В спальне Джису было невообразимо красиво… Утреннее солнце, проникавшее в комнату через стрельчатые арки-окна, терялось в бесчисленных полупрозрачных занавесах, украшавших и деливших помещение. Свет становился мягким, нежным и теплым. Белые, персиковые, розовые и золотые ткани волшебно мерцали, делая всё вокруг уютным. Расшитые подушки с пышными кистями будто звали прилечь, еще отдохнуть; узорные коврики ласкали босые ноги длинным мягким ворсом, заигрывая; расписные блюда со свежими фруктами, которые только-только принесла Джису, так и просили угоститься. Воздух был напитан чудесным ароматом цветов из сада, а под окнами слышалась дивная музыка — жены хозяина учили старших внучек играть.
— Есть очень важный разговор, — начал я, упираясь локтями в туалетный столик. — Слышишь?
— О чем? — Джису отвлеклась от рассыпанных по кровати бусин и подняла голову. Кривое и мутноватое зеркало в золотистой раме не давало понять выражение ее лица, прочитать взгляд с такого угла и расстояния. Так что я обратился в слух, пытаясь уловить все оттенки голоса.
— Об одном большом секрете, который ты знаешь… — Мой собственный голос был ровным, за долгие годы я научился притворяться уверенным в себе и спокойным. — Хочу, чтобы ты со мной поделилась тайной.
— Чего? — Джису собрала последние бусины, с тихим звоном высыпала их в пустую пиалу. А после поднялась с кровати, поставила пиалу на столик и строго посмотрела на меня сверху вниз. Я смущенно хмыкнул. — Что это ты имеешь в виду?
— Стихотворение, которое ты мне так и не прочитала. О чем оно было?
— Я же дала тебе грамоту, — сморщила носик Джису. Оглядев стол, она выбрала одну из крохотных скляночек и капнула ароматным маслом себе на запястье. — Потрудись и разберись сам.
— Я бы так и сделал, но, увы, случилось одно недоразумение, — принялся плести я, глядя на мутное отражение отошедшей девушки. — Видишь ли, я был сонный, так что случайно подпалил листок. Короче говоря, он сгорел. Прочитать не получится.
— Так спроси у Чонгука. Уж примерное содержание он точно помнит. А может, еще и дословно воспроизведет.
— Ну, понимаешь… он стесняется такое рассказывать. Проще будет…
— Ладно, поняла. — Джису замерла. Я оглянулся и тут же встретил ее хитрую улыбочку. — Давай так: я расскажу тебе все подробности, которые помню, если ты мне поможешь.
— Что требуется?
— Да просто сходить на базар и накупить разного. Не переживай, не слишком много, но мне не хочется идти самой, мы с мужем планировали сегодня срочно поработать над новым спектаклем. Принесешь все покупки — расскажу. Согласен?
— Согласен, — тут же кивнул я.
Собственно, именно так я и отправился один шляться по незнакомому городу. Нацепил на себя самую простенькую рубаху принца, протер любимые очечи, взял за веревочку запряженного в крохотную тележку Иа и зашагал в указанном направлении. Солнце со всей ответственностью светило в затылок, и больше всего на свете я жалел, что бейсболки у меня не осталось ни одной. Всё равно все пялятся, так что можно еще и странную шляпу на себя надеть.
До базара мы дошли минут через пятнадцать. Я сразу понял, что добрался, ведь даже на фоне центральных улиц тут творился сущий бардак. Иа чувствовал себя совершенно спокойно, а вот я в испуге дергался от каждого случайного прикосновения в тесной толпе, то и дело проверял, на месте ли выданные деньги, и каждые десять шагов нервно вглядывался в список, потому что из-за влетающих в уши чужих разговоров совершенно забывал, что мне нужно. Думаю, сам бы я так и не справился. Но вмешалось чудо. Добрая богиня сжалилась и послала мне одного из своих ангелов, не иначе.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — послышался голос слева, и я в первую секунду даже не подумал, что это обращаются ко мне, но на автомате оглянулся. Девушка смотрела прямо на меня и улыбалась. Атласная кожа цвета молочного шоколада, пышная грива черных кудряшек и струящееся голубое платье в греческом стиле (вот так вот, средние века из меня еще и модного эксперта сделали). — Похоже, вы тут в первый раз, и немного теряетесь. Буду рада вам подсказать.
— О, это очень кстати…
— Иа? — еще шире улыбнулась девушка-ангел и протянула к ослику руку, чтобы ласково потрепать по ушам. — Так вы по поручению Джису здесь?
