О чём мечтает сердце принца?

              На месте мы были поздно вечером. Наместник встретил лично. Сдержанно указав стражникам, в какой стороне двора находится домик прислуги, замер перед остановившейся каретой. Парнишка, что плелся следом, картинно разложил полы его мехового плаща по свежему снегу. Чонгук стиснул кулак и открыл дверцу. Я незаметно скользнул в противоположную, одним ухом прислушиваясь к разговору господ, другим — к окружающим звукам. Из домика прислуги доносились смех и стуки-звоны. Похоже, там как раз ужинали. От этой мысли желудок завистливо заурчал. Тэ, Кай и Ёнджун уже забрали из телеги свои вещи, передали ее и лошадей в руки местного конюха и присоединились к веселью, прямо-таки лившемуся через щели между прикрытыми ставнями. Я настолько очаровался этой атмосферой, что далеко не сразу понял, что у нас назрела неожиданная проблема. — Но как же так? — с досадой причитал Чонгук. — Даже сейчас? Мы же только с дороги. — Извольте, ваше высочество! — Когда я сделал несколько осторожных шагов, выходя из-за кареты и подходя к Чонгуку, наместник, раболепно склонившись, протягивал принцу бумажный свиток. Чонгук неохотно его принял и развернул. — Грамота с приказом от великого короля Генриха. Ослушаться коего я права не имею. — Хм-хм-хм, — промычал Чонгук, пробегая взглядом по письму. Выглядело и правда серьезно, написано всё красиво, с завитушками, вензеля, герб, печать, размашистая подпись. Правда местной письменности я не разбирал, так что не понял ни словечка. Но Чонгук негромко начал зачитывать самые интересные места: — Принцев принять в качестве рядовых рабочих… Угу-угу. Ничем не кормить. На постой и в банные не пускать. Злата и ценных вещей не давать. Я прыснул. Наместник насупился, а Чонгук перевел на меня унылый взгляд. — Простите. Просто… звучит так, будто король сыновей ворами считает. Может, он так вас всех из замка выгнал? Чонгук вздохнул и продолжил читать: — Прочих услуг не оказывать. Плату за все блага требовать. И исключительно в виде полезной работы, выбор коей оставляю на усмотрение наместников. Вышеупомянутый прямо светился, как ясно солнышко, укутанное в рыже-бурые меха. Впрочем, уж на что, а на солнышко он не походил. На груди плотной стеганой куртки был вышит белый медведь, выглядел он одновременно и уродливее, и куда свирепее, чем тот, что украшал доспехи Чонгука. Из-под лисьего плаща показывались покрасневшие от мороза жилистые руки. Но вот нос алел явно не от холода… если судить по сильному запаху алкоголя. — Даже в мои собственные покои не пустите? — Не велено, ваше высочество. Никак нельзя. — Хотя бы одежду оттуда взять позвольте. Мы приехали почти без зимнего… — Одежда — есть блага, — с улыбочкой развел руками наместник. — За блага велено плату брать. — Благодарствую, я понял. Коли так, не смею больше вас задерживать. И, вежливо кивнув, Чонгук зашагал прочь, жестом позвав меня за собой. Мы остановились возле лошадей. Поглаживая Арми по морде, принц повел их за собой, пустая карета сдвинулась с места. Но шел принц вовсе не к зданию, он разворачивался к выезду из двора. — Вас этот приказ не касается, так что иди в домик прислуги. Скажи остальным, что я буду утром. Вот, — одной рукой выудив из внутреннего кармана мешочек, кинул его мне. Мешок зазвенел монетами. — Купите на это еды. Если потребуют платить за постой, должно тоже хватить… — Эй-эй. Уважаемый. — Я всё же заглянул в мешок, оценивая финансовое положение нашей компании. Да уж. Оставалось надеяться, что это кошель для мелочи, которую принято бросать побирающимся беднякам. — А сами-то вы куда собрались? — Переночую в лесу, — усмехнулся принц. Я даже растерялся, не