О чём мечтает сердце принца?

              Когда-то давненько я купил паленый сборник игр. Среди них была игра про Хайди, девчушку, что живет в небольшой альпийской деревне. Признаться, я прошел лишь самое начало, буквально пару-тройку уровней, даже не дошел до основного сюжета. Но у этой игры была приятная особенность — свобода передвижения по локациям. И я несколько часов провел вот так, блуждая по пиксельным Альпам. Даже в подобном качестве они меня завораживали. Так что от Пиретрума я был в настоящем восторге! Это было как раз такое место, где нужно снимать красивые рекламы про райские уголки. В чистейшем небе барахтались легкие и воздушные, как творожок, облака. Солнышко всё вокруг заливало свежим лимонным соком, заставляющим щуриться, но улыбаться. А трава на лугах казалась такой сочной и вкусной, что хотелось самому убежать на пастбище, упасть на землю и жевать, жевать, жевать… Или я просто так оголодал за пару дней пути. Наместником Пиретрума была невысокая и пухлая женщина, которая без конца смеялась, находя забавным вообще всё вокруг. Я даже сначала подумал, что у них тут растут какие-нибудь веселящие грибочки, но Чонгук заверил, что от местных поганок эффект бывает совсем другой. Здесь нас всех сразу радушно приняли и впустили в комнаты. Даже для меня нашлась отдельная крохотная каморка рядом с комнатой Чонгука. Ну просто пять звезд. Не успел я осмотреться и разобрать вещи, а принцы уже ушли отрабатывать все блага, которыми планировали воспользоваться. Как мне объяснили, было как раз время «снимать шерсть», так что Чонгуку с Бомгю предстояло всё утро стричь овец, которых в Пиретруме было ой как много. Так еще и старший овцевод в этом году умер, некому было дельно организовать непутевых работников. День мой прошел спокойно. Как-то сразу меня взяла под свое крыло одна из служанок, женщина улыбчивая и с очень добрым взглядом, но не такая раздражающая хохотушка, как ее хозяйка. Сразу сказала, что мне лучше с ней пойти, а то заставят помогать колодец строить, а я такой хиленький да хрупкий, ай-ай, куда мне эти булыжники таскать… Я и согласился. Помог по хозяйству немного, выслушал байки да прибаутки, заслужил себе звание чуть ли не нового друга. И в награду получил на ужин целый горшочек овощной запеканки. Я как раз доедал последнее, когда в мою каморку завалился Чонгук. Он плюхнулся на второй стул, растекся, как оплавленная свеча, и тяжко прохрипел что-то невнятное. — Вам в соседнюю дверь, — на всякий случай сообщил я, подумав, что этот вполне мог и не понять, куда пришел. — А? — Чонгук перевел на меня взгляд. — Там скучно. Жаловаться некому. — На что жаловаться? — усмехнулся я. — Я устал. Богиня великая, я так устал, Юнги! Это был тяжелый день, который выпил из меня все соки, выел всю мякушку и кости обглодал. До чего же это, оказывается, мудреное дело… — Да что там может быть мудреного? — я пожал плечами. — Вы просто овечек стригли. — Просто овечек стригли? — нервно усмехнулся Чонгук. — Я тебе сейчас расскажу, как мы просто овечек стригли. — Да что вы, не стоит. — Слушай. Заходишь в загон, где они все бегают, кричат и толкаются. С горем пополам ловишь себе одну овцу, хватаешь покрепче и тащишь ее в специальный домик. Пока она всеми копытами тебя пинает, кое-как связываешь ей три ноги, кладешь на дощатый настил. И начинается. Сначала обстригаешь голову, шею, грудь, потом пах и брюхо. Дальше обстригаешь бок, спину и хвост. Переворачиваешь, перевязываешь, теперь другую ногу освобождая. Обстригаешь другой бок, оставшуюся часть брюха. — Ладно, простите, ваше высочество… — жалобно проблеял