В ночь перед Халамширалом.
***
Не думаю, чтобы кто-то еще это заметил, но у Соласа были веснушки. Очень светлые, нежные брызги россыпью покрывали его щеки, усеивали переносицу и рассыпались по каждому веку; словно пшеничные хлопья на сливках. Его брови низко сидели вдоль края лба, рыжевато-каштанового оттенка, и я порой мечтательно думала о том, как он выглядел в молодости. На лбу у него был небольшой шрам, почти между глаз, немного левее, и еще один на подбородке, рассекавший его посередине, отчего казалось, будто это просто ямочка, какие бывают у многих. И уши его были идеальны. Однажды, когда я покусывала его за них, я взяла в рот мочку уха и почувствовала на ней маленький рубец — след от прокола. В моей голове не укладывалось, неужели Солас раньше носил серьги, золотые, навроде тех, что были у Варрика? Солас однажды признался, что он старше меня более, чем в два раза, и хотя он вел себя соответствующе этому возрасту, я не думаю, что он сказал мне правду. Мне не хотелось слишком много думать о том, что он, возможно, даже старше моего отца, пусть внешне так и не казалось — ни морщин, ни темных кругов, ни обвисших щек, ни уставшего взгляда. Солас всегда выглядел свежим и отдохнувшим, всегда. И я очень любила смотреть, как он спит. Но еще больше я любила будить его. Я поцеловала его в щеку, потом снова в уголок рта. Солас не реагировал, и я провела языком между его губами, дразня его в уголке рта. Он зашевелился, и я провела кончиком языка по его губам, затем вниз, чтобы укусить его за подбородок. Солас застонал во сне; тихо, звук был подобен утробному рычанию. Его пальцы прошлись по моей спине, по изгибу моих ягодиц, по обнаженной коже моих бедер. Мне не хотелось останавливаться, и я изогнулась так, чтобы моя грудь коснулась его лица. Рука Соласа стала подниматься обратно вверх по моим бедрам, талии, пока он не обхватил мою грудь ладонью и не втянул мой сосок в свой рот. Я не могла сдержать стон и наклонилась ближе к нему, мои волосы рассыпались вокруг нас. Он обхватил меня двумя руками, лаская мою грудь, пока я не села на него верхом, подсвеченная синим пламенем завесного огня, что был на стене в его ротонде. — Неудивительно, что они рассказывают истории о тебе, Инквизитор. — В историях все неправильно, — протянула я, задаваясь вопросом, когда же именно он проснулся. — Как всегда и бывает в историях. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, чтобы украсть воздух из его легких, чтобы попробовать его на вкус во плоти, чтобы вспомнить, что он был реальным, а не каким-то духом из Тени. Его пальцы скользнули вниз на мою талию, и он сделал одно медленное движение бедрами вверх, дразня меня. — Ты довольно много выпила. — Возможно. — Где твоя одежда, венан? — В огне. Я рассеянно махнула рукой за спину, чувствуя спиной приятное тепло, когда вся эта куча отвратительных нарядов вспыхнула. — О, для... Он тихо хмыкнул и подался вперед, чтобы потушить огонь магией холода, насколько я понимала. На самом деле, я не хотела понимать. Мне было все равно на мою одежду. Его торс был обнажен, он сам лежит подо мной, и я покрываю его тело тысячами поцелуев, проводя языком по ключицам, покусывая его плечи. — Я бы хотела взять его в рот, — выдохнула я. Он дернулся подо мною, и я удовлетворенно ухмыльнулась, скользнула ниже. Я добралась до пояса его бриджей, водя языком по их границе и желая добраться до сокровенного. Но, как и ожидалось, он потянул меня вверх. Как всегда. — Нет. — Ты невероятно старый старик, никогда таких не встречала. — Вероятно, это правда, — рассмеялся он. — Но ты же до невозможности пьяна, и я не стану этим пользоваться. — Ты ничем не пользуешься. Ты вроде такой очень старый, очень не пользуе.... пользуещий… в общем, странный эльф. — Сколько именно ты выпила? — Достаточно, чтобы Блэкволл рассказал мне ужасную историю про убийство щенка. Ну хватит, хочу переспать с тобой хоть раз, прежде, чем ты покинешь меня. — Что? Я прижалась лбом к его ключице, пытаясь заглушить боль, которую я слышала в его шепоте, боль от осознания того, что он не станет спорить. — Ты думаешь, я не знаю, но я знаю. О моем кольце из сильвана. Вот почему. Чтобы помнить меня. — Вот теперь ты говоришь чепуху. — Ты пытаешься спрятаться, но я нашла тебя. Ты забрал мое кольцо, но теперь можешь оставить его себе. Он молчал, лишь гладил меня ладонями по спине. Но все нормально. Ведь я знала, что “сейчас я не могу тебя бросить” когда-нибудь закончится.