Требуется ганза

      Бран стал почти ненавидеть Новиград.       Первые годы жизни он провёл на окраине Боклера, столицы Туссента. Часто он сопровождал мать, когда она приходила в город продавать меха и дичь. Несмотря на частые поездки, Бран мало что помнил о своей родине, если не считать смутные воспоминания о тепле и свете.       Напротив, когда Бран впервые вошёл в Новиград, его атаковали неописуемая вонь и злобные взгляды прохожих. В Боклере никто не обращал внимание на форму ушей Брана. Здесь казалось, что все только это и видят.       Поэтому всегда, когда Бран появлялся в Новиграде, он надевал зелёный бархатный берет, подаренный Лютиком, когда мальчик пошёл в школу. Тогда Новиград становился куда более терпимым. Он всё ещё вонял как сточная канава, и пьяницы, шатающиеся по улицам целыми днями, всё ещё орали слишком громко на его вкус, но, по крайней мере, теперь Бран чувствовал себя в безопасности — со спрятанными ушами он был обычным человеческим мальчиком — неприметное лицо среди сотен.       Помимо маленькой школы, в которую Лютик зачислил Брана, рынок на Площади Иерарха был единственным местом в городе, которое ему нравилось. Купцы за прилавками всегда были добры к нему и его матери (или, по крайней мере, были добры, пока не узнали о нечеловеческом происхождении Брана), и их товары служили манящим окном в огромный мир за новиградскими стенами — блестящие клинки из краснолюдских кузен в Махакаме, симпатичные безделушки из северного Ковира и Повисса, ткани из далёкого Туссента… порой их было столько, что у Брана глаза разбегались. Тогда мать ласково журила его, напоминая сыну, как важно, чтобы он был рядом с ней, пока они протискиваются через толчею покупателей и продавцов.       Вот почему сейчас Бран был близок к панике, высматривая в плотной толпе на Площади Иерарха — и не находя — хотя бы намёк на примечательную косу своей матери.       Он выпустил Мильву из вида на одно мгновение. Среди шумной какофонии рынка Бран услышал звук, привлёкший его внимание: радостное птичье чириканье. Он посмотрел направо и обнаружил семейство ласточек в гнезде под балкой крыши. Улыбаясь, Бран остановился, чтобы присмотреться получше: нечасто он встречал городских животных, если не считать шелудивых котов или больших грязных крыс.       Конечно, сейчас, потеряв мать в толпе незнакомцев, Бран уже не так радовался.       Обеими руками Бран натянул берет на голову, беспокойно озираясь по сторонам. Он тихонько хныкнул из-за пугающего числа оглядывающихся на него незнакомых лиц. Он ускорил шаг, посматривая направо и налево в попытке найти Мильву в плотной толпе.       У Брана только получилось опрометчиво врезаться в кого-то маленького и худенького, и они оба покатились по земле. Бран схватился за голову и застонал, переводя дух. Открыв один глаз, он посмотрел на беднягу, которого нечаянно толкнул на грязную мостовую. Это была девочка примерно его возраста, и её выражение лица не сулило ничего хорошего.       — Ты! — злобно воскликнула она. — Посмотри, что ты наделал, болван косолапый!       — П-прости, — промямлил Бран, не глядя на неё. При падении его берет свалился, и больше всего Бран хотел найти его до того, как все заметят форму его ушей.       — Ты испортил мне платье! — визжала девочка. — Оно всё в грязи!       — Я сказал: "Прости"! — настойчивее ответил Бран, ползая на коленях в поисках берета.       Его окружили четверо мальчиков. Один из них — самый высокий и, вероятно, самый старший — потянулся к Брану и схватил его за руку.       — Эй, ты! — крикнул он Брану, капелька слюны вылетела у него изо рта. — Моя сестра говорит с тобой! Когда ты извиняешься перед кем-то, то, по меньшей мере, должен смотреть ему в глаза!       