— Вроде того, — удивленно покивал я, показывая список покупок. — Попросила кое-что ей приобрести… но я, как вы верно заметили, немного теряюсь. Не очень-то привык к базарам, к торгам… и вообще.
— Раз уж вы друг Джису, — заговорщически прошептала девушка, подмигнув, — я возьму вас на поруки, раздобудем лучший товар по самым соблазнительным ценам. Уж я тут каждую блоху знаю! Ой, вы только не подумайте, что на нашем базаре блохи… это, знаете, выражение такое… Так, что тут у вас? — Она торопливо забрала список и, нахмурившись, внимательно его изучила. — Замечательно, всего-ничего, быстро управимся!
— Рад слышать, — искренне заверил я.
— А вы Джису кем приходитесь, если не секрет? — Девушка тут же двинулась сквозь толпу так ловко и легко, будто все ее обтекали. Даже завидно стало. — Откуда сами в наши места прибыли?
— Друг, — пожал плечами я. Ну, а что еще можно было придумать? — Так сказать, из тех же краев…
— Ого, так вы тоже из… — Девушка приложила ладошку к лицу, будто отгораживаясь от подслушивающих, и почти одними губами шепнула: — Из другого мира?
— Нууу… да… — Увидев мои удивленные глаза, она звонко засмеялась. — Только не говорите, что и вы тоже оттуда. Это будет перебор.
— Что вы, я здешняя! Просто Джису рассказывала мне про свои родные края. Должна сказать, невероятно интересно это. Хотела бы и я когда-нибудь другие миры повидать. — Девушка рассказывала, а сама между делом успевала подходить чуть ли не к каждому прилавочку: где-то торговалась и покупала что-то, складывая в тележку Иа, где-то коротко перебрасывалась парой фраз с торговцами, а где-то звенела монетками, то ли размен давая, то ли выручку собирая… Была она здесь явно не случайным человеком. — Честно сказать, я и в торговлю-то работать пошла, чтобы была возможность поездить по королевству, посмотреть, что еще за дивные места богиня создала для нас.
— И как? — поинтересовался я, помогая пристроить обратно немалый глиняный кувшин, который нам наполнили темным и ароматным финиковым пивом. — Удалось попутешествовать?
— Немного — удалось. — Девушка заботливо уложила в тележку чуть ли не целую пальму с бананами. Ей так охотно отдавали лучший товар по огромным скидкам, что я поражался. Всеобщая любимица. Начал подозревать, что домой я понесу на руках не только покупки, но и бедного надорвавшегося под их весом ослика. — Первые годы, когда сама товары возила. А после назначили главой торгового общества, не до разъездов стало. Теперь всё тут, всё на месте помогаю… Но вы не подумайте, я не жалуюсь, мне нравится приносить пользу родной провинции и любимому городу, заботиться о его людях. Это мне даже дороже.
— А ваше имя, случайно, не Лилая? — спросил я, глядя на облачко муки, поднявшееся от плюхнувшегося в тележку мешка. Иа как-то задумчиво оглянулся, оценивая груз, и только после этого попытался сдвинуть его с места. Вроде, пока получалось…
— Да, точно, — лучезарно улыбнулась девушка. — Она самая. Значит, вы уже наслышаны обо мне?
— Кое-что слышал, — покивал я, задумавшись. В голове моей в тот момент было очень много самых разных мыслей, надо признать. Я ковырялся в их хитросплетении и прикидывал. А после всё же выдал: — Слышал, что многие горожане хотят видеть вас следующей наместницей Рёмерии. Ходят слухи, что принц Хосок и принц Чонгук сейчас организовывают опрос населения, чтобы узнать наверняка, кого хотят люди. Что вы сами об этом думаете? Согласны на такое?
Почему-то мне вдруг подумалось, что принцы, очертя голову, бросились опрашивать народ, совершенно не спросив саму Лилаю. Ну, нет же у них опыта в организации выборов. Нет, никаких дебатов и предвыборных кампаний мне нужно не было. Но хотя бы согласие кандидатов…
— Его высочество Хосок беседовал со мной об этом утром, — впервые за наш разговор сильно посерьезнев, кивнула Лилая. — Я, конечно, знала, что меня здесь уважают и даже вполне видят на такой должности… Но, признаться, никак не ожидала, что и наместник, и даже принцы окажутся за.
— Мне кажется, эти больше всех за.
