***
Вдох. Выдох. Всё валится из рук. Ничего не получается. Мысли забиты предстоящим праздником и постоянными насмешками Пэнси Паркинсон и её дружков. Нет, она не прямо насмехалась, а просто бросала едкие слова в спину и раздражающе постукивала ноготками по столу, на котором сидела. Профессор Слизнорт опаздывал на занятие. По этому поводу Слизерин решил устроить тут полнейший балаган. Кто-то потешался над учениками из других факультетов, кто-то просто во весь голос разговаривал с рядом стоящим человеком. Гермиона принюхалась и поняла, что кто-то из учеников красит ногти! Что за ужасные и невоспитанные люди. Хотелось треснуть каждому по голове учебником, лишь бы закрыли свои рты. Но больше всего шумели Малфой и его серебряная команда. Ржали, как кони, нисколько не стесняясь того, что на данный момент проходит занятие, и они должны спокойно сидеть и самостоятельно изучать материал до появления учителя. Гермиона слышала хриплый тембр его голоса, он шутил о чем-то пошлом и непристойном. Может снять очки с их факультета? Чтобы услышать очередную порцию горьких оскорблений? Но какая ей к чёрту разница? И что, посмотрит он на тебя снова с долей презрения и ненависти на губах, ничего нового не произойдёт, и твоя жизнь не станет хуже. Или станет? В любом случае ей не хотелось встревать в перепалку именно сейчас, когда у неё не было сил прочитать хоть пару строчек из этого проклятого учебника. Вчера они с Роном почти всю ночь просидели в запрещённой секции, ища ответы на свои вопросы. Но не нашли ничего. Было обидно за потраченное в пустую время, которое она могла бы провести с пользой за уроками или сном. Последнее время Гермиона совсем не спала, сначала кошмары, потом постоянное беспокойство, патрулирование, подготовка к контрольным и стресс. Ещё и до этого она провела время со всеми старостами факультета в размышлении о том, как провести Хэллоуин в этом году. Малфоя на этом собрании не было, а Пэнси лишь сидела в стороне и делала вид, что ее ногти — самая важная вещь на этой планете. Какая же она смешная. Но Грейнджер была искренне рада, что Малфой не присутствовал на собрании, она бы не выдержала. Гермиона и так постоянно боролась с желанием посмотреть на его скулы и такую до жути идеальную кожу. Не должна была этого делать. И старалась не делать. Брала все свои силы в кулак и держалась до последнего. Почти весь класс стоял на ногах, наблюдали друг за другом, и каждая из сторон иногда бросала в другую ненавистные взгляды. Что-то вспыхнуло, это был Симус. Его нос был покрыт сажей, а сам он выглядел не менее удивленно. Гриффиндорец быстро разогнал дым и с облегчением склонился над котлом. Он взорвал очередное зелье, и конечно же сейчас кто-то посмеётся над ним, чтобы казаться выгоднее на его фоне. — Минус пять очков Гриффиндору за этого идиота, — выпалил Малфой, и весь класс наполнился смехом этих противных и высокомерных слизеринцев. Довольная ухмылка, какой же он, чёрт возьми, остроумный. За его локоть придерживалась Паркинсон, ластилась к нему словно кошка, боясь, что он сейчас отойдёт от неё и примется тискаться с другой, более привлекательной девушкой. А что, если бы на её месте была Гермиона? Боже, какой бред. Этому никогда не бывать. Она ни за что не осмелилась бы прикоснуться к Малфою. Всё это могло существовать только в параллельной вселенной. И это радовало больше всего. — Минус десять очков Слизерину за тупость, — Рон не терпел, когда Малфой начинал заниматься чем-то подобным, превозносил себя над другими. Поэтому в этом году Уизли намного больше уделял времени этому наглому хорьку, чтобы попытаться унизить его в ответ, но получалось у Рона это не так же умело, как это делал Малфой. Обычно девушка пыталась не лезть в эти разборки, так как пыталась минимизировать