я, строя кислую мину. — Я был неправ. — А стричь надо близонько к коже, но осторожно, чтобы не порезать. Особенно — когда брюхо и пониже обрабатываешь, а то там много всякого отстричь можно, что овце, что баранчику. Бомгю случайно цапнул овце пузо, визгу было — мама дорога… — Верю. Бомгю вообще визгливый. — Слишком длинно не оставлять. Слишком коротко не кромсать. По одному месту два раза не проходиться, а то что-то там сечься будет, вроде как качество портится. Шерсть с ног и брюха не забывать складывать отдельно. — Мой принц… — А завтра всё это мыть будем, — ошалелыми глазами смотря мне прямо в самые глубины души, подытожил Чонгук и кивнул. — Перебираешь, сортируя по степени загрязнения. Трижды в горячей воде стираешь, потом трижды в холодной полоскаешь. Всё это хорошенько отжимаешь и сушиться раскладываешь. — Всё, хватит, я понял! — Я подпер щеку ладонью и вздохнул еще горестнее, чем он. — Ладно. У вас был трудный день. Ну так отдыхайте… чего сидите тут? — Отдыхаю. — Отдыхает. — Я покачал головой и встал, выходя из комнатушки, зовя его с собой. — Идемте. Я принесу вам ужин и приготовлю ванну. Вам нужно расслабиться. — А ты мне книжку почитаешь? — М? — я оглянулся. Взгляд у Чонгука был, ну просто как у ребенка, который клянчит в магазине приглянувшуюся игрушку. И, признаться, трудно было бы такому отказать… если бы я хотел. — Почитаю, мой принц. Если вы пообещаете запереть дверь на засов и не впускать своего братца. А то он нам вечно всю романтику портит. Чонгук усмехнулся и кивнул, бормоча что-то про незаслуженную нелюбовь. Я сделал вид, что не слышал, и отправился в соседнюю комнату. Действие шестой главы книги разворачивалось после званого ужина, куда Элизабет с мужем созвали чуть ли не половину города. И пока муж вел светские беседы с гостями, всячески стараясь быть для них радушным хозяином, Элизабет зажималась с садовником в кустах. И, да, чтоб вы знали, настоящую любовь не пугают ни холодная ночь, ни колючие розовые кусты, ни насекомые, которые там кишмя кишат в летнее время. А когда поблизости послышались шаги, горе-любовник запаниковал, подхватил штанцы и ланью сиганул прочь, что-то там задев, что-то уронив и в итоге разбив стекло теплицы. — Я бы так не смог, — нахмурившись, тихо сказал Чонгук. Я перевел на него взгляд, закрывая и откладывая книгу на столик. Мы лежали на кровати, принц кутался в одеяло и смотрел куда-то в пространство, внимательно слушая рассказ. — Я бы не смог так легко врать. Элизабет делает это так… — Пиздит как дышит, — подсказал я, хмыкнув. — Ага. Есть такое. Притворяться эта дамочка умеет. — С другой стороны… — Чонгук подобрал под себя еще одну подушку и неуверенно пожевал губу. — Элизабет соврала, что это она разбила теплицу, чтобы защитить Майка. Может быть, я бы тоже смог соврать, чтобы защитить кого-то из любимых. Взять на себя вину. — Как, например, соврали Бомгю, что это вы уронили его сумку в лужу, чтобы мне не влетело? — улыбнулся я, разглядывая красивое лицо в жарком свете свеч. — Я уже в списке любимых людей? — Не знаю, — тоном «да, но тебя это не касается» ответил Чонгук и зашуршал одеялом, отворачиваясь. — Не знаю. — Есть один способ, как можно всё узнать, — прошептал я, склоняясь к нему чуть ближе. — Хотите попробовать? Вам понравится, обещаю. — Как-нибудь в другой раз. Сейчас нам спать пора. — А вот Элизабет не отказалась бы. Я задул свечи, а Чонгук выразительно фыркнул, давая понять, что он думает по поводу сговорчивости упомянутой героини, кинувшейся в объятия мужчины через пару дней после знакомства. Я смог только порадоваться такой благоразумности.