— В итоге, хорошенько всё обдумав, я дала свое согласие. Если народ захочет, если большинство проголосуют за меня, я возьму на себя эту ответственность. А с торговым обществом мои братья и вдвоем управятся.
— Что ж, мне стало немного легче, — усмехнулся я. — Надеюсь, у принцев всё пройдет успешно, и в ближайшее время Рёмерия получит наместницу, которую хочет. Похоже, местечко у вас тут милое. Кстати, большое спасибо за помощь.
— Всегда пожалуйста, — мягко отозвалась Лилая, возвращая мне кошель, в котором осталась почти половина денег. А ведь Джису еще и чуть ли не по минимуму выдала, сказав, что лучше схожу второй раз, если не хватит. — Не окажете ли вы мне теперь ответную маленькую услугу?
Лилая удивительным образом выудила из крохотной тряпочки-сумочки толстенную стопку сшитых вместе бумаг, похожих на какое-то подобие самодельной книги. Судя по всему, книгой это и было. Присмотревшись и заставив себя напрячь мозг, я даже сумел прочитать написанное на обложке «Ходячий замок».
— О, я смотрел мультик, — хмыкнул я, разумеется, обращаясь к себе самому.
— Что смотрели? — тут же с улыбкой переспросила Лилая. Ну, конечно, стоит только ляпнуть что-нибудь такое, сразу все обращают внимание.
— Я имел в виду, что читал эту книгу. Интересная история. — Я опустил взгляд. Внизу странички-обложки было честно написано «По произведению Дианы Джонс». А ведь я и правда читал когда-то и саму книгу, только она мне понравилась намного меньше, потому успела выветриться из головы вместе с показавшимся когда-то чудовищным внезапным поворотом… который теперь, признаться, виделся мне в совершенно ином свете. Эх, была бы и у меня дверь*, чтобы пройти в родные края, встретиться со своей семьей, поиграть в баскетбол с друзьями, а потом вернуться в полюбившееся волшебное средневековье. — Это вернуть Джису, я правильно понял?
— Да, — кивнула Лилая. — Скажите, пожалуйста, что я всё прочитала. И, как всегда, вложила в конце листок со своими впечатлениями и примечаниями.
— Доставлю в лучшем виде. — Я осторожно спрятал книгу в сумку, которую таскал за плечами, крепче перехватил веревочку Иа и вежливо поклонился. — Рад был познакомиться.
— Взаимно, — с готовностью ответила Лилая, хотя и нельзя было сказать, что мы познакомились. Моего-то имени она не знала. — Всего доброго.
Она улыбнулась на прощание и вернулась к собственным заботам, продолжив проверять работу торговцев. Я, уходя, понаблюдал немного, так и эдак выворачивая шею, а после хмыкнул и прибавил шагу, спеша домой.
Когда я вернулся, солнце было уже высоко, время близилось к полудню. Джису осталась в восторге от результатов вылазки. Перебрала покупки, нахваливая приятельницу, быстренько просмотрела ее записку из книги, а потом заметила, что я всё это время стоял рядом, неотрывно и выжидательно пялясь.
— Ах, точно. — Джису неловко улыбнулась. — Ты дожидаешься объяснений про стихи?
— Именно.
— Их не будет.
— В каком это смысле? — нахмурился я. — Ты же обещала рассказать, если куплю всё.
— О, это было маленькое предательство и обман. — Джису улыбнулась, ласково коснувшись моего плеча. — Такое же, как твой поступок с Чонгуком. У каждого есть право на личное пространство и личные тайны. Некоторыми вещами проще поделиться с чужаком, чем с самыми близкими.
Я только тяжко вздохнул.
— Понимаю, что тебе было очень интересно узнать, но, если уж он не разрешил…
— Ясно, понял, — бросил я, отмахнувшись, и вышел из кухни. Джису что-то там еще крикнула вдогонку, но я уже не слушал. Нет, она была права. Слишком права, чтобы я не строил из себя оскорбленную невинность, так что я решил пойти в сад и сидеть там, пока не проветрюсь как следует.
Но в саду была Шуга.
Казалось бы, я должен был бы обрадоваться такой компании… Но на мое приветствие она молча отвернулась и, гордо вздернув морду, отошла на другой конец клумбы с розочками, где плюхнулась попой на дорожку. Ей роль обиженки удавалась лучше.
Я удивленно хмыкнул и перевел взгляд на привязанного к столбику коня, которого несколько минут назад тут точно не было. Из-за деревьев слышался оживленный разговор принцев, который, судя по всему, двигался в направлении гостиной. Значит, это конь Хосока.
