Mystical Love

Music: ONEUS — Twilight( ͡° ͜ʖ ͡°)       Вокруг витал свежий запах свободы. В него примешивался, кажется, аромат леса, когда в нём царствует ночная прохлада и, может, влажность после дождя. Окажись в таком тихом лесу, волей-неволей ощутишь спокойствие и внутреннее умиротворение, позволяющее расслабиться и позабыть обо всех своих проблемах. Этот неповторимый запах убаюкивал, затягивая в сети снов, однако из состояния полудрёмы Сохо вырвал тихий голос Ёнджо где-то рядом с его ухом:       — Не спи. Мы проект не доделали.       Сохо и так не хотелось возвращаться к реальности и расставаться с тем чудесным видением, которое его посетило, а от слов Ёнджо нежелание открывать глаза лишь усилилось, но Сохо всё же пришлось их открыть, чтобы оценить обстановку. Он обнаружил себя, полностью грязного и липкого, придавленного телом Ёнджо сверху, который ощущался таким же грязным, а витавший вокруг запах похоти вперемешку с не успевшей исчезнуть сладостью Лисьих флюидов вдарил по Сохо осознанием, которое накатило как-то поздно. Ёнджо с усилием приподнялся и взглянул на него. Сохо захотелось спрятаться от этого взгляда, но получилось лишь слегка отвернуться, постоянно возвращаясь глазами обратно, к сияющему бледно-голубым светом взгляду, который так и притягивал. К тому же, нутром Сохо чувствовал, что тот запах свежести, ночного леса и свободы, такой труднообъяснимый, но в то же время приятный, исходит именно от Ёнджо. Однако пусть это всё и трогало за живое, Сохо всё равно понимал, что в реальности всё не так романтично.       — Бля, какой же это пиздец, если подумать… — нервно вытирая едва ощутимые капельки пота с лица, произнёс Сохо, глядя на Ёнджо и даже не понимая, что пусть он сам так говорит, но он не настолько сильно почему-то жалеет о произошедшем. Как будто был смысл жалеть, когда всё уже произошло.       — Возможно, — отозвался Ёнджо, ни на секунду не сводя взгляда с Сохо, отчего становилось как-то некомфортно.       — Об этом никто не должен узнать, — как бы на всякий случай озвучил Сохо, хотя догадывался, что Ёнджо вряд ли в голову пришло бы рассказывать нечто подобное кому-либо.       — Ну, в этом я с тобой определённо согласен, — ответил Ёнджо, и его немигающий взгляд стал так давить на Сохо, что тот не выдержал:       — Может, хватит так пристально смотреть на меня?       — Хочу тебя сфотографировать.       — Ах, вот… Погоди, что? Ты ёбнулся? Пошёл на хер, не буду, — сразу же огрызнулся Сохо и, наконец, безо всяких напрягов отвернулся.       — Мне нужно кое-что проверить.       — Мне неинтересно.       — В прошлый раз твои уши не попали в кадр. Хочу знать, будут ли они видны на фотографии.       — Я, по-твоему, совсем тупой, чтобы позволять сделать на себя ещё больше компромата? — взбесился Сохо и резко подскочил, но тут же был схвачен за руку так крепко, что уж было испугался за своё запястье.       — Давай так. Я сфотографируюсь с тобой, идёт? И мы сразу же удалим эту фотографию.       — Не охренел ли ты часом?       — Ну… Пожалуйста?       Сохо тяжело вздохнул, вытаясь вырвать руку из хватки Ёнджо, но безуспешно. Ему пришлось начать разжимать чужие пальцы другой рукой, чтобы, наконец, освободить его и ощутить, насколько сильно покалывает покрасневшая кожа.       — Странные у тебя приступы любопытства, я скажу. Фотографируемся на мой телефон. И даже не думай увильнуть куда-то, — скомандовал Сохо и, с трудом поднимаясь с кровати, пошёл искать в разбросанной одежде свой телефон. Он даже не подозревал, что всё это время за ним следил Ёнджо, и заметил только тогда, когда уже возвращался.       — На что ты там пялишься снова?       — На твой хвост.       — А, ясно. То есть, на мою задницу.       — Почти, — усмехнулся Ёнджо, садясь рядом с Сохо, который уже взял в руки телефон. Для него сделать селфи было проще простого, а из-за привычки принимать лучшие позы перед камерами он сразу сделал такое выражение лица, словно и правда находился в студии. Ёнджо окинул его внимательным взглядом и в последний момент прижался лбом к чужому виску, посмотрев в камеру. В нос Сохо резко ударил тот самый приятный свежий запах, он резко отпрянул, но фотография уже была сделана.       