Мысли, что я демон, часто выжить помогали. Люди же повсюду так меня и называли. ©Король и Шут — Некромант
6 июня (вечер) — Сундук у тебя? — взволнованно шептал Войд, пока они с Полиной спускались по винтовой каменной лестнице в дворцовый потайной подвал. Полина не ответила, крепко стискивая ладонь парня. Она переживала, что Мимик остался снаружи. Она так и не поняла, кто на них напал, потому что сразу прилетел — причём буквально — Каратель и приказал Мимику и Полине идти в подвал. Войд воспротивился, что Мимик Полину защитить не сможет, Мимик обиделся и заявил, что сидеть в подвале проще всего и так делают только трусы, после чего передал свой пост Войду. Войд на провокацию не обратил внимания, зато Полина почувствовала себя несколько уязвлённой, потому что её заставляют прятаться, но виду не подала. Полина не хотела сидеть в подвале и ждать неизвестно чего, пока друзьям, возможно, будет угрожать опасность опять-таки из-за неё, но других вариантов ей предоставить не успели: Каратель силой отправил её во дворец, а следом уже пошёл Войд. Войд потянул Полину чуть быстрее. Девушка выглядела спокойно, но задумчиво. У Войда мелькала мысль перепрятать элемент в свой сундук края. Ну потому что кто ещё согласится на это добровольно? Если его убьют, а он обязательно это подстроит, второй элемент никогда не достанут. Или хакеры всё равно сумеют открыть сундук? Зимберу, может, знаний и опыта не хватит, а вот Бобби или Кэвину… А уж они помогут Ранкору под страхом смерти. Итого, выйдет всего лишь жалкая пародия на попытку искупить вину. Вина была большой, за свою жизнь Войд убил многих и сделал немало плохого, о чём сейчас остро жалел. Получив дар, он обещал, что не станет таким, как другие сущности, а потом могущество затуманило ему глаза. Он с неприязнью воспринимал факт, что необходимо подчиниться либо Хиробрину, либо Нотчу. Почему нельзя быть свободным? Просто быть свободным. Войд мельком оглянулся на Полину. Задержал взгляд на легко развевающихся от быстрого шага волосах; на накрашенным чем-то ярко-розовым губам. Они общались, но в то же время между ними была стена из бедрока, зачарованная на прочность. На душе стало обидно пусто. Войд много от неё скрывал и почему-то не сомневался, что она тоже. Он не хочет рассказывать ей о своём прошлом, потому что стыдится своих ошибок. Он просто выбрал не ту сторону и сначала сделал, а потом подумал. Войд что-то чувствовал к Полине, но не мог понять, что именно. Это было странно, странно, когда тринадцать лет ты был совсем один, в темноте и Пустоте, без надежды когда-нибудь завести дружбу с человеком. Находясь рядом с ней он будто расцветал внутри, и душевная огромная пропасть серой гнили, боли, унижения и слёз становилась не такой заметной. Лестница закончилась и дальше подвал разветвлялся на четыре хода. — Куда дальше Каратель сказал? — Полина слушала короля невнимательно, всё ещё пытаясь доказать, что может сражаться с нападающими. — Прошу встать спиной к лестнице, достопочтимые миледи и джентельмены, а после повернуть в крайний правый проход. Будьте чрезвычайно осторожны, там ступенька. — Войд спародировал пафосного Карателя. — Как так говорить можно, фу! Сам Дракон язык сломит! — Хи-хи! Войд запнулся о ступеньку и ругнулся от души. Ориентируясь только с помощью Войдовых белых прожекторов, они дошли до арочной обсидиановой двери. Войд открыл её ключом, который дал Каратель, пропустил Полину и зашёл сам. Это была большая овальная комната с железными стеллажами у стен. Напротив двери был ещё один проход. — Он ведёт в Керамический лес, если наш аристократ хренов не напутал ничего. — Войд подошёл ближе к Полине. — Так что если сюда ворвутся, мы убежим. — Почему лес Керамический? — Так называется дуноровское кладбище. Полину пробила дрожь, и она тряхнула головой. Вдруг стало необъяснимо жутко. Чтобы отвлечься, она стала разглядывать предметы на стеллажах. Здесь было много вещей, и Полина с приятным удивлением обнаружила даже игровой ноутбук 2010 года, ярко-красного цвета. — Это его ноутбук, — прошептала Полина, бережно касаясь пальцами пыльной, холодной крышки, словно та была древней и очень дорогой реликвией. По коже пробежали мурашки; она видит перед собой вещь, казалось бы, обычную, но полностью и навсегда изменившую жизнь человека. Полине было очень приятно увидеть что-то с Земли, такое родное, простое, незатейливое и знакомое. С Земли, где нет никаких желтоглазых неубиваемых драконоподобных маньяков, режущих ей руки во сне. — Тебе не удалось связаться с другими попаданцами? — спросил Войд, продолжая стоять рядом и неловко перебирать руками. — Нет. — Ты им в чате писала? Полина демонстративно хлопнула себя ладонью по лбу. — Опять я забыла про этот чат! Всё в ВК и в Ватсапе! — Хе, где? — Долго объяснять. — Ну я не думаю, что мы скоро отсюда выйдем, — ехидно улыбнулся Войд. «Главное, чтобы вообще вышли» — мрачно подумала Полина, а вслух сказала: — Сейчас напишу им, а потом тебе расскажу. — Да ладно, я всё равно не пойму, — весело хмыкнул Войд. Полина нажала на тыльную сторону запястья и нашла чат «Лис_Дол». привидение в кроссовках: привет ты где После этого нашла «Наташа2004». привидение в кроссовках: привет ты где Потрясающее красноречие. — А что с твоей рукой? — Да не суть, с лестницы упала, поцарапалась… Войд? — Полина опустилась на табуретку, опёрла локоть о колено и положила голову на ладонь. — Что? Голова болит? — Нет. Скажи… ты умеешь управлять тенями? — Нет. А что? Подземный бункер утонул в вязкой тишине. Полина не собиралась посвящать Войда во все подробности разговора с Алекс. Кто знает, может Стив правда был психопатом, параноиком и человеком с шизическими наклонностями. Но у девушки появилась неловкая настороженность, и она украдкой попыталась отыскать у Войда тень. Но источников освещения в подвале не было, естественно и тени тоже. — Ап… Ты сказал странную фразу. — Полина старалась говорить спокойно, но её дико колотило. — Такова воля Бездны. Какая воля? — Бесстрашная. — Развитому Полининому воображению показалось, что Войд закатил глаза, но она не могла утверждать это. — Бездна — это не только прозвище нашего чуда золотого, но и другое, и даже более правильное название Пустоты. Пустота ведь… гм, не пустая, она бездонная, но не пустая. Пустой она кажется лишь на поверхностный взгляд. Полина переключилась на мысли о Кассандре. Очень хотелось встретиться с кумиром, с мифоискательницей более опытной и популярной, разузнать о приключениях в Эрроре, поделиться своими впечатлениями. Внутри всё заполнила тягостная опустошённость: мистику-то Кассандра ищет, а вот где её саму найти? Знать бы никнейм. Полина очнулась от того, что Войд довольно резко поднял её за плечо, притянул к себе и с нежностью обнял, положив подбородок на её голову. Опешив, Полина продолжала стоять столбом, рассеянно моргая. Полина рядом с Войдом ощущала себя хорошо, в безопасности, ей нравилось общаться с ним, но… Какое же это на редкость противное чувство — недоверие. Полина