— Привет. — Подойдя ближе, я заглянул ему в морду и осторожно протянул руку. Конь фыркнул, поднял взгляд, но, подумав, всё же разрешил погладить. Меланхолично смотрел в стену, чуть дергал хвостом и делал вид, что меня вообще не существует. — Как тебя зовут?
Краем глаза я заметил, что Шуга насторожила ушки и даже немного оглянулась. Так как конь не проявлял вообще никаких эмоций, я рискнул погладить его активнее, обеими руками причесывая подстриженную гриву.
— Ты такой красивый, — мурлыкал я, улыбаясь. — И такой сговорчивый. Знаешь, была у меня одна знакомая кобыла… ну да зачем о ней? Давай лучше поговорим о тебе. Ты хочешь батат? У меня есть вкусный батат, могу поделиться с тобой…
Я вытащил из кармана угощение, которое Джису разрешила мне взять специально для Шуги. Хвост Шуги, как у кошки, нервно задергался из стороны в сторону, подметая тропинку между грядками и поднимая пыль. Конь принял подношение, пожевал, проглотил и снова уставился в стену, никак не выразив благодарность. Вот они, настоящие лошади…
— О, очень рад, что тебе понравилось, — между тем притворно рассмеялся я. — В следующий раз захвачу что-нибудь еще вкуснее. Теперь-то ты будешь моим другом, так что…
Позади послышалось жалобно-возмущенное ржание. Я коротко оглянулся через плечо, тут же вернувшись к «увлекательной» беседе.
— Не хочешь прогуляться по двору? А то тут что-то слишком шумное место. Подслушивают, понимаете ли… — Я сделал вид, что отвязываю коня от столбика. — Не хочу, чтобы нашей беседе мешали.
Шуга чуть ли не взвизгнула, мигом подскочив на копыта и подлетев ближе.
— Что такое? — спросил я холодно. Кобыла заржала, стуча копытом по земле. С таким недовольством, что никаких сомнений не оставалось — обижена она вполне искренне. Наверное, правда собиралась сторониться меня хотя бы какое-то время. Но теперь была готова поскандалить, чтобы, как следует нормальной парочке, тут же помириться. — Прости, я не понимаю, когда ты так злобно фырчишь.
Шуга всхрапнула, глянув на коня, и вцепилась в мой рукав, потащив за собой. Не хотела лишних слушателей, видимо. Я послушно поплелся, принимая такую позицию. Пока мы шли, кобылка всю дорогу что-то горячо высказывала, игогокая и фырча. Я честно пытался вникнуть и разобраться, что именно она хочет сказать. Но пришлось основываться исключительно на собственной интуиции.
— Прости, — сказал я, когда мы наконец остановились в тени раскидистого шелковичного дерева. — Я не знал, что ты хочешь сохранить в тайне свои… свою… что у вас там с Арми?.. Честно, мне казалось, вы с Тильсин — подруги, вот я и ляпнул, не подумав.
Шуга потрясла головой, что-то еще сказав. И вот тут я четко понял что именно: «Но я же твои секреты хранила». И это была чистая правда. Тильсин не узнала от кобылки ни одного лишнего слова, хотя та знала абсолютно всё, ведь я с ней без конца делился любыми переживаниями.
— Мне правда очень жаль, — вздохнул я, опуская взгляд. — В последнее время я что-то совсем потерял границы. Накосячил по всем фронтам. Мню себя тут чуть ли не самым умным, всепонимающим и опытным, а сам даже элементарные вещи забываю. Прости, пожалуйста.
Шуга какое-то время смотрела на меня строго и сурово, но потом смягчилась и положила морду на плечо. Я с улыбкой облегчения погладил белую шею. Что ж, первая ссора прошла без потерь. Неприятно, но зато осадка не осталось: я был уверен, что Шуга меня простила, и вынес из случившегося полезный урок — хоть мир и волшебный, личности тут такие же обычные, которым можно по своей глупости и неосторожности сделать больно. И это стоило запомнить.
А пока мы стояли-обнимались, в комнате, под окном которой росло дерево, послышались голоса.
— …хотел узнать: почему вы перестраиваете театр? — спрашивал Хосок. Мы с Шугой дружно заглянули в окно, опершись на низенький подоконник. Болтающие на мгновение на нас удивленно уставились, но после, как ни в чем не бывало, вернулись к разговору. — Ведь его построили совсем недавно. Здание было новым.
