Требуется ганза

      Смутные воспоминания Брана не передавали и малой части красоты Боклера.       Мальчик испытывал радостное волнение, пока они приближались к его родному городу. Путешествие на юг было довольно паршивым, особенно после пересечения границы Туссента. Во время перехода по заснеженной туссентской сельской местности Мильва и Кагыр подхватили исключительно мерзкую простуду. Мать Брана бывала вспыльчивой даже в лучшие времена; с заложенным носом и постоянной головной болью она оказалась ещё более ужасной попутчицей. К тому же морозные зимние ветры и ледяные дожди следовали за ними по пятам, превращая в адскую муку путешествие, которое должно было быть приятной прогулкой.       Поэтому, когда Бран высмотрел на горизонте яркие фасады и крыши Боклера, он с облегчением вздохнул.       Войдя в город, Бран, Мильва и Кагыр направились в дом тётечки Ангулемы, где им предстояло провести несколько ночей. Затем они втроём должны были присоединиться к Геральту и остальным в Корво Бьянко, туссентском поместье ведьмака, чтобы отпраздновать Йуле. Пока они шли по городу, Бран чувствовал, как его настроение улучшается. Дождь превратился в снежный вихрь, укрывавший мостовые Боклера белым одеялом. Морозная свежесть воздуха наполнила лёгкие Брана и зарумянила щёки. На улицах суетились люди, полные заразительного веселья. Похоже, не только Бран с нетерпением ждал Йуле.       Рано вечером они прибыли на место. С некоторым удивлением Бран отметил, что дом тётечки Ангулемы совсем не изменился. Он располагался недалеко от рынка, в лучшем районе города. Над входом красовалась яркая надпись "Золотой кот". Бран улыбнулся воспоминаниям. Не раз и не два Мильва оставляла его с Ангулемой, когда уходила продавать мясо и шкуры. Девушки из "Золотого кота" нянчились с Браном, угощали его медово-ореховым пирогом, пока ему не начинало казаться, что живот вот-вот лопнет. Однако Мильва никогда не разрешала ему оставаться позже определённого часа. Тогда Бран был слишком мал, чтобы спрашивать, почему.       Сегодня Бран наконец-то получил ответ.       "Золотой кот" был борделем.       Не то чтобы Бран точно знал, что это означает. Когда он спрашивал Кагыра и Мильву, Кагыр внезапно смущался и говорил невпопад, а Мильва смеялась, запрокинув голову, и потом морщилась, как будто собиралась выпить что-то невкусное. Таков был их окончательный ответ. Опять Бран поразился, как странно иногда ведут себя взрослые.       Не успели они войти внутрь, как Ангулема сжала Брана в объятьях. Раздались визги, и несколько девушек принялись по очереди обнимать бедного мальчика, а в это время Ангулема крепко стиснула заупрямившуюся Мильву и покрасневшего Кагыра. Как только девушки Ангулемы его отпустили, Бран начал оглядываться по сторонам. Обстановка была более вызывающей, чем в его воспоминаниях, и здесь было шумно — очень, очень шумно. Хотя был ещё ранний вечер, многие столы уже были заняты. Клиенты (все мужчины, как заметил Бран) смеялись и пели непристойные песни, глотая дурно пахнущий спиртной напиток; их лица раскраснелись от воздействия алкоголя и закуски. Нескромно одетые женщины ластились к ним и по-девичьи хихикали. Бран покраснел и отвернулся.       Он обратил взгляд на табличку, висевшую на стене напротив входа. Когда Бран был младше, ему было не под силу расшифровать слова на деревянной дощечке, но теперь он мог это сделать. "Уважение, — гласил знак. — Помни и пользуйся". Бран задумался, что бы это значило.       Брану и слова не дали вымолвить, когда его тётечка и остальные девушки, наконец, притащили его, Мильву и Кагыра на кухню, где в качестве лекарства им выдали охотно принятые миски супа. Ни Мильва, ни Кагыр много не ели. Последнему всё ещё нездоровилось, и было видно, что он прилагал усилия, чтобы удержать в желудке каждую ложку супа. Матери Брана было не лучше: после того как она чуть не упала лицом в миску, тётечка отправила их в приготовленную заранее комнату с шутливым ворчанием: "Смотрите, не блеваните на ковёр по дороге — я его недавно почистила".       Доев суп, Бран вместе с Ангулемой и несколькими девушками вернулся в уютную комнату, обставленную изящными диванами, на которых лежали подушки. Огонь ревел в камине, и Бран с довольным вздохом откинулся на спинку удобного сидения — а на коленях лежала тарелка со свежеиспечённым медово-ореховым пирогом! Ангулема села рядом и, ухмыляясь, взъерошила его волосы.       — Рада видеть тебя, парень, — сказала она. — Бьюсь о заклад, твоя жизнь стала жутко скучной теперь, когда мы нечасто встречаемся, а?       При этих словах девушки захихикали. Бран помнил, как они выглядели в его детстве, но не помнил их имён. От смущения его щёки немного покраснели, и он откусил пирог, прежде чем ответить:       — Я бы так не сказал. Много чего произошло. Кагыр остался с нами на всё лето и осень. Знаешь, он учил меня сражаться, — Ангулема подняла бровь; кажется, она была впечатлена. Бран набил рот пирогом и продолжил: — А ещё я начал ходить в школу. То есть Лютик устроил меня в школу. Он считал, это была хорошая мысль.       Бран тут же умолк. Он не сказал Ангулеме, что почти месяц пропускал занятия после того, как хулиганы избили его в том новиградском переулке. На самом деле, если бы Кагыр и Регис не побороли его страхи с помощью уговоров, ноги бы Брана больше не было в этом жалком подобии города.       Ангулема расхохоталась.       — В школу? Бедный мальчик, вот и началась в твоей жизни чёрная полоса! Чем же думал этот расфранченный дурак, когда заставил тебя часами сидеть твоей бедной задницей на деревянном стуле?       — Там не так уж и плохо, — ответил Бран. — Мне там даже нравится.       — Правда? — спросила одна из девушек Ангулемы. Она скрывала веснушки под толстым слоем пудры. — Всегда было интересно, каково это — ходить в школу.       — А, скукота, — добавила высокая загорелая девушка. — Никакой пользы, только забивают тебе голову всякой чепухой. В жизни это не пригодится.       — Ну, я в свободное время ходила на занятия, — сказала младшая из девушек. Её щёки покраснели, когда остальные повернулись к ней. — Я подумала, было бы хорошо, ну, знаете… научиться читать. Сдаётся мне, мама бы мной гордилась…       Тётечка Ангулема кивнула, пытаясь выглядеть невозмутимо и благопристойно, хотя сама была едва старше своих девушек.       — Верно. А ещё, когда ты научишься этой заковыристой ерунде, людям станет труднее тебя облапошить.       — Тётечка, а ты умеешь читать? — спросил Бран.       Ангулема обхватила его шею. Бран с трудом удержал тарелку на коленях.       — А как же, дурачок! — сказала она. — Как, ты думаешь, я бы тогда смогла управлять этим заведением? — Бран извивался, пытаясь выбраться из захвата, а она, ухмыляясь, сильнее сжимала. — Холера, и почему ты до сих пор зовёшь меня "тётечка Ангулема"? Цири столько же, сколько и мне, но я не слышала, чтобы ты называл её "тётечка Цири".       — Не знаю, — выдавил Бран. — Так уж получилось.       Ангулема наконец отпустила его.       — Твоя мама тебя надоумила, так? Она точно пыталась использовать тебя против меня за все те разы, когда я называла её "тётечкой".       Прежде чем Бран смог ответить, снаружи раздались громкие голоса. Какой-то человек — или, как вскоре стало понятно, несколько человек — мчался вниз по лестнице по направлению к их комнате. Ангулема напряглась, её ухмылка сменилась сердитой гримасой. Девушки беспокойно поглядывали на неё.       Вскоре вбежали две молодые женщины. У одной глаза опухли и покраснели от слёз, другая закуталась в простыню, видимо, чтобы прикрыть разорванный корсаж. Ангулема встала, изрыгая проклятия. За девушками последовали двое молодых мужчин. Даже на расстоянии нескольких футов Бран мог почувствовать от них запах перегара.       — Мазель Ангулема! — воскликнула первая девушка. — Я… Я…       Один из парней — Бран заметил, что его жилет был неправильно застёгнут — приобнял её за плечи, от чего та вздрогнула.       — Ну и зачем ты убежала, дорогуша? Мы ведь только начали…       — Мы заплатили, чтобы вы составили нам компанию, — добавил другой молодой мужчина. Что-то в его голосе заставило волосы на затылке Брана встать дыбом. — А не удирали, когда веселье только начинается.       Вторая девушка искоса посмотрела на него и ещё больше побледнела. Внезапно Бран заметил у неё на руке синяк в форме ладони.       Ангулема решительно направилась к ним, скрестив руки на груди.       — Это — заведение высшего класса, — заявила она. — Здесь есть одно золотое правило. Оно написано прямо у входа, на самом видном месте. Вы заплатили за бесценную возможность провести время с этими прекрасными дамами. Похоже, вы потеряли эту привилегию. Так что убирайтесь.       Девушки проскользнули вглубь комнаты, где их с распростёртыми объятиями встретили разъярённые товарки. Ангулема осталась один на один с пьяницами; она была на целую голову ниже их.       — Это ещё что такое, девка? — сказал второй из молодых людей, тот самый, с безумным взглядом. — Ты даже не знаешь, что случилось. Может, это мы — пострадавшая сторона.       — Не-а, — ответила Ангулема. — Я увидела достаточно. Так что повторяю… уносите отсюда свои жалкие задницы, немедленно.       Бран и глазом не успел моргнуть. Мужчина ударил Ангулему ладонью по щеке, отчего та пошатнулась. Бран вскочил, выкрикнув имя своей тётечки, а девушки из "Золотого кота" ахнули от изумления.       Второй удар был медленнее. Ангулема увернулась, бросилась вперёд и ударила противника коленом в пах. Мужчина взвыл от боли, его колени подкосились. Его товарищ после недолгого замешательства тоже вполсилы ударил. Ангулема приготовилась встретить атаку и попятилась, когда удар почти достиг цели. Кровь текла у неё изо рта; Ангулема вытерла струйку, недобро улыбаясь.       — Ангулема! — снова воскликнул Бран.       Первый соперник пришёл в себя и похромал вперёд с угрожающим блеском в глазах. Ангулема слишком увлеклась схваткой со вторым мужчиной, чтобы заметить его приближение. Бран глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, припоминая все уроки Кагыра. Издав крик слегка дрожащим голосом, он пнул ноги мужчины, атаковавшего его тётечку. Именно этот отвлекающий манёвр и был ей нужен; как только пьяница, брызгая слюной, перевёл внимание на Брана, Ангулема схватила его и, не церемонясь, бросила в его товарища. Оба врезались в противоположную стену с громким стуком.       — Тётечка! — воскликнул Бран. — Как ты?       Ангулема недовольно посмотрела на него.       — Это должны быть мои слова. Как ты, мальчик?       — Я в порядке, но…       — Ах ты сууука… — кровожадное шипение перебило Брана. Несомненно, молодые люди выглядели ошарашенными, но оказалось, что их ярость многократно возросла. Бран вскрикнул и спрятался за Ангулемой.       Двое пьяниц не успели пошевелиться, как с лестничного пролёта, ведущего на второй этаж, раздался топот двух пар ног. Мужчины застыли на месте, как только две знакомые фигуры ворвались в прихожую. Сердце Брана чуть не выскочило из груди от радости, когда он узнал маму и Кагыра. Мильва скалила зубы, её лицо раскраснелось. Кагыр вошёл за ней нерешительной походкой, изумлённо и растерянно взирая на зрелище перед собой.       — Что, чёрт вас дери, здесь происходит? — прорычала Мильва. Она размахивала отломанным черенком метлы как оружием. — Кто, вашу мать, устроил этот бардак?       — Прекрасно, — пробормотал второй мужчина, — ещё одна потерявшая берега шлюха.       — Тётечка! — воскликнула Ангулема, будто внезапно помолодела на десять лет. — Ты, как всегда, вовремя!       — Мама! — Бран ринулся навстречу матери. — Ты должна помочь тётечке Ангулеме! Эти ребята… они с ума сошли!       Глаз Мильвы дёрнулся.       — Правда?.. — она резко толкнула Брана к Кагыру. — Уведи мальчика в нашу комнату. Мы с Ангулемой разберёмся.       — К-конечно, — сказал Кагыр. — Пошли, Бран.       Сердце колотилось в груди Брана, пока они поднимались по лестнице. Позади них раздавались крики боли и ярости, и от этого у него пересохло во рту. Когда Бран оказался в безопасной комнате, Кагыр пошёл обратно, сказав, что должен помочь женщинам. Бран сидел, обняв колени, и смотрел, как он уходит. И всё же прошло немало времени, прежде чем Кагыр, тяжело шагая, вернулся в комнату. Он выглядел слегка растрёпанным, но в целом был в порядке.       — Что случилось? — спросил Бран. — У всех всё хорошо? Никто не пострадал?       Кагыр пожал плечами.       — У всех всё хорошо. Ну, то есть у всех, кто имеет значение.       — А что с теми девушками, которых обидели? Они тоже в порядке?       — Что?.. Ах, да, — Кагыр застенчиво почесал затылок. — Они тоже смогли нанести пару ударов. Ангулема всегда думает о своих работницах.       — Вот и хорошо, — сказал Бран. — Я переживал.       — Не стоило, — ответил Кагыр. — Твоя мама и Ангулема… скажу просто, что из них получилась грозная команда.       Бран услышал доносившиеся с первого этажа восторженные возгласы и свойственное его тётечке громкое гоготание. Мальчик озорно улыбнулся.       — Славно, — произнёс он. — Эти козлы заслужили. Из-за них я уронил тарелку с пирогом. Знаешь, тётечка Ангулема испекла его специально для меня. — А Бран не мог простить пропажу такого хорошего пирога.