***
Первый день в дороге пролетел незаметно. Мы ехали втроем в одной карете, Сокджин, как профессиональный комедиант, не давал заскучать ни на минуту. Конечно, Носферату тоже бы отлично справился с этим, но порой куда приятнее по душам поговорить с человеком. Или не по душам… его фиг поймешь. А во время ночевки наконец дошло дело до того, чего я долго и с нетерпением ждал. Принцы напрашивались на постой к простым людям. Ох и зрелище это было, когда братья дуэтом доказывали, что они вовсе не разбойники разодетые и грамоты свои безграмотным мужикам предъявляли, только толку не было. Видимо, народ на окраинах Пульсатиллы не очень чужакам доверяет, принцев в лицо не знает… и вообще хочет по ночам спать спокойно, а не со странными типами разговаривать. В итоге впустил нас какой-то исхудавший мужичок. Сказал, что ему и с чужаками спокойнее будет, чем одному. Дом у мужика был большой, но жил он там с недавних пор один, скучал по погибшим в море сыновьям, так что гостям был рад, и две комнаты нам на всех выделил, и бочку с водой чистой показал, и дров дал, чтобы очаг растопить, и даже совсем свежих булок к ужину принес. А сам спать ушел. Идеал гостеприимства. Мы несказанно обрадовались, воспользовались всеми подвернувшимися благами, пока варилась в котелке последняя курочка, и вскоре сели ужинать. Была уже ночь, то и дело из леса уханье совы доносилось, скребли по котелку ложки, зачерпывающие еще супчика, шуршали в углу мышки. Когда большинство ребят ушли в комнату побольше, чтобы устраиваться спать, и мы снова остались втроем, стало совсем хорошо и уютно. Постелив себе шубу прямо недалеко от очага, я улегся, накрылся одеялом и попытался расслабиться. Чонгук осторожно попробовал подогретое с травами молоко, довольно хмыкнул и подставил миску под нос вертящемуся рядом кабанчику. — Чем заниматься будете, когда вернетесь? — спросил вдруг Сокджин, перебирая последние булочки. — Сексом, — тихо ответил я и улыбнулся, закрывая глаза, чтобы в полной мере насладиться сладостью нахлынувших фантазий. Я представлял себе много чего интересного, так что далеко не сразу заметил тишину, которая разбавлялась только треском огня в очаге. Очень походило на то, что принцы что-то там тайком от меня «обсуждают» одними взглядами. Открыв глаза, я чуть повернул голову. Чонгук упорно смотрел куда-то в сторону, весь красный от смущения. — Знаешь, Юнги, — сказал он, хмурясь, — мы тут с Бомгю переписывались, обсуждали кое-какие вопросы, а он потом с другими братьями общался… короче, не так давно в лексикон принцев вошло одно новое слово, которого в нашем языке еще вообще-то нет. — Ага, — невозмутимо поддакнул Сокджин, зубами стаскивая с веточки, что держал в руках, поджаристый кусочек хлеба. — Слово «секс». — Ну и л-ладно, я и не скрываюсь, — ответил я, прикладывая все силы, чтобы не потерять лицо. — Всё равно все догадываются. — Догадываются, — совсем тихо протянул Чонгук. — Но не заявлять же такое прямо. Мы… то есть, я вот, например, люблю хранить тайны. Да. И наши отношения можно было бы… Джин, возможно, и не знал. — А я вообще-то и не заявлял, что именно с тобой сексом собираюсь заниматься. — Вот именно, — хохотнул Сокджин, нанизывая на веточку еще пару кусков. — Если тут кто и проболтался о тайнах, то только ты. — Ой, да ну вас, — преувеличенно тяжко вздохнул Чонгук, поднимаясь, а после перешагнул через меня и вышел куда-то во двор. Проветриться, видимо, решил после такого конфуза. — Когда-нибудь люди научатся сами себя не палить, — улыбнулся я. А потом сам же с явным сомнением хмыкнул: — Когда рак на горе свистнет. — Ага, — снова кивнул Сокджин. — А знаешь, почему рак на горе никак не свистнет? Трудно ему раком на гору взбираться. Эх, забавный из него вышел бы король, — улыбнулся Сокджин, оглянувшись через плечо, и только по этому взгляду выведенный из