общение с этими полудурками. — Оу-у, Уизли, может ты научишь меня так же искусно ебать грязнокровок по ночам в библиотеках, как это делаешь ты? — они засмеялись ещё громче. Ещё противнее и гнуснее, чем до этого. Всем сразу стало понятно, о ком идёт речь, и это выводило ещё сильнее. Что все точно знали, что это была Гермиона. Лаванда разочарованно охнула, и хотела убежать из класса со слезами на глазах, но Рон приобнял её за плечо, и эта невыносимая истеричка успокоилась. Откуда он узнал, что они были в библиотеке этой ночью? Он следил? Времени на размышления не было, а у Гермионы истекало терпение, она сделала самую грубую и злую гримасу в своей жизни, и словно яд выплюнула слова: — Заткни свою пасть, Малфой, — класс сначала затих, а потом наполнился шёпотом, который плавно перетёк в гул. Они и так стояли друг от друга на небольшом расстоянии, но сейчас, казалось, будто Малфой стал приближаться к ней, его взгляд стал тяжелее и собраннее, а тонкие губы вновь сложились в презрении и высокомерии. Всё снова повторялось. Пасмурное тёмное небо, тяжёлый и ненавидящий взгляд, и его холодное дыхание. Сталь. Несгибаемая сталь. Не те ледяные озёра, нет, это холодная сталь, от которой не убежать и не спрятаться. Но почему, если она такая холодная, то прожигает насквозь её лицо, прожигает до боли в щеках и носу. — Такое чучело, как ты, нужно держать подальше от людей. Гляди и воздух станет чище. Что он сказал? По распахнутым глазам слизеринца было понятно, он сам не ожидал этого от себя. Но это уже случилось. Слова уже были сказаны. Гарри нахмурился и был готов разорвать Малфоя на кусочки. Он что-то говорит, подходит ближе, что-то происходит. Она не слышит. Звон в ушах. Повторяется лишь одно единственное слово. Чучело. Чучело. Чучело. Чучело. Но что можно было ожидать от такого, как Малфой? Что его глаза забегают по классу в немой панике, что ему будет стыдно? У него давно пропала вся совесть, им управляет только злость, самодовольство и циничность. Нужно возвращаться в реальность. Туда, где Гарри кидается на Малфоя. Нужно их разнять. Осталось всего несколько шагов. Каждый даётся с трудом, с болью. Но она уже хватает Поттера за рукав. — Нет, Гарри, он этого не стоит, — взглянула ему в глаза, там умоляюще по-детски, ей это не нужно, никому это сейчас не нужно. — Скажи спасибо своей подружке, Поттер! Иначе пришлось бы восстанавливать твои хрупкие кости у мадам Помфри, — Малфой напыщенно засмеялся, как и все окружавшие его. — Пошёл ты, — не успел друг договорить, как в кабинет ворвался запыхавшийся Слизнорт. Как хорошо, что он появился перед тем, как могло случиться нечто хуже, чем обычная драка. Потому что в тот момент Гермиона была уверена в том, что Гарри готов пальнуть в Малфоя Авадой без всякого сожаления об этом. — Дорогие ученики, глубоко извиняюсь за своё опоздание. Достаём учебники. Сегодня мы будем изучать зелье под названием Феликс Фелицис.***
Поле по квиддичу было в легком тумане от дождливой погоды, а сам воздух был настолько влажным, что дышать было практически невозможно. Небо красиво рассекали Гарри и Джинни, что-то громко друг другу крича, подбадривая. Снитч шнырял по всему полю, а Поттер отчаянно пытался его догнать и схватить. Гермиона была очень рада за своего друга, ведь в этом году он стал капитаном команды Гриффиндора! Это было очень ответственно с его стороны, поэтому он серьезно отнёсся к выбору членов команды… несмотря на то, что Грейнджер совсем немного поспособствовала победе Рона. Но с тех пор он делал успехи в этом спорте, поэтому жалеть о проделанной работе не пришлось. На траве виднелась роса, более тяжёлые тучи надвигались на замок. Скоро начнётся ливень, поэтому нужно было скорее собирать весь реквизит и уходить. И вдруг Гарри сделал опасный