Синий Орёл. Предатель

      Союзная группа заняла свободную часть Х12, раньше охранявшуюся всего одним постом у выхода на поверхность. Для контроля всей лаборатории нам банально не хватало людей, потому как на Дикой территории тоже необходимо держать КПП.       Этим вечером мне на КПК пришло сообщение, в котором Калибр просил встретиться, ничего не объясняя. Конечно, можно было проигнорировать: всё-таки, я ему ничем не обязана, — но что-то подсказывало, что лучше явиться.       По пути мне встретился лишь один наёмник из соседской бригады — часовой. Но стоял он далеко не с той стороны, где находился выход. Не доверяют? Скорее всего.       Миновав несколько поворотов и большую комнату, где расположились наёмники, я вошла в старое складское помещение, заваленное хламом ещё со времён функционирования Х12. Калибр сидел на коробке с каким-то барахлом. — Зачем звал? — я сразу перешла к делу. — Хорошо, что ты пришла. У меня возникли некоторые... соображения, — ответил мужчина. — Насчёт чего? — Насчёт Пороха. Об этом разговоре никто не должен знать, тем более, Порох. Всё ясно? — Ясно... — ситуация начинала меня напрягать. Что задумал этот снайпер? — Вот и отлично. А теперь слушай. Мне не нравится эта ситуация. Дербника отравили, причём как раз в начале войны с «Безликими» и «Долгом». Посторонних здесь быть не могло, значит, кто-то из своих — предатель. Но одного я понять не могу: зачем кому-то убивать именно разводящего «Псов», а не сразу Бехрама? — К чему ты клонишь? — Сама посуди: это убийство было бессмысленным. Только если из жажды власти или чей-то заказ... А может, диверсант: кто ещё мог нанести такой удар по клану во время войны? А Порох уже неделю якобы ведёт расследование, хотя здесь людей — по пальцам пересчитать. И дезертиров в последнее время не было. Сложи два и два. — Думаешь, Порох причастен к смерти Дербника? — догадалась я. — Во-о-от! — протянул Калибр. — Но я могу ошибаться. Впрочем, даже если я прав, просто так рассказать о предательстве Пороха нельзя: не поверят. А если попытаться избавиться от него самостоятельно — предателями для всех будем уже мы. Но этот вопрос оставим на потом. А сейчас надо найти доказательства. Я бы сам этим занялся, но меня Порох и близко не подпустит. Поэтому у меня к тебе просьба: можешь последить за ним? — То есть, ты мне сейчас предлагаешь действовать за спиной разводящего?! — Получается, так. — А о последствиях не подумал? С чего вдруг мне так рисковать? — А с того, что если это всё происки Пороха, от него можно ожидать чего угодно. Спроси себя, нужен ли вам такой разводящий?       А ведь правда: Пороху нельзя верить. Но он может оказаться невиновен, и тогда проблем не избежать, поскольку это уже предательство. А с предателями в Синдикате разговор короткий.       Однако ещё один вопрос остался без ответа. — А твоя выгода в чём? — поинтересовалась я. — Во-первых, я не хочу почём зря подставлять своих людей. Во-вторых, на войне нужны надёжные союзники, — пояснил Калибр. — Так ты поможешь? — Попробую, но... Как ты себе это представляешь? Я же не могу просто пойти и расспросить Пороха! — А фантазии нет? Придумай что-нибудь. Можешь втереться в доверие или в вещах покопаться, записи на ноуте просмотреть... Варианты есть. Всё-таки, не так давно он предлагал тебе должность его заместителя.       Близился рассвет. С неба неторопливо падали крупные снежинки. Иногда меж построек проносился ледяной ветер, трепля навес, под которым мы и расположились.       Нельзя было ни разводить костёр, ни включать налобные фонари. Переговаривались мало и вполголоса — любой шум, как и свет, демаскирует нас. К счастью, до конца смены осталось ждать всего пару часов.       Квадрат, в котором располагался блокпост, считался одним из наиболее труднопроходимых для врага. В здании напротив расположились бандиты, и в случае атаки они поддержат нас огнём. Проблема в другом: общее количество бойцов не так уж велико, поскольку бандиты тоже рассредоточились небольшими группами по Дикой территории.       Я стояла у баррикады из мешков с песком, с помощью ПНВ осматривая «свой» сектор. За ночь ничего особенного не произошло — один раз напали собаки, но обошлось без потерь.       Затрещала рация, и снайпер, залёгший на крыше, сообщил: — Сталкер на девять часов. Это новичок. Кажется, безоружный. — Он не дошёл бы сюда без оружия. Ещё кто-то есть? — спросила я. — Н... Да, да, есть! Пока вижу двоих. Нет, уже троих... Их больше! Семь человек, не считая отмычки. Двигаются к вам. — Группировку определить можешь? — Секунду... Это «Безликие». — Рассредоточиться! — приказала я, уже обращаясь к остальным бойцам на блокпосту. — Ждём гостей.       «Безликие» появились в поле зрения, но недостаточно близко для эффективной атаки. Они двигались медленно и осторожно, но нас пока не замечали. Лучше подпустить поближе...       Отмычка, возглавляющий колонну, вдруг резко развернулся, врезал идущему за ним «безликому» и вырвал из его рук автомат. Толкнув противника на товарищей оного, парень бросился за стопку бетонных плит. Шквал пуль накрыл лишь неудачливого «безликого».       Пора. — Огонь! — скомандовала я.       В темноте засверкали вспышки. Грохот выстрелов разнёсся над «Ростком». Противник занял позиции и огрызался. Отмычка ударил с тыла. Наш снайпер тоже открыл огонь по «безликим».       Вскоре отвечать перестали. Стихли последние отзвуки выстрелов: выжившие враги отступили. Отмычка, пришедший с ними, вышел с поднятыми руками из укрытия. — Назовись! — я направила на него «Barret REC7». — Меня зовут Факир, — представился парень. — Опусти оружие, я к Калибру. — Факир? Что-то знакомое. Не напомнишь, кто ты и как связан с Синдикатом? — Я не могу сказать всего. Хватит того, что я — наёмник. Если сомневаешься, сообщи Калибру, он подтвердит.       Я по рации связалась с Калибром. — К тебе вопрос. Тут сталкер помог уничтожить отряд «безликих», представился Факиром. Ты его знаешь? — Факир, говоришь? Знаю. Он свой, пропустите его... Стоп! На вас напали? — разбуженный разводящий мигом взбодрился. — Да. С вражеской группой покончено. — Один трёхсотый, двое двухсотых, — обыденным тоном доложил один из наёмников с блокпоста. — Но это у нас. Этих мразей насчитал пятерых. И ещё кровавый след ведёт в направлении бара: кто-то из выживших ранен.       Я передала информацию Калибру. Тот помолчал и предложил: — Не хочешь найти их? Нельзя просто отпустить противника на все четыре. — Найду, не сомневайся.       По-хорошему, надо бы для начала доложить Пороху, но, во-первых, доверять нельзя никому, пока не найден диверсант, во-вторых, это может подождать. — Факир, проходи, — мимоходом, уже занятая другими мыслями, бросила я.       Парень быстро скрылся в темноте, направляясь к ближайшему входу в Х12.       Оставив за старшего на блокпосту снайпера, поскольку он был опытнее остальных и вполне мог при необходимости координировать действия бойцов, учитывая позицию с хорошим обзором, я пошла вдоль кровавого следа. «Безликие» отступали в сторону Бара, где всегда дежурили четверо наших снайперов и автоматчик, но до галереи с засадой так и не дошли: свернули раньше. Обходным путём они могли выбраться с «Ростка», а дальше, в обход Дикой территории, выйти к «долговцам». Вероятно, так они сюда и пришли.       Однако уйти из опасного района «безликие» не смогли. След привёл к цеху, за полуприкрытыми воротами которого то и дело мелькал свет фонаря. На всякий случай проверив наличие патронов в магазине винтовки, я бесшумно двинулась к противнику.       «Безликих» осталось двое. Один из них сидел, привалившись спиной к стене, и лишь дыхание выдавало, что он жив. Второй тщетно пытался остановить кровотечение у раненого друга. Тот не издавал ни звука, значит, потерял сознание. А судя по количеству крови на дороге, он уже не жилец.       Я прицелилась, задержав дыхание, и нажала на спуск. Первый «безликий» мешком повалился на пол рядом с товарищем. Последний как раз начал приходить в себя. — Юрка? Твою мать... — хрипло выдавил он и, помолчав секунду, прошептал: — Зря я вас в это втянул...       В его голосе не было страха перед скорой кончиной, а её неизбежность он наверняка понимал. И как бы ни хотелось сохранить жизнь, когда это можно сделать, — это война; даже если не брать в расчёт Кодекс, гласящий, что всех свидетелей нужно убивать, а этот сталкер знает расположение как минимум двух наших блокпостов, врагов в живых оставлять нельзя.       Хотя... Кто это сказал? Почему нельзя проявить немного человечности? В сотый раз убить уже легко. Легче, чем пощадить. И каждый раз, задумываясь об этом, стоит лишь вспомнить: а пощадил ли он твоих товарищей?       «Безликий» вгляделся в темноту... и заметил меня. — Наёмник? Так и думал, что кто-нибудь из вас пойдёт за нами. Давай, стреляй! Чего ждёшь? Вы ведь только и умеете, что убивать, сволочи! — тихо, но с ненавистью сказал он. — А ты сам не то же самое делал недавно? — парировала я. — Вы это заслужили! — Тогда вы ничем не лучше.       Выстрел.       На войне все преследуют свои цели, все проливают кровь. Все считают себя правыми. Но мало кто готов признать, что правых не бывает: правда для каждого своя. Так зачем воевать, если не за правду? Деньги? Никакие деньги не стоят таких потерь с обеих сторон. Уничтожение противника — зачем? Всё равно бессмысленное кровопролитие. И самое страшное, что никто даже не пытался его избежать.