строя очередной шуткой я понял, что речь не про ползущего раком на гору рака, а про Чонгука. Этот разговор обещал быть любопытным, так что я откинул одеяло, подтянулся и сел поближе, чтобы тоже заодно немного перекусить. — Хороший вариант. А ты что думаешь? — Кажется, о том, что я думаю, уже давно все знают… — пожав плечами, ответил я и принялся нанизывать на тоненькую палочку несчастную круглую булку прям целиком. Носферату, уже успевший вылакать свое молоко, так и лез под руку. Закусить, что ли, хотел? — Я с самого начала был на его стороне. И со временем только убедился в том, что хочу именно Чонгука видеть королем. Уж не в обиду другим принцам… но это так. — В народе многие зовут меня идеальным претендентом из-за того, что у меня семья… Не понимаю этого. Что с того? Все принцы еще очень молодые, все могут по несколько наследников родить успеть. Странно было бы выбирать из-за такого. — Сокджин вдруг впервые за всё время в пути показался мне серьезным. Он неспешно проворачивал ветку с хлебушком, а в голове явно проворачивались важные мысли. — Вот у Хосока недавно сын родился. Сразу о нем больше заговорили. Как будто некоторых волнует только одно, чтобы смена подрастала среди ближайшей кровной родни. А как там человек будет править… — Собственно, многие ведь и не представляют, каким должен быть хороший король. — Опустив булочку ниже, я смотрел, как язычки слабого уже пламени пытаются дотянуться до нее, облизнуть румяные бока и оставляют копченые черные полосы. — Пока в кузнице или поле трудишься, не сильно-то вникаешь в тонкости политика. Да и принцев они совсем не знают. Знают, что сын должен сменить отца, вот и ищут того, кто с сыном. — И это говорит человек, который народу выбор наместника доверил? — добродушно улыбнулся Сокджин, промакивая своим хлебом остатки бульона в стоящей рядом миске. — Наместник — он здесь, рядом, у местных на глазах. С ним они общаются, знают, чего от него хотят. А король… он где-то далеко, в замке, не очень-то и ясно, насколько сильно и как именно он меняет жизнь людей. Я за власть народа. Но для начала нужно научить народ понимать, что для него хорошо. А то начнут требовать отменить все налоги, раздавать им еду бесплатно, уволить всех неугодных стражников, а то слишком строго за порядком следят… Пока что понимания у масс нет. Поэтому важнее слушать мнение людей, которые разбираются, которые к замку близки. Вот, например, что думают принцы по этому поводу? Кого вы все видите следующим королем? — Кто как. — Сокджин забрал последний кусочек хлеба и отправил в рот прямо так, не поджаривая. Я же оглядел со всех сторон свою черную булочку. Пахло дымком. — Хосок уверен, что это будет либо он, либо Чонгук. Бомгю уверен в Намджуне. Но сам Намджун себя таким уж серьезным претендентом больше не считает, он всегда им был, но это путешествие многое изменило… — А ты? Как оцениваешь чужие шансы? Да и свои… — Свои — никак, — честно ответил Сокджин, снова улыбнувшись. — Я недавно начал строить для своей семьи имение… его будет видно из западной башни. Уверен, через годик я туда переберусь и даже думать забуду о замке и короне. Я хмыкнул. Среди прочих вариантов Тильсин когда-то называла похожий. И это родило в душе смутную тревогу. Не тот ли это вариант, где должен погибнуть Намджун? — Не то чтобы я не хотел быть королем, — неловко рассмеялся Сокджин. — Я хочу, если уж честно. Я думаю, что смог бы. Мне понравилось заботиться о простых людях, так что я хотел бы быть для них всеобщим отцом и покровителем, если можно так сказать. Но всё же не думаю, что Генрих выберет меня. — Правда? — Я знаю его чуточку лучше других принцев. Дольше и ближе. Даже не потому, что был самым взрослым, когда мы попали в замок. Просто моя семья часто у него гостила, мой отец с ним дружил. Так вот, зная Генриха, могу с уверенностью