хотела обнять Войда, уткнуться ему в плечо, взъерошить волосы. Но продолжала стоять как истукан, глядя не на Войда — сквозь него. И не шевельнулась. Войд осторожно погладил её волосы, а в памяти Полины вдруг выскочило лицо Алекс, пренебрежительно ворчащее «Перебежчик!», а за ним — тогда в саду, низко нависшее над ней, натянуто-улыбающееся, с глазами под цвет фисташек. Полина отогнала дурацкие видения и прикрыла веки. Войд осторожно наклонился к Полининой щеке, и она, робея, ощутила его обжигающее дыхание. — Развлекаетесь? — сухо протянули где-то в дверях, с сильным испанским акцентом. Войд резко отпрыгнул от Полины; девушка распахнула глаза. На пороге стоял Каратель, иронично вскинув брови, и Полине отчего-то стало неловко. — Отбой, — также сухо продолжил он. — На нас напал не Ранкор, а мародёры. Все перебиты, представление окончено, попрошу зрителей покинуть зал. — Ты вовремя, Величество, — тихо, но зло прошептал Войд, пихнув Карателя локтем под ребро, когда выходил из комнаты; король сморщился от боли. — Почему ты вечно всё портишь? — Порчу что? — также тихо процедил Каратель. — Мешаю редкостному гаду играться с девочкой? А не староват ли ты для неё? — Вот это да, — хмыкнул Войд ещё тише, не сдержав ехидной усмешки. — А тебя это колышет, король недоделанный? Полина не слышала разговора, но даже издалека увидела, как заходили желваки на скулах Эрика, как он стиснул зубы. — Гадом она считает здесь только тебя, — победно завершил Войд и прошёл в коридор, пихнув Карателя плечом. Смущённая Полина, проскользнув мимо Карателя, догнала Войда и пристроилась за ним. Шагов за собой она не услышала и, оглянувшись, увидела, что Каратель так и остался стоять в проходе, сильно тряся правой рукой, между пальцами которой с шипением проскакивали разряды тока. «Похоже, его взбесили мародёры. Ну или Войд, что он там наговорил» — решила Полина. Уже в сумерках Полина пришла на своё излюбленное место у пруда и решила полистать книжку Алекс. Жёлтые от времени листы подхрустывали и казались хрупкими, как тонкое стекло. Почерк и чернила на разных страницах отличались, какие-то выглядели новее, другие были более ветхими. Поля открыла страницу о Хиробрине, датированную 19.02.1262. «По легенде, сей ночью небо озарилось тысячами молний, на несколько минут стало светло, как днём. Все молнии единовременно ударили в ту часть Империи, где ныне находится Магический лес. Энергетический фон не стабилен там до сих пор. Молнии ударили в лавовое озеро. Испуганные жители вспоминали, что из лавы той поднялся человек. Он шёл, ступнями касаясь лавовой глади, а все, кто осмеливался взглянуть в лунные глаза его, лишались рассудка» Далее перечислялись способности Хиробрина (возможно, не все), но уже другим почерком и не чёрными, а красными чернилами. «Левитация, невидимость, телепортация, ночное зрение, управление молниями, контроль над монстрами, создание тумана» На этом статейка об Императоре обрывалась. Полина хотела почитать, каким тотемом можно убить Кромешника, но на страничке о нём наткнулась на непонятные руны, древнеэррорский язык, на котором пишут сейчас только заклинания. Видимо, это и было заклинание его уничтожения, только какой в нём прок, если прочесть нельзя? Заметок о Войде в книге не было. Как и о Мимике, и о Карателе, и о Лике, и о Сталкере. Короче, более современных сущностей сюда не занесли, непорядок. Полина закусила губу. И нигде, нигде не выведаешь о прошлом Войда, а он сам молчит. К злой грусти подмешалась бессильная досада, будто кислотой разъедая изнутри. Полина терпеть не могла, когда ей врут или что-то от неё скрывают, за исключением приятных сюрпризов на день рождения. Войд не договаривает, определённо. Он не доверяет ей, так как тогда она ему может доверять? Полина посмотрела время на телефоне. 19:42. Ого, а она засиделась тут! Убрав книгу в инвентарь, Полина пошла во дворец, в свою комнату. Надо будет попросить у служанки древнеэрроро-русский словарь, ужин и кофе. Очень много крепкого, горького кофе. На всю ночь. Ранкор играется и требует элемент во сне? Теперь правила игры меняются! Главное не сделать хуже, а то притащится под окно и явно не с серенадами. Шестеро молчаливых стражников-громил, всё время топтавшихся рядом, поплелись за Полиной, все как один держа ладони на эфесах аметистовых мечей. И, надо сказать, Полина воспринимала их настолько неуклюжими и неповоротливыми, что сильно сомневалась в их способности противостоять могущественному существу. 7 июня Всю ночь Полина отчаянно старалась не клевать носом. Она посмотрела много видео на Ютубе, почитала фанфики, поглядывала на Сангламор, иногда бродила из угла в угол, прихлёбывая кофе. Факела в комнате она тушить не стала. В окно Полина видела, как подёрнулся дымкой бледный рассвет, жаль окно выходило на западную сторону. К Полине пришла лекарша, узнала жалобы и поменяла повязку, упрекнув, что в комнате пахнет кофе, а для восстановления организма нужен хороший сон. Вот именно что «хороший». Поворчав, лекарша ушла, а к Полине заглянула служанка и передала зелёный бумажный пакетик. На динамит он не смахивал, поэтому Полина приняла его. Там лежала футболка, светло-серая, в тонкую белую полоску, с завязывающимся подолом и вышитой над сердцем красной розой. Полина обрадовалась сменить старую, порванную одежду, хотя и догадывалась кто, скорее всего, прислал новую. А вот пакет выглядел подозрительно, потому что мышьяк, которым в Средневековье травили королей, тоже зелёного цвета. Полина включила фронтальную камеру, потому что зеркалами эту комнату обделили. Косметика в Эрроре была, но весьма странного вида. Полина одолжила у Алекс только помаду, которая хранилась в стеклянной баночке и наносилась кисточкой для рисования. Расчесав волосы, Полина сунула телефон в карман и спустилась на кухню, где ей уже сразу предложили кофе. Полина попросила чай с сахаром и что-нибудь хлебобулочное. Пришлось ещё полчаса ждать, пока недовольные слуги наконец вынесли чай и круассан со сгущенкой. После бессонной ночи голова соображала вяло. Взяв еду, Полина вышла на свежий воздух и двинулась к беседке, жуя круассан на ходу. Помада добавляла клубничный привкус, видимо содержа в составе эту ягоду. Беседка оказалась занята. Лукас в позе гопника сидел на лавочке, жаль без семечек. Мимик парил в воздухе, медитируя, а Каратель, в джинсах и тёмно-зелёном свитшоте, надетом поверх белой рубашки, сидел на столе, болтая ногами. — Что у вас тут за команда Мстителей? — Полина поднялась по ступенькам и присела на перила. Сначала хотела сказать «Клуб Винкс», но передумала. — Привет! — помахал Мимик, распахнув глаза. — Обана, русские вошли в чат, — пробасил Лукас. Каратель, не поднимая головы от листа бумаги, на котором писал, буркнул что-то вроде «буэнос диас». Полина не поняла, приветствие это или он её обматерил при всех, но на всякий случай пожелала «И вам того же». — В армию лучше брать с восемнадцати или с шестнадцати? — Каратель поднял голову и посмотрел на Лукаса. — Нотч