— Ох, — нахмурилась Джису, присаживаясь на диван и ставя на наш подоконник одну из принесенных мисок с нарезанным на дольки инжиром. — Сгорел наш театр. Ну, как сгорел… погорел. Устроили мы один спектакль, на который зазывали всех желающих. Бесплатно пускали, чтобы побольше простых людей пришло. Мы хотим, чтобы это искусство стало более массовым, народным и доступным. Так вот. Явился к нам на этот спектакль сам Анчар. Посидел, посмотрел… а после поднялся на сцену, сказал, что всё это — безвкусица и бездарность, что мы пачкаем великое искусство своими грязными крестьянскими руками, что лучше бы городской театр сгорел, чем попал под руководство подобных глупцов. Зачитал оду древнего даже по местным меркам мудреца... — На этих словах она выразительно посмотрела на меня. Я чуть не подавился инжиром, представив этого мудреца. — И ушел. А той же ночью в театре случился пожар.
— С ума сойти! — чуть не задохнулся своим возмущением Чонгук, подаваясь вперед. — И ему вот так сошло с рук? Ясное же дело, что по его приказу подожгли! Ведь столько людей должно было слышать его слова со сцены…
— Слышали, — покивала Джису и пожала плечиками. — Но что поделать-то? Когда мой муж пытался добиться справедливости, его в темницу кинули. Спасибо господину Морусу, смог вытащить и повлиять на сына. Но всё же, как ни крути, никаких прямых доказательств его вины не было. Начала пожара никто не видел, никаких подозрительных личностей не встречал. Нам оставалось только смириться и восстанавливать театр своими силами.
— Помню, раньше Морус не боялся наказывать зарвавшегося мальчишку, — печально проговорил Хосок, разглядывая на просвет розовый пахучий щербет в своем неровном стеклянном стакане-бокале, а после хлебнул немного. — Еще года три-четыре назад всё было иначе. Видимо, Анчар всё больше захватывает власть в их семье.
— Вот бы его куда-нибудь всё-таки запульнуть, — пробормотал я.
— Это точно, — согласно протянул Хосок. — Только не в пустыню, а сразу за пределы королевства. Куда-нибудь в Великую Пустоту. Когда я уезжал, он ругался на кого-то из поваров… ему неправильно приготовили цыплят в пиве. Крики на весь двор было слышно. Стыдоба.
— А благородные господа ругаются тихо? — улыбнулся я, честно деля с Шугой последние пару кусочков. Хосок проигнорировал, ничего не ответив. Восхитительный пример благородной тишины!
— Так что, когда собираетесь приступать к делу? — спросила Джису, похоже, просто решив таким образом сменить тему разговора.
— Прямо сейчас, — с готовностью отозвался Хосок. — Не вижу смысла задерживаться. Если поедем сейчас, успеем сегодня опросить весь городок… Да, кстати, Чонгук, прикажи уже своему слуге запрягать лошадь.
— Запрягать лошадь… — Мы с Чонгуком и Шугой переглянулись. С Чонгуком на тему «Нет, ему этого лучше не делать», с Шугой на тему… впрочем, на так же звучащую тему, но с другой сутью. — А ты не мог бы одолжить мне кого-нибудь из своих коней сегодня? Думаю, это будет намного лучше.
— Серьезно? Предпочтешь моих? — Хосок звонко рассмеялся. — Не узнаю тебя, Чонгук, с чего это? Ты всегда очень трепетно относился к собственным лошадям, даже не смотря в сторону чужих. Что случилось?
— Да мои-то все сейчас как раз в том городке, — понуро объяснил Чонгук, опуская плечи. — Шуга — дикая кобылка. Она с нами просто из интереса поехала.
Хосок перевел удивленный взгляд на белую морду в окне. Шуга с готовностью покивала, подтверждая сказанное, и тут же цапнула зубами мой стакан с остатками щербета, в миг опрокинув, как стопочку с шотом. Я помог ей, забрал стакан и, перегнувшись через подоконник, убрал пустую посуду на столик. Хосок поднял брови, но, кажется, смог кое-как принять увиденное.
— Ладно. Возьми Джея, он самый спокойный…
— Джей? — тут же уточнил я. — Это тот, что во дворе стоит?
— Да. Именно.
— Так вот как его зовут. — Я улыбнулся. — А то я пытался с ним познакомиться, но он застеснялся что-то, не стал имя называть. Он и правда спокойный. Очень. Может, даже слишком. Подозрительно… Будьте осторожны с таким конем, мой принц.