сказать, что ваши с Чонгуком дела подкупят его очень и очень сильно. Думаю, он выберет именно Чонгука. И это будет весьма любопытно… Дверь за нашими спинами приоткрылась, Чонгук скользнул в дом и осмотрелся. Носферату тут же кинулся к любимому хозяину, но был он уже уставший и сонный, так что, едва добежав, тут же и плюхнулся в ногах. Чонгук поднял кабанчика на руки. — Чего не укладываетесь еще? — спросил он, подходя и хмуро смотря на нас, как на непослушных детей, которым отец уже десять раз сказал бросить игры и ложиться спать. — Нам вставать на рассвете. — Да укладываемся мы, укладываемся, — ответил я, пытаясь запихнуть в рот сразу половину булки. — Фам то шево штоишь? — Ничего я не стою, — ответил парень, демонстративно усаживаясь на мою постеленную шубу и накидывая на плечи одеяло. — Эй-эй! — Я ради такого дела даже проглотил недожеванное. — Носферату пусть идет к себе в корзинку. — Юнги готов принять на ночь только одного кабанчика, — усмехнулся Сокджин. — Что ж, одного так одного, — со вздохом пробормотал Чонгук, закутывая Носферату в одеяло и поднимаясь с постели. — Найду себе местечко поприветливее. Может, крысы в углу меня примут? — Нет, с крысами уже я договорился, — покачал головой Сокджин. — Уж извини, брат мой, но, сам понимаешь, я не из тех, кто верит, что в тесноте лучше, чем в обиде. Ищи дальше. — Ну и как мне тогда быть?.. К счастью, все его наигранные проблемы легко и просто разрешил Носферату, выбравшись из одеяла, встряхнувшись и отправившись на поиски любимой корзинки. Чонгук сложил руки на груди, не отвечая на мой вопросительный взгляд. Но вскоре сдался, и первым забрался в постель. — Так-то лучше, — хотел было сказать я, но Чонгук тут же перебил строгим «Никаких разговоров, всем спать». Я усмехнулся. — Прирожденный лидер… И тем не менее именно он вскоре получил попавшейся Сокджину под руку ложкой по тыковке за бесконечное шушуканье из-под одеяла. И, пусть половина вины была на мне, я только тихо злорадно поржал ему в плечо.***
Оставшийся путь был всё таким же легким и веселым, а утром третьего дня мы добрались до замка. Мрачные черные стены Орсдейл-Касл возвышались над устеленными зимними покрывалами холмами, смотрясь в едва подернутую ледяными кромками реку, а падавший редкий снег будто выбеливал камни. Здесь почти не было ветра, а потому воздух казался холодным, но всё же мягким, благодушным. Как будто замок рад был видеть вернувшихся сыновей. Признаться честно, я чувствовал некоторое волнение, когда карета въезжала в высокие ворота: в этот раз всё было совсем не так, как в первый, и я с нетерпением ждал продолжения, хотел знать, как же всё сложится. Сокджин снова казался молчаливым и притихшим, что после последних нескольких дней выглядело даже странно, Шуга, хоть и вошла вместе с нами во двор, сразу куда-то сбежала, Чонгук полностью сосредоточился на перебирании сундуков и сумок, которые расторопные слуги тут же потащили в башню, а я… я потерянно наблюдал за всем со стороны и совершенно не знал, куда себя лучше деть. К счастью, достойное занятие само меня нашло. — Простите, — окликнул высокий, но сильный голос. Я оглянулся на подошедшую. Молодая и крепкая женщина в простеньком тулупчике, державшая в руках какой-то тощенький свиток, должно быть грамоту. — Не подскажете, как мне в покои его высочества Бомгю попасть? Я что-то совсем заплутала с непривычки. — А вы по какому вопросу? — уточнил я, стараясь не выказывать удивления, чтобы не показаться грубым. — Кормилица я, меня вчера только наняли, грамоту вот выписали, чтобы пройти в замок. — Женщина протянула мне свиток, и я чисто для галочки развернул и пробежал его взглядом, и без бумажек вполне веря. Женщина вдруг зарделась. — Такая честь для меня большая! Ну кто бы подумать мог… Ребеночек самой леди Су, и меня кормилицей попросили. Я так