с двенадцати брал, — рассудительно сказал Мимик. — С пятнадцати, — предложил Лукас. Полина кушала. — А только мужчин или женщин тоже? — советовался Каратель. — Король я или ты? — цокнул Лукас, закидывая в рот ягоду ежевики. — Зачем вы быкуете на Империю? — Полина села на лавочку напротив Карателя и поставила чашку в инвентарь. Лукас криво усмехнулся: — Это политика, так надо. Ты ничего в этом не поймёшь. Полину оскорбил такой стереотип, но огрызаться на Лукаса желания не возникало. Даже в сравнении с Ранкором Лукас выглядел опаснее. Каратель, как ни странно, ответил нормально: — После Админиум у нас состояние войны так и осталось, потому что ни я, ни Джеб не хотели отказываться от независимости, какое условие поставил нам Император. Эти тринадцать лет было несколько сражений, в основном вводились какие-то санкции… Слушай, тебе правда это интересно? Мне лень объяснять. Лукас весело фыркнул. — Зато честно, — хихикнул Мимик. — Как продвигается план против Ранкорушки? — Полина решила поторопить короля, потому что долго она не продержится. — Ещё денька два побуду в Элтане, мне надо подсчитать убытки, восстановить северную окраину, укрепление возвести… — Сами справимся, — подал глухой бас Лукас. — Ты элементы забери. — Алекс нашла информацию? Как его заточить, убить? — протараторил Мимик, садясь на лавочку. Каратель покачал головой. — Должен же кто-то знать! — в голосе отчаявшейся Полина прозвучало слишком много горячности. Каратель проницательно прищурился. — У Книги надо спросить, у Книги! — Лукас затряс руками, глядя вверх. — Величество, выезжаешь на Аванпост сегодня! — Завтра, — зябко повёл плечами Каратель. Полина немного неприязненно подумала, что ему не очень хочется туда торопиться. — Драться-то умеешь? — хмыкнул Лукас. — Обижаешь, — улыбнулся Каратель. А Полина подумала, что искренняя улыбка идёт ему гораздо больше, чем кирпич-лицо с ироничным холодом. Лукас поднялся и фамильярно хлопнул Мимика по плечу: — Тогда пошли, ученик! Тебя, может, тоже поучить драться на мечах? — взгляд Лукаса вскользь прошёлся по Полине, став саркастичным. Полину кольнуло, что всерьёз её никто не воспринимает, ровно ни как хранителя, ни как воина, ни как следователя. И вдруг вспомнила. — Да! В смысле нет! Эрик, вы мне кинжал верните! — Снова попытаешься меня убить? — в фисташковых глазах заплясали смешливые искорки. — Я не собиралась вас убивать. Мне было стрёмно без оружия, а вы всё поняли не так. Отложив листок, Каратель достал из инвентаря рубиновый кинжал. — Я его наточил, а то не режет от слова совсем. У Полины появилось ощущение дежавю. Войд говорил тоже самое, но не нашёл времени наточить. Каратель положил кинжал на лавочку рядом с Полей. — Эм, спасибо? — девушка убрала кинжал, оглянулась на уходящих вглубь тенистого сада Лукаса и Мимика и почувствовала себя не в своей тарелке под внимательным взглядом Карателя. Она поднялась. — Я, наверно… — Останься. — Это приказ? — Полина раздражённо вскинула брови, готовясь послать его на три весёлых буквы. — Просьба. Пожалуйста? Полина так удивилась, что упала обратно на лавочку. Воспользовавшись этим, Каратель придвинулся к краю стола и поставил ноги по обе стороны от Полины. — Так, подожди! — Полина попробовала встать, но Каратель толкнул её обратно. Она вжалась в лавочку, коря себя за нерасторопность. Свесив одну руку, Каратель наклонился ближе и серьёзно сказал: — А я не знал, что лестницы в моём дворце наносят ножевые ранения. Ты ещё по ночам гуляешь в такое неспокойное время… У тебя новые друзья и новое хобби — вены резать? Полину ошарашил такой наезд. — Я просто упала, не понимаю о чём вы. Интуитивно она догадывалась, что это лекарша доложила. — О-о-о, не старайся, я прекрасно определяю ложь. Ранкор, да? Он тебе что-то сделал? — Каратель облизнул губы. — Нет. — Прекрати мне лгать. Полина закрыла глаза. — Он проникает в мой сон и… и… и требует заб… отдать элемент, — у неё снова очень сильно заколотилось сердце. — Что он сделал? — Да ничего! — Полина вскочила, но Каратель снова усадил её. — Только резанул руку и хотел вырвать язык. — Не удивительно, он у тебя остренький, наверное даже десну царапает. — Кто бы говорил, — она расплылась в невольной улыбке. — С безумцами надо быть вежливым, может, они помягче к тебе будут. — Любопытно какая у вас с ним сделка. — Хмыкнула Полина. — Варварочка, от темы не отходим. Сегодня Ранкор приходил? — Я не спала. Вы знаете как убить Кромешника? — У тебя хотел спросить, — хмыкнул Каратель. — Ты ж мифоискатель! — Да, и что?! — рассердилась Поля. — Каким тотемом его убить? — Если бы я знала, стала бы спрашивать у вас?! — Толковый ты мифоискатель! Полина подскочила, глубоко оскорблённая, но Каратель схватил её за плечи, и по её коже пробежали мурашки. — Успокойся! Нотче мой, какая же ты нервная! Впрочем, как и большинство подростков. — А вы читаете на древнеэррорском? — пришлось сесть и только тогда Каратель убрал руки. Было противно, но приятно одновременно, странное чувство. Рассказав о снах, Полина словно сбросила с плеч тяжёлый груз. У неё вдруг появилась туманная надежда, что Каратель поможет, защитит. — Только частично воспринимаю на слух. Надежда развеялась в прах. Полина показала королю найденный в рукописи текст о Кромешнике. — Позволишь забрать? — попросил Эрик. — Берите. Каратель убрал книгу. Полина уткнулась в телефон, ей было интересно продолжит парень разговор или нет. — Иногда я жалею, что был скептиком. — Каратель снова облизнул губы. — И фанфики никогда не читал. Может что-нибудь бы знал. — В русскоязычном коммьюнити в основном про Херыча, — фыркнула Поля. — Сорян, Хиробрина. В него влюблены почти все девки от нуля до девяносто девяти лет. — И ты? Полю вопрос вогнал в ступор. Во рту стало сухо. — Ну как персонаж мистики он прикольный, — неуверенно произнесла девушка. — Но я никогда не горела желанием попасть в Майнкрафт, чтобы встречаться с ним. Надеюсь, ты меня сватать за него не собираешься. Растерявшись, она незаметно для себя перешла на «ты». — Хи-хи, забавно было бы видеть тебя в роли моей мачехи! Полина представила себя под руку с Хиробрином, одетой в свадебное платье и с грозным лицом. — Можно не надо, — хихикнула она, замотав головой. — Знаешь. Гор хоть и был скептиком, в Хиробрина верил. А ты верил в кого-нибудь? Ну самую малость? — Да, — лукавая улыбка пробежала по его лицу. — Моим любимым персонажем был Лик. Каратель неожиданно наклонился ближе, склонил голову чуть вправо и вкрадчиво спросил: — А тебе нравится Лик? В нос ударил приторный аромат жасмина, и Полину неожиданно охватила странная слабость. — Ну как персонаж… — Как парень. Полина медленно подняла взгляд от телефона. Вблизи глаза Карателя были хитрющими, но между тем тоскливыми, и в них не было той злости, той алчности, которыми пламенели Ранкоровы глаза. В них не было, в отличие от Хиробрина, холодной, бессильной отчуждённости. — Я… от силы один раз видела Лика, когда он спас меня от Зелёнки, ну в смысле Стива, — мрачно