло срывается сдавленный звук. Его легендарный контроль трещит по швам, и он толкается в неё едва ли не грубо, и в душе Рей расцветает дикий, мрачный порыв. Какой смысл во всех рисках, на которые они идут, если сдерживаются, даже будучи наедине друг с другом. — Профессор Соло, — попросту скулит она, едва узнавая собственный голос, задыхающийся, пронзительный от желания. — Ты говорил, что поместишься полностью. Ты обещал. Подтянувшись повыше, он подхватывает её огромной ладонью под коленкой и разводит ей бёдра пошире. И бормочет ей в щеку очередное ругательство. Закрыв глаза, он касается ресницами её виска… …и внутри неё расцветает мимолетное, острое чувство дискомфорта, из-за чего Рей выгибает спину и царапает широченную спину Соло, когда он входит в неё. До основания. — Чёрт, — задыхается она, — какой же ты громадный… Соло молчит, и шевелится лишь затем, чтобы уткнуться носом ей в щеку. В извиняющемся жесте, и это нестерпимо мило, учитывая, что сам он дрожит всем телом. Похоже он вообще не в состоянии вымолвить и слова. Рей даёт себе немного времени привыкнуть к сильнейшей растяжке. И едва только свыкается с этим ощущением, оно оказывается отнюдь не плохим. Напряжение идёт рука об руку с выбросом адреналина, благодаря чему любая боль, которую она испытывает, ослабевает. И вскоре она начинает желать большего. Ей любопытно самой увидеть, чем всё закончится… к чему это их приведёт. Через плечо Соло она смотрит в потолок. — Можешь двигаться, — говорит она ему. И он потихоньку начинает. Поначалу просто мягко раскачивается. Не выходит полностью, лишь время от времени крутит бёдрами, чтобы ритм не стал слишком механическим. Чтобы она оставалась в неведении. И ей это очень нравится. Нравится, как он скользит рукой между диваном и ею, чтобы прижать её к себе поближе. Ей нравится касаться его обнажённого тела своим, нравится чувствовать себя крошечной, прижатой к его широкой груди, пока он задыхается ей на ухо. И ей дико нравится то, что происходит у неё между ног. Особенно когда по мере сил она начинает встречать его толчки, учитывая, что он подмял её под себя. И на это он реагирует так, словно она только что подарила ему новую жизнь. Тёмные глаза сияют, пока он осыпает лицо и шею Рей влажными поцелуями. Не требуется слишком много времени для того, чтобы в ней заново расцвело удовольствие. Сильнее, обнимая его за шею, несвязно думает Рей, и, возможно, произносит это вслух, или он замечает просьбу в выражении её лица, потому что Соло вбивается в неё чуть решительнее. — О… — кажется, она всхлипывает. Может, так и есть. Она чувствует себя невероятно целой. Целой, крошечной и восхитительно разбитой. — О, Боже, я не могу… не могу поверить… — Почти не получилось. — Соло, со своей стороны, кажется таким же уничтоженным, как и она. — Я уже было подумал, что у тебя не получится… но ты справилась. — И на этот раз он выходит из неё полностью, только чтобы крайне медленно и весьма целенаправленно толкнуться обратно. В хриплом возгласе она откидывает голову назад, пока он вонзается в неё снова и снова, и снова, порочным ртом без устали напевая ей непристойные дифирамбы. — Ты смогла… в свою тесную киску смогла принять меня целиком… потому что ты большая умница… — она отчаянно кивает; его обжигающий голос звенит в ушах, касаясь струн её души, распутные слова укореняются в ней, в то время как сердце взмывает к небесам. — Большая умница, которая даёт мне её растянуть, — продолжает Соло низким, рокочущим шёпотом, в котором сквозит бесспорная мрачная дикость, — которая дивно корчит личико, пока я её трахаю… которая издаёт такие звуки, о которых я буду мечтать… Последние остатки застенчивости исчезают, поглощённые наслаждением и трепетом. Он считает её красивой. Ему нравятся стоны, которые она издаёт. И его не волнуют волосы на её теле или крошечная грудь, или полное отсутствие утончённости. Она двигается вместе с ним, извивается под ним, свет от факелов трепещет в такт с движениями её бёдер. С очередным ужасающе-первобытным рыком Соло приподнимается над ней и опирается на руки по обе стороны от её плеч. Его толчки набирают скорость и мощь, кожа цвета слоновой кости на шее и груди ещё больше краснеет от напряжения, на лбу собираются капельки пота. Она считает его красивым мужчиной, и придерживается того же мнения, когда он наклоняется и утягивает Рей в развратный поцелуй, касаясь её языка своим в томной, медленной ласке, что резко контрастирует с бешеным темпом, с которым он вбивается в неё. Находясь почти на грани, она скрещивает ноги у него за спиной, а кончиками пальцев впивается в его твёрдые, как камень, бёдра. Она пытается нагнать то, что уже почти у неё в руках, что мерцает вдали, словно согретое солнцем побережье, в то время как каждый его толчок подобен волне, несущей её всё ближе и ближе к заветной цели… И в следующий раз, когда он двигает этими