понимая. Шутит? Или хочет сделать вид, что шутит? — Ну так и шагайте своим ходом, — не остался в долгу я. — А лошадок в покое оставьте. Арми вон с ножек валится! И Шуга совсем замерзла, есть хочет. А вы их в лес. Чонгук вдруг замер, задумчиво хмурясь. — Да, точно. Отведу их к конюху… — А в лес? — Да какой лес? Что ты. Чонгук махнул рукой. Карета навернула очередной кружок, после наших гуляний весь двор был изрисован темными завитками в белом снегу. Я строго посмотрел на то, как принц плетется в сторону конюшни, о чем-то мило беседуя с лошадьми, и припустил к домику слуг. Всё же мороз начал неприятно покалывать кожу. Помещение походило на ресторанчик. Внутри было жарко и пахло чем-то вкусным, столы были заставлены мисками с супом и кашей, пивными кружками, целыми горками булочек. Прямо пир горой. Люди разговаривали в полный голос, пытаясь перекричать соседние столики, от этого шум стоял невообразимый. Без труда найдя своих спутников, я сразу пробрался к ним, по пути выудив большую часть монет и крепко зажав в кулаке, а мешочек с незначительным остатком спрятав в карман. — На, Чонгук передал вам, — сказал я, склонившись над самым ухом Тэ, чтобы точно услышал, и впихнул ему в ладонь горстку монет. — На еду и ночлег. — А сам он куда это пошел? — удивленно округлил глаза Тэ, глядя в окно. Я посмотрел в ту же сторону и тихо чертыхнулся. Темная фигурка в меховом плаще, взвалив на себя какой-то мешок, плелась к воротам, уже собираясь выходить за двор. — Если есть дела, мы поможем. — Да не переживай ты, — махнул я рукой. — Всё нормально. Отдыхайте. И, не задерживаясь больше в расслабляющей атмосфере, я выскочил обратно на улицу, припустив за принцем. Нельзя было его пускать одного, куда бы он там ни собрался смыться. Слуга я или не слуга?! — Но вы же сказали, что не пойдете в лес! — почти обиженно протянул я, нагоняя его. Чонгук только искоса глянул на приставучего меня и не ответил. — Ваше высочество, не дело это. Какой еще лес? Вы серьезно? На улице такая холодина, закоченеете за час-другой. Собираетесь спасаться этим одеялом? Да я и в более теплую ночь под ним чуть концы не отдал… — Да уймись ты. Чонгук поправил сползающую с плеча ношу и оглянулся. Мы стояли на опушке леса, прилегавшего к внешней стене двора наместника. Дорога от ворот уходила на юг. На север, куда собирался идти принц, не было видно ни одной тропинки. То ли их не было, то ли просто снег запорошил. Но, осмотревшись, Чонгук уверенно зашагал в самую чащу. — Не буду же я под деревом прямо спать. — А что же тогда? — Ну, — он оглянулся, хитро улыбаясь. — Сам увидишь… раз уж идешь со мной. Я ведь жил в этих местах, неплохо их знаю. — И правда. Я совсем забыл. И что, всегда у вас так рано снег выпадал? — Он здесь почти круглый год. — Чонгук пожал плечами. Щеки и нос его уже начали краснеть от холода, с бледных губ срывались клубы парка. Зато под местный пейзаж отлично подходили его беловатые волосы, как будто покрытые инеем. — Поэтому Кампанулу и зовут снежной провинцией. — Да уж, — вздохнул я, шагая по сугробам. В лесу не было теплее, так что я с ужасом представлял, что нас ждет. Если Чонгук вознамерился дойти до следующего поселения… то проще было просто наворачивать круги вокруг замка. К середине ночи, наверное, только доберемся. Если не к утру. — А звучит как пляжная, если честно. Море, теплый песок, пальмы. Эээх. — Не переживай, тут близко. Он с кряхтением поправил снова уползающие пожитки, и я только тогда догадался забрать у него часть вещей. Там были свернутые одеяла, набитый чем-то мешок на лямках, свисающие котелок и мотки веревок. Выглядело так, будто он всё же именно в лесу собирается ночевать. По