О чём мечтает сердце принца?

              Как я получил очередную травму? Если в нескольких словах: Джису всё неправильно поняла. Если поподробнее… Так, вернемся к началу. Не к тому, где я умер и встретился с феей, а к тому, где я проснулся в очередной малознакомой комнате, с трудом вспоминая, где я и что делаю, но уже предчувствуя веселенький денек. К перине меня придавливали ноги Чонгука, с какой-то радости спящего поперек кровати, в лицо светило как раз поднявшееся над крышами утреннее солнце, заглядывавшее через окно-арку, в горле скребло, потому что, как оказалось, ночи в пустыне довольно прохладные, а со сквозняками в гостевых комнатах никак не борются. Красота! — Подъем, — прохрипел я, переворачиваясь на живот и лениво хлопая по коленкам, Чонгук вякнул что-то невнятное, чуть-чуть приоткрывая глаза. — Доброе утро, мой принц. — Мммм, — отозвался парень, и я только умилился. В тот момент я подумал почему-то об одной странной вещи: последние несколько лет я жил один, даже когда был в отношениях, никого к себе дольше, чем на одну ночь, не звал. А потому обычно мне банально некому было пожелать доброго утра, проснувшись. Мелочь. И это совсем не беспокоило. Но в тот раз, нежась в теплых солнечных лучах, я отметил про себя, что порой это бывает очень приятно… когда искренне хочешь для человека этого добра. — И тебе тоже, — буквально прозевал Чонгук, с трудом поднимаясь и прикрываясь рукой. — До чего же странные мне снились сны. Интересно, к чему бы это? Вдруг вещие?.. — Сны не предсказывают будущее, — возразил я, потягиваясь и разминая спину. Боже, подумать только, мне еще жить и жить до тридцати, а спина уже хрустит, как рисовый хлебец. — Это просто результат биоэлектрохимической релаксации мозга. От таких слов Чонгук аж проснулся, удивленно на меня вылупился, пытаясь повторить это чудовищное сочетание звуков, но провалившись уже на «био». Я хохотнул, довольный произведенным эффектом. — На самом деле ваш мозг ночью пытается очиститься, расслабиться и выбросить из себя мусор. Всё, что вы когда-то видели, слышали, фантазировали. А подсознание попутно складывает из мусора понятные и знакомые картинки с сюжетами. Поэтому сны — скорее обрывочные воспоминания, если совсем уж просто говорить. Они не могут предсказывать события… разве что случайно. — Ну и ладно, — буркнул принц, отворачиваясь. — Всё равно гадалки всегда одно и то же плетут. Нехорошее предзнаменование, ждет вас беда большая, тяжелые испытания, ссоры с близкими людьми. И кончина скорая. — Ммм… а мне сонники вечно женитьбу предвещают. Их послушать, так я уже раз двадцать должен был быть женат. — Наконец сумев совладать с сонным телом, я неспешно умылся оставленной нам с вечера водой и принялся рыться в сумке в поисках священного для меня мешочка с запасами всякой гигиенической мелочевки. И без моих просьб принц взял с собой всего по максимуму, пополняя запасы в каждой провинции. Чистюля он был еще тот. Так что у нас имелись и несколько разных брусков странного мыла, и целый мешок скляночек с маслами, и всё еще пугавший меня неясным составом зубной порошок, и даже паста на основе каких-то корешков. Немалый выбор, к которому у меня был неограниченный доступ, так что грех жаловаться. И всё же по любимому гелю для душа с арбузом я очень скучал. — Кстати, кстати… А что это, у вас в королевстве многоженство разрешено? — А это может быть не разрешено? — Эммм… да. У нас в большинстве стран такого и в средние века не было. — Вот как… — Чонгук задумчиво нахмурил брови. — У нас разрешено заводить столько жен, сколько ты способен обеспечить и удовлетворить. Хотя, честно говоря, почти никто этим разрешением не пользуется. Только в редких случаях. Но вот богатеи из Рёмерии это почему-то любят. Здесь женщин рождается намного больше, женихов всё равно бы на всех не хватило… — Так. — Я замер с накидкой