Это нечто хуже

***

Парень расхаживал у голой стены, ожидая Гермиону, она либо забыла, где находится Выручай комната, либо решила забить на Малфоя и продолжить веселиться. Хотя весельем всё это было сложно назвать. Да и не похоже это на Грейнджер, она бы не стала так поступать. И всё-таки сомнения были, вдруг решит, что нахрен ей это всё не нужно? Все сомнения отпали, когда он услышал быстрые шаги и стуки от каблуков. Хотя это могут быть патрульные из Когтеврана или Пуффендуя. — Драко? — сладкий, немного дрожащий голос разнёсся эхом по замку. Из-за угла высунулась голова, а потом и всё тело. Ранее выпрямленные волосы вновь начали завиваться, образовывая красивые волны. Она шла ему навстречу с большой скоростью, но всё казалось таким замедленным, каждый её шаг, он всё больше понимал, насколько она красивая. Всегда такою была. От щиколоток до каждого волоса на её густой шевелюре. Просто раньше Малфоя ослепляла ненависть к маглорождённым. А сейчас? Сейчас вдруг стёрлись границы, он осознал, что все эти утверждения про чистоту крови — туфта. И даже Уизли теперь не кажутся такими противными, внезапно, в момент красоты он всё понял. Это называют переломным моментом? Возможно. В один миг в голове пронеслось: «В тонком платье, без курточки или той же мантии в холодном замке. Она совсем голову потеряла? Идиотка.» И всё-таки Малфой навсегда останется Малфоем. — Скорее, — поторопил её парень, когда она была в нескольких шагах от него, протянул ей руку. А она охотно вложила свою крохотную ладонь в его. Она знала, что больше он не ранит её. Словами, руками, заклинанием, этого больше не произойдёт. Стена начала отодвигаться, пропуская двоих в Выручай-комнату. — И что же? — спросила девушка перед тем, как зайти. — Грейнджер, когда мы войдём, ты должна обещать мне, что ни одно слово, сказанное там не выйдет за пределы той комнаты. Это важно. И к великому сожалению, будет не шуткой, — он заметил, как её ладонь сжалась сильнее. Как же Гермиона ненавидит условия, но особого выбора ей и не предоставлялось. — И ещё… обещай, чтобы я не сказал, ты не убежишь и выслушаешь, — Драко сглотнул ком в горле и нахмурился, обдумывая предстоящий разговор и подбирал нужные слова. — Пожалуйста? Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, и он повернулся в ответ. Тревога. Нескончаемая. Глубокая. Сильная. Она прямо-таки чувствует что-то неладное. И, скорее всего, надеется, что это не окажется тем, чем является. — Я буду молчать, Малфой, до конца. Они быстро проскользнули через проход, а затем он резко закрылся, оставив за порогом небольшой слой пыли. Малфой ослабил хватку и быстрым шагом направился по коридору, наполненному различным хламом. От старых диванов до пыльных книг. От стеклянных шкафов с зельями до сломанных палочек. Тут было всё. Практически всё. Возможно больше, чем позволяла фантазия. Потолки были настолько высокими, что казалось у них нет конца, на некоторых колоннах виднелись трещины. В этом помещение было ещё холоднее, слизеринец поёжился. Драко глубоко, почти по-старчески тяжело вздохнул: — Грейнджер, это не такая долгая история, но… — он остановился в десяти шагах от скатерти, которая скрывала его большой секрет. На самом деле, прямо сейчас он станет не таким большим. Так странно разговаривать об этом с ней… так странно. — Я хочу, чтобы ты поняла, не всегда есть выбор. К сожалению. Мой отец был Пожирателем Смерти, не такой уж большой секрет, на самом деле. И после исчезновения Волан-де-Морта не только он, все считали, что всё закончилось, первые несколько лет. Потом всё пошло под откос. Ты понимаешь, о чём я, его возвращение на четвёртом курсе, которое некоторые до сих пор отвергают и считают Поттера виновным в смерти Седрика, — он чуть дрогнул от воспоминаний того дня и повернулся к ней лицом, её глаза слезились. Она понимала всё. С самого начала знала, но и сейчас отрицательно мотала головой. Она не хотела в это верить. Она просто не хотела. — Правда в том, что особого выбора у нас не было. И теперь нет, — Малфой расстегнул пуговицы на рукаве. — Я просто хочу, чтобы ты знала, я сделал это не для себя и своего любимого «эго», точно не для него. Я сделал и делаю это ради своей семьи, но теперь… теперь всё ещё сложнее, понимаешь, Грейнджер? Всё иначе, и это странно. Теперь появилась ты. И ты противоречишь тому, что я должен и тому, чего хочу прямо сейчас. Пойми, я просто… я не плохой. Или мне хочется в это верить? — парень поднял край рукава, оголяя бледную, такую тонкую на запястьях кожу, на которой чётко отображалась метка. Он помолчал, смотря, как её эмоции сменяются одна за другой. От гнева к печали. — Ну? Она ошарашенно подняла на него глаза. — «Ну?»