дороге Чонгук несколько раз останавливался, чтобы установить силки. «Этот лес считается священным, — пояснил он, занимаясь первой ловушкой, — сюда охотники не ходят на охоту. Так что зверье не пуганное, легко попадается». — А вам, получается, святость ни по чем? — Скажем так… — Чонгук проверил ловушку, удовлетворительно хмыкнул и кивнул, приглашая идти дальше. — Не веря в пресвятую богиню, трудно верить в святость хоть чего-то в этом мире… — Ничего себе. Заявленьице. После ваших бесед с Тэхёном я подумал совсем иначе. Получается, вы перед ним просто притворяетесь? — Не говорить же священнику, что я не верю в его богиню. И хватит об этом. А спустя три ловушки я, наконец, понял, о чем вообще думал принц. Мы вышли к небольшому домику в чаще. Не медля ни секунды, Чонгук стал пробираться через высокие сугробы, собираясь расчистить вход. Скинул с плеч мешок, выудил из пространства между балками нечто, отдаленно напоминающее лопату, и взялся за работу. Сразу стало ясно, что место это ему знакомо. Я постарался помочь в меру своих возможностей — стоял и не мешался. Просто держал одеяла и вещи, чтобы не намокли в сугробе. Очень скоро путь был чист, мы смогли забраться в домик. Скинув верхнюю одежду и обувь в крохотной первой комнате, Чонгук поспешил в следующую. Немного поразмыслив, я сделал то же самое. На обувке моей, не приспособленной к таким условиям, была настоящая ледяная корка. С накидки комьями падал снег. Пусть лучше это дело оттает отдельно от меня. Убедившись, что всё нормально висит-стоит, я толкнул дверь и прошел в основную комнату. Она была не слишком-то внушительных размеров. Почти половину занимала огромная печь, каких я еще не видал, я вообще не был уверен, что всё это — печь, уж очень большая конструкция получалось. Еще и лесенка, ведущая к странной площадке над ней. Остальное место, можно сказать, пустовало: под окном — стол на кривеньких ножках, рядом с ним — короткая тяжелая скамья, у стены — старый сундук, а на покосившейся полке несколько глиняных кувшинов. А вот чего тут было в изобилии, так это паутины, целыми лохмотьями свисала во всех углах. Когда я вошел, Чонгук уже вовсю суетился. Таскал из закутка наколотые дрова и тоненькие веточки, набивая ими эту несчастную печь. Я неопределенно пожал плечами, говоря себе, что еще многого в этом мире не понимаю, и принялся разбирать-рассматривать вещи. С собой принц взял не так уж много, только самое необходимое. Кресало и трут, конечно. Без них даже я бы не додумался слинять в лес. Соль и мешочек крупы. Пару мотков ткани… я не знал, для каких именно целей они прихвачены… пыль сметать? Перевязку сделать в случае необходимости? Это была ветошка для разведения костра? Еще что? Лечебные мази и сушеные травы. Ложку. Ох, какая вещь! Кинжал и нож. И бурдючок с водой. В определенной степени благоразумия ему нельзя было отказать. Не успел я толком осмотреться и понять, что происходит да где мы находимся, а в печи уже занимался робкий огонек. Он глотал одну за другой сухие веточки, что Чонгук скармливал ему, набирался сил и понемногу пробовал облизывать жаркими язычками и тонкие поленья. Дрова хранились тут же, недалеко от печи, устланные какой-то потертой тряпицей, и Чонгук, очевидно, знал это очень хорошо. И не только это. Хорошенько ощупав пол под моими ногами, он умудрился подковырнуть и вытащить один камень. Тут же вцепился в прятавшееся под ним металлическое кольцо и потянул. Потайная дверка-люк открылась. Я с удивлением отпрянул, глазея на черноту, пахнувшую на нас сыростью и холодом, как будто еще более суровым, чем за порогом домика. Но Чонгук между тем преспокойно взял поленце, которое заранее положил к