рада! — Идемте, — улыбнулся я, возвращая ей грамоту. — Я сам, конечно, не долго служил в замке, но путь к Бомгю пока помню... потому что всегда его десятой дорогой обходил. Мы пошли по утоптанной дорожке, темнеющей между белыми заплатками, слякоть чавкала под ногами, со всех сторон слышались голоса. Чонгук лишь мельком бросил на меня взгляд, но не стал отвлекать. — А сама леди Су, значит, тоже уже здесь? — спросил я, поднимаясь в замковую галерею и о каменный пол сбивая с кроссовок грязь. — Я просто сам только что приехал, не в курсе дел… — Точно так, вчера утром они с его высочеством вместе приехали. Новости добрые привезли. — Да, добрые новости, — кивнул я, приятно удивляясь той безмерной радости, что так и лилась из спешно семенящей рядом со мной женщины. Как будто Субин ей дочь родная. Это и значит быть любимицей народа? — Что ж, все мы будем надеяться на вашу помощь. Попетляв немного по замку, вскоре мы замерли у высоких двойных дверей, казавшихся такими массивными, что, упади хоть одна створка — расплющит в блинчик. Это, кстати, была еще одна причина для меня обходить комнату Бомгю стороной. Женщина слегка замялась, прокручивая в руках свиток, и почти робко спросила: «А вы не могли бы?..» — Да, без проблем, — согласился я и громко постучался. Тут же изнутри послышался знакомый голос, разрешающий войти. Я потянул на себя тяжелую створку и без промедления скользнул внутрь. В первой маленькой комнатке, напоминавшей прихожую, было почти пусто и совсем темно. Зато за занавесами в проеме жарко горел свет десятков свечей. — Леди Су? Я заглянул в комнату и осмотрелся. — Юнги! — тут же удивленно воскликнул Субин, улыбнувшись. И что-то в его улыбке было явно нервное. — Вы уже вернулись? Рада вас видеть… А что… что привело вас ко мне? — Кормилица, — честно ответил я, присматриваясь. Парень держал на руках ребенка, завернутого в пеленки, и как-то слегка потерянно смотрел то на него, то на меня, то куда-то в пространство. Волосы были собраны в тугой пучок, но из него уже выбивались усталые прядки, платье, честно сказать, казалось не очень-то свежим, а лицо и вовсе… — Пришла к вам, ждет за дверью. Можно ей войти? — Да-да, конечно, можно, — затараторил Субин, часто кивая, — очень даже можно. — Эм… — Я нахмурился. — Скажите, леди… с вами всё в порядке? Вы выглядите утомленной. — Я просто… — Субин тяжко вздохнул. — Ты же понимаешь, Юнги, понимаешь, что именно со мной не в порядке. Умоляю, не спрашивай, а то я могу сорваться и расплакаться, не подобает достойной леди так себя вести при посторонних. — Да, непросто вам, — сказал я, честно стараясь, чтобы в голосе слышалось мое сочувствие. — Непросто. Это чудовищно непросто и страшно. Я каждую секунду боюсь из-за этого малыша. Боюсь, что в люльку заползет крыса или какое-нибудь ядовитое насекомое, что слуги-растяпы случайно на него что-нибудь уронят, а то и специально издеваться будут, боюсь, что кормилица неправильно питается, молоко у нее будет плохое. Не могу глаз сомкнуть от всех этих переживаний... — Только не загоняйте себя в угол, — нерешительно улыбнулся я. А сам мысленно сделал себе пометку, чтобы прикупить для Субина хорошего успокоительного. — Позволяйте вам помогать и отдыхайте. Ребенку лучше, если мама его чувствует себя хорошо. Да? — Да, — рассеянно кивнул Субин, снова опуская взгляд на начавший чуть хныкать сверток. Не уверен, что он хотя бы понял, что я ему вообще сказал, но очень надеялся, что он и сам вскоре осознает это всё и немного успокоится. — Кстати, сейчас зима, насекомых можно не бояться. Субин нервно хохотнул и вскоре тихо рассмеялся, попросив меня наконец позвать кормилицу. Я так и сделал. Пригласил женщину в комнату, убедился, что всё у них в порядке, и сбежал из этой обители стресса, чтобы не поддаваться настроению. Уж лучше было забраться в свою башню и поскорее