***
Голова раскалывается от бесконечного потока мыслей, застрявших камнем в голове. И Гермиона могла бы вслух начать ругать себя, как сумасшедшая за то, что мысли эти были не о Мур и о том, как доказать то, что всё произошедшее с гриффиндорцами — её проделки (почему то Гермиона это чувствует каждой фиброй своего тела), а о Малфое. Думает о том, как он стискивает её плечи своими большими ладонями и прижимает к стене, смотря в её глаза и не отрываясь ни на секунду, но не целуя, выжидая момента, когда она сама к нему потянется. Как же я ошиблась, когда попросила поцеловать. Однажды я сравнила Малфоя с наркоманом, но нет, здесь совсем не он наркоман, а я. Я самый настоящий героиновый наркоман, моя доза заключается в нём. Хочу ещё его губ. Больше его губ. — Грейнджер! — позвал голос, который отражался от стен и превращался в трезвучие, настолько больно ударившись о голову. На черепной коробке будто появились еле заметные трещины, она ощущала это. Повернувшись за свою спину, Гермиона поняла, что за ней несётся Малфой. Земля уходит из-под ног, голова кружится, а книги находящиеся в руках девушки, падают с грохотом на пол. Сбросив с себя небольшой груз, она смогла сконцентрироваться на ногах и стоять твёрже, но голова всё же кружилась. В коридоре никого не было, из больших окон падали на каменный пол золотые лучи солнца, которое уже совсем не грело. Гермиона взяла все свои силы в кулак и уверенно, чуть дрожа, направилась на встречу Малфою, тот тоже не сбавлял оборотов. Как только они достигли друг друга, Грейнджер подпрыгнула к нему и с жаром поцеловала, цепляясь за светлые волосы и копошась в них. На носочках довольно неудобно стоять. Малфой охотно принимал поцелуй и отвечал ещё горячее и ещё слаще, хоть сам вчера вечером и сказал слова, режущие слух и рубя сердце на мелкие, квадратные кусочки. Этого больше не повториться. Как же больно в этот момент прожгло грудь, и он всегда это делал. Сжигал Гермиону, не давая тлеть и превращаться в уголёк. Делал это и сейчас, обливал топливом, брал маленькую спичку и грациозно подбрасывал, наблюдая, как девушка горит. Его руки блуждали по телу Грейнджер. Поглаживаю спину руками, он спустился к её шее влажными губами, оставляя прохладную, мокрую дорожку, прикусил кожу и привлёк свои пальцы к её затянутому красному галстуку, бросая его на подоконник. Малфой остановился, посмотрел в её глаза со своим привычным цинизмом. И в его глазах будто пронеслось: Ты снова победила. В коридоре не было ни души, ни единого вдоха, цоканья, стука. Тишина. По телу пробежала волна мурашек. Впервые она чувствует такое внеземное удовольствие от всего-навсего расстёгивания пуговиц. Дыхание Малфоя не было прерывистым, как описывалось в романах, которые читала Гермиона (постельные сцены, к слову, она всегда пролистывала, с недовольным лицом), и он совсем не пытался шептать ей грязных слов, был нежен, но в то же время требователен, хотел взять её. Давно хотел. Хотелось просто увидеть его. Без маски, почувствовать его вкус на языке, увидеть белоснежную кожу на не очень выраженном прессе, но, Боже мой, таком сексуальном. Прикоснулась к самой первой пуговице, очень странно, но она была застёгнута, что не очень и свойственно для Малфоя. Комнату заполнил яркий белый свет. Глаза Гермионы открылись и она увидела красный балдахин, нависающий над ней. Это был сон. Такой реальный сон. Голова кружилась от новых ощущений, от накатывающего волной возбуждения. В комнате никого не было, тишину нарушало лишь щебетание птиц, устроивших гнездо на внешнем подоконнике, но убирать их никто не стал, никому же они не мешают! В голову пришла бредовая идея, раз уж никого нет, а сегодня выходной и бежать надевать свой свитер не нужно, почему бы не побаловать себя? Немного доставить себе удовольствие и потом быстро проскользнуть на завтрак. Как же грязно! Уже и не думала о том, что кто-то может войти в дверь и увидеть, что Гермиона делает, девушка лишь наложила оглушающее заклинание и приступила к своим делам, издавая сладкие звуки и представляя Малфоя. Как же забавно получается, она удовлетворяет себя, думая о голом слизеринце. Кому скажешь — не поверят. Никто и не должен знать. Вообще никто.***
