А мы не ангелы, парень, Нет, мы не ангелы. Тёмные твари И сорваны планки нам. Нету к таким ни любви, ни доверия. Люди глядят на наличие перьев… ©Агата Кристи, Люмен, Би2
8 июня Попытка завербовать фантома обломилась — никто не повёлся, а некоторые пригрозили донести Императору. Горик ещё не научился брать мобов под контроль (если это и получалось, то только рандомно), поэтому сейчас он и Элленика бежали в джунглях, надеясь до наступления темноты уйти как можно дальше. Горик пытался позвонить друзьям через чат, но они не отвечали. Предчувствие беды прокралось в сердце. Бежали с редкими и короткими остановками. Горик часто глотал воду, а Элленика, не нуждавшаяся в ней, с большим интересом разглядывала попадающиеся по пути водоёмы. Один раз окунула руки и осталась довольна. — Ой, так и бы возилась в этой… как её… виде́! — восторженно пищала она, разбрызгивая воду из озерца над головой. К сумеркам выбраться из джунглей не смогли. Элленика, вопреки предубеждениям Горика, не ныла, держалась твёрдо, хотя по всему было заметно, что очень устала. — Может, привал? — Горик плюхнулся под дерево. Мышцы ног невыносимо ныли, в горле пересыхало каждые полчаса, лёгкие распирало по швам. — Да, было бы замечательно! — Элленика присела рядом, подтянув ноги под себя. — Как у вас тут холодно! — Это тёплый биом. — Тёплый?! А где тогда холодный?! А разве в тёплом биоме не должна быть лава?! Горик поднял голову. Над ними раскинулись огромные тропические деревья. В кольце их вершин проглядывали тёмные лоскутки, усеянные алмазными бликами звёзд. — Смотри, — сказал он. Элленика глянула вверх. — У нас это называют небом. — Небо… — зачарованно повторила Элленика. — Небо. Оно гораздо красивее, чем на картинах в моём дворце. Горик ещё немного повыискивал созвездия, пока не затекла шея. — А куда ты, собственно, бежишь? — Не знаю, — пожала плечами Элла. — Хочу путешествовать. — Подождём утра? — Нет, пойдём сейчас. За нами наверняка уже выслали, а мы ещё из джунглей не вышли. — А если тэпэхнуться? — У тебя есть координаты и почти точное представление места из Абилиса? — Кордов нет, — поджал губы Горик. — Пошли, попаданец. — Элленика поднялась, потянулась и, устало опустив плечи, поплелась вперёд. Сердцебиение Горика мало-помалу обрело нормальный ритм, но это не отменяло вероятности свалиться по дороге от усталости. Он всё-таки настоял на том, чтобы поспать два часа, однако постоянно вскакивал и буравил тревожным взглядом темноту вокруг.***
Полина опять не спала и была днём совсем вялой. Каратель покинул дворец сегодня утром, и Полина надеялась, что всё у него получится. Алекс записывала в армию пришедших по вчераизданному указу. Войд, обговорив с Карателем и получив согласие, строил по верхнему блоку стены ряд адского камня, который потом подожгли. Полина с Мимиком гуляли по городу и помогали жителям, попутно болтая обо всём. К вечеру Полина невероятно устала. Веки наливались тяжестью, мышцы ног ныли, а изо рта вырывались зевки. Зайдя в комнату, Полина закрыла дверь и осела на пол, полная решимости продержаться без сна ровно до тех пор, пока Каратель не сообщит об успехе миссии. При условии, если будет о чём сообщать и если будет в состоянии сообщить. Полина мотнула головой и увидела лежащий на кровати белый конверт, перевязанный растрёпанной бечёвкой. С настороженностью Полина взяла его и нащупала внутри что-то твёрдое. Похоже на крест. Больно кольнуло сердце, а взгляд остекленел. Воздух вдруг загустел. Нет. Это не от Ранкора. Пожалуйста. Трясущимися руками Полина попыталась аккуратно развязать узел, но, потерпев неудачу, достала кинжал, перерезала бечёвку, кинула её на пол и развернула конверт. От сердца отлегло. Не рубиновый. Не окровавленный. Да и не крест, в общем-то. Полина недоуменно достала странный золотой кулон с двумя лазуритовыми камешками. Следом выпала записка. Полина подняла её. Написано было чёрными чернилами, прописью, хорошо поставленной, уверенной рукой, разборчиво, слегка развязно.С Войдом лучше не связывайся. Будь осторожна. И просто будь. Ты мне нужна. Надень и не снимай.