Я отсалютовал и, резко развернувшись, зашагал прочь. Только бросил «Шуга, пошли поиграем в песочнице», что заставило кобылку с радостным ржачем кинуться следом. У принцев были грандиозные планы на ближайшие дни, они вовсю работали над первыми в истории их королевства выборами наместника. Так что мы вполне могли отдохнуть и развлечься. Может, даже в песочнице… почему нет, раз уж мы в пустыне?
***
Чтоб вы знали, мы не пошли играть в песочнице, это была просто шутка. И то, что Джису нашла нас в горе песка строящими по моим воспоминаниям копию Орсдейл-Касл, это чистое совпадение.
— Изучаете тонкости искусства архитектуры? — с хитрой улыбкой спросила девушка, чуть склонившись и оглядывая кривенькое песочное творение. — Неплохо, неплохо.
— Принцы уже ушли? — невозмутимо уточнил я, поднимаясь и отряхивая колени.
— Да, они уже разослали надежных помощников в деревни и поселки в пустыне, а сами отправились в ближайший городок, чтобы лично поучаствовать в деле. Мы с мужем собираемся сейчас в театр, закончить приготовления к… эм, срочному политически направленному мини-спектаклю, который хотим сегодня с наступлением ночи показать на площади.
— Ого, — искренне выдал я. Нет, про спектакль-то я уже слышал. Но о том, что он вдруг про политику... Хотя, чего еще ожидать? Я уже даже догадывался, чему и кому он будет посвящен. — Туда всех желающих будут пускать? А то я бы глянул.
— Да. Прямо на площади же будет. Все, кто захочет, смогут посмотреть. И, надеюсь, прислушаться и задуматься. Впрочем… кажется, народ в нашем городе и сам очень хорошо знает всё, что мы собираемся сказать. — Джису улыбнулась, отводя взгляд. — Так что это будет не попытка открыть глаза, а просто пара слов на злободневную тему. Не хочешь приложить руку, кстати?
— Я?! К спектаклю? Серьезно?
— Да, конечно. Может, посмотришь на сегодняшнюю репетицию и напишешь нам завершающее стихотворение? — Джису пощипывала кончик пышной косы, как стесняющаяся предложить свидание школьница. — Я понимаю, трудно так сразу выдать что-то… Но, может быть, накатит вдохновение… Что думаешь?
— С радостью, — горячо кивнул я. Да, возможность приложить руку к такому делу меня очень даже манила. Это же даже лучше, чем написать стихотворение в сборник. Пусть, спектакль обещал быть одноразовым… мимолетное искусство, в отличие от хранящихся годами книг. Зато яркое и громкое, как взрыв! На годы застрянет в памяти зрителей. Я просто обязан был в таком поучаствовать.
— Отлично, тогда идем с нами. Только, если ты не против… пусть мой муж и дальше считает тебя Элизабет, ладно?
— Что ж. — Я хмыкнул и неуверенно пожал плечами. — Я не против, но не уверен, что моя накидка уже высохла, я же ее стирал.
— Не страшно. Я отдам тебе свою… есть у меня одна, которую я всё равно носить не хочу — она вызывает неприятные ассоциации… Никто ее даже не вспомнит.
Трудно в это поверить, но накидка, как и те штанцы, оказалась «горелой». Именно в ней Джису кинулась лично тушить пожар в театре. Подгоревший уголок, разумеется, она отрезала и аккуратно подшила, никаких следов не осталось, но мысли о случившемся как-то не грели, что парадоксально. Парадоксально еще и потому, что раньше я на подобные вещи внимания бы не обратил, не суеверный ведь.
— Ничего так, красиво, — пожал я плечами, старательно оглядывая себя со всех сторон. Алая накидка с ненавязчивым золотистым штампом-рисунком и широким орнаментом по краю, сложилась в куда более цельное и привлекательное одеяние, чем уже привычная мне голубая. Она оказалась более плотной и жесткой, так что намного лучше держала форму и, что приятно, прохладу. — И что, я правда могу ее забрать?
— Да, — бросила Джису, уже выходя из комнаты. — Я всё равно собиралась ее кому-нибудь отдать, просто руки никак не доходили. Так что сделаем вид, что Майк может позволить себе купить жене подобную прелесть.