в руках. — Мне стоит волноваться? Вас тут не начнут прямо на улице сватать? — Не думаю, — улыбнулся Чонгук, спеша помочь мне правильно одеться. — Местные даже Хосока не смогли женить, в другой провинции себе любимую выбрал. — Ну ладно, смотрите мне, — проворчал я, с трудом заползая в накидку, как гусеница в кокон. Да, знаю, что они в них не заползают, как в домик… но если бы пытались, грацией и ловкостью точно со мной бы сравнились. — Обещаю отбиваться, если попытаются женить, — усмехнулся Чонгук и пошел к выходу. Завтракали мы, как и планировали, плотно, но быстро, чтобы не пришлось сидеть за столом и разговаривать с наместником или — не дай богиня — его главной женушкой. Пока хозяин был занят какими-то утренними делами, спешно напихались поданным нам слугами пряным рисом с тушеными куриными ножками, закидали это всё сладкими булочками с финиками и тут же засобирались. Только и позволили себе, что еще раз поблагодарить за бесценную помощь и распрощаться с радушным хозяином. Откланялись и поспешили прочь. А пока мы ковырялись во дворе со своими сумками, в ворота заехала уже виденная мною однажды карета, запряженная четырьмя шоколадного цвета коняшками. Расторопный слуга быстренько откинул скрипучие ступеньки и распахнул дверцу, чуть не пополам согнувшись в почтительном поклоне. Чонгук искоса глянул на меня, но я лишь невозмутимо повесил на него последнюю сумку, оттаскивая в тень, чтобы приехавший не узнал, а лучше — и не увидел. Отодвинув занавес, Хосок осторожно спустился на землю, выпрямился, явно наслаждаясь возможностью размять затекший во время долгой дороги зад, и осмотрелся, щурясь от яркого солнца. — Мой принц! — воскликнул наместник, буквально кидаясь навстречу на пределе своих скромных возможностей. И, надо заметить, обожания в его оклике было столько, что нам с Чонгуком и не снилось. — До чего же радостно видеть вас снова в моем доме! Хосок от души обнял старика… и вдруг заметил нас. — А это еще кто? — шепотом спросил он, с удивлением нас разглядывая. Узнал. Сто процентов — узнал, зараза. Чонгук отвел взгляд, вдоль стеночки пробираясь к выходу. Мы ведь уже почти ушли, так что, наверное, не должны были вмешиваться в чужие приветствия и разговоры… — Случайные гости, — таким же шепотом ответил господин Морус. — Путешественники из Пиретрума. Майк и Элизабет Мин. — Серьезно? — усмехнулся Хосок, вскинув брови. — Ну, пусть так. Идемте скорее в дом, я столько всего хочу вам рассказать, о стольком расспросить! Принцы были поделены поровну. «Линяем, — бросил я, хватая своего за руку и прибавляя ходу. — Нам еще Шугу искать». С того самого момента, как попали в темницу, мы не знали точно, где она. Нам сказали, что ее определили в конюшню наместника, но почти сразу плутовка сбежала, прихватив и весь скарб. Где же шлялась всю ночь — черти ее знают. Мы планировали поискать вокруг двора наместника, а потом идти по своим делам, ведь рано или поздно она бы сама нас нашла. Собственно, так и получилось. Шуга ждала нас прямо в воротах. Честно вам говорю, она оперлась крупом на косяк и подогнула одну переднюю ногу, как человек, держала в зубах соломинку и смотрела с каким-то самодовольством. Только ковбойской шляпы не хватало. На шею были накинуты поводья, которые тянулись… к милому маленькому ослику. Мягкая серая шерстка, длинные уши, огромные печальные глаза. Но главное — на нем громоздилось вьючное седло со всеми нашими пожитками. — Да он же совсем кроха! — всплеснул руками я, бросившись снимать с бедняги тяжелый груз. И перевешивать его на ошарашенного принца. — Шуга! Еще скажи, что мама его бросила, а ты, добрая душа, подобрала, чтобы позаботиться. Кобыла отрицательно помотала головой, похоже, не чувствуя никаких угрызений совести из-за содеянного. — Вы давно знакомы и случайно встретились на улице? — Разумеется, на это последовал аналогичный