огню лишь одним концом, обернутым в обрывок ткани, и без колебаний спустился в подвал. Я хотел было потащиться следом, но, увы, стоило мне опереться ногой на перекладину еле живой лестницы, сердце замерло, а по телу мурашки побежали. Ворча под нос ругательства, я осторожно поднял ногу обратно и отполз от греха подальше. Не хватало еще свалиться с этой жуткой конструкции и переломать все кости. Кто тогда мир-то спасать будет? Да даже если не мир, но страну от войны? Услышав оклик, я затаил дыхание и свесился над пропастью, заглядывая. Стены маленького подвальчика были выложены булыжниками, и все они слегка белели от слоя инея. На полках стояли пузатые горшки и маленькие бочонки. Чонгук как раз протягивал мне один из них. Забрав бочонок, я с интересом осмотрел его, принюхиваясь. Непонятно. Следом пошел горшочек, замотанный тряпкой. Всё весьма загадочное и интригующее. А через несколько минут мы уже сидели за столом. Чонгук возился с вытащенными припасами и посудой, а я молча сидел, наблюдая и тихонько поражаясь странности всего происходящего. Так вот он какой, когда без посторонних. Весь из себя самостоятельный, сосредоточенный, серьезный. И грибочки из бочки маслом поливает, и мясо соленое поджаривает, и кашу из какой-то репы делает. — И всё же… я даже представить боюсь, сколько это всё тут простояло? Холодильник холодильником, но и в нем не вечно хранят продукты. Эта ваша… репа… — Да это тут не больше месяца, — усмехнулся Чонгук и выложил в миску скрученные трубочками тонкие ягодные лепешки. — Этим домиком охотники пользуются. Хранят тут припасы, подъедают их постоянно, обновляют. — Ага. На священность леса не только вам плевать. — Как думаешь, будут люди свято блюсти закон богини, если она назвала священными все ближайшие леса, реки и озера? — Чонгук посмотрел так серьезно, что я сразу понял — это болезненный вопрос для него. — Кампанула и без того страдает от самых суровых во всем королевстве морозов. Большую часть года здесь снега и вьюги. А священники еще напридумывали… куда ни пойди, во что-нибудь священное уткнешься. При том, что на всю Кампанулу осталась лишь одна церковь и один монастырь при ней. — Ну да, чего им самим-то такие лишения терпеть. — О, как же больно смотреть на запуганный этой церковью народ. — Чонгук стиснул ложку, глядя сурово, почти зло. — Но теперь глава церкви сменился. Быть может… есть надежды на просветление. Не с самой верхушки, но, может, хоть со здешней церкви начнутся добрые перемены. — Ну… — Я подтянул к себе одну из мисок. Чонгук налил в мою кружку горячий травяной чай. — А можно ли повлиять на это? Тэхён хорошо к вам относится. Да и этот, местный. Как его? Чимин. Мне показалось, он парень здравый. Может, вместе они могли бы повлиять на ворчливого старикашку? — Епископа? — Да, согласен. Вряд ли. Но делать что-то нужно. Обсудить это с ними, узнать их взгляды, примериться… и ненавязчиво сменить епископа. — Правда думаешь, что стоит с ними об этом поговорить? — Вы принц, а не абы кто, — неуверенно пожимая плечами, я кивнул и запустил ложку в густую кашу. — Епископ — самодур, который ни за что не выпустит власть из рук. Но даже он не будет жить вечно. С этого музейного экспоната уже песок сыпется. Нужно думать о том, кто займет его место. Как я понял, и у Чимина, и у Тэхёна есть шансы… — Ты предлагаешь какой-то вздор. И потом… епископ лично назначит своим преемником того, кого сочтет достойным. Сомневаюсь, что преемник его будет иметь взгляды свежие и народолюбивые. — Слушайте. — Я со стуком поставил кружку на стол и, чтобы выглядеть более внушительно, сдвинул брови. — Вам что отец велел? Присматриваться к жизни и думать, чем вы