Бран вырывался из хватки мальчика. Его берет, он должен найти берет и убежать, пока кто-нибудь не понял…       — Ой! Дениз, посмотри на его уши! — воскликнул другой мальчик — Он эльф!       — Эльф! — повторила девочка по имени Дениз. — Что здесь делает эльф?       — Я… я… — пробормотал Бран.       Прохожие остановились, лоточники перестали зазывать покупателей. Казалось, все взгляды были прикованы к Брану. Его щёки горели от смущения под испытующими взорами. Он провёл рукой по брусчатке за спиной, сердце ёкнуло, когда он нащупал что-то бархатистое. Воспользовавшись суматохой, Бран схватил берет и вскочил на ноги, даже не остановившись, чтобы оглянуться.       Вскоре оказалось, что это была ужасная ошибка. Выкрикивая проклятия, пятеро детей пустились в погоню за Браном. Напуганный до полусмерти, Бран ускорился — трудная задача, учитывая, какими узкими и многолюдными оказались улицы Новиграда.       В один прекрасный момент Бран свернул за угол, только чтобы резко остановиться: на свою беду он оказался в тупике. Сердце колотилось как сумасшедшее; он посмотрел на предмет одежды, который сжимал в руках. Только сейчас Бран понял, почему дети погнались за ним.       Мягкий бархат был окрашен в глубокий фиолетовый. Бран по ошибке схватил берет девочки.       Прежде чем он смог продумать свои дальнейшие действия, его нагнал самый высокий мальчик. Бран развернулся и открыл рот, чтобы ещё раз извиниться, но получил удар в челюсть.       Бран чуть не упал, от силы удара у него посыпались искры из глаз. Другой мальчик поднял его за воротник, чтобы ударить ещё раз. Ошеломлённый, Бран рухнул на холодную, твёрдую землю. В ушах звенело, рот наполнил противный металлический привкус — кровь, мрачно подумал Бран.       С ехидной ухмылкой обидчик вырвал берет из рук Брана.       — Вот тебе за кражу у моей сестры, остроухий урод! — прошипел мальчик. Остальные дети захихикали в ответ.       — А что ты ожидал, Фрэнк? — сказала Дениз брату. — Он эльф. Они коварные по природе. Так папа говорит.       — Убирайся в вонючую дыру, из которой вылез! — прокричал другой мальчик. — Здесь тебе не рады!       Бран, пошатываясь и превозмогя боль, поднялся на ноги.       — Я не эльф! Моя мама — человек!       Мальчик по имени Фрэнк злобно посмотрел на Брана.       — Неужели? Тогда всё ещё хуже! Твоя мать — шлюха, раздвинувшая ноги перед эльфом! — Снова заявление сопровождалось смехом его маленькой банды.       Бран пришёл в бешенство. Он не совсем понял, что сказал мальчик, но высокомерие в его голосе было несомненным. С яростным воплем он бросился на Фрэнка. Бран не думал о том, что очевидно уступал ему; он бил, пинал и царапал старшего мальчика, не замечая голос рассудка, кричавший, что надо бежать. Через мгновение Бран опять лежал на спине, а Фрэнк сжимал его горло. Двое друзей мальчика держали Брана, пока тот не начал задыхаться.       — Перестаньте! — воскликнул четвёртый мальчик, единственный, кто не вступил в драку. — Вы его задушите!       — Заткнись, Пирс! — рявкнула девочка.       — Это… это уже ни в какие ворота! Я… я пойду позову взрослых!       Затуманенным от боли взором Бран видел, что мальчик выбежал из переулка под смех и улюлюканье друзей. Фрэнк шире улыбнулся, сжав ещё сильнее. Бран извивался в тщетной попытке освободиться — о, он пытался позвать на помощь, но сознание затуманивалось, осознанные мысли угасали в голове одна за другой…       И внезапно высокая фигура схватила Фрэнка за шиворот и подняла в воздух одной рукой, словно он ничего не весил. Другие дети кричали и пятились, только чтобы неуклюже упасть на ягодицы в попытке убежать. Бран кашлял, от слёз щипало в глазах. Резкий запах — довольно странная смесь ароматов базилика, шалфея и аниса — наполнил нос. Бран посмотрел вверх и наконец распознал черты лица своего спасителя: им оказался немолодой господин, щеголявший ухоженными бакенбардами и весьма внушительным носом.       — Р-Регис! — пробормотал Бран между хрипами.       Цирюльник не ответил. Его глаза казались темнее, чем обычно, чёрные радужки поглощали свет, будто всепожирающая бездна. Мучители Брана не могли двигаться, не могли говорить; незамутнённое чувство ледяной ярости, излучаемое Регисом, придавило их к месту. Бран сам чувствовал, как становятся дыбом волосы на затылке. Казалось, невидимая сила высосала всё тепло в переулке. Дрожащий Бран тихонько застонал, пытаясь отодвинуться от Региса.       Заклятие как будто спало. Регис резко вздохнул и посмотрел на Брана. Он разжал хватку, и мальчик по имени Фрэнк рухнул в грязь. Задира оставался лежать ничком на земле, как и его товарищи, пока цирюльник спешил помочь Брану подняться. К большому облегчению мальчика, к тёмным глазам Региса вернулось обычное тепло.       — Ты… в порядке, мальчик? — спросил вампир, присев рядом с Браном. В его голосе звучали несвойственные нотки испуга. — Как сильно ты пострадал?       — Я… в порядке, — ответил Бран, шмыгнув носом. — Меня… немного трясёт.       — Понимаю, — сказал Регис. — Необходимо отвести тебя в безопасное место, где ты сможешь передохнуть.       — К-как ты узнал, что я здесь? — спросил Бран.       Регис слегка улыбнулся.       — Я встретил Мильву на рынке, она искала тебя. Мы договорились разделиться, что должно было облегчить наш поиск. Люди, которых я опросил, сказали, что видели, как мальчик, подходящий под твоё описание, убегал от нескольких детей, — он пристально посмотрел на вышеупомянутых ребят; некоторые из них, включая Фрэнка, пытались уползти. При виде лица Региса, выражавшего тихую ярость, хнычущая компания осталась на месте.       На другом конце переулка мальчик и взрослый бежали навстречу Брану и Регису. Фрэнк и его сестра, шатаясь, встали на ноги и в один голос закричали: "Папа!"       — Что всё это значит? — спросил мужчина, глядя на испачканных, плачущих детей. — Что, холера, ты сделал с моими сыном и дочерью?       Регис успокаивающе поднял руку.       — Давайте сохранять спокойствие, милостивый государь. Прежде следует выслушать показания детей и не совершать опрометчивые поступки…       — Полукровка толкнул меня в грязь и украл мой берет! — пронзительно крикнула девочка, перебив Региса.       — Да! — воскликнул один из мальчиков. — Мы догнали его здесь, а он бросился на Фрэнка, как помешанный!       — Это неправда! — возмутился Бран. — Он первый меня ударил! И я не хотел воровать берет вашей дочери! Это была ошибка, я просто хотел…       — Как мы узнаем, говорит ли мальчишка правду? — сказал отец Фрэнка и Дениз. — Его слово — против слова других детей.       — В-в общем, м-милсдарь, на самом деле он… — промямлил мальчик по имени Пирс. Однако прежде чем он сказал что-то ещё, Дениз наступила ему на ногу. Вздрогнув, Пирс замолчал.       — Я очень хорошо знаю Брана, — ответил Регис. Он покровительственно обнял мальчика за плечи. — Он добрый и воспитанный ребёнок. Для него было бы в высшей степени нехарактерно…       Мужчина перебил его смехом.       — Погоди, да я тебя знаю! Ты цирюльник, который живёт рядом с "Золотым осетром"! Моя жена покупает у тебя мази и припарки, — он взглянул на Брана, потом посмотрел на Региса, изогнув бровь, как будто не совсем понимал, какая между ними может быть связь.       Дениз дёрнула отца за рукав.       — Папа, этот человек напугал меня!       — Он появился из ниоткуда и стал трясти Фрэнка как куклу! — добавил другой мальчик.       — Неправда! — вскрикнул Бран. — Он просто оттащил его от меня! Регис бы никому не навредил!       — Ваш сын душил Брана, когда я прибыл сюда, — процедил Регис. — Я вмешался с намерением обеспечить безопасность моего мальчика. Признаю, я, возможно, действовал несколько грубо, и за это приношу свои извинения…       — Несколько грубо? — недоверчиво спросил мужчина. — Дети вели себя как дети, а ты в ответ отбросил порядочность и напал на бедного беззащитного мальчика? — Он поднял голову. — Кроме того, если бы твой мальчишка не задирал остальных, ничего бы не случилось.       — Я не хотел затевать драку! — возразил Бран. — Я хотел извиниться, но они все начали говорить гадости про эльфов, а потом назвали мою маму… — он болезненно сглотнул и отвернулся, глаза горели от слёз.       Регис напрягся. Снаружи лицо оставалось воплощением ледяного самообладания, но Бран тут же почувствовал горячее отвращение, кипящее под маской спокойствия.       — Не моя вина, мальчик, что твоя мать была такой недальновидной, — сказал мужчина, растягивая слова. — То же касается и тебя. Может, если бы ты остался рядом со своими сородичами, то не устроил бы такой бардак. — Мужчина покачал головой. — Я помню, что "белки" творили во время войны. Они были безумными — безумными, говорю я тебе! Я не желаю, чтобы эльфье отродье болталось около моих детей.       Глаза Региса был холодны, словно два осколка оникса.       — Вы судите целый народ по деяниям нескольких безрассудных личностей? Вы подвергаете гонениям и поносите хороших людей по столь малоубедительной причине? Такие моральные принципы вы хотите передать своим детям?       — Я просто делаю то, что будет для моей семьи лучше всего. Повторяю, я не хочу проблем.       — О. И для этого вы готовы попрать право нелюдей на безопасную и спокойную жизнь. Я понимаю.       Отец Фрэнка и Дениз оскалил зубы в уродливой гримасе.       — А тебе какое дело?       — Я, как вы бы сказали, не чистокровный человек, — слегка жеманно ответил Регис. — В действительности немногие нордлинги могут похвастаться полностью человеческим происхождением. Всего лишь сто лет назад межрасовые браки были повсеместны. Знаете, милсдарь, вполне возможно, что и в ваших венах течёт капелька эльфьей крови.       — Откуда ты знаешь? — встрял Фрэнк. — Не похоже, чтобы ты здесь был сто лет назад!       Регис слегка наклонил голову и посмотрел мальчику в глаза. Тут же Фрэнк пискнул и спрятался за отцом.       Сам мужчина покраснел как свёкла.       — Лучше возьми свои слова обратно. Я не позволю, чтобы меня оскорбляли перед детьми.       — Я не намеревался причинить обиду, — безмятежно сказал Регис. — Я всего лишь использую знания, которыми располагаю, чтобы развеивать глубоко укоренившиеся заблуждения.       — Думаешь, что умный, да? — ответил отец Фрэнка и Дениз. — Со всеми своими красивыми словечками и так называемой древней кровью? — Он плюнул под ноги Регису. — К дьяволу тебя и твоё племя! Больше никогда ничего у тебя не куплю.       Искорка веселья загорелась в глазах Региса.       — Как жаль, — сказал он. — Поистине, я опечален.       Его собеседник сделал шаг вперёд. Теперь его макушка находилась всего в нескольких дюймах от кончика носа Региса.       — Что ж, ты… если ты не сменишь тон, я сотру эту ухмылку с твоего лица и…       Он так и не закончил предложение. Его лицо почти комично размякло, взгляд стал пустым, как будто он перебрал спиртного напитка со странным запахом, который любил готовить Регис. Его ноги подогнулись, и он рухнул на землю с громким "шлёп!" Секунда изумлённого молчания… и пятеро задир принялись кричать.       — Внезапный и необъяснимый приступ нарколепсии! — объявил Регис на фоне воплей. — Что за невероятный поворот событий! Как нам быть?       — Папа! — визжала Дениз, а её брат кричал:       — Ты убил его! Ты убил папу, выродок!       Регис проверил пульс мужчины.       — Разумеется, нет, — ответил он высокомерным тоном. — Он всего лишь спит. Знаете, это самое странное. Возможно, ваш отец перетрудился. Когда он вернётся в сознание, скажите ему лучше следить за своим здоровьем. Сделаете это, дети?       В ответ Фрэнк, Дениз и их друзья обругали его и убежали, оставив своего отца храпеть и пускать слюни в грязи.       — Без сомнений, отважная компания, — прокомментировал Регис.       — С ним… — начал Бран, ткнув ногой в спящего, — с ним всё будет хорошо?       — Конечно. Он проснётся с ужасной головной болью, только и всего. Однако нам следует ретироваться, прежде чем эти жулики вернутся с подкреплением. — Регис ободряюще положил руку на плечо Брана. — Что насчёт тебя, мальчик? Как ты себя чувствуешь?       Больше всего Бран хотел соврать и сказать, что с ним всё прекрасно, но горло сжалось, не дав ему вымолвить и слова. Вместо этого, к его великому смущению, лицо сморщилось, и слёзы ручьями потекли по щёкам.       — Я… — всхлипывал он. — Я… просто хочу домой…       — О-о, — вновь на благородном лице Региса появилось нехарактерное выражение беспокойства. — Понимаю. Тогда давай найдём твою маму.       Бран сумел едва заметно кивнуть. Его плечи вздрагивали от безмолвных рыданий.       — Я… я не хотел злить их, Регис, к-клянусь. Они просто… просто…       Регис опустился на колено и раскрыл объятия. Без колебаний Бран принял молчаливое приглашение и уткнулся в плечо цирюльника. Одним плавным движением Регис встал, гладя по спине мальчика, у которого слёзы текли из глаз.       — Я знаю, — сказал вампир. — Знаю, что ты ничего этого не хотел. Ты не сделал ничего плохого.       — А потом, — пробормотал Бран, — п-потом станет лучше? К-когда ты взрослый и люди смеются над тобой… это т-так же больно?       Некоторое время Регис молчал. Когда он, наконец, ответил, голос утих до мягкого шёпота.       — Я бы сказал, что лучше действительно становится, но только потому, что, когда взрослеешь, то вырабатываешь дополнительные методы справляться с неприятностями, — за последними словами последовала улыбка — не фальшивая улыбка с сомкнутыми губами, которую он демонстрировал до сих пор, а широкая, открытая улыбка, показывавшая все его острые зубы. — Кроме того, став старше, ты обнаружишь вокруг себя людей, мнение которых будет для тебя важнее, чем оскорбления и насмешки узколобых чужаков. Твоя мать, Геральт и все, кого я люблю, не считают мои зубы уродливыми или пугающими, и я не беспокоюсь об их форме. То же касается твоих ушей, мальчик. Или, по крайней мере, я хотел бы в это верить.       Бран всхлипнул в последний раз и потёр усталые глаза.       — М-м-м. Как скажешь, — промолвил он почти сонно. В семье Брана Регис был гораздо умнее всех остальных; всё, что он говорил, вероятно, было правдой. — С-спасибо, Регис.       — Не стоит благодарности, — сказал Регис. — Я всегда готов протянуть руку помощи нуждающимся. — Он поднял Брана и усадил себе на плечи. Бран засмеялся. Кататься на Регисе было лучше, чем на Геральте: ведь он был таким высоким. — А теперь, коршунёнок, давай вернём тебя в гнездо, пока твоя грозная мать не сровняла город с землёй в поисках тебя.       И, не оглянувшись на храпящего мужчину, распластавшегося на брусчатке, они направились из переулка на оживлённые улицы Новиграда.