ответ. — Ты… увела его у кого-то? Шуга покивала. Что ж, хотя бы честно. — Ну и что теперь делать? — распределив сумки между принцем и кобылкой, спросил у них я. Мы медленно шли вдоль людной улицы, стараясь не привлекать внимания, насколько это возможно в нашей ситуации. — Ослика нужно вернуть хозяевам. Ты помнишь, где и у кого его взяла? Я хочу, чтобы ты отвела нас… Шуга оттопырила губу, выражая недовольство. Еще бы, она так старалась облегчить всем жизнь (всем, кроме ослика), а я, грубиян, не оценил находчивость и смекалку. Но через несколько долгих секунд раздумий всё же развернулась, зацокав в противоположную сторону. Я вздохнул и повел ослика следом. Долго искать дом хозяев не пришлось — Шуга быстро выбралась к нужному двору. Первыми встречать нас высыпали непоседливые малыши, двое мальчишек и трое девчонок разных возрастов, которые, что удивительно, тут же кинулись к лошади, как к старой знакомой. Дети обступили ее визгливой стайкой, тягая то за седло и потник, то за гриву и уши. Шуга только хвостом трепала, склонив голову и без возражений позволяя себя гладить. Когда из дома послышался строгий женский голос, дети бросились врассыпную, выстроившись вдоль стены-ограды. — Что я вам говорила, бесстыдники? Ведите себя прилично, не мешайте дедушке работать, ему через три дня сдавать рукописи наместнику, а из-за вашего галдежа… — В проеме показалась молодая женщина с длинными темными волосами, подхваченными диадемой. Она осеклась, едва сдвинув занавес и заметив гостей. Подобрала юбку узкого сарафана с яркой вышивкой и с улыбкой подплыла к нам. — Иа! Мой малыш! — воскликнула женщина, присев и ласково потрепав ослика по ушам, тот ткнулся мордой ей в грудь… О, его можно было понять, из-за жары многие девушки в этой провинции предпочитали глубокое декольте… — Я так рада, что ты нашелся! Это вы его привели? — Да, — неловко улыбнулся Чонгук, явно смутившись. Я нахмурился, вдруг подумав, что он чем-то похож с этим осликом. — Странное вышло недоразумение. Наша кобыла, она, знаете, иногда как чего учудит… — Я рада знать, что Иа в порядке. — Иа, — хмыкнул я. — Интересная кличка. Читала я сказку одну, где ослика так же звали. — Про медвежонка Винни? — просияла женщина. — Да, моя сказка. Очень рада знать, что вы ее читали! Я снова хмыкнул, только тише, сам с собой. — Забавно, племянники сказали мне, что отдали Иа на несколько дней какой-то белой лошади. В обмен на куколку-принцессу. — Одна из девочек подняла и покачала из стороны в сторону довольно старую тряпичную куклу в красно-розовом платье и черной шерстью вместо волос. Чонгук резко шумно вдохнул, глаза в момент стали огромными, но через мгновение он попытался взять себя в руки. Что ж, сразу стало ясно, чью куколку Шуга решила принести в жертву. Впрочем, я что-то ее раньше не замечал. — Я им сначала не поверила, но теперь понимаю, что всё немного сложнее. — Мы возвращаем вашего ослика, — теперь уже слегка потерянно сказал Чонгук. — Прошу прощения за это досадное недоразумение, обещаю, больше такого не повторится. — Спасибо, — улыбнулась женщина, поднимаясь и осматривая нас. — Раз вы вернули Иа, я могу сделать вывод, что вы честные люди, которым можно доверять. Если вам потребуется что-то — обращайтесь. Помощь, вьючный осел или кров. Всё, что в моих силах. — Кров? — заинтересованно протянул Чонгук и многозначительно улыбнулся мне.