нахмурилась Полина, убирая телефон. — Зачем этот допрос?! — Не поспоришь, — невпопад пожал плечами Каратель, отстраняясь и убирая ноги с лавочки. — А ты бы, может, у Лукаса поучилась драться? — Хорошо сражаться даже за неделю не научишься, куда за день? — Я не говорю «хорошо», хотя бы примитивные навыки. — Не переживай, — кефирно улыбнулась Поля. — Куда бить я знаю. Могу продемонстрировать на тебе. — Опять огрызаешься? — белозубо усмехнулся Каратель, похоже, его это веселило. — Не опять, а снова. И Лукас… он-то может нормальный, но пугает меня и не столько внешне, сколько своим фанатизмом и жестокостью. — Жёсткостью. Давай я научу, — на губах парня осталась лишь аристократическая полуулыбка. — На мечах. Полина нервно сглотнула. А ещё ты забыл добавить «маленькая дурочка, хи-хи-хи». Что-то он подозрительно разговорчив сегодня и не отвяжешься. Ей казалось, что на этом уроке он её замучает или «случайненько» придушит. — Да нет, не стоит, — запинаясь, заверила Поля и поднялась. — Извини, мне… пора, просто… короче пока! Она выбежала из беседки, кусая губу. — Пока! — крикнули ей вслед. Посидев в комнате полчаса, Полина заскучала и решила прогуляться по дворцу. По милости Карателя за территорию сада её теперь не выпускают, видите ли опасно. Как будто Ранкора остановит забор. К стражникам Поля уже привыкла и не обращала на них внимания. Бесцельно бродя, Полина вышла в картинную галерею — широкий, светлый коридор из булыжника. Кроссовки скользили по стеклянному полу, под ним дрожала вязкая лава. Сначала идти было очень страшно — вроде осознаёшь, что стекло крепкое, но всё время ждёшь, что оно вот-вот проломится. У стражников, исходя из безразличного выражения лиц, таких мыслей не возникало. Стены хвастались пейзажами Эррора, Края, натюрмортами, встречались портреты семьи. Вот Нотч во фрачном костюме, под руку с русоволосой сероглазой женщиной в белом пышном платье. На головах алмазные обручи. Молодые лица светятся, но в глазах Нотча чувствуется трудный опыт прожитых сотен лет. А в углу картины подпись: Нотч Перссон и его жена Эз Перссон. Засмотревшись, Полина не сразу заметила подошедшего Войда. — Привет! — бодро поздоровался он, сунув руки в карманы. — О, привет! — улыбнулась Полина. — Тоже не знаешь чем заняться? — Сравниваю как изменился дворец. Раньше был обычный каменный пол. Если бы Каратель отказался от возможности выпендриться, я бы аплодировал стоя. — Хах. Они неспешно пошли вдоль картин. Войд разглядывал их с внимательным интересом, а Полина отчаянно пыталась не зевать, веки закрывались сами. — Выглядишь уставшей, — заметил Войд. — Тебе отдохнуть не надо? — Не-не-не! — отмахнулась Полина, зевнув. — Меня беспокоит бездействие со стороны Ранкора, почему он ничего не предпринимает? — Сплюнь три раза, — без тени улыбки сказал Войд. — А если серьёзно, хочет чтобы мы расслабились, потеряли бдительность, я думаю. — Пошли гулять по городу? Чего сидеть, как Рапунцель в башне? — А я тоже считаю, что стены дворца Ранкору не помеха. Обмануть охрану оказалось отвратительно легко. В комнату Полины они не заходили, а караулили у дверей, поэтому Войд, взяв Полину на руки, вылетел в окно. Ветер резанул по лицу, и Полина намертво вцепилась в Войда, обвив руками его шею. От скорости заслезились глаза. Полёт был быстрым и недолгим, Войд приземлился на центральной площади и осторожно опустил Полину на землю. Отсюда она увидела, как далеко на горизонте возводят стену из булыжника. В принципе, логично, что Каратель не будет делать всё один. У него наверняка есть какая-то команда людей типа Избранной рады, Кабинета министров или Верховного совета. — Слу-ушай, купим шоколадку? — предложила Полина, когда они с Войдом, гуляя, прошли у кондитерской. — Да не вопрос. Нажав на ручку, Войд потянул дверь на себя и пропустил вперёд Полину. Магазинчик был маленький, деревянный с трёх стен, а лицевая была полностью стеклянной. Слабо трещали факела, витал яркий аромат корицы и сладкой выпечки. Полина с наслаждением потянула носом воздух. На прилавках лежали всевозможные булочки, крендельки, пирожные, пироги, конфеты, один торт и даже небольшой кирпичик халвы. Продавец за деревянным столиком на посетителей глаз не поднял, продолжая переписываться с кем-то в чате. — У вас шоколад есть? — Войд подошёл к столу, пока Полина во все глаза рассматривала товары. — Молочный — сто шестьдесят четыре изумруда, с орехами — сто семьдесят четыре, — скучающе ответил продавец, не поднимая глаз. — Сколько?! — воскликнула Полина. Аппетит как-то сразу пропал. Войд тяжело вздохнул и резко ударил ладонью по столу, так, что предмет мебели подскочил. — Мужик! Шоколадка или жизнь?! Впервые за всё время продавец взглянул на визитёров. Его карие глаза медленно увеличились, и он кивнул: — Понял. После чего поднялся и упаковал в тёмный бумажный пакетик небольшой шоколадный слиток. Войд поблагодарил такого хорошего продавца, взял Полину под руку и пообещал, что они обязательно зайдут сюда на обратном пути, чтобы купить что-нибудь ещё. Лицо продавца резко побледнело, и когда Полина с Войдом, сдерживая смех, ушли, он быстро повесил на дверь табличку «Закрыто», запер магазин на огромный, грубый замок и спешно скрылся. Завернув за угол, Полина прыснула, и Войд последовал её примеру. — Мне его даже жаль, — выдавила девушка с улыбкой. — Всё равно изумрудами у них называют монетки из зеленоватой меди, а не дорогую руду. — Войд вытащил из кармана немного неровный кружочек бриллиантово-зелёного металла с выгравированной на нём цифрой один. С другой стороны был герб Дуноро. Полина взяла монетку и с интересом рассмотрела. — Можешь оставить себе, — разрешил Войд, а Полина поделилась с ним добытой потом и кровью шоколадкой. Обсудив ситуацию, они, не сильно торопясь, пошли на окраину города, чтобы помочь в строительстве стены. Полина включила музыку и положила телефон в карман. По пути она с мрачным злорадством увидела старую знакомую — Татьяну. Бывшая богатой дочь кузнеца в нищенских лохмотьях стояла у мостика через реку и просила милостыню. Полина не столько злилась за вероломное предательство, насколько поведение женщины ей сейчас опротивело. Все работают, получают выплаты от Карателя за возведение стены, а она — поглядите-ка! — стоит деньги клянчит. Сморщив носик, Полина под весёлую музычку пробежала мимо, чуть не сбив селян, проходящих через мост. Войд едва догнал её. На границе они подошли к специальному человеку, который записывал всех работающих добровольцев и выдавал каждому стак булыжника, а после пропускал к стене. Когда девушка назвалась «Полина Малиновская», на неё посмотрели подчёркнуто уважительно, видимо приняв за представительницу дворянства. Войда испугались. Из-за большого количества людей работа продвигалась быстро. К вечеру стена окружала почти весь Элтан. Полина, как и все волонтёры, получила мешочек с двумя сотнями монеток. Вернувшись во дворец, Полина и Войд встретили в край измотанного Мимика, еле волочащего ноги и свой железный меч.***