***

Если вы подумали, что нам и тут не пришлось сделать всё спокойно и без переживаний, вы абсолютно правы. Один из ближайших дней в альпийских холмиках отметился письмом. Пока я помогал знакомой служанке подметать дорожки, к нам подъехал парниша на тонконогом рябом коне. Спросил, где найти его высочество Чонгука, получил ответ в виде двух вскинутых рук, указывающих в сторону овечьих загонов, и тут же ускакал, не поблагодарив. А через пару минут уже спокойненько проскакал обратно, по каким-то своим делам. — Всего третий раз в жизни гонца вижу, — хмыкнула служанка. — Интересно, что там, в письме. Я усмехнулся, в очередной раз поняв, как скучаю по родному миру, любимому смартфону и удобным месенджерам. Сколько дней искала принца эта смс-ка? Оставалось надеяться, что там не что-нибудь очень срочное, и с Генрихом всё в порядке. — Ладно, Юнги, хватит уже на сегодня, — улыбнулась женщина, забирая у меня метлу. — Темнеет. Идем на кухню, я тебе чего-нибудь сытного велю выдать. И довольно скоро я уже был в своей каморке и наслаждался отдыхом после тяжелого трудового дня. Тишина, покой, печеная курочка в соусе. И именно в такие моменты обычно случается новый неожиданный и сомнительный поворот. В этот раз он заявился ко мне в образе принца, притащившего с собой уже полупустой кувшин с пивом. Посмотрел на притихшего меня, вылил в свою огромную кружку все остатки пива и продолжил предаваться увлекательному занятию. — Где это вы взяли пиво? — На окраине живет пивовар, — вздохнул Чонгук. — Обменял кувшин на одну из своих старых подвесок. Конечно, за эту подвеску можно было выкупить всю его пивоварню… но мне она всё равно не нравилась. — Пивоварня или подвеска? — Юнги, ты по уши в жрачке. — Чонгук посмотрел на меня над краем высокой почти опустевшей кружки и тихо, нетрезво засмеялся. — Так. Позвольте задать вам другой вопрос, — уже слегка обиженно, но пока еще вполне спокойно ответил я, отправляя в рот еще один кусочек вкуснейшей жирненькой и аппетитненькой картошечки. — Что вы вообще делаете в моей каморке и за моим столом? — Ужинаю… Чонгук растянул это единственное слово в целую пафосную речь, ну, кто еще так умеет? Только принцы. Откинувшись на спинку стула, он допил свое пиво, хотел было осмотреться, но чуть ли не уткнулся носом в стену, каморка-то была тесновата. Так что снова посмотрел на меня. — Как дела, Юнги? — Фикарно, — набив рот булочкой, ответил я. — Я тут слышал, что ты прислуживаешь одному принцу… Чонгук сказал это таким тоном, будто сообщает какую-то одному ему известную тайну. Я резко перестал жевать и перевел взгляд на собеседника, округлив глаза до неестественных размеров. — Да ну? — старательно изобразил удивление. — А мне никто ничего не сказал. — Я серьезно. — Принц облокотился на стол, отставил в сторону пустую кружку с остатками пенки на дне и с легкой завистью посмотрел на стоящие рядом куриные ножки в пряном соусе. — Ладно, допустим, серьезно, — пододвигая новую тарелку к себе, я снова опустил взгляд к угощениям, которые интересовали в тот момент намного больше, чем человек, сидящий напротив, и все его мысли по этому поводу вместе взятые. — И чего вы от меня хотите?.. — Как ты думаешь, есть ли у него вообще шансы заполучить корону? — Я на это только хмыкнул. Чонгук тяжко вздохнул и продолжил: — Отец письмо прислал с новостями из замка. Старый епископ на днях умер… — Хм. Нехорошо такое спрашивать, конечно, но это вам его, что ли, так жаль? — Это случилось ночью, когда Чимин и Тэхён пробрались в покои епископа, чтобы разыграть небольшой спектакль с якобы явлением богини, припугнуть и