***

В этом дворе было ужасно людно и шумно: здесь жили дед со своими двумя женами, его два сына с женами (а вот у этих по одной, что забавно) и пять внуков (всех, кстати, родила одна невестка, не та, которая нас встретила). Для меня это было чересчур, но Чонгук поспешил воспользоваться шансом. У них нашлась свободная комнатка для гостей, маленькая, но симпатичная, чистая и хорошо обустроенная, так что возражать не было резона, я сдался. Джису, так звали женщину, что нас привела, оказалась приятной и очень общительной. Охотно рассказала и про свою большую семью, и про обстановку в городе, и про театр, которым они с мужем управляли. Всё это мы вежливо выслушали, распаковывая свои вещи и располагаясь в комнатке, где собирались прожить несколько дней, а после нас позвали на семейный обед. — Не переживайте, — подмигнула мне Джису. — Дети уже пообедали и убежали играть, не будет никакого лишнего шума, обещаю. Я натянуто хихикнул, кивая. В точку попала. За столом и правда собралась далеко не вся семья. Только дед с бабками, невестки и мы с Чонгуком. Разговор тек бурно. Но уж очень напряжно — к нам, как к новым лицам, было много вопросов, хозяевам было интересно узнать абсолютно всё. Я, пользуясь образом тихони-скромницы, по большей части отмалчивался, а вот Чонгук еле-еле умудрялся увиливать от слишком нежелательных тем, уже понемногу уходя в банальное вранье. — А что, невеста-то у тебя есть? — подмигнув, спросил дедулька, медленно разрезая кукурузную булочку вдоль. К слову, в этом доме меня почему-то представили как сестру. Понизили, что называется. Зато это обеспечило нам вторую кровать в комнате. — Как бы сказать, — усмехнулся Чонгук, видимо, никак не ожидавший подобного поворота в беседе за обедом. Он осторожно перевел взгляд на меня, но я невозмутимо хрустел поджаристой фасолью и как будто не обращал внимания на разговор. Чонгук кашлянул в кулак. — Всё сложно. — Да что там может быть сложно-то? Невеста либо есть, либо ее нет. — Дед полил половинку булочки ароматным оливковым маслом, посолил, уложил несколько листочков зелени и довольно улыбнулся. — Агрегат без дела не простаивает? — Завел тоже тему за столом, — тихонько проворчала бабушка в светлом, встрепенувшись всем своим шелковым шалашиком, но продолжая неотрывно смотреть только в книжечку, которую читала. Джису долила ей горячего чая, согласно поддакивая, но при этом коварно улыбаясь. Она, похоже, веселилась от души, слушая этот допрос. — У молодежи нынче всё сложнее, — нараспев философски возразила бабушка в темном. — Ежели агрегат не простаивает, это вовсе не значит, что невеста есть. У них-то теперь несерьезные отношения — обычное дело. Погуляли день, разошлись, с другими гуляют. А невеста — это величина постоянная. — Величина, точно-точно. Фигура-то у нее порядочная? — прошамкал дед, жуя булочку. — Порядочная?.. — опешил Чонгук. — Ну, подержаться-то есть за что? Женщина должна быть доброй в теле, чтобы и грудь сочная, и бёдры пышные. — А тебе лишь бы пошлости какие говорить, — снова пробормотала бабушка в светлом. — Старый плут. — Я не плут, а повитуха с сорокалетним стажем! Между прочим, в третьем поколении! — Дед потряс узловатым пальцем, строго глядя на жену. «Повитуха», — только и фыркнула та. — Я, думаешь, как тебя выбирал? — По любви. — Нет, по осознанному выбору! По бедрам! — Где ты там кого выбирал? — добродушно рассмеялась бабушка в темном. — Единственная незамужняя девушка в вашей глухой деревне была, вот и поженились. Тоже мне, любовь. Это просто других вариантов не подвернулось, а положено было уже по возрасту. Знаем мы вашу деревенскую любовь, знаем ваш осознанный выбор. То ли дело в городе, верно, Майк? Кругом столько девушек красивых. И высоких да статных, и миниатюрных, и творческих, и умных, и дерзких, и кротких-послушных. Только сделай шаг и познакомься. Чонгук подпер щеку кулаком, глядя на меня через стол. Я с деланным увлечением сооружал два сладких бутерброда: разрезанные пополам круглые булочки, сладкая паста из фруктов, колотый арахис, нарезанная клубника, снова булочки с пастой. Неплохой такой десерт выходил, может быть, даже не вредный. Когда два бутерброда были готовы, я между делом положил один к Чонгуку на тарелку, продолжая заниматься собственными заботами. — Какая б она там ни была, творческая или умная, главное — чтоб бёдры