Подписи не было. Озадаченная Полина выполнила указание, надев кулон на шею и спрятав под футболку. Он приятно холодил кожу. Полночи она провела в раздумьях, кто мог быть автором записки, а под утро осмелилась задремать, предварительно установив будильник. Она сомневалась, что разрушить иллюзию можно столь примитивно, но попытаться стоило. В крайнем случае, можно опять сигануть с пятого этажа. Ранкор не пришёл, но от этого Полине спокойнее не стало, наоборот, она встревожилась только сильнее и постоянно находилась в напряжении. Ей всё время казалось, что за ней следят.***
9 июня Бледнел восток, и расползался серый полусвет. Они вышли к окраине джунглей — и порывистый ветер хлестнул предутренним холодом. Горик снял жёлтый фрак и отдал его ёжившейся Элленике. Было достаточно тепло для человека, но не для пиглина. Рассвет обнажил небеса. И далеко на лугу уже можно было разглядеть чёрную, прихрамывающую на одну ногу фигурку. Правда Горик видел только фактурное пятнышко: то ли человек, то ли эндер, то ли Нотч знает что. В вышине гортанно вскрикнул фантом, и Элленика с Гориком одновременно вскинули головы. Над ними, под тенью деревьев, пронеслась крылатая чёрная молния. Издалека ответили такими же кричащими звуками. — Они нашли нас?! — у Гора похолодело внутри. — БЕЖИМ! — завопила Элленика с каким-то рыком и кинулась в поле. Горик, замешкавшись, остался на месте, и тут же на него спикировал фантом. Повалил в траву и принял человеческий облик — грязно-сиреневая кожа, зелёные белки сильно узких, вытянутых от переносицы до ушей глаз; жидкие болотно-пепельные волосы. Горик ударил его кулаком в нос, но фантом успел перехватить запястье и поставил ногу на живот. Сущностям не нужен сон, но физическую усталость и потребность в воде и пище никто не отменял. Гор, стиснув зубы, попытался освободить ведущую руку, но не хватало сил; издал только хриплый и краткий вой. Хлопок телепортации. — Кев! Фантома отбросило на двадцать блоков, и он с криком забился в конвульсиях. Перед лицом Горика возникла Элленика, протягивая руку. — Нашёл время, чего разлёгся?! — пошутила она. Горик, всё ещё тяжело дыша, принял руку помощи и поднялся. — Спасибо! Крики фантомов приблизились. Элла и Гор, переглянувшись, бегом ринулись к лугу, к спасительной линии, где заканчивались джунгли и начинался свет. До неё сорок-пятьдесят блоков. Из джунглей вынырнули ещё три фантома, стараясь держаться в тени. Один бросился на Элленику, но его крыло пронзила стрела. Монстр, вопя, спиралью рухнул вниз. Навстречу, по лугу, бежала девушка с луком в руке. Совершив рывок, Горик рухнул на колени, на залитую солнцем траву, и облегчённо выдохнул. Появилось чувство безоблачной лёгкости, словно тьма осталась где-то далеко-далеко за спиной и не могла нанести больше вред. Элленика остановилась рядом, глубоко дыша. Испуганно заскулив, фантомы развернулись и отправились в Город Мрака, сообщив Императору координаты по чату. Элленика проследила за их полётом и стала ломать блоки под собой. — Ты зачем? — выдохнул Горик. — Нельзя под себя копать! Как-то не верилось, что такая умная девочка может делать такую глупость. Хлопнула телепортация, развеялись золотые частички. Элленика появилась рядом с Гором, дёрнула его за рукав и скинула в яму три блока высотой. — Эй! К ним добежала девушка с луком. — Здравствуй, Наташа! — кивнула Элленика. — Привет. — Наташа собралась обнять принцессу, но Элленика толкнула её в яму. Горик поймал обескураженную Наташу, и тут же рядом Элленика приземлилась на корточки и поставила над головами блок земли. Темнота резанула глаза, и лишь золотая радужка Элленики источала неяркий свет. — Какого чёрта?! — взъелся Горик. — Молчи… — прошипела Элленика. — Дальше под землёй прокопаемся. В лесу нас найти нелегко, а луг — открытая местность. — Мы задохнёмся, — тихо возразила Наташа. — Что непонятного в приказе «молчать»? — раздражённо шепнула Элленика. — Я разве сказала на древнеэрроском? У Хиробрина чуткий слух, пока посидим тут, блоки громко ломаются. Наташа прикусила язык и постаралась отодвинуться от Гора, она не видела его, только ощущала рядом. Она волновалась, но в то же время люто злилась и не хотела разговаривать. Прямо над головами прошелестели шаги. Все затаили дыхание и не шевелились.***