Ночь с 7 на 8 июня Солдатские будни тянулись долго, тяжело и нудно. Наташа потеряла счёт времени. Спроси её, какой сегодня день и число, она бы не ответила. Телефон конфисковали, чат проверяли каждое утро. Весь день, точнее ночь, состояла из сплошных тренировок. Подъём был в восемь вечера, отбой — в восемь утра. В дневное время армия тренировалась только по субботам и воскресеньям. Скелеты во сне не нуждались вообще. Дину отослали в войска пограничные с Тэррой, и девушки лишь изредка обменивались краткими сообщениями через чат. Прозвучал уже привычный сигнал горна к подъёму. Наташа, проснувшаяся в семь вечера, быстро спрятала альбом и карандаш под подушку. Вскочила и стала заправлять кровать, как и соседки. Снова проверка чата и инвентаря. Наташа очень радовалась, что найденная в Багровой Крепости вещь помещалась в ботинок, но беспалевно просмотреть иллюзию возможности не представлялось. Тренировки проходили за Городом Мрака — на Пустоши — куда отряды совершали пробежку каждую ночь. Отрядами командовали визер-скелеты, Налл появлялся только иногда, чисто для отчёта «я здесь был». Наташа тайно радовалась, что пошла в войска ближнего боя, потому что войсками дальнего управлял Энтити и тренировал их чаще сам. Вероятно, не зная этого факта, бо́льшая масса девушек шла в дальний, рассчитывая, что там легче и безопаснее. За службу платили четыреста монет в месяц. Вся армия насчитывала 11 500 мобов, 9 740 из которых владели ближним боем, 500 являлись магами, а остальные — дальний бой. Состоящий из двадцати солдат — четырнадцати зомби, четырёх скелетов, игрока и свинозомби — отряд номер 487 быстро провёл перекличку перед визером, сделал разминку и получил команду бежать на Пустошь. Она представляла собой огромную — километра два на два — унылую равнину с бесплодной землёй, иногда встречались засохшие кустарники и «перекати-поле». Бежали строем, не обгоняя. Рядом тянулись другие отряды. Наташа общалась только со свинозомби Бьянкой, потому что другие монстры насмешливо-пренебрежительно косились на них и шушукались. Когда солдат поступает на службу, ему разрешается три раза прийти на дворцовый полигон, поупражняться и выбрать тип боя. Потом во дворец тебя, скорее всего, больше не пропустят, что Наташа испытала на себе. А добиться перевода из одного типа войск в другой представляется крайне сложно. Наташа едва не пропустила удар топора, когда неожиданно звякнуло её запястье. На смену удивлению пришла светлая, восторженная радость: послание поступило от Елисея, которого девушка считала утонувшим. Несмотря на возможное строгое наказание, Наташа отошла в сторону и ответила: Привет, дела ужасно, ты как? Ужасно, ужасно потому что осточертели Наташе битвы, бег, звон оружия. Всё это было чуждо ей, не смогло занять место в сердце, тяготило. Взять бы в руку кисть и краски, вылить чувства на картину. Наташа вспоминала о днях, когда её обязанностью было сделать уроки, помочь родителям, сходить в художку. И с каждым днём её всё глубже тянуло в мутный, чёрный омут — она что-то делает не так, что-то должно быть иначе, это не её дорожка. Она вообще не должна здесь быть. На тренировках солдатам позволялось ранить друг друга — потом всем выдавали зелье лечения. Наташе доставалось часто и физическая боль уже не была для неё чуждой. Но физическая боль не столь сильна, как боль иная, та, что отрывает кусочки от души и грубо швыряет их в синий огонь. Кусочек… за кусочком… С огромной обидой Наташа замечала, что Гор игнорирует её в чате, а при случайной встрече тэпэхается или специально не видит её в упор. Возгордился, конечно, зачем ему смертная, ещё зануда, ещё с веснушками! Каждое утро, перед сном, Наташа то с солёной грустью, то с кипящей злостью вспоминала поцелуй и сетовала, что нельзя стереть память. Сегодня она снова увидела его. Он стоял на окраине Магического леса, с отцом. Их глаза светились. Наташа замерла и не могла отвести взгляд, звуки боя и команды визеров звучали где-то фоном. Она внимательно изучала детали его лица, почти не различимые с такого расстояния, улыбку, смех, он что-то обсуждал с Хиробрином и выглядел счастливым. Наташе захотелось отчаянно взвыть, осознав печальную правду: они его потеряли. Он больше не один из нас. Горик, будто почувствовав взгляд, повернулся, увидел Наташу, и его глаза потухли, снова стали тёмно-карими, а улыбка сползла с лица. И этот яркий, живой цвет глаз намного лучше зловеще белого. И может, Хиробрину подходят именно жутковатые, полностью белые белки, а с Гором этот образ плохо вяжется. Можно было попробовать подойти и выяснить обстоятельства, но она съёжилась под брошенным Хиробрином взглядом. Вскинув подбородок, Наташа развернулась и бросилась бежать. В груди неприятно жгло. Как она и предполагала, вдогонку за ней не побежали и даже не окликнули. Наташа пронеслась мимо своего отряда чисто машинально, она не думала, куда бежит. Она вообще этот момент помнит плохо. Ночь, тучи, застлавшие лунный полукруг, внезапно начавшийся мелкий, нечастый дождь, холод капель на лице, чавканье почвы под берцами, затихший шум Города и степенная тишина джунглей, хлестающие по лицу гигантские разлапистые листы, неожиданная потеря почвы под ногой и падение кувырком в глубокий овраг по скользкой, липкой грязи. Тело ныло от ссадин, Наташа рукавом вытерла грязь с щеки и, на четвереньках доползя под дерево, сгруппировалась в маленький комочек, стараясь не коситься на расположенную неподалёку обсидиановую пещеру, залитую светом красных факелов.Боль.
Та, что изнутри ломает рёбра и не дает дышать.Страх.
Тот, что течёт по венам вместо крови, лишая возможности совершить движение.Обида.
Та, что сжигает дотла твою душу, словно к ней приложили раскалённый металл. Наташа, переборов себя, поднялась на ноги, и горячие чувства неожиданно сменились расчётливой холодностью. Девушка написала Елисею, дождалась ответа, выслушала жалобы, что разбудила его, и потом узнала, где он. Елисей даже прислал координаты, и Наташа невероятно расстроилась, что не может просто тэпэхнуться, как некоторые. Договорились встретиться у Багровой Крепости. Какие бы ни ходили вокруг неё жуткие легенды, а до сих пор она остаётся лучшим ориентиром в Абилисе.***