убедить упрямца отменить некоторые запреты… — Ой, — красноречиво посочувствовал я, взглядом показав на блюдо с курицей, как бы предлагая бедному страдальцу угоститься вкуснейшим ужином. — Нет, спасибо, слуг не объедаю, — отмахнулся Чонгук. — Тоже мне, благородный господин нашелся. — Так вот. Тэхён заявил, что они действовали с моего одобрения. И… это правда. И теперь король уверен, что я задумал избавиться от епископа, сменить церковные верхушки власти и уменьшить давление религии. Вознамерился изменить устройство королевства. — Чего? — Куриная ножка так и зависла в воздухе, не добравшись до рта. Я поджал плечи от противоречивых чувств. С одной стороны, я сам примерно это и предлагал сделать еще недавно. Я реально считал это нужным и важным, верил, что так можно улучшить жизнь в королевстве. С другой стороны, в чем-то даже понимал принца… всё это вышло уж очень неожиданно и неправильно. Это же просто недоразумение! Мы еще ничего такого не планировали! — И?.. И что? Вы теперь вроде изменника родины? — Нет. — Чонгук пожал плечами с выражением философского примирения. — Отец назвал это тонкой и умелой политикой. Он… меня похвалил. — Вот оно как… — Никто не узнает, что именно случилось, все будут думать, что он умер своей смертью. А из-за того, что епископ не успел назначить преемника, Тэхён и Чимин намерены теперь собрать представителей церквей из всех провинций и выбрать нового епископа всеобщим голосованием, если богиня не даст миру никакого знака… Задумчиво потерев подбородок, я хмыкнул. Не представляю, какой там эта их богиня могла подать знак, но вряд ли это должно было случиться. А значит, королевство ждали выборы. — Ну и хорошо, — заключил я, пожав плечами. — Если это будет голосование, то уж точно не должны выбрать того, кто сделает еще хуже. Так что вам вообще не о чем волноваться. Одобрив тот маленький розыгрыш, вы дали дорогу большим и важным переменам, которых народ давно ждал. Не волнуйтесь и не корите себя. Лучше съешьте курочки, очень вкусно. Чонгук усмехнулся, невольно растягивая губы в улыбке. Ну, а что он мог мне возразить? Ничего. Это был как раз тот случай, когда всё, что ни делается, всё к лучшему. И нужно было просто принять случившееся, суметь вынести для себя пользу. А одна польза уже и сама себя вынесла… Генрих был доволен Чонгуком.

***

На следующее утро я снова таскался хвостиком за доброй служанкой, уже по-настоящему начиная проникаться симпатией и искренним желанием помочь в меру своих сил. Дел у нее было полно, так что помощь лишней не оказывалась. Женщина нарадоваться не могла, воспринимая меня, почти как родного. Когда солнце взобралось на самую макушку небосклона, все слуги отправились немного передохнуть и пообедать. Мне всучили горячих пирожков с яблоками. Немного подумав, я взял их, прихватил молока и поплелся искать своего принца. Чонгук валялся под деревом, отдыхая в его тени. Лениво переведя на меня взгляд, слабо улыбнулся и едва поднял руку в знак приветствия. — Ужас. Я смотрю, вы совсем не приспособлены к работе. — Сев в траву, я поставил кувшинчик с молоком и развернул укутанные пирожки, приглашая угощаться. — На сколько дней вас хватит? — Я не так устал, как может показаться, — шире улыбнулся Чонгук. — Просто наслаждаюсь мгновением покоя по полной… — Есть будете? Или это не входит в вашу программу отдыха? Чонгук не глядя цапнул один пирожок и тут же надкусил. Я довольно кивнул и наконец тоже попробовал. Всё еще тепленькие, румяные, со сладкой и ароматной начинкой. Ну просто чудо. — А где второй пропадает? — Второй? — скривился Чонгук, переводя на меня хмурый