Шагая вниз по лестницам, не замечая ни бешено носящихся младшекурсников под ногами, ни то, что ребята уже грубо отталкивали Гермиону в сторону, чтобы пройти на завтрак (есть хотят все!). Она держала в руке бумажку, которую обнаружила вчера ночью после того, как Малфой ушёл. Очень странно, что до всего этого бумаги там не лежало. К слову, события после беседы с Блейзом помнились довольно смутно, и ещё нужно поговорить с парнем об этом разговоре. Судя по мрачности, Забини довольно-таки плохо, учитывая тот факт, что он рассказал это ей, обычной гриффиндорке, хотя алкоголь в этой истории играет не последнюю роль… На скомканном клочке бумаги были неразборчиво, будто «нацарапаны» буквы, чуть ли не прорывая тонкий лист. Очевидно, тот, кто это писал — спешил, возможно, прятал от кого-то или прятался. Почерк был настолько неразборчивым и кривым, что даже Гермиона не могла разобрать эти каракули. Сама Гермиона Грейнджер! Человек, который научился подделывать почерк (не самый аккуратный) Рона за несколько часов, чтобы написать другу эссе по Зельям. Сколько бы она ни пыталась разобрать буквы: всё тщетно, нужно попросить друзей помочь. Преодолевая последнюю лестницу, гриффиндорка заметила мечущегося Малфоя, глаза которого выискивали что-то, но как только боковым зрением завидел девушку, остановился и открыл книгу, которую держал в руках. Старательно игнорируя присутствие Грейнджер, он пялился в одну точку в книге, не заметив, что держит её вверх ногами. Эта книга являлась учебником по Маггловедению, очень иронично, кстати, держать вверх ногами книгу в которой не понимаешь ни слова, Да ему и не нужно понимать, на уроках занимается чёрти чем, не может внятно ответить на вопрос. И ведь это Малфой: один из лучших учеников. Щёки в момент загорелись самым жарким пламенем. Что она делала пару минут назад?.. Сейчас он стоит перед глазами и ужасно красив. Настолько, что хочется кусать свои губы до крови и трогать его до бесконечности. Почувствовать бархатистую, нежную кожу, проводить легко пальцами, пока не пойдут мурашки, и он не откроет рот в удовольствии. — Думаю, лучше перевернуть её. Так удобнее, — съязвила девушка, подняв голову вверх, и уверенно зашагала, немного покачивая бёдрами. Это было ужасно? Да плевать! Зато смешно. Сзади послышится его нервный кашель. Он находился на том же месте, где вчера она нашла бумажку, и это очень подозрительно, но сейчас главное узнать, что на ней. Если узнают — поймут, что искать. Дверь в Большой Зал со скрипом открылась, и из неё вышел Блейз. Выглядел он откровенно паршиво, большие мешки под глазами, которые утяжеляли взгляд, мятый синтетический свитер серого цвета и вмятины, возможно, от подушки, на которой он так долго лежал. Сердце кольнуло, вспоминая вчерашний разговор. — Забини? Мы можем поговорить? — выдала она, кладя руку на открытую дверь. — О чём? — хрипло выдал он с устало-надменным лицом. Пытался выражать безразличность, но слишком «помят» для этого. — О вчерашнем, конечно. Ты выглядел таким… грустным. — Очень остроумно, но у меня нет настроения. В другое время, Грейнджер, — Блейз оттолкнул руку гриффиндорки и направился в сторону своего друга. Он вёл себя странно, очень странно… Скорее всего вчера он был под действием алкоголя, а сейчас ненавидит себя за то, что рассказал. В любом случае этот разговор состоится. Сейчас, действительно, не лучшее время. Войдя в зал, девушка ощутила напряжённую обстановку, и это