трюк, подпрыгнул на метле, схватив снитч, но чуть ли не упал со средства передвижения. Сердце ушло в пятки. В голове пронеслось победное: «Гарри Поттер поймал Золотой снитч! Победа в матче присуждается Гриффиндору!» Гермиона невольно улыбнулась, когда поймала взгляд своего друга на себе. Они оба стали спускаться. Джинни первая преодолела отрывок между землёй и небом, подошла к сундуку с мячами и аккуратно разложила трофеи по своим местам. — Отлично справился! — Уизли нежно улыбнулась предмету воздыхания (да вы видели, как она на него смотрит?!). Тот лишь смущенно потёр шею, а потом нервно вздохнул, будто бы всё же был недоволен результатом, который получил. — Почему Рона не было на тренировке? У нас на носу матч с Когтевраном… Вы слышали, кто будет играть против нас? Сами Ребекка Мур и Элио Бруно! — слишком напряжённо поднял брови. — Когтевран не был силён, но эти ребята нам покажут. — Прошу меня простить, но кто? — Гермиона ни разу не слышала о них, ведь в прошлом году в составе их не было. — Что? Герм, ты не могла не слышать о них, они самые лучшие на факультете! — Джинни повернулась на Гарри с слегка удивленной улыбкой. Что-то тут не вязалось, но знать всех учеников в Хогвартсе невозможно, так ведь? Возможно, она не так уж и интересовалась этим последние годы, поэтому и ничего не знала о ребятах. — Ничего особенного, давайте лучше пойдём найдём Рона, я за него волнуюсь. — Грейнджер резко развернулась и направилась к школе, как вдруг в её глаза врезались очертания команды Слизерина, в самом начале которой гордо вышагивал Грэхэм Монтегю и Драко Малфой. Они все не отличались особым умом, и было очевидно, что кто-то пустит пару ужасных слов в адрес ребят, поэтому Гермиона сразу же вернулась к Гарри, ожидая хоть капельку поддержки. То, что произошло на уроке зельеварения до сих пор тяготило её. А именно то, что все считали, что она развлекалась с Роном, и что Джинни об этом не знает. Голоса приближались, а она всё так же мечтала провалиться сквозь землю. — Хей, Гермиона, где твой малыш Уизли? Мы хотели спросить у него, когда будет проходить ваше следующее свидание, придём поглазеть на шоу! — бесцеремонно ворвался Монтегю со своим грязным вторым подтекстом в личное пространство Гермионы. Он стоял совершенно не близко, но казалось будто он дышит ей в лоб, от чего захотелось треснуть ему. Гермиона лишь оценивающе взглянула сначала на него, потом на Малфоя, пыталась придать лицу всё больше ненависти, за все слова, которые были адресованы ей. Вдруг у Малфоя в глазах мелькнуло… сострадание? Ему стало жалко, что он сегодня задел её? Да нет, совершенно не жалко, он просто издевается, вот его тёмные брови снова нахмурились, а глаза полны брезгливости. Он подкинул метлу и схватил снова, с ног до головы оглядев грязнокровку. — Да отвали от них. Есть дела и поважнее, — обошёл их, чуть ли не задев Гермиону плечом, но сразу же отстранился и пошёл дальше, а за ним и вся команда. Грейнджер невольно повернулась, смотря в след Малфою, искренне не понимая почему сейчас, когда было идеальное время для начала издёвок, он лишь косвенно защитил её от всего этого. Всего несколько часов назад он готов был опустить её лицом в унитаз и сравнять с грязью, а сейчас не проявлял ни малейшего интереса. Будто бы все люди для него лишь марионетки, он может управлять и влиять на них. Захочет — натравит на слабого, а захочет уйти — все отправятся за ним. Он взмыл в воздух словно птица, так легко и плавно рассекая потоки воздуха, почти также, как и делал Гарри пару минут назад, и спорить бесполезно — это выглядело очень круто. Он буквально резал на маленькие кусочки атмосферу. То поднимаясь высоко к облакам, то опускаясь до самой земли. И он знал, что делает это хорошо, и пользовался этим, чтобы выглядеть просто невероятно. И это бесило. Насколько бы он не был засранцем, некоторые вещи давались ему с такой ловкостью, что сразу же забываешь о всех гадостях, что сделал этот ужасный человек. Но ненавидеть Грейнджер его не переставала. Наверное.***