— Но ведь для вашего семейства я — сестра. — Подобрав подол своего наряда, я зашагал следом за девушкой. Самое приятное — из-под этой накидки даже не было видно обуви. Замечательно, ведь потрепанные жизнью кроссовки не очень-то сочетались с такими изящными тканями.
— Ой, точно, — рассмеялась Джису, придерживая шуршащие занавесы и пропуская меня первым во двор. — Путаюсь, для кого у вас какие легенды. Ох и намудрили.
— Хоул хочет жить свободно, — со вздохом согласия ответил я. — Вот и пытается выкручиваться. Кстати, скажи-ка заодно, где я могу прикупить что-нибудь из твоих книг?
— Хочешь купить? — Удивление в голосе было таким живым и искренним, что я даже оскорбился. Я что, не похож на человека, который может книги читать? А очки как же?! — Оу… Лилая их продает, у нее все издания должны быть в магазинчике. Раз уж вы знакомы теперь, у нее и купи. А тебе зачем?
— Хочу разнообразить личную библиотеку принца.
Мы шли по узким окраинным улочкам, и я с любопытством приглядывался к расписным стенам-заборам. Они были сплошь покрыты слоем краски, не как при входе в город. Где-то — просто черточки да завитушки на ярком фоне, где-то — сложные орнаменты, от детальности которых голова шла кругом, где-то — целые картины. И морские пейзажи с русалками да кракенами, и сценки из жизни, где девушки в красивых нарядах беззаботно перебирают фрукты, и настоящие баталии, явно отражающие подвиги прошедшей несколько лет назад войны. Всё это завораживало после той простоты, что я видел в Рёмерии раньше. Хотелось постоять у каждого двора, любуясь, как в музее. Но Джису спешила на репетицию, так что я не смел задерживать.
— Кстати, — сказала она, отвлекая меня от особо детально вырисованной картины с оазисом и пьющими верблюдами, — в театре есть копии всех книг, ты можешь заодно посмотреть и выбрать, что хочешь купить.
— Отлично, — кивнул я, с трудом отводя взгляд от верблюда, нагруженного полосатыми тюками. До чего же он был правдоподобный… Я даже в какой-то момент оглянулся, проверяя, не ушел ли верблюд куда-нибудь. — И много ты книг написать успела?
— Двадцать две, если брать только романы и повести.
— Мамочки мои! — я не сдержался и усмехнулся. — Я понимаю, что ты не сама их сочиняла, а только восстанавливала… но тут же тоже нужно всё припомнить, обдумать, записать и перепроверить!
— Фраза «Я работаю над книгой» — отличная отговорка, чтобы не заниматься домашним хозяйством, — сказала Джису, весело подмигнув, и я тихо рассмеялся.
— Ну вот, теперь и мне хочется стать писателем.
***
На репетиции меня использовали по полной программе. Похоже, в этом был коварный план Джису… помогал сооружать нечто новое из старых костюмов, так что пришлось всё же снова взять в руки иглу. Даже толком не послушал актеров, лишь суть действа уловил, чего, к счастью, хватило, чтобы, дополнив ее последними дошедшими до меня слухами, написать спектаклю завершение, которым все остались довольны. А перед самой отправкой на площадь мне всё же разрешили быстренько посмотреть книжную полку и выписать себе особо приглянувшиеся названия.
На площади было людно. Весь вечер мальчишки-зазывалы бегали по городу, приглашая людей посмотреть на представление, которое никогда не будет показано снова. Такая эксклюзивность манила народ… Факелы освещали сцену на удивление ярко. Я стоял в первых рядах. У краев сцены расселись музыканты, а в центре были лишь два человека — Джису с мужем.
Томным ожиданием пропиталось всё вокруг. Мелодия шарманки сплеталась с перекличками флейт, причудливых струнных, которых я раньше и не видел ни разу, и пением артистов. И вот, когда неспешно текущие по улочкам толпы замерли, все собрались на площади, сама ночь затаила дыхание, стихнув.
Сидевший в центре сцены мужчина нежно перебрал струны. Джису, до того стоявшая за его спиной неподвижно, точно статуя, подняла голову, расправила плечи и широко улыбнулась. Толпа зашуршала восторженными шепотками — все, даже приезжие, знали Джису, звонкую, яркую, восхитительную солистку из ставшего легендарным театра.