При взгляде на это фото сердце Сохо невольно дрогнуло. За всю жизнь он ещё ни разу не ощущал себя настолько отличным от обычных людей, но этой ночью всё было странно, логически необъяснимо. Сохо казался самому себе чужим, и на фотографии не узнавал ни себя, ни Ёнджо. Оба с ушами и с сияющими ярче стоящего в комнате Ёнджо ночника глазами, будто какие-то фантастические существа, но явно не они сами. Сохо это даже немного напугало. Медленно опустив телефон, он молча отдал его Ёнджо, думая в этот момент, что, по сути, они бы в жизни не переспали, не будь он, Сохо, Лисом. Возможно, не окажись Ёнджо Волком, они бы имели возможность избежать подобной странности. Но они оказались там, где оказались — в одной постели, и не просто обнажённые физически, но ещё и истинную сущность выставив напоказ.       — Сидишь и накручиваешь себя, что ли? — послышался голос Ёнджо сбоку, и Сохо, повернувшись к нему, заметил, как тот внимательно изучает получившуюся фотографию. — Интересно даже не то, что твои уши видны на фотографии, несмотря на их прозрачность. Почему они такие… рыжеватые? У тебя же тёмные волосы. Будто эти уши вовсе не твои.       Сохо не сказал ни слова в ответ, лишь одарив Ёнджо многозначительным взглядом. «Я бы сам хотел знать ответ на этот вопрос. И ответы на другие вопросы тоже». Вот что он думал, но не стал этого говорить вслух. Его глаза опустились на экран телефона, куда всё ещё смотрел Ёнджо, и вдруг Сохо подумал, что Ёнджо, вероятнее всего, вообще не в курсе, что он Волк.       «Сказать ему или не стоит?» — подумал Сохо, но довольно быстро отмёл эту мысль. — «Подумаю об этом потом».       — Держи, — сказал Ёнджо, протягивая Сохо телефон. — Фотографию эту удалишь сам. А нам пора приводить себя в порядок. Уже… Сколько там? — Он поднялся с кровати и взял свой телефон со стола, резко хмурясь. — Уже начало второго, мать его…       Сохо заблокировал телефон и встал вслед за Ёнджо. Они решили перестелить его кровать, прежде чем идти мыться, поэтому так и мотались под включенным верхним светом, нацепив кое-как на себя немного одежды, которую всё равно придётся стирать.       — Куда ты все презервативы дел, блин… — ворчал Сохо неизвестно отчего.       — Один я уже нашёл и выбросил, — хмыкнул Ёнджо, которого ворчливый Сохо почему-то очень забавлял.       — Но тут явно не один должен быть. Тебе самому нужны потом такие сюрпризы где-нибудь в кровати? — не унимался Сохо, встряхнув простынь и вдруг натыкаясь взглядом на упавшее на пол искомое. Он протянул руку, чтобы поднять презерватив с пола, но в тот же момент нагнулся и Ёнджо, в итоге они медленно выпрямились, держа в руках этот злосчастный презерватив, белая жидкость из которого начала растекаться по их пальцам. Сохо так охренел с пошлости сей ситуации, что окаменел словно изваяние, в силах лишь поднять взгляд на Ёнджо, который посмотрел на него в ответ поразительно беспристрастно. У Сохо зазвенело в ушах, в голове молниеностно пронеслись картинки недавних событий и ему вдруг захотелось шлёпнуть себя по щекам, чтобы очнуться. Похоже, он ещё не до конца опомнился и пришёл в себя, да и, по правде сказать, всё ещё ощущал присутствие Лиса. Впрочем, Ёнджо пока тоже не вернулся в своё обычное состояние, едва заметно шевеля призрачными ушами и мерно размахивая длинным пушистым хвостом, то и дело выглядывавшим из-за его спины.       — Дай мне его, я выброшу, — наконец, произнёс Ёнджо, другой рукой мягко сдвигая липкие пальцы Сохо. Тому только и оставалось в полнейшем оцепенении наблюдать, как они пачкают руки, не чувствуя при этом должной степени отвращения. А Ёнджо как ни в чём ни бывало пошёл мыть руки в душевую и вернулся, вопросительно поглядывая на Сохо и ожидая, когда тот сделает то же самое. Когда они разобрались с постелью, Ёнджо вдруг заявил, что они пойдут в душ вдвоём, чем вызвал у Сохо в очередной раз желание огрызнуться.       — Вот это вот, — сказал Ёнджо, показывая на свои плечи с кровавыми царапинами, — твоя работа. Помоги мне аккуратно всё помыть и обработать. Ничего я с тобой там не сделаю.       — Как будто я боюсь, что ты со мной что-то сделаешь, — пробурчал Сохо, нехотя поддаваясь и направляясь с Ёнджо в душ. В тесной душевой Сохо обратил внимание на то, сколько всяких тюбиков и баночек стоит у Ёнджо на полке над раковиной, прям как у него самого. Обычно Сохо не слишком часто видел, чтобы у кого-то было настолько много средств по уходу за собой, поэтому это настолько бросилось в глаза.       — По тебе и не скажешь, — произнёс Сохо, и Ёнджо лишь хмыкнул, раздеваясь и шагая в душ. Сохо пошёл за ним и, включив тёплую воду, встал за спиной Ёнджо, осматривая раны, которые он сам же и оставил.       — Только понежнее, — сказал Ёнджо со вздохом. — Это было больно.       — Я вообще не знал об этой своей особенности, — отозвался Сохо, глядя на ногти своей левой руки, но они выглядели как обычно. — Откуда те когти взялись, я не пойму.       Сохо направил душ на плечи Ёнджо, медленно проводя ладонью по царапинам, но тот тут же напрягся и зашипел, после чего до слуха Сохо стало доноситься… Рычание. Он тут же замер, прислушиваясь, но едва слышное рычание совсем пропало, словно его и не было. Сохо снова коснулся пальцами ран Ёнджо и тут же услышал от него тихое «Рррр… Ррррр….».       — Больно… — сказал Ёнджо, как будто это и не он рычал до этого как дикий раненый зверь.       — Да как ты не замечаешь-то? — с дельным спокойствием спросил Сохо, придав своим движениям уверенности, хотя на самом деле его немного пугали метаморфозы, происходившие с Ёнджо.       — Не замечаю чего? Ррр… Рррр! — спросил Ёнджо, и зарычал чуть громче, когда Сохо слишком грубо потёр пальцем особенно глубокую царапину.       — Забей, мысли вслух, — ответил Сохо, поднимая глаза выше и с глубоко зарытым в душе сожалением замечая, что уши Ёнджо, как и его хвост, начинают исчезать. Сохо от этого ничего не терял, но чувство потери откуда-то всё же взялось. Вместо того чтобы предаваться грусти от накатившего ощущения потери, Сохо схватил мочалку и решительно выдавил на неё немного геля для душа с запахом лаванды, после чего начал яростно натирать спину Ёнджо.       — Ну что с тобой такое? — цыкнув, спросил Ёнджо. — Ещё немного мне помоги и всё.       — Ладно, — буркнул Сохо, после чего немного успокоился. Ему вообще были непонятны скачки его настроения. Хотя ещё больше ему был непонятен Ёнджо. — Слушай… Ты же не влюбился в меня или типа того?       — Не, — тут же ответил Ёнджо с абсолютной уверенностью в голосе.       — Это хорошо, — произнёс Сохо с толикой облегчения. Всё стало бы совсем запутано, если бы Ёнджо ответил ему на этот вопрос иначе. А так хотя бы всё легко можно свести к разбушевавшимся гормонам и Лисьим флюидам, не примешивая какие-то дурацкие чувства. Сохо, пожалуй, очень бы смутило, если бы Ёнджо в него влюбился. — И всё-таки нам нужно поговорить.       — Раз ты так хочешь… После того, как закончим с проектом, можем поговорить, — ответил Ёнджо, и его этот ответ сильно удивил Сохо, который уже привык получать в ответ на «давай просто поговорим и разберёмся» что-то в духе «пошёл на хуй, я не собираюсь разводить с тобой никаких разговоров». Именно по этой причине стоило поговорить с Ёнджо и разобраться, что на самом деле творится в его голове и почему он так резко изменил своё отношение.       После того, как они оба по очереди приняли душ и обработали раны Ёнджо под его нестихаемое рычание, пришло время заняться многострадальным проектом. Больше всего Сохо удивил тот факт, что теперь он, наконец, мог сосредоточиться на работе. И пусть он был уставшим вусмерть, но всё же работоспособность у него в разы повысилась. Они с Ёнджо пришли в норму и снова стали самими собой, как будто обычными людьми, и это принесло Сохо каплю облегчения. Он знал, что загоняется из-за того, что всегда хотел узнать, что он такое на самом деле и кто такие Волки, зачем это всё вообще нужно, какой в этом смысл? Но до сей поры спрашивать об этом было некого, и те немногочисленные представители рождённых в Лисий час знали не больше его самого. Поэтому Сохо и отмёл пока все эти мысли, сосредоточившись на том, что важно на данный момент — на презентации к проекту. Презентации Сохо нравилось делать, да и Ёнджо был не против скинуть на него эту работу, поэтому дело пошло быстро и легко. После того, как Сохо закончил, он дал посмотреть презентацию Ёнджо, и тот, взглянув на неё, задумчиво посмотрел на Сохо.       — Что? Не нравится? Ладно, переделаю, — проворчал Сохо, который, глядя на то, как быстро утекает время, решил не тратить его на лишние споры.       — Нет, постой. Всё отлично, так и оставим. - Ёнджо улыбнулся, оголяя всё ещё чуть заметные клыки, которые до сих пор не исчезли. — Хванун всегда хорошо делал презентации, когда мы с ним были в паре в том числе, но у тебя это выходит ещё лучше.       «Он что, хвалит меня? Вот это охереть…» — поразился Сохо, ничего не говоря в ответ.       — Ты успеешь всё выучить? — спросил у него Ёнджо.       — Успею. Кратковременная память у меня лучше долговременной, сейчас всё сделаю, — ответил Сохо, глядя на текст, который ему набросал Ёнджо. Текст почти не требовал редактирования, нужно было лишь немного подогнать его под презентацию. Они быстро скооперировались, чтобы Ёнджо подредактировал текст, а Сохо начал его читать и заучивать. Когда они более или менее разобрались с проектом, на часах был шестой час утра.       — Если ты хочешь поспать… — начал Ёнджо, но Сохо его перебил.       — Не имеет смысла.       — Тогда… Кофе?       — Ну, давай.       Пока Ёнджо ходил за кофе, Сохо выключил верхний свет, раздвинул шторы и уселся в позе лотоса на кровати. Вернувшийся Ёнджо поставил кружки на подоконник и сел напротив. На улице только-только начинало светлеть затянутое облаками небо. Сохо взглянул на стоящее напротив здание другого общежития, где в окнах пока не горел свет, поднял взгляд на грязно-синее небо и, наконец, посмотрел на кружку, стоящую перед ним на подоконнике.       — Тебе нравится чёрный кофе? — спросил он у Ёнджо, и тот отозвался коротким «Да». — Я больше люблю чай. Хотя у тебя такого чая всё равно нет, потому что мой любимый — жасминовый.       Сохо не знал, зачем всё это говорит, но на него снова накатило странное чувство, которое посетило его, когда он чуть не заснул после бешенного секса с Ёнджо — умиротворение и спокойствие. Ему даже как-то не слишком хотелось огрызаться и ругаться, хотя к Ёнджо у него было немало претензий, накопившихся за всё время их знакомства.       — Жасминовый? — переспросил Ёнджо, и Сохо услышал усмешку в этом вопросе. — Вот сейчас-то я начал понимать, как ты пахнешь на самом деле.       — Что ты сказал? — удивлённо спросил Сохо, резко оборачиваясь к Енджо, будучи вырванным из приятного состояния спокойствия. Он издевается или что?       — От тебя исходит сладкий запах, но в нём всегда есть что-то ещё. И когда ты упомянул жасминовый чай, я, кажется, понял, что от тебя пахнет цветами.       — Кхм… — откашлялся Сохо, чувствуя, как на него накатывает неизвестно откуда взявшийся стыд. — Я парень, как я могу так пахнуть…       — У своей Лисьей сущности спрашивай, — пожал плечами Ёнджо. — Но я бы не сказал, что это как-то плохо.       — Ну да, ты же как-то возбудился от этого, — поддел его Сохо. — Признавайся, почему не удалил видео. Молчишь? Да ну и ладно, я и так знаю, что ты на него дрочишь.       — Возможно. В любом случае, то же самое и о тебе можно сказать.       — Чего?       — Ты в последние недели вообще себя не мог в руках держать, что все люди вокруг велись, и только я, зная твою природу, понимал, что ты помираешь от перевозбуждения.       — Охренеть, откуда ты такой умный выискался?       — Тебя не должно смущать, даже если тебе вдруг захотелось подрочить думая обо мне. Потому что всё пошло… немного… не по плану, — уже серьёзно сказал Ёнджо, наконец вспоминая про свой кофе, остывающий на подоконнике, и сделал небольшой глоток. — Да ты и сам говоришь, что не контролируешь себя.       — Мне нет смысла врать. В последнее время всё настолько запущено было, что даже не смешно.       — Знаю. Мне что-то тоже как-то не до смеха было, — вздохнул Ёнджо, вдруг бросая: — Да и со своими выводами насчёт твоего видео ты, к сожалению, прав.       «Так он и правда…» — подумал Сохо, но не слишком удивился этому. Хотя он плохо это осознавал и едва ли смог бы представить, как всё это происходит.       — Ну… Мы квиты, получается? — брякнул он, тут же отворачиваясь от неожиданного удивлённого взгляда Ёнджо. — Моя Лисья сущность втянула в это нас обоих, вот и всё. Но в этом ли причина твоего изменившегося отношения?       