— И где он может быть? Мы проверили даже кабинет по Защите от Тёмных Искусств, но его и там не было! — Джинни устало тряхнула плечами, они уже около часа бродили по замку, пытаясь найти её брата, и на самом деле устали. Гермиона вскинула голову вверх, потолки давили на разум, хоть и были размером с Лондонский мост. Время возвращаться назад, скоро отбой. — Скоро все будут ложиться спать, думаю найти его не составит труда, он сам вернётся в гостиную, — заявил Гарри, который уже уверенно прокладывал свой путь к лестницам наверх. Они слишком устали, да и Поттер был прав, он сам вернётся, сегодня нужно снова заступить на дежурство. Рон ещё ни разу не оставлял Гермиону один на один с этими змеями, в этот раз он точно так не поступит. — Ты прав, пойдём, — девочки сравнялись с Гарри и пошли к спальням Гриффиндора, оживленно обсуждая предстоящий матч, насколько он будет сложным и то, каковы шансы одержать победу. Грейнджер нисколько не сомневалась в силах своих друзей, и была уверена — они победят. В разговоре она не участвовала, так как в квиддиче не смыслила ровным счётом нисколечки. И не очень-то хотелось. Послышалось громкое передвижение лестниц, они уже на полпути. Сейчас она переоденется и присядет отдохнуть, а потом со свежей головой отправится на патрулирование вместе с Роном. Как только завернули за угол и начали подниматься по лестницам, она увидела две высокие фигуры, направляющиеся вниз. И это очень странно, обычно в это время по школе никто не бегает, а скорее наоборот, готовятся ко сну. Но пока отбой не наступил, Гермиона не могла поругать и отчитать их за несоблюдение школьных правил, да и не стала бы, эти ребята были точно на курс старше, чем она. К ним навстречу вышли парень и девушка. Высокий со смуглой кожей и длинными кудрявыми волосами парень, предположительно итальянец и немного пониже девушка с короткой прической, которую в Лондоне называли «Боб», они были светло-русого цвета. Оба выглядели весьма дружелюбно, особенно итальянец, он заинтересованно разглядывал их втроём, в частности Гермиону. И поэтому стало не по себе, по спине пробежал холодок. Его тёмные, почти чёрные глаза не отрывались от неё, было противно, что он мог вот так, даже не знав её разглядывать и мысленно пробовать, словно шипящую во рту конфету. — Здравствуй, Поттер! — радушно, будто приняла в свои объятия, воскликнула девушка. Насколько бы громко она это не сказала, её голос был словно бархатное одеяло, совсем не противный и не грубый. А о том, что её друга узнавали всюду, Грейнджер стала потихоньку привыкать к этому, и уже не так удивлялась. — Привет, Ребекка, Элио, — гриффиндорец протянул девушке руку для рукопожатия, но её инициативно перехватил Бруно. — Думаю, мы прекрасно знакомы друг с другом. Может лучше представишь нам своих спутниц? — он перевёл свой взгляд на Джинни, отчего она смущенно вздохнула и покорно ждала, пока Гарри удосужится побыстрее представить её. — Точно… Эм… Это Джинни, — он будто бы приглашающим взглядом предложил оценить свою подругу. — А это Гермиона. Грейнджер улыбнулась сквозь стиснутые зубы, ей было очень некомфортно находится здесь, при том, что этот парень до сих пор изучал её. Как Бруно не стыдно? — Гермиона, я слышала, что в этом году ты занимаешь пост старосты, и у меня возник вопрос: вы на самом деле обходите всю школу? — Ребекка заинтересованно округлила глаза и ждала ответа, а Грейнджер в свою очередь не понимала, к чему был этот вопрос. Что за паранойя? Она просто желает продолжить беседу, ничего