Получив от фантома потенциальные координаты Гора, Хиробрин не медля тэпэхнулся на них. Лёгкий хлопок, шлейф белых искр, и суровый взгляд окинул сияющий зеленью луг. Хиробрин был рассержен и огорчён, хотя и старался подавить вторую эмоцию. Он не хочет показывать слабость, ему нравится, когда его боятся. Он легко оттолкнулся от земли, взмыл над лугом, шаря острым взглядом по окрестностям. Он не находил себе места. Злился на сына, злился на Гортензию, на себя в конце концов… Шёпот ветра, обжигающее тепло солнца — всё это жутко раздражало сейчас. Раздражала стража, не воспрепятствовавшая побегу, раздражало, что не видно на лугу человека, раздражал сам факт того, что всё раздражает… Хиробрин не понимал систему мышления своих детей. Сначала один сбежал, потом второй. Не понимал, что им ещё нужно. После смерти Влады и Нотча его жизнь окрасилась в выцветший чёрно-белый. Он замкнулся в себе, стал жестоким и нетерпимым, а губы его более не посещала искренняя улыбка. Перссоны были теми немногими, с кем он мог быть откровенен. Теми, вернуть кого он хочет любой ценой. Он не нашёл убийцу, а виновным считают его. И то, что сыновья придерживаются той же теории, ранит гораздо сильнее, чем неудача в расследовании. Беспомощное одиночество пожирает изнутри. Он снова теряет всех, кого начинает хоть чуть-чуть любить. Сердце наполняется ледяным, равнодушным холодом. Ему больно и грустно, он не признаётся. Но он не сожалеет, он считает, что всегда прав. Дети должны беспрекословно подчиняться отцу.***
Ребята во главе с Элленикой прокопались под землёй и вылезли в том месте, где красочный луг обрывался крутым каменистым склоном. Построив общими усилиями ступеньки из земли, спустились на территорию Абилиса. Воздух стал влажным; в мягкой илистой почве оставались глубокие следы обуви и тут же заполнялись водой. Она наливалась в обувь, и по всему телу пробегала холодная волна. Больные, захудалые деревья низко склонили гигантские ветви; до земли свисали с них бледно-зелёные бороды лиан. Элленика восхищённо цокала и ахала. — Хиробрин запрещал с вами общаться, грозился вас убить! — горячо оправдывался Горик. Шли гуськом, медленно, опасаясь угодить в трясину. — Я уже не злюсь, — заверила Наташа, которую сейчас заботило только выбраться с болота. — Точно? — Точно-точно. Успокойся. — По моим знаниям, это похоже на Замшелые топи, — деловито подбоченилась Элленика, носком сапога ощупывая кочку впереди себя. — Небольшая болотистая местность на востоке Абилиса. — А на западе сеть больших Гибельных болот, — подхватил Горик, радуясь, что может продемонстрировать знания. Ну хоть не зря сидел в этом дворце. — Здесь… болотное существо иногда замечали, — понизила голос Элленика. — Прошу вас, будем осторожнее. Понятия не имею, как оно выглядит и опасно ли, но не горю желанием пообщаться. Горик перехватил руку Наташи, порывающуюся сорвать клюкву. — Не испытывай везение, — усмехнулся он. — Кому понравится, что чужаки воруют еду с твоего болота? Они преодолели болото, заметив лишь вдалеке тёмный и расплывчатый силуэт. Погода испортилась. Заморосил холодный дождь. Элленика радостно прыгала и визжала, хлопая в ладоши, ловя капли воды языком. Наташа и Горик в это время прятались под деревом и разговаривали.***
Лис собирался в дорогу к Крепости недолго. Взял железный меч, кирку, надел железный нагрудник и кожаный шлем, погрузил сундук с едой на осла Моисея и поскакал к месту назначения. Осла он взял не по приколу, а подумал, что лошадь недостаточно бесшумна и скрытна. Уже два часа он ждал возле Крепости. Пещер поблизости не было, поэтому Елисей просто бродил по тёмной и мрачной поляне; трава и деревья здесь были какие-то иссиня-чёрные, будто отравленные злобной силой. Далеко рокотал гром, его ворчливые звуки приближались. Трава металлически шелестела. Но дождя не было. Приходилось гонять мобов и, когда Лису надоело, он окружил себя и