отдаться собственным делам. Когда я заполз на последнюю ступеньку знакомой винтовой лестницы, Чонгук был в своих покоях, распаковывал понемногу сундуки, складывая вещи аккуратными стопками, и улыбнулся, заметив меня через распахнутую настежь дверь. — Куда это ты ходил? — спросил парень, сворачивая светлую рубаху в крапинку, от одного взгляда на которую столько всего вспоминалось. — Навещал молодую мамочку, — усмехнулся я, заходя и оглядываясь. Похоже, все наши вещи уже были тут, даже кружки мои на столе стояли: и прихваченная из прошлого мира, и прикупленная в Рёмерии. Носферату с энтузиазмом изучал обстановку, обнюхивая щелочки между камнями в полу. — Надеюсь, у Субина не съедет крыша от переживаний. — Думаю, волноваться не о чем. Бомгю его поддержит. Чонгук безжалостно кинул несколько идеальных стопочек в корзину для белья и перевернул опустевший тяжелый сундук на бок, схватившись за щетку и принявшись вычищать скопившуюся внутри грязь и пыль. Носферату, разумеется, помогать полез. — Аж смотреть приятно, — улыбнулся я, поднимая кабанчика на руки, чтоб не мешался, и присел на кровать. — Какой ты у нас взрослый и самостоятельный принц… — Не знаю кто это, взрослый и самостоятельный… — ответил Чонгук, чуть ли не по пояс засунувшись в сундук. У меня мнение на этот счет было. Если хотите знать: взрослый и самостоятельный — это человек, который по-настоящему понимает ценность ситечка для слива, потому что уже пробовал скручивать сифоны и трубы, чтобы собственными руками прочистить годовой засор в кухне. Может, конечно, конкретно с ситечком Чонгук не сталкивался, но быт своего мира уж точно давно познал и понял. И самое приятное — признавал, что лучше немного испачкать руки, наводя уборку, чем жить в грязи каждый день. Его энтузиазм и энергия даже меня заразили. И часа не прошло, а в комнате уже был идеальный порядок. А после мы смогли немного расслабиться. — Ну что? — спросил я, закутываясь в одеяло, чтобы не растерять тепло после горячей ванны. — Что будем дальше делать? Может, завалимся спать? — Может, пообедаем? — неуверенно предложил Чонгук и присел рядом со мной на кровать, ногой грубовато почесывая кабанчика по спине. — Или во что-нибудь поиграем? — О, или можно отправиться на прогулку, и ты посмотришь, как выглядит округа зимой! Я хмыкнул и нахмурился, срочно ища более заманчивые варианты, потому что этот что-то совсем не прельщал. В этот момент над головой раздался звонкий голосок, прервавший наш диалог: — Девять часов утра, какие еще обеды? — Тильсин спрыгнула с перекладины над кроватью и забавно зависла в воздухе вниз головой. Хорошо, что на ней была не юбка, а брючки цвета травы… — Собирайтесь, путешественники! Поезд в другой мир отправляется со второго пути первой платформы ровно через пять минут! Мы с принцем удивленно переглянулись и тут же в панике подскочили с кровати. — Стоп, эй, — затараторил Чонгук, растерянно оглядываясь, — а что нам брать-то с собой?! — Не знаю! — чуть ли не взвизгнул я, совершенно бестолково перерывая свою сумку. — Для начала переодеться надо! — О, это я возьму на себя, — весело заверила Тильсин и хлопнула в ладошки. Наши домашние шмотки моментально изменились до неузнаваемости. — Что скажешь, Юнги? — Эм… ну... у тебя неплохой вкус, — выдавил я, разглядывая то себя, то Чонгука. Мы выглядели как самые обычные молодые парни из столицы. Немного следящие за модой, чуть-чуть понимающие, что такое «стиль», и самую капельку готовые доплатить за качество. Джинсы по фигуре, неброские темные толстовки и вполне добротные куртка да пальто. Раньше я бы вполне мог и сам так одеться. — Но тогда… тогда, наверное, нам почти ничего больше и не надо… Выудив из своих вещей конверт с небольшим письмом и розовой гранитной звездочкой, я спрятал его в широкий карман пальто, задумчиво обвел комнату взглядом и