взгляд и садясь прямо. — Его высочество Бомгю обедает в своих покоях, если ты о нем. — А чего так? Не любит природу? — Хм… — Чонгук пожал плечами. — Скорее — не любит гулять на природе. Но ему нравятся и растения, и животные, Бомгю ценит их особенную красоту. Знаешь, у него в комнате растут розы в горшках. Бомгю в них просто души не чает, ухаживает, заботится, даже разговаривает с ними. Я знаю, Бомгю переживал, что розочка, которую он взял в дорогу, почти сразу погибла… карету качнуло на ухабе, горшок упал и разбился, а розочка сломалась. — Надо же. — Я взялся за следующий пирожок и с сомнением присмотрелся к чуть подгоревшему боку. — Не ожидал от него подобного. День был замечательный. Яркое солнце освещало далекие горные вершины, укрытые снегом, и изумрудные волны холмов. На одном из них, как маленькие катышки на свитере, белели не обстриженные еще пушистые овечки. Кутаясь в легкую куртку, я почти не чувствовал слабого ветерка, лишь слышал тихое шуршание крон над собой, и это умиротворяло. — Бомгю говорил, что красные розы напоминают ему леди Су, — усмехнулся Чонгук, отводя взгляд. — Должно быть, они уже соскучились друг по другу, раз Бомгю даже собирается отказаться от первоначального плана и вместо ближайшей Рёме́рии поехать в Пиретрум, где сейчас Субин. — Хм. В моем мире они были бы в старшей школе. Самое время для сопливой романтики. — Любовь всё же прекрасная штука. — Чонгук опустил взгляд на пододвинутый к нему последний пирожок и улыбнулся. — Благодарю. — Кушайте, — тихо ответил я, — вам нужнее. Мы долго сидели под деревом, любуясь видом и болтая о пустяках. Что снилось ночью, как прошло утро, чего бы хотелось съесть на ужин. Разные мелочи, которые порой так приятно обсудить с близким человеком. А после принц вспомнил, что ему пора возвращаться к работе и встал, потягиваясь. — Большое спасибо, что заглянул ко мне, — улыбнулся Чонгук, разминая пальцы. — Я не просил тебя, потому уже думал, что не пообедаю сегодня. Так любезно с твоей стороны было угостить меня. Знаешь, может, как и говорят некоторые, я еще глупый и наивный… но мне начинает казаться, что… я тебе симпатичен. — Ничего себе. — Я усмехнулся, тоже поднимаясь. — Вы и правда наивный, если вам только начало казаться. Казаться? Да я ведь даже прямым текстом об этом говорил. Чонгук хмыкнул, невнятно бормоча что-то про неуверенность и про мои вечные шутки. И вот тогда, собрав всю волю в кулак, я подался навстречу, твердо веря, что настал нужный момент для поцелуя. Пришлось привстать на носочки, отчего я невольно улыбнулся. Вновь почувствовал себя юным и неопытным мальчишкой, не знающим ничего: правильный ли выбор он сделал, правильно ли понял чужие желания, правильно ли себя ведет. В этот раз у меня тоже была куча разных опасений. Но я уж точно не ожидал того, что случилось дальше… Отстранившись, я увидел лицо Чонгука и сразу понял, что-то не так. Он смотрел куда-то мимо моего плеча, и на лице его было даже не удивление, настоящий шок. А пока я собирался с мыслями, не зная, как его успокаивать и просить прощения за свою наглость, парень и вовсе отвернулся и спешно ушел, никак не реагируя на мои попытки окликнуть. — Ну это, знаете ли, тоже невежливо, — бросил я, упирая руки в бока и буровя взглядом сарайчик, за которым он скрылся. — Ох-ох, Юнги, — вздохнул тихий голосок. Я перевел взгляд на парящую рядом феечку и нахмурился еще сильнее. — Ты всё же своего добился… — Не своего, а твоего, — фыркнул я. — Можешь радоваться. Он превратился в семидесятикилограммовый комочек тлена. Теперь принц меня возненавидит, не захочет связываться с