Моисея четырьмя стенами из земли, оставив крохотное окошко. От нечего делать Лис кормил яблоками Моисея, разговаривая с ним на отвлечённые темы. Увидев выходящие из леса три фигуры, Лис сломал укрытие и быстрым шагом двинулся навстречу. Моисей потрусил следом, подняв одно длинное ухо. Наташа сорвалась на бег и с радостным визгом прыгнула Елисею на шею. Тот, улыбаясь, обнял в ответ, и они по инерции прокрутились на месте. — Здрасте-здрасте, какое счастье, — заигрывающе сказала Элленика с невесомой улыбкой. — Привет! А ты тут какими судьбами? — Мимо проходила. — Рассказывай, как ты тут оказался! — Наташа отстранилась. — Вечер в хату, — улыбка подошедшего Горика выходит слегка фальшивой. Он радуется, что с другом детства всё в порядке, но не может не обращать внимание на обиду, что жгучим ядом жжёт каждую клеточку тела. «Он не хочет служить твоему отцу. Он ушёл. К своему королю» На лицо Елисея легла тень, а взгляд ожесточился. « — Можно стать вашим воином? — Гор считает тебя обузой» Поджав губы, Елисей порывисто шагнул вперёд и ударил Гора кулаком в щёку; тот, не ожидав, не успел среагировать и от удара даже отпрянул, но сразу ринулся вперёд, схватил Лиса за шиворот и отбросил. Лис влетел спиной и затылком в дерево, сморщился, тряхнул головой, побежал опять; Гор перехватил его кулак. — Вау, у людей так принято здороваться?! — улыбалась Элленика, Моисей жевал траву, а Наташа с ужасом не знала, как вмешаться. Лис поймал кулак Гора и боднул головой в солнечное сплетение; Горик на мгновение задохнулся, отшатнулся и получил удар в губу, потекла струйка крови. — Прекратите! — рассерженно зашептала Наташа, подбегая к Елисею и хватая его за руку с окровавленными костяшками. Кричать она боялась, чтобы не потревожить Пэнси, живущую в Крепости. — Не лезь! — взбешённый Лис оттолкнул её. — Это мужской разговор! — Отойди от этого контуженного! — Гор сплюнул слюну с остатками крови и вытер подбородок. — А, вот так значит! Давай, поябедничай Хренычу, что тебя обижают! Петух! — А ты шестёрка Карателя! Убей меня, выслужись перед хозяином! — Каким хозяином?! Добби свободен! Парни замолчали, тяжело дыша и посылая друг другу злые взгляды. — Выпустили пар? — хмуро уточнила Наташа. — Теперь объяснитесь как люди? — Я не буду с этим придурком разговаривать, — вздёрнул нос Елисей, стараясь говорить спокойно, чтобы не обидеть Наташу нервной интонацией. — Вот и общайся со своим ослом, два сапога пара! — Горик раздражения даже не пытался скрыть. — Успокойтесь, — мягко попросила Наташа. — Я спокоен, — кисло сказал Елисей, глядя вниз-в-сторону и держа руки в карманах. — Хах, ну конечно ты спокоен! — рявкнул Горик, потирая солнечное и слегка покашливая. — Ты же теперь моему брату служишь! В доспехах ходишь, крутой прям! — Я тебе мозги вышиб? Ты один в семье. — Каратель его брат, — пояснила Элленика, уже давно не улыбаясь и поглаживая Моисея по хохолку. — Что-о?! — Елисей схватился за волосы и сжал их. — Ты сын Хиробрина?! — Я ничего не понимаю, — пожаловалась Элла. — Ты его друг детства и не знаешь, что он сын Императора? Почему он называет себя попаданцем? — Я не служу Карателю. — Лис расслабился. — Он замороченный. — Но Дина сказала… ты ушёл в Дуноро? — голос Горика прозвучал растерянно. — А мне Белоглазька наговорил, что ты не хочешь меня больше видеть. — Хиробрин так тебе сказал? — расстроенно переспросил Гор. Император окончательно пал в его глазах. — Вот же тварь зажравшаяся. И ты поверил? — А что мне было делать? Ты игнорил в чате. — Долгая история, — подтвердила Наташа. — По пути будет о чём потрындеть. — Прости, — виновато улыбнулся Елисей, подходя к Гору. — Ты меня тоже, — они пожали руки. — А где Полька? — Мм. — Лис и Наташа выразительно переглянулись и сказали в унисон: — В Элта-ане. Пока шли по лесу, иногда делая привал, рассказывали о своих путешествиях. Начали с Гора. О том, что его чуть не убили, Горик смолчал. Если он поднимет эту щекотливую тему, то только с Карателем лицом к лицу. Всё-таки любопытно узнать, с чего тебя избил старший брат, с которым ты едва знаком. Возможно, это