? «Ну?»?! Да ты… как ты можешь?! Как ты мог всё это делать? Ты монстр! Что ты?.. А если бы Кэти, Маклагген, Рон, Ханна… Так это всё ты? — она взрывалась снова и снова, а потом начала срываться, переходя на визг, ещё никогда она так себя не вела. Она подошла и начала бить его по груди. Он мог бы начать злиться на неё. Хотя нет, не мог. Совершенно точно заслужил это после всего, что сделал. И что ещё предстоит. Скорее всего сейчас даже половина пути не пройдена. Только начало. Град ударов проходился по грудной клетке словно раскаты грома. И вовсе это не из-за физической боли. Всё из-за лжи, в которой он погряз. Его затянуло болото и вряд ли есть выход. Выхода нет. — Я верила тебе! А что ты, Малфой? — Я хочу спасти Дамблдора. — Ты просто полный кретин, — она остановилась, вытирая с щёк слёзы. — Что? — Моим заданием является переправить сюда Пожирателей, а затем убить Дамблдора. Но если я смогу спасти его так, чтобы никто не понял, что это проделано специально, то у вас есть шанс… У нас есть. Мне только нужна твоя помощь. — Переправить? С помощью чего? Драко подошёл к скатерти и сорвал её. — Исчезательный шкаф? То есть Гарри был прав… — она закрыла рот пальцами, обдумывая свои слова. — Малфой, я думаю, ты очень самонадеянный раз просишь у меня помощи после… всего этого. — Скорее отчаянный. — Тем не менее, ты заявил, что не являешься владельцем того листка с рецептом Оборотного зелья. — Я сказал то, что знаю. Это не моё. И что ты прицепилась к этой туалетной бумаге? С чего ты взяла, что это не чьё-то домашнее задание? — Малфой! Если хочешь от меня помощи, то должен рассказать мне всё, что знаешь. В замке есть ещё Пожиратели? — голос Грейнджер дрожал. Непонятно от чего, то ли она продрогла каждой клеткой своего тела, то ли до сих пор не может смириться с ситуацией. — Я не уверен, — он отвёл взгляд на секунду, чтобы не выглядеть одержимым, потому что каждую секунду, что они находились вместе он буквально сходил с ума. Почему так сложно прямо сейчас подойти и стереть эти чёртовы слёзы?! — Что это значит? — То, что он есть, но я не знаю кто это. Кстати про листок, Я нашёл его у Бруно ночью, возможно, месяц назад, или больше. — Малфой, я… мне нужно подумать над всем этим, я слишком расстроена и зла на всë это… я не могу поверить, что все эти смерти могли быть на твоих руках, — она обхватила руками своё лицо, чтобы скрыть новую волну слёз. Всё так запутано, о стольком нужно подумать и столько решить. Что делать с Бруно? С Дамблдором? С Пожирателями? Готова ли Гермиона поставить себя под удар ради Малфоя? Того, кого так много лет презирала? На самом деле, ответы на все эти вопросы уже заранее были. Правда, в голове всё настолько смешалось, что даже за своими глазами она не поспевала. Она смотрела в упор на Драко, не отводя взгляда ни на секунду. Парень приблизился к ней, осторожно, тихо. И хотел сказать что-то, но ситуация не позволяла. Какие-либо слова были излишни. — Ты и вправду сказал: «нас»? — сказала она, улыбнувшись, когда Драко коснулся рукой её щеки. — Да, — посмеялся, то есть, скорее, прокряхтел парень. — мы. Пару лет назад никто бы не поверил в это. Но сейчас он так охотно тянулся к её губам, так нежно смотрел в её глаза и на её спадающую с плеча лямочку этого дрянного платья, которое так в момент захотелось снять. Малфой смотрел на неё по-новому. Грязно. К горлу подступил ком от нахлынувшего возбуждения. Внутри что-то извивалось будто языком пламени. От его прикосновений сначала стало безумно жарко, а затем страшно холодно. Холодно от того, что прикосновения должны быть ниже талии, выше, на шее, на щеках, губах, ушах. Везде. Везде должны быть его руки. Он должен быть везде. В ней, на ней, под ней, над ней. Честно признаться, это всё от стресса, нервы потихоньку сдают, и тело просит разрядки, но когда так пылающие хочешь кого-то, думаешь об этом? Они по-детски боялись продолжить то, что