можете помочь местным. Вот. Соберитесь, напрягитесь и помогите! Вы родились в Кампануле, вы отлично ее знаете… — Думаю, уже — не очень-то… — А я думаю, что везде творится примерно одно и то же, так что догадаться несложно. Но вы наверняка знаете главную беду. Покажите своему народу, кто тут главный претендент на корону! — … — При первой же возможности поговорите с Тэхёном и Чимином! — … — А сейчас — ешьте, а то остынет! — … Я опустил взгляд к тарелке, сам не особо понимая, что это на меня нашло. Оттаял после мороза, наверное. Я искренне думал, что старого-перестарого епископа давно пора сменить. Как вообще кто-то в средневековье мог дожить до его лет? Но до этого момента я всё же не проявлял особой заинтересованности и не стремился по-настоящему вмешиваться в дела этого мирка. А теперь вот заявил подобное… как будто переворота дворцового захотел. После ужина, разумеется, мы стали укладываться спать, ведь было уже совсем поздно. А что еще можно делать наедине в уютном лесном домике, когда становится поздно?.. — Что ты там такое делаешь? — почти прошипел Чонгук, щурясь и пытаясь рассмотреть меня в полутьме. — Готовлю себе постель, что же еще… — О богиня, — вздохнул принц, цокнув языком. — Юнги, здесь нас точно никто не найдет. Иди ко мне. Он откинул одеяло, приглашая присоединиться. Я настороженно нахмурился, присматриваясь. Конечно, соблазн был велик — не передать словами. Но и опасение где-то в желудке ворочалось. — Надо же. Сам великий четвертый принц и мужчина моей мечты в одном лице приглашает в свою постель. Здесь должен быть подвох. В чем он? — Хм… — Чонгук пожал плечами. — В том, что мы будем просто отсыпаться. — А. Ну ясно. Ладно. Не то чтобы это было так уж удобно, но хотя бы тепло, даже почти душно. Нет, если честно, очень душно. И только к утру стало лучше, мы снова заползли под свое укрытие, совершенно друг другу не мешая и даже не думая о том, что пора бы собираться и возвращаться. Может, так и провалялись бы до обеда. Вот только вмешалось неожиданное обстоятельство. Оно ворвалось в комнатку, начало наводить свои порядки, кажется, даже не заметив лишних людей. Хотя это странно, ведь там и посуда после ужина оставалась на столе, и вещи наши лежали. — Лалиса… Едва показавшийся из-под укрытия Чонгук тут же залез обратно, выражаясь при этом так, что у меня уши со стыда покраснели. Кто бы знал, что принц вообще такие слова знает. Зато и обстоятельство нас наконец заметило. И выразилось не намного менее живописно. — Ага. Все высказались, моя очередь. Здравствуйте, — сев, неохотно начал я, когда стало понятно, что один не планирует возвращаться из вороха одеял и плащей, а другая не может побороть удивление и панику. Чего она так испугалась, кстати, я не понимал. Раз уж избушка эта была общей, надо было понимать, что можешь встретить кого-то. Или про нее знали только члены какого-то тайного клуба, которым я не являлся, а потому был чужим? — Никак не ожидала, что встречу кого-нибудь здесь… сегодня, — с вежливой улыбкой пояснила девушка, развязывая и снимая укрывавший голову теплый платок. Чистая нежная кожа, украшенные странными нитками с камушками волосы, явно дорогое платье с вышивкой. — Никак не ожидала. — Признаю, ни в коем случае не ожидал встретить вас здесь сегодня, — отозвался Чонгук, всё же поднимаясь и потягиваясь. Девушка растерялась еще больше. — Еще не окончился пир по случаю вашего дня рождения, а вы уже улизнули из родительского дома? — Не смогла усидеть на месте, когда отец сообщил мне чудесную новость, — ответила девушка, и в голосе зазвучала какая-то язвительность. — Подумать только! Сразу вслед за его высочеством принцем Бомгю в наше имение