бёдрами, кончик члена задевает что-то внутри неё, из-за чего она отрывается от его губ и попросту кричит, а он смотрит на неё сверху вниз с ликованием и сосредотачивается на том, чтобы с той же основательной точностью, с которой демонстрирует свои навыки владения магией, достать до той самой точки снова и снова, вбиваясь в неё быстро и жёстко… — Я сейчас кончу, — Рей слышит собственный всхлип, который доносится будто откуда-то издалека. — Из-за вас я кончу, сэр… — Так кончайте уже, мисс Ниима, — в струящемся словно шёлк тоне Соло резонирует командная нотка, которую она ощущает в самом клиторе. — Будь умницей и кончи на члене своего профессора. Он снова достаёт до того местечка внутри неё, одновременно с этим раскачивая бёдрами и вжимаясь в клитор лобком, и это уже слишком, она взрывается, подобно фейерверку, улетает, взмывает к небесам. Хрипло, надсадно крича, она отправляется на вершину блаженства, и ей кажется, что вернуться оттуда будет попросту невозможно. Сквозь звон в ушах она смутно слышит, как Соло говорит ей, что она красивая, когда кончает. Смутно чувствует, как он целует её в висок и в щеку. Он проводит её сквозь удовольствие, в то время как она лежит под ним расслабленная и податливая, потрясённая и довольная. Просто находиться под этим большущим мужчиной, позволять ему делать с собой всё, что только захочет, — райское наслаждение. Их взгляды встречаются, и он сбивается с ритма. Его губы приоткрыты, а дыхание переходит в короткие вдохи-выдохи, смешивающиеся с влажными шлепками кожи о кожу и скрипом диванных пружин. — Ты кончишь в меня? — широко распахнув глаза, спрашивает Рей. Соло изучает её лицо. Словно оценивая настроение, словно пытаясь понять, что она хочет от него услышать. И что бы он в ней ни разглядел, из-за этого он рычит. — Да, кончу прямо в тебя. От этих слов её жаждущая киска попросту трепещет. — Я хочу этого, сэр, — стонет она. — Хочу почувствовать, как из меня вытекает твоя сперма… И это всё, что у неё получается выдать, прежде чем он стремительным, жёстким толчком входит в неё до конца и рычит ей в шею, буквально складывая её пополам. От внезапного потока тепла, который заполняет её изнутри и лишь увеличивается с каждым следующим беспорядочным толчком, у неё поджимаются пальчики ног. В конце концов всё заканчивается, он падает на неё сверху, и они лежат в объятиях друг друга вспотевшие и разгорячённые. Сердца у обоих колотятся как заведённые. Прерывистое дыхание наполняет пространство, принадлежащее только им одним. Рей не знает, как долго они с Соло остаются в таком состоянии. Возможно, минуты, а, возможно — часы. Он не отрывает лица от её шеи. Постепенно затянувшееся молчание становится чуточку неловким. Они напрягаются одновременно; оба прекрасно осведомлены близостью друг друга, но не имеют ни малейшего представления, что сказать. Не имеют ни малейшего представления, что делать дальше. Глубоко вздохнув, Рей пытается выразить словами все свои чувства. — Твою ж мать, — это всё, что ей удается сказать. Расслабляясь, Соло ухмыляется. — Согласен. Это довольно странное ощущение, когда он выскальзывает из неё и их совокупные… жидкости… размазываются по её бёдрам. Но эта странность вскоре затмевается вполне реальным страхом, что он не выполнит своего обещания, что он не… Соло утягивает её в очередной долгий поцелуй. Затем, не отстраняясь, перекатывается на спину так, что Рей оказывается сверху. И в этом поцелуе нет никакой срочности, лишь нежность и сонливость. У Рей перехватывает дыхание, а внутри расцветает тепло в лучшем и ослепительнейшим из смыслов, когда она отстраняется первой и прижимается щекой к его груди. Соло обнимает её, и она счастливо вздыхает, чувствуя аромат его обнажённой кожи. Ей приходит в голову одна мысль. — Ты захватил мои трусики? — Они в кармане пиджака, — бормочет он, уткнувшись носом ей в волосы. — И вообще, зачем ты их стащил? — Просто хотел, чтобы днём ты была рядом. Пожалуй, грустно, что приятнее этого ей ничего в жизни не говорили. Но Рей не против. Она уже засыпает, убаюканная подрагивающим светом факелов, ровным биением его сердца и золотистой дымкой пережитого наслаждения. Соло прочищает горло. — Я никогда никого не обнимал. После, я имею в виду, — запинаясь, серьёзно произносит он. — В прошлом у меня не было ничего… подобного. Я человек замкнутый, мне не нравится… не нравилось… сближаться с кем-то. Но у тебя получается просить о том, что захочешь, так, что мне самому хочется дать тебе это. Рей бросает на него взгляд. Его глаза зажмурены, но он краснеет до кончиков восхитительно больших ушей, которые торчат из-под растрёпанных волос. — И это… нормально? — неуверенно спрашивает она. Он обнимает её покрепче, на пояснице выводя узоры кончиками пальцев. — Я понял, что мне это очень нравится, — его губы растягиваются в сонной, кривой усмешке. — В этом смысле ты тоже у меня первая.