пышные. Тогда рожать легче. Что у нее бёдры? — Пойдет, — отозвался Чонгук, невольно опуская взгляд. — Родит, когда понадобится. Я мысленно послал его ко всем демонам, кусая свою булочку. Кто его знает, этот их магический мир, вдруг тут и мужики рожать могут? В любом случае, я на такое не подписывался. И бёдры у меня узкие, кстати… — Так что, Майк, когда планируешь детей заводить? — прихлюпнул чаем дед. — Надеюсь, что больше никогда, — со скромной улыбкой ответил Чонгук, пытаясь нарезать свой десерт на кусочки. Булочка не хотела поддаваться, приходилось прилагать много усилий, половина клубники из начинки уже вылезла на тарелку, но он невозмутимо продолжал, старательно строя из себя манерного принца. — У меня уже есть трое детей, хватит. За его спиной послышался оглушительный звон и грохот. — Ох, простите-простите, — залепетала Джису сквозь натянутый смех, — запнулась. Всё в порядке, сейчас уберу. Я недоверчиво посмотрел на лужу и осколки хорошенького белого чайничка. Увы. Это была самая стильная вещица из всей их посуды. Джису торопливо собирала осколки на совок, а я, пользуясь шумом, шепнул: «И когда это вы столько детей завести успели?» Чонгук только плечами пожал: «Не я, а Майк… Образ такой». — Вот! — между тем просиял дед, довольно хлопнув ладонью по столу. — Другое дело! Семейный человек… — Нет, если честно, — покачал головой Чонгук. Булочка уже была нарезана на идеальные кусочки, но приступить к десерту никак не удавалось. — Ни одного из своих детей я никогда даже не видел, просто ежемесячно отсылаю их матерям деньги на содержание. — Так они еще и от разных женщин. Ой. Да ну вас, молодежь. — Дед, похоже, окончательно разочаровался в госте, а то и в целом поколении, с трудом поднявшись, поковылял прочь из столовой. Чонгук довольно улыбнулся. Видимо, этого и добивался, хотел отвадить слишком дотошных собеседников, пусть даже такой ценой. Чуть ли не напевая, он манерно подобрал размазанную по тарелке клубнику, ножом собрав ее на вилку, совсем как Джису собирала осколки щеткой. От этих ассоциаций зазудело где-то под ложечкой, и в тарелке, и на вилке мне теперь мерещились крохотные осколочки. Вон, вон же, беленькое между двумя кусочками клубники. Впрочем, нет, это арахис. А вот это?.. — Ты скоро? — вклинился в мои терзания тихий голос Чонгука. — Обычно я не поторапливаю людей за столом, но ты что-то задумал… лась, всё нормально? Я с готовностью закивал. Все остальные уже давно поужинали и переключились на свои дела, не уходя из-за стола только из-за меня, гостя, всё возящегося со своим нехитрым десертом. Разговор стал ленивым, обыденным. Доедая, я впервые в жизни изо всех сил прислушивался к собственному чавканью, молясь, чтобы не почувствовать хруст на зубах. Так и тянуло спросить Джису, мыла ли она клубнику. Я вот что-то не видел ничего такого. А вдруг грязная? Вот, сейчас почувствую песок на зубах! Но ничего ужасного не происходило. Просто я, похолодев, жевал булочку с клубникой, женщины обсуждали планы на вечер, а Чонгук едва заметно улыбался, наблюдая за мной исподтишка. — Благодарю, всё было очень вкусно, — едва я проглотил последний кусочек, выпалил он, резко вставая из-за стола. Я встрепенулся, принявшись собирать нашу посуду. — Нет-нет, — залепетала Джису, забирая у меня стопку грязных тарелок. — Я сама всё сделаю. Отдыхайте, госпожа. Немного посоветовавшись, мы решили так и сделать, дать себе денек отдыха, отложить поиски очередных подработок и изучение жизни в здешних краях. Мы были в чудесном теплом месте, нас приютили добрые люди, денег на еду вполне хватало. Нужно было пользоваться возможностью отдохнуть и насладиться. Прикрыв дверь, я облегченно вздохнул. При том, что я почти ничего не сказал, я был вымотан этой беседой, даже моя доставучая родня так не выпытывает. Впрочем, я мог их понять — когда впускаешь людей в свой дом, хочется