прибыл и его высочество принц Чонгук. Ну что за наплыв женихов… Чонгук тихо рассмеялся. Я между тем уже принялся приводить себя в порядок, стараясь не привлекать внимания, но и внимательно слушая завязавшийся разговор. Как я понял, это была та самая дочка наместника, которая стала совсем взрослой и которую очень хотели выдать замуж за принца. Такую особу из поля зрения лучше не выпускать. — Коль уж зашел такой разговор, — неспешно заплетая волосы в косу, сказала Лалиса, когда я уже оглядывал стол, думая, чем бы перекусить. — Смею заявить, что я тоже не без причины пришла в этот домик. У меня здесь назначено свидание, которому его высочество, уж простите мою дерзость… будет мешать. — О, не стоит волноваться, — усмехнулся Чонгук, — его высочество не планирует задерживаться тут надолго. В моих планах было перебраться на постой в дом наместника, но для того сначала придется весь день проработать где-нибудь, оказывая всю посильную помощь, чтобы заслужить право на кров и пищу. — Ах, этот приказ, — улыбнулась Лалиса, хитро стрельнув глазками. — Король Генрих придумал замечательно, ничего не скажешь. Насколько мне известно, его высочество Бомгю уже договорился с гильдией рыбаков, отправится сегодня с ними на дальнее озеро. Полагаю, для вас будет лучше всего пойти в гильдию охотников. — Охотников? — неуверенно и удивленно переспросил Чонгук. — Именно, — кивнула девушка. — Сегодня рано утром один из их отрядов вернулся с охоты. И сейчас второй должен бы заниматься разделкой туш. Но после вчерашнего празднования не все… в достаточно хорошем состоянии, чтобы работать. Лишние умелые и крепкие руки им не помешают. Но я бы советовала вам поспешить. — Разумеется, — улыбнулся Чонгук, уже одеваясь и застегиваясь. — Не горю желанием встречаться с человеком, кто придет к вам на свидание. — И правильно… — Лалиса улыбнулась еще шире и приоткрыла дверь в маленькую первую комнатку, всем своим видом намекая, что гостям давно пора катиться на все четыре стороны. А мы ведь даже покушать не успели! — Была крайне рада встрече, ваше высочество. На улице ослепительно светило солнце, отражавшееся от всего вокруг, ведь всё, абсолютно всё было покрыто слоем снега. Каждая веточка на деревьях была укутана в белую шубку, а сугробы снова доставали до колена. Мороз покалывал кожу и нагло лез в нос. Счастье, что хотя бы не было ветра. — Что ж, — начал я, говоря прямо в воротник. Чонгук, шедший впереди, немного оглянулся, прислушиваясь. — Как я понимаю, это и была та самая девица, на которой вас хотели женить. Можете быть спокойны, похоже, у нее есть другой. — Похоже, — отозвался Чонгук, но радости в его голосе особо не слышалось. — Надеюсь, у них есть шансы на брак… — В каком смысле? — А вдруг он уже женат? — Чонгук остановился, глядя на меня, перекинул свой мешок с вещами на другое плечо и вздохнул, оглядываясь по сторонам. — Свидания в тайной лесной избушке просто так не назначают. Почему-то они не могут открыть своих чувств перед обществом. — Да бросьте, может, они просто не хотят свиданкаться в батином доме. Мы вот в юности тоже сбегали куда-нибудь, если хотели не только мило побеседовать. Я думаю, вы вполне можете считать, что отделались от нежелательной невесты. Разве это не хорошо?.. — С одной стороны, разумеется, я рад такому повороту. Чувствую облегчение. Но с другой стороны, признаться, насторожен. Если не сложилось с этой невестой, мне начнут навязывать новых. Лалиса хотя бы была мне подругой в детстве, она замечательная девушка, которой я симпатизировал. — Хм. Пожалуй, тут вы всё же правы. Ладно, сейчас нам нужно возвращаться в имение. Думать, как отбиваться от новых невест, будем