Ёнджо вздохнул и помолчал немного, собираясь с мыслями. Сохо в это время отпил горький кофе, который показался не таким уж ужасным за неимением альтернативы. Потом Ёнджо, наконец, заговорил:       — Ты выводил меня из себя с первой секунды. Меня бесило абсолютно всё в тебе. Ты выглядел так, будто тебе все должны, делал что вздумается. Преподаватели прощали тебе всё, и я тогда не понимал, с чего бы, но, видимо, ты их попросту очаровал, как и многих вокруг, кто, сам того не понимая, попадает в эти сети и начинает чувствовать к тебе расположение. И твою дурацкую полуулыбку на губах я всей душой возненавидел, она была словно обозначением твоего чувства собственной важности. Таких людей, каким ты мне казался, я на дух не переношу. Однако обычно не перевариваю их втихушку, никто может и не узнать об этом, но с тобой так не получилось. Я просто оказался рядом с тобой, мы сцепились, и мне сорвало крышу. И всё кончилось тем, что мы начали избивать друг друга.       — Стоп, проясню немного, — вклинился Сохо, не в силах выдержать того, как его так долго поносят ни за что. — Я вовсе не считаю, что мне кто-то что-то там должен. Но ты прав в том, что мне внимание людей и их расположение достаётся довольно легко. Я для этого ровным счётом ничего не делаю. Если кому-то я не нравлюсь, то они просто держатся подальше. Остальные липнут, хочу я того или нет, или же наблюдают издалека, если не хватает решимости. Но это их выбор, а не моё желание. Хотя я люблю внимание к себе и привык к нему более или менее. Я не считаю хорошим делом использовать свою Лисью сущность в учёбе, потому что у меня нет цели наполучать липовых отличных баллов. Мне всего лишь иногда не хватает на всё сил и времени.       — Думаю, я тебя понял.       — А насчёт моей улыбки, которая так тебя бесит, то здесь я ничего не смогу поделать. Когда мне хорошо от того, что кто-то проявляет ко мне интерес, я никак не могу скрыть этого, да и уверенность в себе никто не отменял.       — Хех, — хмыкнул Ёнджо. — Однако в последнее время я этой самой улыбки совсем не видел.       — Ну, я же говорил, что как-то не до смеха было.       — Впрочем, мне тоже всё перестало казаться забавным, когда я хотел сделать тебе хуже, а в итоге… Ладно, ты и так всё понимаешь. Хотя кто тут и что понимает, наверное, необязательно было до таких крайностей доходить.       — Ладно уж. Я сам не понимаю, как к тебе теперь относиться, когда ты, вроде бы, адекватный, а не как мне раньше казалось, — успокаивающе проговорил Сохо и потянулся к своему телефону в кармане. — Кажется, самое время кое-что тебе рассказать.       — Что именно?       — Не знаю, как ты к этому отнесёшься. Возможно, оно как-то объяснит тот бардак, что произошёл между нами, хотя я лично не шибко разобрался в наших отношениях. Как было «невиданный пиздец», так и осталось. Смотри. — Сохо протянул Ёнджо телефон, где на экране было недавно сделанное фото, которое Сохо просто не смог заставить себя удалить, но решил это не озвучивать.       — И что? — мельком взглянув на фотографию, незаинтересованно спросил Ёнджо.       — Я думал, что ты прикидываешься, но, кажется, ты правда ничего не знаешь. Если коротко, то… ты Волк. Так что, возможно, поэтому у нас такое не пойми что в общении.       — Прости, что ты сказал только что? — напрягся Ёнджо, с силой сжав телефон в своей руке. — Я не понимаю, с чего ты это взял.       — Вот про это я и говорил. Ты даже не видишь того, что вижу я на этой фотографии.       — Да потому что там ничего н… Погоди-ка, — вдруг сказал Ёнджо, и уставился на фотографию. — Погоди, нет, постой… А вот сейчас я вижу.       Сохо видел, как Ёнджо нахмурился, всматриваясь в фотографию. Тот несколько раз отводил взгляд и возвращался снова к той фотографии, но всё ещё видел, что на ней были двое с ушами, а не один.       — Бля, серьёзно… — резко выдохнул Ёнджо, не зная, как ему реагировать, поэтому выбрал беспричинную злость с каплей бессильного отчаяния.       — Если бы ты знал, что ты Волк, я бы спросил тебя обо всём, ведь мы, вроде как, связаны каким-то образом. Я думал, это может помочь разобраться в том, что же делать мне самому. Если раньше Лис как-то не приносил проблем, то в последнее время он сорвался и стал творить, что ему вздумается, поэтому желание найти способ подавить в себе это возросло. Но раз ты вообще не в курсе всего, то тут уже ничего не поделать.       — Мне даже в голову такое не приходило, — только и сказал Ёнджо, кое-как успокаиваясь.       — А то, что ты кому угодно можешь приказать сделать то, чего ты хочешь, тебя не смущало? — с подозрением поинтересовался Сохо, но Ёнджо как-то совсем не среагировал на слегка язвительный тон.       — Это началось недавно и происходит само собой. Для меня никакого труда не представляет отдавать приказы, я просто знаю, что сейчас мне надо заставить кого-то совершить определённое действие. Срабатывает каждый раз.       — А то, что мои раны на лице зажили после… твоего языка? Ты тогда ляпнул, что оно поможет, и ведь правда помогло, — усмехнулся Сохо, не столько смеясь над Ёнджо, сколько над собой, который так же упускал эти немаловажные детали.       — Бля, ты прав… Такое действительно было.       Судя по потерянному выражению лица Ёнджо, он всё ещё не мог поверить. И Сохо не мешал ему подумать, попивая кофе, который с каждым глотком становился всё холоднее и противнее. За окном небо посветлело, впуская в комнату холодный свет. Сохо как раз думал, каким убитым он будет весь этот день из-за усталости и недосыпа, когда Ёнджо вдруг снова заговорил:       — Меня всегда привлекало что-то мистическое, я даже верил в какие-то вещи, но никогда и подумать не мог, что таким вот странным могу оказаться я сам. На данный момент я не вижу ничего хорошего или плохого для себя в том, что я Волк. Сейчас я хотя бы понимаю, почему во время секса ты вдруг так удивлённо на меня воззрился. Я-то впрямь подумал, что ты мой шрам на руке разглядел. — Он придвинул к Сохо руку и показал маленькое белёсое пятнышко возле кисти руки.       — Я бы такое в жизни не разглядел с такого-то расстояния, — сказал ему Сохо.       — Конечно. Но у меня не было другого объяснения на тот момент, кроме как валить всё на твоё хорошее зрение.       — Нет, у меня со зрением всё как у других.       Ёнджо одарил Сохо тяжёлым взглядом и вздохнул, после чего посмотрел в окно и вздохнул снова. Сохо показалось такое поведение странным, потому что Ёнджо вдруг замолчал и стал метаться, то хватаясь за кружку, то снова опуская её, периодически бросая взгляды в его сторону.       — Что-то сказать хочешь, но не решаешься? — предположил Сохо, и оказался отчасти прав.       — Не то, чтобы не решаюсь.       — Ну, говори тогда, — насмешливо бросил Сохо, отворачиваясь, после чего услышал невероятную фразу, которую впрямь не ожидал услышать.       — Давай станем секс-друзьями.       — Что? — переспросил Сохо, резко обернувшись и проливая часть кофе себе на руку. Хорошо, что его рука с кружкой находилась на подоконнике, да и кофе давно уже остыл. Зато как резко бросило в жар самого Сохо.       — Полагаю, ты всё хорошо расслышал, — произнёс Ёнджо, и в его взгляде читалась крайняя решимость и серьёзность, отчего Сохо прям плохо сделалось.       — Какого чёрта? Нет. Одной такой ошибки было достаточно, — задыхаясь от возмущения и еле скрываемого волнения, ответил Сохо. Он цыкнул языком, глядя на свою изляпанную руку, и сделал тяжёлый вздох. Его так выбило из колеи сказанное Ёнджо, что он сидел и тщетно пытался переварить всё это.       — Ошибки? — Брови Ёнджо вздёрнулись в крайнем удивлении. — Я никакой ошибки здесь не вижу. Это следствие неудовлетворённости, только и всего.       — Так, подожди-ка. Начнём с того, что мы с тобой никакие не друзья. А закончим тем, что мы оба парни. Найди себе девушку и всё будет замечательно. Не придётся себя заставлять.       — Проблема только в том, что мы не друзья? Так давай станем ими. Тогда ты ответишь согласием?       — К тому времени ты уж точно кого-то себе найдёшь. И чего ты вообще уцепился за эту идею спать со мной? Я, вроде, только начал тебя понимать, как снова перестал.       — Потому что ты великолепен в постели, — ответил Ёнджо и пошёл в душевую за тряпкой для Сохо, пролившего кофе. Когда он вернулся, то застал того в состоянии нешевелящегося изваяния с чуть покрасневшими щеками.       — Тебе вообще не стыдно и не стрёмно, да? — спросил его Сохо, пока Ёнджо вытирал ему руку как маленькому.       — А должно быть? — удивлённо сказал Ёнджо, сложив тряпку на подоконнике и садясь обратно на кровать. — Вообще-то ты здесь Лис, тебе-то почему стрёмно?       — Ох… В любом случае, я дал тебе ответ, надеюсь, достаточно чётко, чтобы ты понял, — произнёс Сохо, закусывая губу и отворачиваясь. Хрен бы он признался, что чувствует непонятное возбуждение от неправильности ситуации и внезапного предложения Ёнджо. Если бы он не снял напряжение ранее, всё могло бы вылиться в очередной сумасшедший половой акт вне всякого контроля. Только один разум бы и остановил, может быть.       — Скажи мне, Сохо, у тебя правда ничего не было с парнями? Почему ты так произошедшему сегодня удивляешься?       Сохо раздражённо прикрыл глаза и поджал губы, не желая отвечать, но всё же заговорил:       — Не то, чтобы я никогда не пробовал ответить на чувства парней. Наверное, для Лисов нормально попробовать такое, но мне не понравилось. Смейся и издевайся, если хочется.       — Вовсе мне не хочется. Я вообще спросил только потому, что не могу забыть твой язык на своём члене.       — Слышь… — прошипел Сохо, яростно сверкнув глазами.       — …И не отказался бы от повторения.       — Да ага, мечтай! — выплюнул Сохо, которого аж сотрясало от стыда и злости. «Так бы и всыпал этому тупорылому Лису за ту хуйню», — думал он, чувствуя, как щёки мало-помалу становятся горячими.       — Эх… Ладно. Раз уж это в последний раз… — вдруг сказал Ёнджо, приблизившись к Сохо и касаясь пальцами его щеки.       — Стоп, что ты собрался делать..? — тихо проговорил Сохо, вздрагивая от чуть прохладного прикосновения и чужого дыхания, стремительно вмешивающегося в его собственное. Губы Ёнджо накрыли его губы, и напряжённое до этого тело тут же расслабилось, совершенно не желая сопротивляться. Другой рукой Ёнджо притянул Сохо за шею к себе ещё ближе, по своей привычке углубляя поцелуй почти сразу и вызывая возбуждение и дрожь в том, кого он так страстно целует. Сохо понимал, что единственная причина, по которой он не отталкивает Ёнджо, кроется в том, что каждый долбанный раз ему так приятно, что в нём все силы иссякают, оставляя лишь безнадёжное возбуждение. Ни чувств, ни привязанности. Только одна животная страсть, родившаяся из-за похотливого Лиса внутри него.       — Почему ты отказываешь мне? — прошептал Ёнджо ему в самые губы, вызывая у Сохо судорожный вздох волнения.       — Я тебе уже отвечал на этот вопрос. А вот ты скажи мне, даже если тебе захотелось потрахаться, зачем ещё и целовать? Можно обойтись без этого, — вкладывая всю свою убедительность в эти слова, сказал Сохо, понимая, что просто хочет сбежать от того, что кажется ему неправильным, но нравится до дрожи во всём теле.       — Нет, нельзя, — чуть улыбнувшись одними уголками губ, отозвался Ёнджо, мягко проводя по мочке левого уха Сохо прохладными пальцами и подцепляя колокольчик на длинной цепочке. Он некоторое время смотрел на этот маленький колокольчик, пока Сохо смотрел на него и всеми силами пытался понять, как так выходит, что близость друг к другу их никак не отталкивает. Ёнджо встретился с Сохо взглядом, после чего вновь его поцеловал, но Сохо уже не выдержал, всё-таки найдя в себе каплю сил, чтоб отстранить Ёнджо от себя и прикрыть свои губы ладонью, защищая от чужих поползновений.       — Хватит уже, — сказал он, отворачиваясь. — Кстати, ты там что-то сказанул ранее в духе «Где Есыль, а где ты». Что ты имел в виду?       — Да то, что у меня к ней интереса никакого не было, нет, и не будет, — ответил Ёнджо, выпуская серьгу-колокольчик из рук и садясь обратно, где до этого сидел. — Я вообще с ней связался только чтобы тебя позлить. Признаю, план был крайне хуёвый.       — Это точно, — согласился Сохо. — Я бы хотел тебя попросить кое о чём. Не знаю, правда, сможешь ли ты это сделать, да и захочешь ли.       — Что попросить?       — Извинись перед Есыль. Ты всё-таки такую травму ей нанёс. Сейчас я понимаю, зная, что ты Волк, как именно ты её заставил. Но она ничего не поняла и теперь живёт в страхе. Так что, пожалуйста, извинись перед ней.       — Хорошо. Только вот, боюсь, она от меня даст дёру, что я даже первый слог слова «извини» сказать не успею, — горько усмехнулся Ёнджо.       — Значит, со мной пойдёшь. Я всё ещё надеюсь, что ты не кончал в неё, — мрачно добавил Сохо, выжидающе глядя на Ёнджо.       — Я не настолько угашенный.       — Рад слышать. — Сохо посмотрел в окно и увидел несколько улетающих вдаль птиц, тут же вспомнив кое о чём. — «Рейвен». Насколько я помню, это твоё школьное прозвище. Кто тебе его дал?       — Одна из моих девушек. Ей казалось, что оно мне очень подходит.       Сохо неожиданно стало смешно, и он широко улыбнулся, заставляя взгляд Ёнджо приклеиться к своему лицу.       — Ну, если не знать деталей… — Улыбка пропала с лица Сохо, когда он взглянул на часы и увидел, что совсем скоро нужно будет идти на пары. — Ох, как же тяжко от осознания, что надо как-то протянуть до вечера, а там ещё и на подработку идти…       — Ты решил заработать все деньги модельного бизнеса? Почему ты так много работаешь? — спросил Ёнджо, в голосе которого, казалось бы, даже угадывалось сочувствие.       — Я ввязался в один большой проект, поэтому сейчас не продохнуть. Скоро всё это закончится, и я смогу жить по-человечески. В принципе, работа подходит к концу. Скорее бы, а то я вымотался.       — Сможешь хоть сегодня проект защищать?       — Об этом не волнуйся, мне хватит выносливости не уснуть, упав лицом на пол прямо во время защиты проекта.       Ёнджо поднялся с кровати, взяв обе кружки с подоконника, и отнёс их вымыть в душевую. Вернувшись, он стал потихоньку собираться.       — Пошли. Я угощу тебя завтраком. Попытаемся восполнить силы хотя бы частично. Всё-таки, по большей части это моя вина, что мы не успели поспать и пары часов.       — Давай не будем обсуждать, чья это вина. Очевидно же, что оба хороши, — отозвался Сохо, с трудом заставляя себя подняться. Всё тело было словно свинцовое. Сохо было страшно лень шевелиться, но он кое-как неспешно складывал свои вещи.       В семь утра они вышли из комнаты Ёнджо и в коридоре натолкнулись на парня из соседней комнаты. Сохо бы и внимания на него не обратил, если бы не услышал такие слова:       — Вот это ты вчера развлёкся! Не знаю, что за дамочка тебе досталась, но она явно горяча, раз так тебя завела.       Сохо побледнел с нереальной скоростью, но больше ничем не выдал своего замешательства. Вот бы этот чувак охренел, если бы узнал, что те стоны, на самом деле, принадлежали вовсе не Ёнджо, да и дамочек этой ночью в той комнате тоже не наблюдалось.       — А ты кто? Я тебя не помню, — обратился сосед Ёнджо к Сохо, но тот совсем не был расположен с ним разговоривать. Слава богу, Ёнджо это понял и, прикрыв собой Сохо, ответил за него.       — Это мой друг с другого факультета. Как раз зашёл ко мне, чтобы забрать кое-что по учёбе.       — Такой же задрот как ты, видать, — ответил сосед Ёнджо и быстро ретировался, будто куда-то сильно торопился.       — Пиздец, бля… — выдохнул Сохо, прикрыв чуть вспотевший лоб ладонью. Ему и безо всяких свидетелей было стрёмно за то, чем они с Ёнджо занимались, а со свидетелями и подавно. Хорошо, что у многих даже мысли в голове не возникнет о сексе между парнями.       — Успокойся, он же не допетрил, в чём дело.       — Да уж, когда я ещё порадуюсь тому, что вокруг немало недогадливых людей, — отозвался Сохо и пошёл вслед за Ёнджо. Когда они проходили мимо вахтёра, Сохо вдруг понял, что тот его проигнорировал, хотя не должен был. — Снова твои штучки? — шепнул он на ухо Ёнджо. — Ты поэтому вчера у меня просил студенческий?       — Да.       — А говорил, что не планировал со мной…       — Ещё раз повторяю — не планировал. Я ж не знал, на сколько часов мы застрянем с этим проектом. А так он бы в одиннадцать часов припёрся к нам и выставил бы тебя из общаги.       — Ну ты… Такой продуманный, а когда надо презервативы взять с собой забываешь, — съязвил Сохо, выходя вслед за Ёнджо в осенний утренний холод и невольно прижимаясь к нему плечом.       — Ты когда-нибудь успокоишься? Я извинюсь перед ней, как и обещал. Протупил один раз и теперь вечность от тебя это выслушивать?       — Ну прости, не сдержался, — фыркнул Сохо с плохо скрываемой улыбкой. Ёнджо, покачав головой, обнял его за плечи и ускорил шаг, таща за собой возмущающегося Сохо.