необычного, соберись. — Ну, когда как, на самом деле иногда мы можем пренебречь правилами и не проверить подземелья, ха-ха, только самые непоседливые дети осмелятся туда спускаться, — они все неловко посмеялись. М-да, Гермиона… — Думаю, нам пора идти, скоро начнётся отбой. Спокойной ночи, ребята, — Элио помахал рукой, обходя своих собеседников. Их глаза встретились. И он подмигнул гриффиндорке. Как самоуверенно… Как хорошо, что эта неловкая дискуссия окончена. Несколько лестниц, одна картина, и вот они уже дома. В дружеском, невероятно приятном уюте. Гермиона поздоровалась с парой однокурсников и поспешила подняться в свою комнату. Её встретила небольшая комната, снабжённая каминчиком посередине, чётырьмя роскошными кроватями с балдахином и тумбами. Гриффиндорка сразу же кинулась растягивать свой галстук, который целыми днями так душил её, скинула мантию на свою кровать и ринулась искать то, в чём пойти на дежурство. Она остановилась на обычных синих свободных джинсах и большом сине-голубом свитере с треугольным разрезом, под которым красовалась белая водолазка. Послышались громкие возгласы Гарри, на которые Грейнджер сразу же выбежала, чтобы в случае чего помочь своему другу. Но она наткнулась лишь на Рона, от которого жутко несло горьким и неприятным шоколадом. Как же она не любит шоколад… — Что случилось? — Он съел конфеты, которые насильно мне вручила Ромильда Вейн, представляешь? Мне нужно отвести его к Слизнорту, — Гарри обеспокоенно схватил своего лучшего друга за плечо, чтобы он даже не думал убегать. — О, Ромильда! Моя милая Ромильда! Я подарю тебе Луну и звёзды, моя любимая! — его буквально слышала вся гостиная, какой позор… — Я лучше пойду с вами. — Нет! Тебе нужно выступать на патрулирование через несколько минут, а мы незаметно проберёмся к Слизнорту и вернёмся сюда. Тише воды, ниже травы, — он умоляюще сложил брови. — Хорошо, но обещай, что с Уизли всё будет в порядке. — Обещаю.***
Гермиона шла к месту встречи старост с опущенной головой — осознавая, что сегодня от этих нескончаемых оскорблений и недоброжелательных взглядов ей придётся отбиваться в одиночку. Грейнджер не спеша переваливалась с одной ноги на другую. Ужасно хотелось, чтобы это все поскорее закончилось, начался новый день, и скорее выглянуло солнце, которые все уже не видели, как минимум месяц. От этого становилось грустнее. Одна мысль сменяла другую, но из головы всё не уходила навязчивая идея пропустить патрулирование, сказать, что разболелась, сломать себе ногу или руку, лишь бы не идти. Но так поступать нельзя, если Грейнджер взялась за дело, то она обязательно доведёт его до победного конца. И наконец она дошла, остановилась и подняла голову вверх. Перед ней стоял до жути раздражённый Малфой, сложивший руки на груди. — Ну и где твой драгоценный Уизли? — он зло потопал ногой, будто бы ребёнок. Боже… — Могу тоже самое спросить тебя о Пэнси, — они стояли буквально в полутора метре друг от друга, но посещало чувство, что между ними стоит стена, у которой нет ни конца ни края. Он всё также досадно поднял брови, и вдруг её пронзил луч его взгляда, который выражал тысячи эмоций и в то же время ни одной. Он был словно Тихий океан, то его бросало в нескончаемые бури, то он был спокоен, будто ничего до этого и не было. А в её голове снова обидчиво пронеслось. Чучело. То самое ли она чучело, которым он назвал её? Считает ли он так или просто думает, что должен считать так? Боже мой, мне к хренам не важно, что он там обо мне думает. Мерзкий, самодовольный, жалкий таракан. — Тебя это не касается. — Взаимно. Они до сих пор смотрят друг на друга. И каждый о своём. О губах. Волосах. Руках. Ногах. Всё это привлекало. Манило. Но так не должно быть. Так не будет. — Ты чего уставилась? — с новой волной язвительности