***

      Вернувшись на базу, я первым делом направилась к разводящему — доложить о нападении на блокпост. Олег, как всегда, стоял у входа. — Пороха нет, — сообщил он. — И когда он вернётся? — Не знаю. Заходи позже.       Не став дожидаться возвращения разводящего, я побрела в казармы и без сил упала на койку. Ночные дежурства изматывали, но обязанности необходимо исполнять, как бы тяжело ни было.       Незаметно подкрался сон...       ...Оборвавшийся от наглого толчка. По ощущениям, прошло всего несколько минут, однако почти исчезнувшая усталость говорила об обратном. Открыв глаза, я встретилась взглядом с Калибром. — Нам нужно поговорить, — поставил перед фактом наёмник. — Я слушаю, — я села на койке, протирая глаза. — Не здесь. На улице.       Я не стала выказывать недовольство по этому поводу. Молча одела поверх свитера куртку и разгрузку, совмещённую с бронежилетом, взяла автомат и последовала за Калибром к лестнице.       На поверхности ждал Факир. Теперь он был одет в форму Синдиката. Всё-таки не сталкер-информатор, как я думала сначала. — Он тоже в деле? — поинтересовалась. — Да. Я уже всё ему рассказал, — подтвердил Калибр. — Так, а зачем собрались? — А ты не знаешь? Порох нашёл «виновного», — фыркнул Факир. — Его расстреляют через три часа. И ведь все верят в его ложь! — Калибр, ты уверен, что это ложь? — спросила я. Тот пожал плечами, мол, «не уверен, но всё возможно». — Тогда с чего вы взяли? — Вот смотри: Порох с момента смерти Дербника убийцу практически не искал. Так, для вида что-то узнавал. А теперь вдруг выясняется, кто убийца! Причём доказательство, хоть и сомнительное, у него есть: переписка.       Факир достал КПК пленника, протянул мне. Я бегло прочитала переписку. Взгляд зацепился за прозвище человека, с которым предатель договаривался о некой сделке. — Кто такой этот Кругопряд? — спросила я. — Вот это и нужно выяснить. Если кому-нибудь из нас удастся найти зацепки — сразу сообщаем остальным, — сказал Калибр. — Предположим, зацепки найдём, Кругопряда тоже найдём. А план дальнейших действий есть? — Будем действовать по обстоятельствам.       На том и порешили.       Наёмник в одних лишь штанах и футболке, казалось, не замечая холода, стоял у стены с гордо поднятой головой. Взглядом человека, кем-то безжалостно обречённого на смерть ни за что, он смотрел на двоих бойцов, ждущих команды «Огонь!». Правда ли он виновен? Этого он уже не расскажет.       Его звали Иваном. Душевный был человек, принципиальный очень. Никогда бы не подумала, что он способен на такую подлость...       Видимо, все эмоции отразились у меня на лице, потому что Порох, решивший лично проконтролировать казнь, спросил: — Неприятные воспоминания? — Нет, не в том дело... — команда «Огонь!» и последовавшие за ней две короткие очереди заставили меня ненадолго замолчать. — Мы были знакомы. — Сожалею, но с предателями по-другому нельзя, — искренне сказал Порох. Ему действительно жаль или хорошо прикидывается? — Пойдём.       Мы пришли в его кабинет, и он напомнил: — Ты подумала о моём предложении? — Да. Я... — очень хотелось сказать «не готова к такой ответственности», но сейчас это может упростить задачу. —...согласна. Но ответь: почему именно я? — Ну, во-первых, ты — ветеран, а таких кадров после того разгрома осталось мало. Во-вторых, Дербник доверял тебе, а он в людях ошибался редко.       «Но в тебе, похоже, ошибся», — подумала я, но вслух сказала: — Да, наверное...