узнать о них побольше, мало ли, что за страшных типов к тебе занесло. А мы, наверное, выглядели весьма подозрительной парочкой. — Тебе не кажется, что Шуга специально всё это сделала? — задумчиво спросил Чонгук, выглядывая в окно. Я скинул с себя балахон и подошел ближе. Кобылка ходила между клумбами во внутреннем саду и придирчиво оценивала цветочки, выбирая особо приглянувшиеся. — Спланировала и привела нас сюда. — Не знаю, может быть, — отозвался я, облокачиваясь на подоконник. — Меня интересует другое: наша наглая кобыла хозяйский цветник потрошит. Мы что-нибудь с этим сделаем? — Нет, — мотнул головой Чонгук, заставив меня удивленно поднять взгляд. — Джису только что была в саду, видела всё, но не прогнала ее. Пусть дальше общипывает, раз так. — Вот это гостеприимство… Когда в зубах собрался пристойный букет, Шуга осторожно тряхнула гривой, выпятила грудь колесом и с разбегу сиганула на сплошную стену забора, осмотрелась там и через пару секунд исчезла. — Куда это она? — хмыкнул принц. — Понятное дело, — улыбнулся я, — спешит на свидание к Арми. Думаю, сегодня ее можно обратно не ждать, хехе. Кстати, о свиданиях. Не хотите тоже куда-нибудь сходить? Уверен, в этом городке полно хороших мест, на которые будет интересно посмотреть. — Да, я тоже в этом не сомневаюсь, — загадочно улыбаясь, протянул Чонгук и отошел к своей кровати. Сев ко мне спиной, он ласково погладил расшитое покрывало с цветочными узорами. — Но, может быть, лучше остаться тут и отдохнуть? Можем, например… поиграть в морской бой. — Ищете предлог меня поцеловать? — спросил я, склонившись над его плечом. Чонгук отвернулся, гордо вздернув нос. Я чуть не замурчал от умиления. Мне безумно нравилось смотреть, как он строит из себя благородную недотрогу, в душе сразу просыпался хабал, которого так и тянуло, если не зажать в угол и беспардонно облапать, то хотя бы засмущать сальными шуточками. Но я лишь присел у него за спиной, положив подбородок на плечо и прошептав: — Ваше высочество, если у вас возникнет желание меня поцеловать, вы можете просто взять и сделать это, не выдумывая какие-то там игры. Так и быть, я даю вам карт-бланш. — Кого? — уточнил Чонгук, чуть повернувшись, чтобы встретиться взглядами. — Полную свободу действий. Хотя, согласен, звучит как десерт… как монблан с каштановым кремом. — Звучит вкусно, — улыбнулся Чонгук. — Приготовишь как-нибудь? — Нет. Понятия не имею, как его готовят и реально ли это вообще в вашем веке. — Ну вот. — Он цокнул языком и закатил глаза. — Ничего ты сделать и показать не можешь. Только рассказываешь, сколько в твоем мире замечательных вещей, а поделиться ничем не хочешь… — Вот не надо наговаривать, — усмехнулся я, повалив парня на кровать. — Кое-чем очень даже могу поделиться. Знаете понятие «скарфинг»? — Даже пытаться угадать не буду, — рассмеялся Чонгук, без возражений позволяя усесться на нем. Игривое настроение — штука чудесная. — Все мои предположения слишком далеки от истины. Ну, и что же это такое? — Эротическое удушение, — глухо ответил я, вцепившись в его шею и слегка стиснув пальцы. Чонгук, что приятно, даже не подумал пугаться, только снова засмеялся, перехватывая мои запястья. — Конечно, такое с древних времен практиковали, для вашего века не новость. Но для вас… Да. Более идеального момента, чтобы помешать нам, Джису не могла получить. Одновременно со стуком войдя в комнату, она начала было воодушевленно что-то говорить то ли про сад, то ли про погоду, фиг знает, но увидела творящееся и обомлела. Надо отдать ей должное, ненадолго. Тут же поспешила выручать гостя, на которого напал пробравшийся в дом враждебно настроенный незнакомец. С размаху швырнула крепкое и крупное яблоко, которое держала в руках. Попала точно в цель… В следующую секунду я с нецензурными воплями схватился за голову, стараясь уползти как можно дальше, чтобы