встал. — Да. Думаю, мы готовы, — улыбнулся я, поправляя торчащую из-под вязаной шапки челку. — Можешь переправлять. — У вас будут ровно сутки, господа, — напомнила Тильсин, подплывая ближе. — Постарайтесь хорошо провести время, но будьте осторожны, ведь если что-то случится серьезное, я не смогу помочь. Не пользуйтесь потенциальной безнаказанностью, не нарушайте законы и… желательно не попасть в новости, а то знакомые тебя узнают, Юнги. — Да это все понятно, — рассмеялся я, — мы просто немного повеселимся, только и всего. — Отлично. Ровно в девять утра вы снова окажетесь в этой комнате. И не берите с собой слишком много вещей, иначе лишний багаж затеряется в пути. А теперь возьмитесь-ка за руки. И... Удачи вам. — Спасибо, — почти выдохнул я, переплетая пальцы с Чонгуком. А через мгновение мы уже стояли под открытым небом. — Ну вот… готово. — Кажется, мы в чьем-то дворе, — пробормотал Чонгук, глядя себе за спину. Я тоже с удивлением осмотрелся по сторонам. Высокий сплошной забор из светлого камня и штакетника, тесный дворик с молодыми вишневыми деревцами, белостенный двухэтажный домик с широкими окнами, припорошенная снегом наклонная крыша. Вполне типичный для своего района двор, но всё же кое-что его выделяло. Занавески с ромашками, старая синяя лейка на заднем крыльце, стеклянный колокольчик у приоткрытой двери и знакомые голоса прямо за забором. — Мы у моей бабушки, — сказал я, подошел ближе и с прищуром посмотрел на улицу через узкую щель между досками. — Ну да. А там — мой брат с женой. Чонгук с любопытством пристроился рядом, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Я, затаив дыхание, следил за неспешно уходящей по пустынной дорожке парочкой. Женщина старательно поправляла свободное серое пальто с меховой опушкой, расправляя складки на животе, мужчина что-то с улыбкой рассказывал, придерживая ее длинный шарф за конец. — Ну надо же. И тут все рожать собираются, — прошептал я, чувствуя, как к горлу слезы подступают. — Она уже месяце на шестом, не меньше, а я только узнал… Наверное, бабушку как раз проведывали. — Слушай, Юнги? — осторожно начал Чонгук, глядя на меня. — А может… нам не стоит тут задерживаться? А то еще попадемся твоей бабушке на глаза. Не нужно бы этого. — Да, ты прав, — кивнул я, с трудом заставив себя согласиться. — Идем. Вот только уйти мы не успели, потому что, видимо, услышав голоса во дворе, из двери высунулась любопытная мордочка. Холли лишь мельком оглядел незваных гостей и тут же с визгливым тявканьем кинулся ко мне, так виляя хвостом, как еще никогда в жизни. Реактивный двигатель какой-то. — Ох, малыш, — рассмеялся я, обнимая его и позволяя себя хорошенько облизать на радостях. — Тшшш, не шуми так, пожалуйста. Бабуля не должна нас услышать. Тихо, тише... Но Холли не хотел униматься, уж слишком соскучился за несколько месяцев расставания. Неудивительно, что очень быстро дверь снова открылась шире. Я мысленно выругался, не зная, что и делать-то теперь, а бабушка лишь улыбнулась, поправляя пушистый вязаный кардиган и осторожно выходя на скользкое крыльцо. — Я знала, что ты меня еще навестишь, дорогой! — залепетала она, кидаясь обнимать. Я растерянно хмурился. — Молодец, что пришел, Юнги, молодец. Ты, наверное, ненадолго, да? Ну ничего, хоть так, хоть повидаемся. Проходите в дом скорее, не стойте! Я оглянулся на Чонгука, пожал плечами на его вопросительный взгляд и неуверенно кивнул. Либо бабушка отчаянно верила в жизнь после смерти и возможность навестить близких из другого мира, либо… либо даже не знаю, что еще. Не могли же ей не сказать о случившемся, в самом деле. Всё это намного тревожило, но неподдельное счастье в ее глазах подкупало. Старушка улыбалась, тянула меня за руку в дом и всё продолжала щебетать чуть слабым голосом. — Как же жаль, что сегодня уже не получится с работы