Он живой

      Лёша проснулся и почувствовал запах мечты. Кофе. Чёрт, как он скучал по этому напитку. Это была зависимость похуже сигарет, от которой он смог избавиться. Лёша тянется на кровати и поворачивается на бок, понимая, что не увидит рядом Женю. Тот наверняка варил кофе и вёл прямой эфир. Хотя, может он просто залипал в телефоне и ждал, пока кофе сварится.       Это повторялось почти каждое утро: запах кофе, небольшой скандал, устраиваемый Лёшкой из-за садизма Жени. Серьёзно, так соблазнительно пить кофе нужно уметь. И Лёша из-за этого не мог понять, что он хочет больше: кофе или Женьку.       Лёша встаёт с кровати и идёт в сторону кухни, где Женька возится с туркой.        — Доброе-бодрое. — улыбается Лёша, обнимая Женьку со спины.       Женька взъерошил Лёшины волосы и мягко улыбнулся. Он откидывает голову назад и кладёт её на Лёшкино плечо.        — Мне кажется, что я сплю. — шепчет Лёша.       Женя мягко улыбается и лениво переводит взгляд на Бочкарёва. Прищуривает медово-карие глаза, освещенные утренним солнцем и спрашивает:        — Почему же?       Лёша прикрывает глаза и не собирается отвечать на вопрос. Ему было сложно сформулировать все свои ощущения. Всё то, что он пережил за последнее время казалось странным волшебным сном. Сном казалось и это утро: солнечное, тёплое. Жёня отстраняется от Лёши и оборачивается к нему Лицом. Нежно улыбается и целует.       Этот поцелуй был прекрасен как сотни поцелуев до и сотни после. С привкусом кофе с корицей. Они стояли этим Тёплым утром и целовались, целовались, целовались. Жадно. Страстно. Нежно. Отчаянно. Эти поцелуи могли сказать то, что не выразить словами. И когда они отстранились друг от друг от друга, Женя улыбнулся.        — А ты хитрец…       Лёша смеётся, понимая, о чём говорит Женя. Ему пока крайне редко можно было пить кофе, пока он не настолько восстановился после операции. Но спустя некоторое время он наконец сможет наслаждаться этим напитком каждое утро вместе с Женей.        — О чём ты? — Лёша садится на стул и с удовольствием тянется, тихо застонав от наслаждения, приносимого этим действием.       Он ловит на себе взгляд Женьки, моющего посуду, и самодовольно ухмыляется. Это прекрасное утро. И это неоспоримо.