не получить еще раз. — Юнги! — в панике кинулся ко мне Чонгук, пытаясь обнять и проверить, всё ли там в порядке с головой. Кто знает… эта мадама с такой силой швырнула, что, как по мне, могла бы и черепушку проломить. — Боже, Юнги, очень больно? Дай посмотреть. Крови нет? — Какого… ч… — Джису, видимо осознала, что я вовсе не маньяк-убийца. Невнятно промычала и, вылетев вон, захлопнула за собой хлипкую дверку, на которой, увы, не было замков и задвижек. Ну кто же знал, что у этого семейства принято вламываться в чужие комнаты без разрешения?.. На какое-то время мы были оставлены в покое. Я самозабвенно выл, боясь, что черепушка всё же треснет от боли, Чонгук пытался меня успокоить, бормоча про примочки из каких-то там цветочков-травок. А после Джису, видимо, накрыло следующей волной осознания. Распахнув дверь, она возмущенно взвизгнула: — Какого, я спрашиваю, черта? ВЫ КТО?! Вы… эй… Я перевел на нее затравленный взгляд, Чонгук путано пытался объясниться и извиниться за обман, но Джису смотрела совсем не на нас. Куда-то в угол. Причем так, будто там сидел, покуривая кальян и распивая мохито, снежный человек. — Чье это? — ошарашенно выдохнула она, медленно проходя в комнату и указывая на мой висящий на спинке стула бомбер. — Мое, — нехотя признался я, не понимая, какая ей вообще разница. — Твое, — шепнула Джису, поднимая бомбер и оглядывая с каким-то странным всё нарастающим восхищением. Нет, я, конечно, привык, что местным моя одежда казалась необычной, кого-то бесила, кому-то нравилась, но эта дамочка уж очень эмоционально реагировала. — Это же… это же бейсбольная куртка «Нью-Йорк Янкиз»! — завизжала она, прижимая бомбер к груди и аж прыгая от восторга. А после кинулась ко мне. Ее горящий взгляд, честно сказать, немного пугал. — Откуда она у тебя? Ты тоже оттуда? Правда ведь?! Умоляю, скажи, что ты тоже из другого мира! У Чонгука аж руки опустились от удивления. Я слабо кивнул. И Джису продолжила радостно скакать и визжать, тиская мой бомбер, как любимого сыночка, с которым всё лето не виделась. — Ничего себе поворотец, — пробормотал Чонгук, усаживаясь на постель. Я только обалдело перевел на него взгляд, не в силах уложить в пострадавшей и всё еще трещащей голове всё услышанное. — Ты хочешь сказать, что ты тоже пришла сюда когда-то из другого мира, как и… Юнги? — Я попала сюда пять лет назад, — с улыбкой кивнула Джису, наконец, почти успокоившись. — Меня фея привела. В своем родном мире я умерла в больничной палате после автокатастрофы. Фея предложила мне отправиться в другой мир и оказать ей небольшую помощь в делах, а взамен пообещала даровать полностью целое и здоровое тело и возможность прожить долгую жизнь. Мне был всего двадцать один год, я считала, что еще не успела толком пожить, поэтому согласилась без раздумий. И вот… я здесь. Живу и радуюсь жизни! — Оу, — только и выдохнул я. Почему-то я никак не ожидал, что могу встретить в этом мире другого такого человека. Не то чтобы мне хотелось быть уникальным, нет, но я не думал, что для фей норма — вот таким образом решать проблемы. Считал, что мой случай был уникальным. Впрочем, если Тильсин сказала, что запросто может путешествовать между мирами и даже иногда это делает, почему бы и не таскать к себе новеньких? — А вы? Как давно вы здесь? Что случилось на родине? Где жили раньше? Где сейчас устроились? Для чего вас сюда забрали?! — Так… много вопросов… — неловко усмехнулся я, поднимаясь с пола и понимая, что даже не могу сообразить, сколько времени провел в этом мире, что уж об остальном говорить. — Тут нужно подумать, как и что будет правильнее рассказать. Я перевел взгляд на принца. Чонгук только пожал плечами, видимо, разрешая мне говорить всю правду. Ну да, раз уж нас раскрыли, можно было перед одним человеком и не маскироваться больше. — Что ж. Пойду прогуляюсь. — Чонгук встал с