точно не из-за вчерашней вечеринки. Снова случилось что-то нехорошее, Гермиона это нутром чует. Даже пуффендуйцы, с их неимоверным оптимизмом молча ели или читали. Грейнджер зацепилась взглядом за Элио и Ребекку, первый радостно помахал ей, а потом продолжил беседу с Мур. Они выглядели слишком спокойными. Присев рядом с Гарри и Роном, которые о чём-то шептались, девушка начала за ними наблюдать. — Как думаешь, сказать ей? — прошептал рыжеволосый. — Не нужно. Она в последнее время и так вся на нервах, — ответил ему Гарри. — Да говорите уже! — нетерпеливо воскликнула Грейнджер, отчего эхо расползлось по помещению. Поттер ударил друга по руке. — Проффесор Терлони… — Рон помедлил, сглатывая слюну. — Проффесор Терлони что? — Она предсказала, что Дамблдору грозит смертельная опасность от кого-то из школы, — отводя взгляд, произнёс Гарри. Гермиону будто ударило током, который медленно расползался по телу, задевая нервные окончания. — Надеюсь, вы этому не верите? — пробормотала она. — А с чего бы не верить? — Да потому что это бред, мы же не можем знать наверняка. Тем более «предсказания» Проффесора всегда размыты, может, под смертельной опасностью имелась ввиду простуда, — Гермиона выпрямила плечи. Рон пощурился, а затем наморщил нос, выражая своё недовольство. — Это ты сейчас несёшь бред! Сама ищешь не понятно что, а потом утверждаешь, что Ребекка Мур строит козни против Гриффиндора! Затем пропадаешь с праздника волшебным образом, шляешься без нас по коридорам и витаешь в облаках. Что не так?! — довольно грубо высказался Рон, в его глазах читалась ревность, но к кому? Грейнджер пошатнулась, в горле застрял ком, а глаза начали наливаться слезами. О, знал бы ты, Рональд, если бы ты знал. — Между прочим, я… нашла вчера кое-что, — Гермиона положила на стол листок и осмотрела глаза ребят, Гарри виновато начал разглядывать его. Рон же злился, нисколько не сожалея о сказанном. Это очень больно, но сейчас не время надувать губы, бежать в туалет заливаться слезами и думать о том, какой же он придурок. А если на самом деле? Ты и правда постоянно пропадаешь, не слушаешь и витаешь в облаках. Ты и вправду виновата. Гарри ближе придвинул листок к своим очкам, отчего в них отразились буквы, Рон вскинул голову и пытался помочь, но в итоге только мешал, так как его волосы лезли другу в глаза. Они нелепо ударились лбами, Поттер выругнулся на него и продолжил разбирать «шифр». — Сушёные златоглазки, водоросли, спорыш, пиявки, растёртый рог двурога, шкура бумсланга, компонент другого человека, — перечислил Гарри. — И что это? Что это? На самом деле, Поттер! Что же это? — Это элементарно, Принц Полукровка, оборотное зелье. На этом листке перечислены ингредиенты для оборотного зелья, и это я нашла у Малфоя! — Гермиона разозлилась на себя, неужели Мур ни в чём не причастна? и всё это время она гонялась не за тем? А ведь правда, кто-то из его дружков мог вырядиться в мантию Когтеврана и сымитировать кражу, да и лоскут он нашёл подозрительно быстро. После этого он пытался свалить всю вину на Луну, а его глаза, когда она нашла очки Лавгуд? В них было что-то подозрительное, но Мур… Она тоже ведёт себя подозрительно, постоянно носится с Гарри. Что теперь делать? Узнать, что было украдено у Снейпа. Если ингредиенты сойдутся, за этим точно стоит Малфой, если нет… Об этом думать не стоит. — Погоди… Малфой? И что ты с ним делала? — Поттер прищурился. — Это неважно… Правда, вам не о чем беспокоится. Гарри нам осталось одно, узнать что было украдено, мы почти у цели. — Хорошо, но этот разговор не закончен.***