Горик собрал всю свою ответственность и взялся за учёбу. Колдовать всё равно получалось плохо, только заклинание «амуд» работало на ура и казалось единственно нужным. Гораздо лучше были успехи в бою на мечах. Это нравилось Горику, а вот использование заклинаний почему-то заставляло его чувствовать себя кретином. Но ему очень нравилось тэпэхаться. А ещё создавать туман — способность бесполезная, но атмосферная. И не говорите, что она полезная, наслать туман можно на поле битвы, но помимо противника как тогда ориентироваться твоему войску? Можно напустить туман, убегая от кого-то, но ты сам не видишь, куда бежишь. Сегодня они с Хиробрином отправились в Магический лес, под которым оборудована Лаборатория Некроманта. Гор к отцу стал терпимее, но всё равно не полюбил. Сердце грызла обида, что Хиробрин не воспитывал его с рождения, не попытался даже найти, а теперь ещё и права качает, мол, запрещаю тебе общаться с игроками. — Ты можешь заставить свои глаза временно светиться, — рассказывал Хиробрин, пока они шли по Пустоши. Издали уже стекались отряды. — Вот у Карателя не получалось. А ты сильно зажмурься, представь, как они светятся, и максимально резко распахни их. Получилось лишь с десятой попытки. Мир стал чётче, а ночь будто превратилась в день. Потом Горик случайно заметил Наташу. Сначала не узнал её, а потом испытал недоверчивое удивление. Выросшие ниже плеч волосы она снова выкрасила в русый. Как у ходящей рядом с ней свинозомби, верхние веки Наташи были густо подведены чёрными тенями, в тон губам. Больше Гор не смог ничего разглядеть, потому что глаза потухли, и со своим зрением в темноте он едва что-то разбирал. Видел только, как расплывчатый силуэт Наташи начал быстрое движение в противоположную сторону. Гор остановил бы её. Если б мог. — Сосредоточься! — посуровел Хиробрин. — Хочу показать тебе одно место, а толку — если ничего ты не увидишь! Горик с усилием отбросил тоскливые мысли о том, как давно не виделся с друзьями, не слышал шуточек Елисея. Ему удалось вновь активировать ночное зрение. Трава серебристо поблёскивала в бликах глаз, тускнела в синевато-серой дымке под тенями деревьев. Корни выпирали на поверхность. Гор и Хиробрин прошли под деревом, толстый, бархатистый ствол которого аркой изогнулся над тропой. В воздухе витала загадочная энергетика, и Гор чувствовал лёгкое покалывание во всём теле, волоски на руках и чёлка, наэлектризованные, поднялись дыбом. Хиробрин выглядел также комично, а Гор неожиданно подумал, что никогда не видел на лице отца улыбку, не ту, когда он скалится, а настоящую, искреннюю, простую. То ли непосильная ноша тяготила могучие плечи, то ли он считал улыбку признаком слабости, то ли имел скверный характер. Звёзды искристо высветили реку, огибающую алмазное строение, внешне напоминающее джунглевый храм. Стены холодно блестели. Бликующая рябь реки слепила. Где-то зазвучал тоскливый волчий вой. — Иди за мной, — приказал Хиробрин, перешёл реку по алмазному арочному мостику и вошёл в здание. Гор спустился следом — по пологой лестнице в комнату, наполненную тёплым, мягким, оранжеватым светом. На полу, вокруг лавового озерца, ярко светился редстоун. — В этом месте очень сильный магический фон, — глухо заговорил Хиробрин. — Такое чувство, что я вышел из этого озера вчера, а не двести сорок лет назад. Как быстро летит время. Удивительно распорядилась судьба — я никогда не предполагал, что буду императором. Я даже не думал о таком развитии событий. Я создал монстров — зомби, криперов, фантомов, со скелетами помог Некромант. Мы обращали в монстров тех, кто умер. Они ничего не помнят о прошлой жизни. А вот пауки, утопленники, эндеры, пиглины были всегда, они не моё творение. В Абилисе, в Дуноро живут те, кого заразили зомби. Фантом может вытянуть душу, и душа тоже оборотится в фантома — безмозглого, у которого одна цель в жизни: убить, отомстить, обречь на муки чужую душу. Погибший от скелета вскоре сам станет таким. Горика не впечатлило, он не стал восхвалять Хиробрина и ахать от восторга. Потому что ему стало противно, и он неожиданно разозлился: молодец, папочка, весь мир сломал! Жили себе люди спокойно! ЭГО подмывало огрызнуться, осудить, и Горик едва подавил ярость и болезненное непонимание, как и зачем было создавать такую гадость. В случае Гора молчание и смирение было лучшим выходом. Похоже, Хиробрин всегда был чёрствым сухарём, и как Влада такого полюбила? Горик с печальной благодарностью вспомнил Андрея Калинина, человека, который всегда поддерживал его. Который воспитал, дал свою фамилию, когда нужно был строг, но всегда любил как родного сына. И сейчас Горик остро ощутил, что отец биологический — не всегда означает отец настоящий. — Хочешь спуститься в Лабораторию Некроманта? — Хиробрин нарушил паузу, которая была для него неловкой, а для Гора — незаметной. — Да. Хиробрин получил дозу облегчения, узнав, что от младшего сына можно услышать положительный ответ. Со старшим было проще. Каратель сразу стал учиться усиленно, вероятно, чтобы достигнуть могущества, позволившего выступить против отца. Несмотря на распри, где-то в глубине души Хиробрин гордился старшим сыном и хотел бы общаться с ним. Но понимал, что это невозможно; что Каратель считает его безжалостным убийцей Нотча и Влады. Возможно, и Гор поддерживает эту точку зрения, иначе объяснить его холодность и закрытость Хиробрин не мог. А Гор ждал вопроса в духе «А может, у тебя есть предложения, куда пойти?». Не дождался. — Вход скрыт сложным механизмом с паролем, его знают лишь несколько моих приближённых, — делился Хиробрин, дёргая рычаги так быстро, что Гор не мог за ним уследить. — А какой пароль? — Подрастешь — узнаешь. Гор едва сдержал грубость. Храм конвульсивно содрогнулся; Горик пошатнулся и схватился за локоть Хиробрина, твёрдо стоящего на ногах. Поршни издали протяжный гул и часть пола отъехала в сторону, обнажая уходящие на глубину лазуритовые ступеньки. Гор и Хиробрин спустились в ничем не освещённый лазуритовый коридор; магический камень тускло поблёскивал в белых бликах глаз. Вход закрылся за спиной. Они прошли прямо, дальше коридор разветвлялся. — Повернёшь направо — попадёшь в зал зельеварения. — Хиробрин взял роль экскурсовода. — А налево — там чарят оружие. А, это как в сказке: налево пойдёшь — богатым будешь, направо пойдёшь — женатым на ведьме будешь. Или отравленным. Не спрашивая, Хиробрин завернул влево. Горик морально подготовился предстать полным лохом: единственные чары, которые он научился накладывать — Лёгкость I. Наложить её можно было на любой предмет, и он терял свой вес. Очень удобно с бронёй или оружием из тяжёлого материала. Снова пришлось спускаться по лестнице. В лазуритовом, светлом от глоустоунов помещении сидели за столами зачарования разновозрастные колдуны и ведьмы. Почти каждый что-то напевал на древнеэррорском и водил над столом ладонями, источавшими неяркий свет. Под потолком летали книги, клацая зубами. Потом сущности перешли в зал зельеварения, в котором стояли гигантские колбы с кипящей жидкостью. Ведьмы за столами перебирали травы, другие разливали зелья по флаконам. Изергиль бегала и диктовала всем что-то, а увидев Императора, подбежала, поправила локон и сделала поспешный реверанс. — Здравствуй, — равнодушно кивнул Император. — Привет, — сказал Горик, чуть улыбнувшись. — Привет, — ответила Изергиль с кирпичным лицом. Горик недовольно подумал, что подданным Императора критически не хватает эмоционального восприятия окружающего мира. Но вот Горик вести себя надменно-равнодушно не собирался совершенно. Этажом ниже шли жилые комнаты. Работники проживали здесь же и очень редко выходили на поверхность. Горик жалостливо и несколько неприязненно подумал, что Некроманту или Изергиль наверняка лень каждый раз