постели и рассеянно накинул на плечи легкий светлый плащ. — Не хочу мешать. Вполне очевидно, что у вас двоих есть интересные обоим темы для разговора. Которые я поддержать не смогу. — Бросьте, ваше высочество, — поспешил перебить его я. Вцепился в плащ и потянул на себя. «Высо-о-чество?» — прошептала Джису, удивленно округляя глаза. — Вам же тоже очень интересно узнать все подробности. Оставайтесь с нами, чтобы мне не пришлось потом пересказывать. — Но я…  — Оставайтесь, — кивнула Джису. — Я принесу чай и сладости. Познакомимся по-людски. Мне очень интересно знать, кого это я впустила в свой дом… Как ни странно, фраза прозвучала угрожающе. Джису, как оказалось, жила в той же стране, что и я, в нескольких часах езды. Болела за бейсбольный клуб «Нью-Йорк Янкиз», каждый год на день рождения покупала себе что-нибудь с Пикачу и когда-то мечтала стать актрисой, даже училась на актерском, но, увы, во время учебы стала разочаровываться в этом деле. Однажды такси, в котором она ехала со встречи с бросившим ее ухажером, попало в аварию. Девушка угодила в больницу со страшными переломами и черепно-мозговой травмой. Джису сказала, что она так и не пришла в себя тогда, но чувствовала и осознавала многое, понимала, что медленно умирает, несмотря на все старания врачей. Тогда-то к ней и явилась крохотная курносая феечка по имени Тильсин. По условиям их договора Джису должна была проникнуть ученицей в гарем к наместнику Рёмерии, разыскать среди младших жен заговорщиц и помешать им убить господина Моруса. Вот это я понимаю! Джеймс Бонд в гареме! Джису превосходно справилась с возложенной на нее миссией, за каких-то три недели раскрыв заговор. Коварные злодейки были наказаны, а Джису щедро награждена целым сундуком с золотом. Ей, к слову, предлагали остаться в гареме уже в качестве полноправной жены, но Джису предпочла деньги… и при всем уважении к добродетелям господина Моруса, я ее хорошо понимал. А «на свободе» она вскоре познакомилась с управляющим местного театра. Ну, закрутился роман, бла-бла, все дела, сами понимаете. Поженились, вместе театром теперь управляют… это уже не так интересно. — Понятно теперь, как ты написала сказку про Винни-Пуха, — усмехнулся я, подпирая щеку ладонью и оглядывая оставшиеся печенья. — Я-то думал, ничего себе совпадение! А ты просто украла ее. — Ничего я не крала! — вспыхнула Джису. — Я честно признаюсь, что сказки и повести не мои, что я просто собираю и записываю чужие истории. — Как братья Гримм, что ли? — Да, вроде того. Только менее мрачные предпочитаю. Записываю, отдаю на копирование, чтобы продавать желающим, а оригинал отправляю в библиотеку в Пульсатилле. А после мы с мужем ставим по ним спектакли в нашем театре. Вот сейчас, например, «Питера Пэна» готовим. Обожаю эту историю! — Да? — я скосил взгляд на Чонгука. — А копии «Маленького принца» у тебя нет? — Чего нет, того нет, — с горечью покачала головой Джису. — Я его в детстве читала, не помню почти. — Могу дать почитать, — усмехнулся я. — Кстати, у нас тут книжечка есть, не интересует? «Розы — цветы страсти» Джоанны Линдлей. — Что? — тут же встрепенулся принц, возмущенно уставившись на меня, и зашипел: — Мы не отдадим книгу, мы ее еще не дочитали… — Да чего там дочитывать? — веселился я. — Ясно же, что дальше будет. Трах, трах и снова трах. А в финале Элизабет уйдет от мужа и выскочит замуж за Майка. — Ты заглядывал в конец? — прищурился Чонгук. — Нет. — Ну вот и не говори тогда. Я хочу дочитать. — Читатель, — улыбнулся я, допивая свой чай и искоса глядя на него поверх чашечки. — Ладно, Джису, а скажи-ка нам вот что: где у вас тут можно пристроить на временную работу неглупого, рукастого и даже сильного молодого парня, которому папенька велел познавать жизнь и нужды простых людей? Девушка осмотрела Чонгука, задумчиво хмыкнула, потирая подбородок, а после улыбнулась.