мужчинами и женится на какой-нибудь знатной девчонке. А меня отправят работать на конюшню, где я буду драить копыта Арми, пока меня не свалит чума. Отлично. Просто шикарно. — Не истери, балда, — махнула на меня ручкой фея. — Ты не понял. Это же был поцелуй любви. Великая и древняя магия творится только тогда, когда любовь эта взаимная. Радуйся, ты и правда смог добиться от принца ответной симпатии. — Смог? — я растерянно покачал головой. — Тогда какого же… в его глазах было явно не смущение. А ужас. — Магия сотворила чудо, — со вздохом пояснила фея, — а некоторые чудеса… немного пугают. Разве не заметил, что его волосы стали темными? Белизна пропала, потому что ты разрушил заклятие. — Я?! Заклятие?! И? Что изменилось? Что теперь будет? В чем была суть того заклятия? — Отец Чонгука обладал магическими силами. Насколько я могу судить, своим заклинанием он запечатал какие-то воспоминания, спрятал их от мальчика в самые глубины сознания. Но сейчас заклинание исчезло. Лопнуло, как мыльный пузырь. Воспоминания и мысли захлестнули его волной… в такой момент не мудрено запаниковать и ужаснуться. — И что же он такое вспомнил? — протянул я, хмурясь. — А это мы узнаем лишь в том случае, если ты расспросишь. Но, знаешь, я бы на твоем месте сначала дала ему возможность самому всё это осознать и принять. Пусть немного придет в себя. Я скосил взгляд на феечку. Она с легкой грустью смотрела на тот самый сарайчик, похоже, искренне сочувствуя принцу, на которого свалилось столько всего сразу. — Ладно, — вздохнул я. — Раз так, то… фея, ты пиво пьешь? — Чего? — удивленно вылупилась на меня крошка. — То есть… да. С радостью выпила бы. Мне тоже давно пора отдохнуть. И, кстати, меня зовут Тильсин.

***

Прикупив у местного пивовара кувшинчик с его лучшим товаром и прихватив разных закусок, мы вернулись к пастбищам, устроились под раскидистым деревом и наслаждались приятным деньком. А заодно наконец нормально знакомились. Если слово «нормально» к нам двоим вообще применимо. — Да ты просто невыносимая, — протянул я, закатывая глаза. — Ничего ж сказать нельзя, на всё огрызаешься. А шутки вообще не понимаешь. У тебя парень есть? — Феи бывают только одного пола, — фыркнула Тильсин, отламывая от булки крохотный кусочек, который еле помещался у нее в ладошках. — И у меня есть девушка, если ты собирался шутить про взаимосвязь моего скверного характера и недотраха. Связи нет. — А недотрах есть… Нет, серьезно, если у тебя какие-то личные проблемы, нечего срываться на меня. — Юнги! — набив рот булочкой, нечетко профырчала фея. — Ты моя единственная проблема, так что я буду срываться на тебя, на тебя и только на тебя. Пока ты не начнешь прислушиваться к другим хоть немного. Весь в отца, упрямец. Тьфу. — Да, мы с ним такие. Просто к нам подход нужно найти. Заинтересовать. А когда от меня требуют сделать то, чего я делать не хочу, разумеется, я буду брыкаться! Пиво в кувшине уже почти закончилось, так что беседа наша становилась всё менее внятной, зато всё более эмоциональной. Тильсин сидела на яблоке, хлебала третий колокольчик (или что это за цветок она приспособила вместо кружки?) и впервые всё мне охотно и подробно объясняла. Так что в некотором смысле контакт всё же был налажен. — Вот скажи мне, откуда ты знаешь мой мир? — спросил я, отправив в рот последний кусочек колбасы. — Ты знаешь про него всякие такие вещи… которые жители средних веков точно знать не могут. — Ну, — Тильсин пожала плечами, чуть не свалившись с круглого яблочка. — Бываю там иногда. Отправляюсь развеяться, так сказать, устраиваю себе маленькие выходные. Мне