Холодный ветер развевал кудрявые волосы Гермионы, она наблюдала за тренировкой Гриффиндора и Слизерина. Было не ясно как получилось так, что два факультета тренируются вместе, но это ей и на руку. Может понаблюдать за белобрысым парнем и не вызвать ни у кого подозрений. В небе он был особенно хорош, но это и неудивительно. Грейнджер уверена на все сто, что его отец не только покупает своему сыночку всё самое лучшее, но и изнуряет его бесконечными тренировками. Он должен быть идеальным. Ведь в нём ищут только идеальное. Слова Забини глубоко въелись в голову. Он, к слову, был чуть ли не худшим сегодня, несколько раз был риск того, что он упадёт с метлы, но не по своей вине, а по вине Рональда. Рыжеволосый вёл себя агрессивно, пытался сбить любого слизеринца с метлы (а он всего лишь вратарь!), но создавалось ощущение, что он охотится за Драко. Тому было по-барабану, он ловко уворачивался и продолжал лететь за снитчем, попутно унижая и смеясь над Поттером. Вскоре команды начали расходиться на ужин, любуясь осенним закатом, который переливался из кроваво-красного в малиновый и жёлтый. До сих пор не верилось, что совсем скоро будет Рождество, она поедет домой встречать Новый год со своими родителями, по которым так соскучилась. Мама испечёт любимые пряники, из которых Гермиона так старательно выковыривает изюм, а отец достанет гирлянду, в которой несносный рыжий кот снова запутается. Пока остаётся мириться со всеми трудностями, которые она сама себе создала, но без этого жизнь была бы скучной. Правда, Гермиона Грейнджер? — Грейнджер! — голос будто ввёл её в транс, возвращая в свой сон, интонация была похожа, по коже пробежались мурашки. Если повторить своё сновидение? Нет, духу не хватит тронуть его. — Идём со мной, прокатимся! — А ты уверен, что это безопасно? Я лучше пойду, — Гермиона отвела взгляд и начала идти к лестнице. Девушка находилась на самой верхней трибуне. Драко пожал плечами и подлетел ближе, хватая Грейнджер за кисть руки и не давая уйти. Их глаза встретились, лёгкая волна, но вновь захлёбываешься. Настолько стала ничтожна, что и спорить не стала, сколько бы не боялась этой проклятой высоты и мётел, всё равно села. Драко рванул ближе к зелёной траве, поднялся ввысь и полетел к реке, которая быстро неслась, спешила куда-то, убегала от проблем, друзей, ответсвенности и работы, бежала к чему-то столь яркому, но уже угасающему. Гермиона вцепилась в него, словно гарпия и ужасно боялась посмотреть вниз, но потом немного отодвинула голову от его спины, почувствовав спокойствие и безопасность. С ним на самом деле безопасно. — Так красиво! — крикнула Гермиона, перекрикивая громкий поток воды и назло сминая зелёную форму Слизерина. В ответ парень лишь мотнул головой и любовался закатом, который медленно сменялся тёмно-синей ночной пеленой. — Зачем ты это делаешь? — крикнул он, не оборачиваясь на гриффиндорку. — Что? — Не ври, что не слышишь! — ещё громче прокричал Малфой, но уже повернув голову, чтобы рассмотреть лицо спутницы. — Зачем ты разговаривала с Блейзом? — Ему было плохо, я хотела его поддержать! Драко тихо фыркнул, посмеиваясь. — Не делай вид, будто тебе не всё равно. Ты разговаривала не о нём, а о себе. Тебя интересует собственная боль, а не его, — река казалась бесконечной. — Откуда тебе знать, что меня интересует? — Все люди такие, им плевать на чужие чувства, — он повернул голову и заметил вопросительный взгляд девушки, затем томно вздохнул и продолжил: — Меня раздражают люди, которые считают, что проблемы есть только у них. Проблемы есть у всех. Всем больно. Да, по своему и да, из-за разных вещей. — Я тоже так считаю. — Так почему стала говорить обо мне? Воцарилась тишина. То, что он знает про весь разговор означает, что теперь он знает и про чувства, бушующие в её сердце, хотя их не заметит только глупец. Возвращаясь обратно, Драко высадил девушку на поле для квиддича. — Приходи завтра ночью в Астрономическую башню, — улыбнувшись и снова посмотрев на Гермиону с привычным цинизмом, Малфой добавил: — Со мной ты не так боишься высоты?