дёргать люк и вводить пароль. Выйти-то можно беспрепятственно, а вот войти… Горик напросился в кабинет к Некроманту, радуясь возможности хоть ненадолго избавиться от общества Белоглазого. Кабинет мага, освещенный факелом душ, пребывал в творческом беспорядке. На столе и полу лежали бумаги, тетрадки, книги, с края чернильницы стекала паста. Некромант сидел на стуле и делал какие-то отчёты. — Здравствуйте, — робко кашлянул Горик, гася глаза. К Некроманту он испытывал боязливое уважение, не хотел ему грубить, хотя бы потому что Хиробрин порой обращается к магу на «вы» и всегда с должным почтением. А ещё Некромант производил впечатление самого нормального здесь существа. Без лицемерной маски. — Здравствуйте, — надломлено проскрипел маг. — Вам нужна помощь? — Не знаю, — промямлил Горик и ощутил лёгкую неловкость от своего ответа. Но Некромант был расположен к разговору. — В былые времена многие сущности приходили ко мне за советом. — А сколько вам лет? — спросил и тут же устыдился Гор. — Четыреста тридцать три года, — ничуть не обиделся маг. — И дар мой обретённый. Раньше в Фатихсоне жили обычные люди и ещё были колдовские селения, я был сильнейшим из смертных чародеев и создал заклятие, позволявшее человеку воскреснуть, став скелетом. Никто не согласился стать моим подопытным, и я испробовал заклинание на себе. Я не сущность, скорее маг, ведь все скелеты живут вечно, если их не убить. Ибо они уже не живы, но и не мертвы. Потом я стал разрабатывать заклинание абсолютного бессмертия. Я создал вещь, которая после получения смертельного урона мгновенно регенерирует все раны и даёт одно ХР. Большее мне не удалось. — Круто. — Современное поколение поражает меня своей впечатлительностью и красноречием, — несколько сарказно, но беззлобно ответил Некромант. — А почему я не могу летать? — Думаю, наследственное, — хрустнул костяшками Некромант. — Влада была полусущностью и не могла летать, могла лишь высоко прыгать — блоков на двадцать вверх. А может быть, вы способны летать, просто ваш дар ещё слаб, ведь он долгое время находился в спящем состоянии. Дар необходимо развивать с раннего возраста, чем вы старше, тем сложнее. — Если Влада полусущность, а Хиробрин сущность, то я получается?.. — Вы и Каратель — сущности. Не сомневайтесь. Горика не посетила радость, удивление или разочарование, ему было всё равно. Некромант тонко уловил настроение подростка. — Вы злитесь на отца, ибо он не позволяет вам общаться с игроками? — и не став дожидаться ответа сразу же продолжил: — Не обременяйте себя бессмысленной злобой, он вас никогда не поймет, потому что ни разу за долгую жизнь не был привязан к смертному. Нотч и Джеб уже были сущностями высокого ранга, друзьями Брина стали я и Налл, Влада — не человек. Её подружки Гортензия и Пэнси — тоже. Ему не понятны чувства к смертным, он… привык видеть их как… мебель, вещь, которую можно продать, купить или сломать. — Крепостные крестьяне и помещик, — вслух подумал Горик, всё больше проникаясь симпатией к магу. — А вы можете предложить мне способ связаться с друзьями, написать им? Некромант на пару минут завис. — Если передать послание через третье лицо, — наконец заключил маг. — А вы можете это сделать? Маг снова завис, а Гор с надеждой глядел в чёрные глазницы, полыхающие неведомым огнём — магией, поддерживающей в скелете жизнь — как человек застрявший на необитаемом острове глядит на проплывающий корабль. — Возвращайтесь к отцу, — вдруг сказал Некромант. — Гостя вижу. Сделайте верный выбор. Не тот, что правильный, а тот, что верный. — Какой гость? Некромант снова уткнулся в бумаги. Горик повторил вопрос, но маг не обратил внимания. Корабль не причалил к острову, а скрылся в безбрежной, туманной дали. Горик ожидал чего-то такого, поэтому не разозлился, наоборот после разговора стало немного теплее. А вот слова мага озадачили. Лучшей вариацией поведения Гор нашёл покорно выйти из кабинета. Видимо, в таких условиях Каратель научился лицемерить. Хиробрин уходил проверять какие-то отчёты у Изергиль, значит, надо идти либо в зал зельеварения, либо в её кабинет. Где кабинет Горик не знал, поэтому выбор был очевиден. На лестнице он столкнулся с эндерменом и чуть не сбил того с ног. Горик уже привык, что эндермены выглядят как люди, только более высокого роста, с угольно-чёрной кожей, очень тонкими и аккуратными чертами лица, светящимися лилово-розовыми белками глаз и фиолетовой радужкой более тёмного оттенка; и когтями. Этот ничем от них не отличался — высокий ростом, с длинным каштановым хвостом на затылке, — кроме зелёных частиц вместо фиолетовых. — Извините! — буркнул Горик и поспешил наверх. Но что-то его встревожило, он физически ощутил сгустившуюся ауру, испускающую искры гнева. Горик медленно обернулся и встретился глазами с оглянувшимся эндерменом. Гор судорожно попытался глотнуть воздуха, его вдруг сковал необъяснимый страх. Скрипнув челюстями, эндермен отвернулся и пошёл дальше вниз. Когда он завернул за поворот, Горик, дыша ртом, тихо спустился по лестнице и выглянул из-за угла. Эндермен подошёл к двери Некроманта, учтиво постучал, а потом зашёл. Сглотнув, Гор приник к стене, прикрыв веки. Можно было бы списать на паранойю, но жизнь научила осторожности. Теперь Гор колебался, стоит ли рассказывать Хиробрину об этом странном эндермене. Хотя всё-таки паранойя. 8 июня Горику удалось поспать три часа. В девять утра к нему пришёл зомби и предупредил, что Его Императорское Величество принимает у себя важных гостей, а посему Ваше Императорское Высочество должно выглядеть подобающе и вести себя благоразумнейше. После такого приказа Горику как минимум захотелось вытворить какую-нибудь дичь, после которой его, опять же как минимум, выгонят в Далёкие Земли Края. Интересно, как они в Крае выглядят? Как звучал мем: надо радоваться, не надо напрягаться, поэтому Горик попросил у паука-ткача чёрные брюки, жёлтый фрак, кремовую рубашку, перчатки, бабочку, цилиндр и трость. Озадаченный паук исполнил приказ за час. Стараясь не ржать, Горик надел всё это, вышел из комнаты и степенно пошёл за зомби. Он всё же несколько волновался, не тот ли это загадочный гость? Если Некромант не подразумевал эндера, конечно. Горик вздрогнул. В огромном бальном зале, выполненном разумеется в чёрных тонах, установили круглый стол, сервированный на четверых. Там уже сидел Хиробрин, женщина и девочка, в которой Горик с радостным изумлением узнал Элленику. Горик прокашлялся, и его голос раздвоился: — Здрасте! Билл Шифр! — отсалютовал тростью и случайно ударил зомби. Тот с рёвом отшатнулся. — Извини. Сидевшие за столом три представителя аристократии оценить косплейчик не смогли. Хлопнули глазами, смерив уничижительным взглядом. Горик, игнорируя раздражённый взор Хиробрина, занял свободное место между ним и Элленикой. Последняя вскинула тонкие лиловые брови, и её золотые глаза сделались гигантскими. — Добрый день, — слащаво улыбнулась сидевшая напротив женщина. Пурпурные, как у Эллы, волосы были