многое в том мире нравится, если уж честно. Мороженое с манго, например. Зоопарки, кинотеатры и художественные музеи. Я обожаю летать мимо огромного небоскреба, видеть свое отражение в его почти зеркальных окнах, это так необычно, как будто озеро не под тобой, а сбоку, стоит, смотрит. Люблю находить машины, где кто-нибудь слушает радио, прятаться на задних сидениях и наслаждаться вашей музыкой, у нас ведь подобного не услышишь. Часто заглядываю в магазины косметики, чтобы подышать дурманящим парфюмом или побаловаться с пудрой и тенями. Я люблю твой мир. Провожу там иногда денек и возвращаюсь. — Ничего себе! И ты молчала?! — я упер руки в бока, от всей души поражаясь такому повороту. Тильсин перевела на меня слегка мутный взгляд, как будто не разобрала слов. — Ты можешь это в любой момент сделать? А меня можешь туда отправить? Хотя бы на денек? — Ну, уж точно не сейчас. — Тильсин решительно отвернулась, качая головой. — Сейчас у нас в стране напряженная ситуация, которую я всячески пытаюсь разрешить максимально удачным образом… пока ты всячески мне в этом мешаешь. — А если я помогу? Хорошенько постараюсь, помогу, мы сделаем всё так, чтобы не было никакой войны между принцами. Отправишь? — Если всё закончится хорошо, думаю, можно… — Точно? Обещаешь?! — Ничего я не обещаю! — Ну, пожалуйста! — Я переполз, умоляюще заглядывая фее в лицо. — Всего один денек, тебе ведь нетрудно… Всего одного человечка отправить на один денек в другой мир. Пустяки. Ну, может, двух человечков… — Хм? — Тильсин с улыбкой посмотрела на меня. — Ты это серьезно? Хочешь показать Чонгуку свой мир? — Не весь мир, только некоторые его отдельные части. Ну так что? — Ладно. Уговорил. Но с этого момента, имей в виду, тебе придется слушаться меня и прилагать много усилий, чтобы сделать всё идеально и спасти это королевство от трагедии. — Сделаю всё! Всё, что не помешает мне быть с Чонгуком, иначе не нужен мне этот поход в другой мир… Что ж, пока ты не передумала, давай-ка сменим тему? У вас что, правда всего один пол? Тильсин добродушно рассмеялась. Подхватила свой колокольчик и пешочком пошла к кувшину с пивом, пообещав объяснить всё на более пьяную голову. Если кому интересно, фея не шутила, говоря про один пол. Размножались они каким-то чудодейственным волшебным методом, умудряясь заделать себе детей из семечка любого плода. Сама Тильсин, например, появилась из семечка поздней осенней груши. А для собственного будущего дитя уже присмотрела вишневое дерево недалеко от дома, на котором вишни созревают очень крупные, сочные и с приятной кислинкой. На мои шутки про армию фей, она почему-то обиделась, начав ворчать, что это очень трудное заклинание, его и один-то раз не каждый осилит… Мы сидели долго. Пиво и закуски давно закончились, а небо стало бездонно черным с густой звездной крапинкой. Похолодало. И когда стало ясно, что обоих нас уже клонит в сон, мы решили расходиться. — Доброй ночи, Юнги, — зевая, сказала Тильсин. Она не без труда парила в воздухе, склоняясь то в одну сторону, то в другую. — Обязательно разузнай, что вспомнил Чонгук. Это может быть очень важно. — Да, конечно, — отмахнулся я, шагая по шуршащей траве. — Завтра всё сделаю, сегодня уже поздно, принц дрыхнет… Но Чонгук не спал. Сидел на постели, в свете свечей просматривал свои свитки. И поднял потерянный взгляд, когда я осторожно сунулся в комнату, чтобы проверить. И, как бы я ни хотел отложить этот разговор на утро, деться было некуда — Чонгук явно очень ждал возможности выговориться. Так что пришлось сдаться, устроиться рядом с ним и приготовиться к бессонной ночи.