начали, подступиться к губам стало сложнее, чем обычно. Поэтому они смотрели друг другу в глаза, боясь сделать или сказать что-то не то и спугнуть. — Драко, я, — он прервал её жарким поцелуем, усаживая на стол, появившийся пару секунд назад. Её будто ошпарили кипятком в этот момент, по бёдрам пробежала волна мурашек. Аккуратно расстегнув её платье, он хотел было что-то сказать, но лишь по-грустному взглянул в глаза, будто говоря: «Не сейчас, Грейнджер. Не говори этого сейчас.» Разум помутнел, мысли смешались в противную вязкую кашу. В горле что-то предательски щекотало. Малфой снял Гермиону со стола и медленно стянул с неё шёлковую ткань, наслаждаясь видом её тела. Она была прекрасна, как раскрывающийся на заре цветок. Цветок невероятной красоты, такой, что ни один писатель не сможет его описать, и ни один художник запечатлеть на полотне, и никакая магия не сотворит лучше. Его нужно увидеть в живую, глазами. Она пыталась выдавить из себя хоть каплю уверенности, гордо демонстрируя своё тело, делая вид, что совсем не стесняется. — Такая невероятная, — он прислонился губами к её щеке, вдыхая запах, от которого голова после стольких дней до сих пор идёт кругом. Протянул пальцы к бюстгальтеру, чтобы снять его. Он и вправду сказал это… вау. — Драко?.. — испуганно прошептала девушка, чуть задержав его руки. Сердце гриффиндорки защемило. Чувства, которые она старательно держала в узде, вырывались наружу, показывая всю истину. — Я уже понял, не бойся, — он настырно протянул руки к замочку. Тихо щёлкнув, элемент нижнего белья слетел на пол, а девушка снова была поднята на стол. Её щеки полыхали, даже под тонким слоем косметики это было заметно. От слёз тушь на ресницах слиплась и была мокрой, в какой-то мере это выглядело даже привлекательно. Протянув свои изящные ручки к Малфою, она медленно, упиваясь каждой секундой, расстёгивала пуговку за пуговкой. В один момент она улыбнулась самой себе, вспоминая все сны, где было почти то же самое. Скинув с него чёрную рубашку, она опустилась к брюкам, немного помедлила, набрала полную грудь воздуха. Почему так страшно? Это нормально? Быстро расстегнув ремень, Малфой наконец стянул с Грейнджер трусики, прошëлся руками по ее бëдрам. Малфой прислонился своим лбом к её лбу, и медленно провёл пальцами по внутренней стороне её бедра. Его пальцы в миг оказались внутри неё, она лишь тихо вздохнула, пытаясь поцеловать Малфоя, но тот уклонялся, дразня гриффиндорку, а когда он посмеялся над ней, она сжала пальцы на его плече. А ему было смешно от того, какая она беззащитная и милая, когда понятия не имеет, что делать и как контролировать ситуацию. Вот только с ним у неё никогда не будет шанса на контроль. Когда Гермиона наконец-таки поймала губы слизеринца, он расстегнул ширинку. И грубым движением рук притянул её к себе, а девушка подняла голову, слишком стеснялась? Через несколько секунд Малфой уже был в ней. И, наверное, это было настолько неожиданно, что Грейнджер вскрикнула, и её голос разнëсся по всей комнате. Её голос ломался, иногда она тихо взвизгивала, впиваясь короткими ноготками в плечи блондина. Такие новые, острые ощущения, которые она никогда ещё не чувствовала. Когда она открывала глаза, видела его лицо: такое красивое, нежное, полное эмоций. Краски перед глазами плыли, и вдруг улыбнулась сама себе и поцеловала Малфоя. Не сдерживаясь ни капельки, иногда кусала его за нижнюю губу. А потом через мгновение разрывала поцелуй чтобы отдышаться и вернуться. Так мало. Его так безумно мало. Малфой заметил веснушки на её плечах, такие бледные, но прекрасные. И это лечило его глубокие душевные раны, кровоточащие на протяжении нескольких месяцев. Ему всегда бы хотелось ощущать её ласку, её губы на своём плече, руку в волосах. И существовать для неё, единственное, чего хотелось. Малфой нежно двигался, пытаясь ни за что не причинить ей ни капли дискомфорта. Один раз даже спросил всё ли в порядке. Горячее дыхание падало на её шею, практически обжигало. Возможно, Грейнджер не так представляла свой первый раз, но поняла, что ей не было важно где и как. Главное, что она испытывала что-то сильное. Что она была с тем, кто заставлял наслаждаться каждым прикосновением. Гермиона вновь взглянула в его ледяные глаза, которые так невероятно переливались в лунном свете.