после. — После, — кивнул Чонгук, даже не возразив, что безумно меня порадовало. — Ох, ну и холод. В сумках где-то должно быть вино... — Вино? Ну нет, — возразил я, отходя на шаг и отводя в сторону его протянутую ко мне руку. — Алкоголь — главный враг замерзающих, чтоб вы знали. В моем мире это давно доказали. От алкоголя расширяются кровеносные сосуды, поэтому создается ложное ощущение, что ты согрелся. Но на деле это лишь упрощает дело морозу, ты переохлаждаешься в разы быстрее. — Эм... — Чонгук смотрел на меня, как на сумасшедшего, несущего очередной несвязный бред. Но в какой-то момент во взгляде появилось сомнение. — А ты точно уверен? — Точнее некуда. Мой брат на врача учился. Он бы нас поубивал обоих, если бы узнал, что мы на морозе собираемся вином согреваться. — Ладно. — Чонгук обиженно нахмурился, поправляя воротник. — И что ты тогда предлагаешь? Как согреваться? — Ну, — выдавил я, с трудом заставляя убрать подальше все неприличные шуточки. — Например, поднажать и скорее дойти уже до теплого дома... Еще немного поразмыслив, принц согласился с таким планом. Проверив по пути силки, в которые, увы, ничего не попалось, мы вернулись в имение наместника. Чонгук почти сразу отправился в здание гильдии охотников, даже не дожидаясь встречи с самим хозяином, а я взялся помогать местным слугам. От нечего делать. Лишь бы не торчать со стражниками и кучером, где бы они ни торчали в тот день. Приплыли, что сказать… готов был заниматься чужой пыльной работой. Вот до чего меня средневековье довело. А всё эта фея, чтоб ее… — Легка на помине, — усмехнулся я, заглянув в один из глиняных горшков, что достал с полки. В него должны были отправиться куриные ножки, дожидающиеся запекания, но нашлись ножки другие. Придя в себя после встряски, феечка встала, осторожно выползла из горшка, держась за кружащуюся голову и встряхнулась. — Ну и чего ты опять явилась? Какой-то план назрел? — Слушай сюда внимательно, — начала фея, с отвращением отодвигаясь от выложенных на доске сырых куриных ног. — План такой. Ты должен помочь Чонгуку и Лалисе сойтись… Я выпрямился, недовольно складывая руки на груди и смотря на фею так холодно, как только мог. Чтобы не осталось сомнений в моих чувствах. — Если они поженятся, — не обращая внимания, продолжала фея, — то Чонгук быстро поймет, что трон — совершенно не для него. Добровольно выйдет из борьбы. Следом выйдет и Сокджин, который тоже захочет больше внимания уделять детям. Правда, Намджун, к сожалению, погибнет при таком раскладе… но Хосок и Бомгю смогут прекрасно найти общий язык и управиться с королевством вместе! Это нам подходит. — Это нам не подходит, — отчеканил я, грубо усадив фею обратно в горшок и накрыв тяжелой крышкой. Тут же поставил на полку и даже подумал слинять, но понимал, что всё равно она поплетется следом, так что лучше закончить разговор. — Во-первых, я против смерти Намджуна, из четверых принцев он кажется мне самым лучшим претендентом на трон и самым приятным… более-менее приятным парнем. Во-вторых, я уже сказал, что через женитьбу Чонгука ничего решать не позволю, он мой. В-третьих… я, может быть, не против, чтобы он вообще королем стал. А я буду его… тайным любовником и серым кардиналом. Вместо Дженни. — О великие духи лесные, — послышался усталый вздох из горшка, — ну что за глупого человека я привела. — В следующий раз тщательнее проводи собеседование. Фея ничего не ответила. А когда я осторожно приоткрыл крышку, заглядывая в горшок, внутри уже снова было пусто. Это означало, что все планы по спасению страны в очередной раз откладываются на неопределенный срок... в течение которого я могу спокойно наслаждаться обществом принца.