заплетены в сложный, небрежный пучок, проглядывали вислоухие уши, тоненькие волнистые прядки обрамляли лицо с аккуратно вздёрнутым носом. На ней было чересчур пышное, украшенное золотом чёрное платье с тугим корсетом. — Здрав-ствуй-те, — рассеянно пробормотала Элленика, сложив губы бантиком и удивлённо-обиженно глядя на Гора. — Ваше Величество, это мой младший сын, Гор Перссон. Горик удивлённо вытянул лицо. Он раньше не допускал, что у Хиробрина есть фамилия, а ведь в Средневековье это показатель знатности рода. Хотя он, наверно, взял фамилию Влады, ведь судя по его вчерашнему рассказу, он не был правящих кровей. — Прошу простить его поведение, он несколько своеволен. Горик вспыхнул и уже хотел возмутиться, но с усилием сдержался, ведь тогда действительно окажется, что он вечно спорит, считая себя правым. — Большая честь для меня, — женщина обратила к Горику снисходительные жёлтые глаза. — Гортензия Захав, королева Незера. — Угу, — угрюмо кивнул Горик, которому докучало тут сидеть. Хиробрин глянул на него исподлобья. — А это моя единственная дочь, Элленика Захав. — Рада познакомиться, Гор, — вежливо ответила девочка, тем не менее пронзая его убийственным взглядом. Горик неуютно поёжился. — Не желаете ли приступить к обеденной трапезе? — учтиво предложил Император. — Да, благодарю, — кивнула королева. Горик озадаченно уставился на несколько ножей, вилок и ложек подле своей тарелки и решил не есть сегодня ничего, дабы избежать позора. — А может ли Его Императорское Высочество оказать мне честь, проведя экскурсию по залам вашего удивительного дворца? — кисло улыбнулась Элленика. — Меня всегда интересовала архитектура Верхнего измерения. — Как вы на это смотрите, Ваше Императорское Величество? — вкрадчиво оскалилась Гортензия, живо напоминая Горику кого-то. — Благосклонно, тем более нам с вами необходимо обсудить некоторые формальности. — Хиробрин не смотрел на королеву, ножиком нарезая в тарелке стейк. Горик взмолился, чтобы стейк был не свиной, а то зная Херыча… Элленика грациозно поднялась, поправив шёлковую, расшитую серебряными листочками ярко-фиолетовую юбку платья. Горик тоже поднялся. Приторно улыбнувшись, принцесса пиглинов схватила Горика под локоть, и подростки напыщенно двинулись к двери. Горик с омерзением представил себя со стороны как какого-то Драко Малфоя с зализанной чёлкой и жутко важным лицом. Малфоя в костюме хуманизированного Шифра, мда. Как только за ними закрылась дверь, Элленика вырвалась и разъярённо толкнула Горика к стене: — Ты говорил, ты попаданец! А ты сын Императора! — Я попаданец! — Ага, конечно! — Зачем ты вообще приехала?! — Горик откинул чёлку, и она упала на цилиндр. Ругнувшись матом, Горик сорвал шляпу и швырнул на пол. — Короче. — Элленика понизила голос и прижалась ухом к двери. Парень сделал также. Долетали обрывки диалога. — …война… Дуноро… — …старший… — …объединить Незер и Фатихсон… — Короче, — повторила Элла, отстраняясь от двери. — Я сейчас убегаю из дворца. Ты либо остаёшься, либо бежишь со мной. Горик оторопел. — А… с-с чего? — Уж не думаешь ли ты, что моя мать нанесла визит потому что соскучилась? — Элла резво пошла по коридору, потянув Гора. — Где твои покои? — Зачем?! — Хочу сменить туфли на шпильках, у тебя же не одна пара обуви? — Тебе не кажется, что моя обувь на три размера больше твоего? — Что-нибудь придумаю. Пиглины не сдаются! Они добрались до комнаты Горика. Элленика, войдя первой, бесцеремонно полезла в шкаф. — Эм, — сказал Горик, осмысливая ситуацию и необходимую реакцию на такую пиглинскую наглость. — Я эту тактику продумала ещё месяц назад, пока со мной играли мои глупые фрейлины! — Элла уселась на пол, скинула туфли-лодочки и стала натягивать высокие Гориковы сапоги. — Выйди отсюда, я хочу переодеться! — ЭТО МОЯ КОМНАТА И МОИ ВЕЩИ! — Я знаю. Так ты выйдешь? — Что происходит? — тихо спросил Горик. — Почему ты такой недогадливый? — принцесса достала из шкафа белую футболку и светлые узкие джинсы. — Они хотят объединить наши государства! — И что?! — Ты серьёзно не догоняешь? — Элла осмотрелась и решила переодеться за широкой дверцей шкафа. — Я не хочу замуж по расчёту. — А причём тут я?! Так стоп… — Дошло? — Элленика выглянула. Она заправила чересчур длинные джинсы в сапоги, а футболку в джинсы. — Хотела взять свою одежду, но мать сочла это подозрительным. И вообще ты у меня в долгу, я тебя и твоих друзей из Незера вывела. Так идёшь или остаёшься в этом, пардон, змеином рассаднике? — Иду, — быстро сказал парень, уже предвкушая вернуть то, что жестоко у него отобрали. Свободу. — Тебе на сборы пять минут. Оружие возьми. — Как я выйду из дворца? — Горик заколебался. Хиробрин может научить его прикольным шуткам, а там неизвестность и вечные опасности. Но отсиживаться во дворце, когда лучшие друзья неизвестно где и в каком состоянии, не только подло, ещё и стыдно. Но в последнее время люди, вернее, нелюди с жёлтыми глазами вызывают мало доверия. — Тэпэхнись! — закатила глаза девочка. — Я пробовал, но без ведома Хиробрина не выходит. Это странно. Элленика захихикала. Горик сморщился, усомнившись в её адекватности. — Отец дарил тебе что-нибудь? — заулыбалась Элленика, ставя руки на пояс и подходя ближе. — Только это, она алмазная. — Горик вытащил из-под рубашки тонкую цепочку с кулоном в виде эмблемы Фатихсона. — Сюда. — Элла требовательно протянула руку. — Зачем? — Дай сюда! Я приказываю! Горик, скривившись, снял цепочку и положил в руку пиглинке. Ему было интересно, что она сделает. Хотя после её последней фразы хотелось врезать ей. Элленика поднесла вещь к глазам, осмотрела, поманила друга золотым ногтем и показала выбитые на металле цифры четыре-один-восемь. — Благодаря этой штуке Император контролирует твой чат, твои действия и знает где ты. Мы такое уже проходили. — Элленика сорвала со своего запястья жемчужный браслет и положила на стол, а цепочку кинула на кровать. — У тебя есть тут верные монстры? — Нет, — отстранённо ответил юноша, переваривая информацию. Нет ничего паршивее безвкусного разочарования; он-то считал, что Хиробрин сделал подарок от чистого сердца. Значит, контролировать… как же это мерзко… — Что?! — Нету, — повторил Горик, беря аметистовый меч. — А вот это в план не входило. — Элленика замерла, чуть приоткрыв рот. — Я должна была улететь на фантоме! Я знала, что у Императора есть младший сын, но не думала, что это ты! — Откуда знала? — насторожился Гор. — Мать сказала. — И как быть? — Пиглины не сдаются! У пиглинов всегда есть план, даже если его нет! Горик хихикнул. Элла потянула Гора за руку. Они вышли на балкон и тэпэхнулись за ограду дворца. — Ты сущность? — спросил Гор, когда они нырнули за ствол тропического дерева. — Полусущность. Нам надо в Город Мрака, подкупить фантома. — Чем?! Элленика резко развернулась, развела ладонями, с которых посыпался золотой песок, и прошептала: — ЗОЛОТОМ, — её глаза загорелись одержимым огнём, но она тут же мило улыбнулась. Горик уже корил себя за то, что связался с ней.