спросил Малфой. — Я не уставилась. — Да ну? И вот она — пауза. Осознание. А ведь она на самом деле пялиться на него. Так, как это было в начале года, совсем недавно в Большом зале, так и сейчас. — Пошёл ты. Я тебя ненавижу. И я не уставилась, просто ты меня бесишь. Что ты такое говоришь? Прямо как маленький ребёнок. Господи, да просто заткнись. И он развернулся и пошёл. Ожидает, что она ломанёт за ним? Да как бы ни так! И она пошла. Покорно вышагивала сзади, словно домашний питомец. Какой он наглый. Его платиновые волосы восхитительно уложены. Доводит до белого каления. А его зелёный свитер, как он чудесно сидит. Просто невыносимый, мерзкий, жалкий козёл. Как же это всё глупо. Невыносимый, мерзкий, жалкий козёл. Что он сказал про тебя сегодня? Чучело! Ты должна ненавидеть его. Ненавидеть! — Малфой, я хотела сказать, что… — и что ты хочешь сказать, может поблагодарить за то, что он сказал сегодня перед всеми, опозорив тебя? А может спасибо за то, что он сказал своим дружкам не тратить время на тебя, потому что ты этого не стоишь? Что ты скажешь, идиотка? Но договаривать и не пришлось. — Не открывай свой рот при мне просто так. Тебя слышать тошно. Что?.. Что, Мерлин, он сказал? Она прямо сейчас выскажет всё, что думает! Невыносимый, мерзкий, жалкий козёл! Уши налились кровью, и Гермиона готова была поспорить, что выглядела точно так же, как помидор на прилавках магазина. И, отчасти это было правдой. — Да кем ты себя возомнил? Ты лишь обычный, трусливый и жалкий хорёк, который в жизни, кроме того, как жаловаться своему папочке, ничему не научился! И снова его интонация начала меняться. Злее, грубее, импульсивнее. Он резко развернулся и начал приближаться быстрыми, большими и уверенными шагами. Он её убьёт. Прямо здесь. — Кто дал права таким грязнокровкам, как ты, хоть как-то заикаться о моём отце?! — Малфой толкнул её к стене, ни капли брезгливости в его глазах, лишь ярость. И эта ярость пугала. Плечи затрещали. — От тебя грязью несёт за несколько вёрст, советую хоть раз помыться. Хотя знаешь, от такой как ты никогда не отмоется эта противная, ужасная грязь. Нет, его глаза не холодны и безразличны, как в первый раз. В ушах зазвенело, как и в сердце, что-то заставило его привычно биться, пробивая кости в грудной клетке, которые и без того были слишком хрупкими. От него пышет огнём. И вот она подняла свои глаза, которые покрылись тонкой лёгкой пленкой отчаяния и презрения. И они снова так близко. Ближе, чем в прошлый раз. Желание. Почему так хочется прикоснуться к нему? К тому, от которого она постоянно слышит всевозможные унижения, от того, кто был ей противен на протяжение почти всей, мать его, жизни. Также не должно быть, верно, Гермиона? Так не будет, правда? А ты точно уверена? — У меня грязная только кровь, Малфой. Затрещали склянки, звук рвущейся ткани, который наконец отвлёк от напряженно убивающей обстановки. Впереди был только кабинет Профессора Северуса Снейпа. Они быстрее завернули за угол и обнаружили, что в помещении горит пару свечей. Вспомнились времена, когда Гермиона тайком приходила сюда и… одалживала ингредиенты для оборотного зелья. Грейнджер прошла в кабинет и осмотрела его: было разбито пару склянок, стул лежал на спинке, кто-то здесь явно был, и этот кто-то точно не Снейп. Она повернулась к выходу, Малфой стоял в дверях с каким-то куском ткани в руке. — Здесь был Когтевранец, — он кинул улику в руки Гермионе. И правда — это был кусок мантии, с одной стороны которой был ровный вышитый шов, а с другой — оборванный край. — Утром сообщу об этом МакГонагалл, — они уже собирались уходить, как гриффиндорка заметила очень важную деталь. В углу комнаты лежали чудаковатые очки со стёклами разных цветов. Гермиона подошла поближе и схватила их. Полумна?