Когда зазвучал над толпой ее голос, я даже вздрогнул, ведь еще никогда не доводилось слышать пение Джису. Она стояла буквально в нескольких метрах от меня, знакомая и всё та же смешная надоеда, но казалась теперь иной. Поразительно обаятельной и притягивающей взгляды отнюдь не только внешней красотой. Повинуясь звукам мелодии, Джису осторожно ступала по сцене, а доски под ее ногами зажигались жарким светом — это работники под сценой открывали огоньки. Выглядело как самое настоящее волшебство. Покачивалась недлинная пышная юбка хорошенького платья, локоны вздрагивали от порывов сладко пахнущего ветерка, солистка осматривала толпу дерзко и весело. И всё шагала, своей походкой разукрашивая сцену светящимися узорами. Обещала завораживающее представление.
Спектакль превзошел все мои самые смелые ожидания. Это было настоящее искусство, чудесные актеры и певцы, замечательная музыка, забавная и увлекательная история. И, конечно, приятная остринка, которая, похоже, очень понравилась морщинистому старичку, кутавшемуся в простецкий балахон и подозрительно смахивавшему на наместника Моруса.
Когда спектакль уже явно подходил к концу, я вдруг заметил в толпе неподалеку знакомое лицо. Чонгук с восторгом наблюдал за артистами, похоже, всей душой растворившись в истории, что они рассказывали. Так широко улыбался, так искренне смеялся, что в очередной раз напомнил, за что же я успел полюбить этого милого мальчишку.
Пробравшись между людьми, я встал рядышком и притих, наслаждаясь. Заметив меня, принц чуть отодвинулся, как будто уступая место. Место мне было нужно, но не свободное, а поблизости, так что я настойчиво придвинулся снова. Чонгук удивленно нахмурился, отклоняясь.
— Что такое? — прошипел я.
— Эм… я… чем обязан? — ляпнул Чонгук, наконец заставив себя оторваться от спектакля, и посмотрел на меня. — Оу, Юнги! Прости, не узнал тебя… в этом наряде.
— Да, Элизабет раздобыла себе новое платье. Я не собирался вас отвлекать, смотрите дальше. Я тут… постою просто. — И, цапнув его за локоть, наконец почувствовал, что вечер просто идеален. — Давно вы пришли?
— Ох, нет, — с досадой отозвался Чонгук, с горящим взглядом наблюдая за последним танцем Джису. — Только на конец успел, так жаль… Но зато мы с Хосоком очень хорошо потрудились сегодня, успели всё сделать.
— Отлично. Я рад, что… — Договаривать я не стал, ведь Джису поклонилась, уступая место мужу, и тот глубоким поставленным голосом принялся читать завершающее стихотворение, которое должно было поставить точку в этой веселой истории.
Хорошо же управлять вымышленным миром!
Захотел — поел цыплят, вымоченных в пиве.
Захотел — парчу, алмаз на тебя наденут,
И не скажут, что похож мордой на гиену.
Захотел — сажай в тюрьму всех, кто неугоден.
Захотел — потрать казну, это нынче в моде.
Захотел — повысь оброк. Чтоб лобзали ноги,
Сделай вид, что весь налог пущен на дороги.
Захотел — развел пожар посреди театра.
И не надо размышлять, что же будет завтра.
Довольный «зал» рукоплескал. И я, конечно, тоже присоединился, безмерно радуясь, что согласился немного помочь. Пусть это была маленькая капля в их огромном море, но я своей каплей был горд!
— Ну что, какие планы, ваше высочество? — спросил я, когда толпа понемногу стала расходиться. Была уже ночь, так что большинство разбредалось сразу по домам, но некоторые отчаянные планировали прогуляться. И я надеялся, что тоже окажусь в их числе.
— Не знаю, — честно пожал плечами Чонгук. — Поможем артистам собрать декорации?
— Что ж. Ладно. Уговорили. — Я вздохнул и первым поплелся к сцене, где уже вовсю кипела работа. — Снова потрудимся… Как скажете, ваше высочество.
— Эй, зови меня просто Майк, — рассмеялся парень, нагоняя.
— Сколько у тебя имён, Хоул?
— Какой еще Хоул?
— Тут положено отвечать: «Не больше, чем нужно, чтобы жить свободно», — улыбнулся я, потрепав его по голове. — Хоул — это герой книги. Книги, мне не очень-то угодившей, но уж получше, чем эти ваши «Розы — цветы страсти». Я решил, что буду приучать вас к менее вульгарной во всех смыслах литературе. Так что с сегодняшнего дня порнуха на ночь — не чаще, чем раз в пять дней, имейте это в виду.
— Что? — забавно опешил Чонгук. — Ты мне за что-то мстишь?..