отпроситься. Через полчаса выходить придется. Сам знаешь, к десяти я должна быть на месте как штык, а то куда ж бухгалтерия без бухгалтера? — Ты же говорила, что бросишь работу. — До конца года доработаю, — деловито покивала бабушка, скидывая уличные тапочки и переобуваясь в домашние. — Получу хорошую декабрьскую премию, а там и уволюсь. Буду дома сидеть, малыш Холли требует внимания. — Она забрала щенка, чтобы дать мне возможность раздеться. — Он совсем как еще один внук, столько радости от него… Ну, а кто твой друг? — Это Чонгук. Он не из местных. И он отличный парень, можешь верить. — Для меня большая честь с вами познакомиться, — слегка неловко выдавил Чонгук, явно чувствуя себя неуютно в сложившейся ситуации. Он в нерешительности мялся у самой двери и прижимал к груди снятую куртку. Пришлось срочно ее забрать и повесить на ближайший крючок, чтобы не застревал. — Признаться, не думал, что когда-нибудь встречусь с кем-то из родных Юнги. — Готова поспорить, он тебе нравится, — лукаво улыбнулась бабушка. — Да? — О, ты всегда знала мои вкусы лучше, чем я сам, — ответил я, шутливо закатывая глаза и таща едва разувшегося Чонгука в комнату. И это, надо признать, было чистой правдой. Бабушка была первым человеком который понял мою ориентацию и рискнул завести разговор. Она была тем человеком, с которым я мог порой посоветоваться и что-то спросить об отношениях, даже в средней школе, когда с родителями такие темы обсуждать было страшнее, чем зачитать доклад перед всей параллелью. И именно она была тем человеком, который ни разу в жизни не осуждал мой выбор и не советовал не связываться «с этим бандитом». — Слушай, бабуль, мы и правда всего на сутки сюда, завтра возвращаться будем. Можем мы у тебя на ночь остаться? — Что за вопросы?! — Бабушка усадила Холли на пестрое узорное кресло, а сама тут же засеменила к кухне, отделенной от гостиной лишь стеллажем с книгами, журналами и фоторамками. — Конечно, можете. Даже обязаны! Пока Чонгук бродил по комнате, с изумлением разглядывая лампы с ткаными абажурами, настенные часы в виде дергающего хвостом котика да стоящий у столика очиститель воздуха, я развалился на любимом диване, уже предчувствуя приятные полчаса. Холли тут же перебрался ко мне на колени. Собственно, так и вышло. Бабуля накормила нас наготовленным к празднику медово-рисовым печеньем, коротко рассказала, как у кого в семье дела, и просто завалила вопросами, пытаясь разузнать всё про мои. Я даже не знал, что и отвечать-то… но бабушка клятвенно обещала сохранить всё в тайне, а не верить ей у меня не было ни малейшего повода. Так что, уходя на работу в то утро, она знала и про замок с принцами, и про леса с феями и полулюдьми, и про мои грандиозные планы. — У тебя очень приятная бабушка, — улыбнулся Чонгук, когда я, закрыв за хозяйкой дверь, вернулся в комнату. Он играл с Холли и доедал последние печеньки. И, как ни странно, идеально вписывался в обстановку. — Сразу располагает. — Да. Она классная. Но рассиживаться и обсуждать это нам некогда, у нас, между прочим, обширная культурно-развлекательная программа на сегодня. Фу, блин, самого коробит от этих слов… но я готов потерпеть. Так что вставай. — Ладно-ладно, — протянул Чонгук, сползая с дивана и поправляя джинсы. — Ну и? Какой же у нас план? — Для начала я поведу тебя смотреть, каким должен быть правильный замок. — Не думаю, что меня так уж интересует местная архитектура замков. Ты говорил что-то про веселье, неужели это оно?.. — Именно, — довольно улыбнулся я. — Краткая инструкция по технике безопасности: от меня далеко не уходить, обо всем пугающем и непонятном сразу спрашивать, а когда увидишь огромную железную штуку на колесах, не кричать, пальцами не тыкать и не лезть «посмотреть поближе».***
Признаюсь, в легендарном парке развлечений я и сам еще ни разу не был, так что трудно сказать, кого он привел в больший восторг. Украшенный к зимним праздникам парк переливался огнями гирлянд, манил красно-зелеными лентами и флажками, шуршал увешанными шарами елочками, соблазнял согревающим ароматом сладостей, продающихся на каждом углу. Но, увы, пока меня тянуло к лоткам с горячими вафельками и уютным скамейкам в новогодних арках, Чонгука несло на аттракционы. Ну кто б сомневался, что ему понравятся и гигантское колесо обозрения, и американские горки, и вообще всё быстрое, высокое и сильное, что меня пугало... Мы добрались до парка часов в десять, как раз к открытию, и за три часа успели сделать и попробовать столько всего, что голова шла кругом. — Зря ты не согласился! — с восторгом затараторил Чонгук, едва подлетев ко мне, и цепляя за руку. — Это просто потрясающе, как будто по-настоящему летишь, прямо в небо. — Он с благоговением оглянулся на высоченную катапульту, неподалеку от которой я его и дожидался. Там уже вовсю визжал кто-то другой. — Дух захватывает… — Да верю, — улыбнулся я, втюхивая парню теплый еще пончик с яркой разноцветной глазурью, Чонгук осмотрел его с удивленным умилением. — Я как-то прыгал с похожей штуки. Не то чтобы мне совсем не понравилось, но повторять не тянет. К тому же… увы, моя старая заначка не безгранична, так что выделенный на парк бюджет уже подходит к концу. Если хочешь еще на чем-то покататься, иди один. — Да нет, — улыбнулся Чонгук, опуская взгляд и пробуя свой пончик. — И без того очень много попробовали, целая гора новых впечатлений. Как бы не укачало от такого восторга… — Ну и отлично. — Я задумчиво посмотрел на часы. — До сеанса у нас еще почти два часа, идти тут всего-ничего, так что можем немного прогуляться и осмотреться. А перед кинотеатром еще и в пиццерию успеем заглянуть. Всё в тот раз складывалось как нельзя лучше. Мы наслаждались приятным днем, получали удовольствие от современной жизни и даже перевыполнили мой план — после прогулки по торговому центру совершенно случайно попали на день открытых дверей в морском музее. Так что, да, домой мы возвращались с огромным багажом впечатлений и полным рюкзаком покупок. В том числе и сувенирным корабликом в бутылочке. — Еще так рано, — хмыкнул я, усаживаясь на самый последний ряд в автобусе, Чонгук тут же упал на соседнее сидение, с интересом оглядывая людей. — К половине девятого дома будем. Даже на вечернее шоу с моими любимыми комиками успеваем. Надо же. — В этом мире здорово, — вздохнул Чонгук, подсаживаясь еще чуть ближе. Я улыбнулся, обнимая свой набитый рюкзак и позволяя положить голову на плечо. — Столько всего замечательного. — Это ты еще душ не видел, — усмехнулся я, ласково поправляя прядки его челки. — Да. Ужасно жаль, что большинство самых классных вещей просто невозможно взять и принести раньше времени в ваше средневековье. Но хотя бы можно насладиться редким моментом. Бабуля, наверное, уже ужин нам готовит. Пулькоги из говядины и лапшу… — Как думаешь, Тильсин согласится когда-нибудь еще хотя бы разочек нас сюда отправить? — Не знаю, — я прикрыл глаза, откидываясь на спинку сидения. — Может быть. Но уж точно не в ближайшее время. Через годик рискнем спросить. Пообещаем ей чего-нибудь из косметики прикупить, она это дело любит. Наверное, переносить людей из мира в мир намного сложнее, чем летать сюда самой… Уверен, ей стоило большого труда всё это устроить. Так что… может быть… когда-нибудь... — Юнги? Юнги, не спи. — Не сплю, — ответил я не совсем осознанно. — Не верю, — усмехнулся Чонгук, мягко целуя в щеку. — Просыпайся. Я усмехнулся, открыв глаза и глупо порадовавшись, что всё еще здесь, всё еще с ним. И со странным чувством подумав, что еще никогда не позволял себе целоваться с парнем в автобусе. Ну а… раз теперь я в этом мире больше не живу, может, самое время отбросить смущение и попробовать?