было недоразумение. Когда они преодолели Гибельные болота и стали взбираться по пологому склону Скалистой горы, эстафету перенял Елисей. Он начал повествование с того момента, как заблудился в Тэрре. Чтобы пройти Цветочный лес, воспользовались инструкциями Элленики — вновь прокопаться под землёй. В принцессе страннейшим образом сочетались доброта, позитив, грация и власть вместе с целеустремлённостью и силой. Причём данной ей властью она не злоупотребляла, а умела занять лидерскую позицию, когда действительно нужно. Она держала гордую, царственную осанку, но была лишена показной надменности. Она была нежнее лилии и твёрже незеритового клинка. Остановились в пустыне, у подножия Скалистой, в густых сумерках. — Что насчёт ночлега? — предложила Наташа, наблюдая за восходом тусклой луны. — Давайте построим коробку из земли, — согласился Елисей, скармливая Моисею наливное красное яблочко. 10 июня Пылающий огненный круг вызолотил горизонт. Алые лучи растеклись по песку. Перекусив хлебом, мясом и помидорами, отправились дальше. В воздухе висели кактусы, но, к счастью, не падали. Кадавры никуда не делись, зато сгорели скелеты и успокоились пауки. Элленика восторгалась и чувствовала себя комфортно, пока остальные изнывали от жары. Наташа сняла кожаную куртку и закатала рукава водолазки. — Великая Пустыня большая, тащиться часов двенадцать, — умничал Горик. — Давайте тэпэхаться рывками?! — осенило Элленику. — Сможешь тэпэхнуть себя и человека? — А как? — Ясно… Тратится больше энергии, но принцип такой же. Берешь человека за руку и представляешь, что перемещаешься не один, а с ним. Но если ты не пробовал ни разу, это ты долго будешь тренироваться. — Я сам могу тэпэхаться, — гордо заявил Лис. — Только как же Моисей? — Я чего-то о тебе не знаю?! — удивился Гор. — Ты же человек! — бровь Наташи изогнулась. — Я великий чародей! — Елисей снял с указательного пальца кольцо с жемчугом Края, швырнул и тэпэхнулся на тридцать блоков. Моисей, пытавшийся сжевать сухой куст, удивлённо повёл ухом. — Это то кольцо, которое я тебе подарила?! — крикнула Элленика. Елисей сложил руки рупором: — Не слышу! Элленике пришлось тэпэхать и Наташу, и Моисея, зато путешествие проходило значительно быстрее. В Эрроре при телепорте жемчуг забирал всего одну единицу здоровья. Могучее песчаное море не имело ни края ни конца. Все шутили, чтобы разрядить обстановку, но из-за пересохшего горла было больно говорить. И вот кого точно не ожидаешь встретить, так это других случайных скитальцев. Толпа кадавров следовала за побитой, шатающейся, очень бледной и худощавой девушкой с осунувшимся лицом. Она была стрижена под мальчика; в белой борцовке и бриджах военного раскраса. — Кассандра! — узнал Елисей. На удивлённые возгласы и вопросы девушка отвечала кратко, нехотя. Выбившись из сил, решили зайти в заброшенную деревню. Элленика уморилась тэпэхать Наташу, Моисея и Кассандру вдобавок. У Елисея осталось мало здоровья, и он жевал яблоки. Дорожки были выложены песчаником, как и дома. Путники моментально бросились к колодцу, но он давно высох. Да, гениально было выпить всю воду в Абилисе и не запастись новой, зная, что пустыня впереди. — Ограбим храм, люди? — Елисей заметил в трёхсот блоках заветное строение. Оно было зрелищнее и масштабнее, чем в игре. — Я за, — обрадовался Гор. — Вы что-о, совсем дурач-ки-и? — к разговору подключилась Кассандра, строя жеманное лицо. — Это вапще-е-то Э-эррор. В храме живёт Зелёный Сти-ив. Глу-упые, глупые ске-ептики, что бы вы де-елали без меня? Кассандра принялась нахваливать себя любимую, но её никто особо не слушал, потому что кадавры, учуявшие еду, стали вылезать из домов. Не так уж тут заброшено. Ещё и ни в одном доме не было дверей. — Быстрее, в башню! — сообразил Гор. — На верхние этажи! Друзья побежали к двухэтажной часовне. Горячий песок засыпался в обувь. Прогремел звон колокола и разнёсся раскатистым долгозвучным эхом. — Что это? — Наташа, схватившись сзади за шею, остановилась и посмотрела на колокол, качающийся сам собой. — Да просто Полтергейсту конфету не дали. — Елисей подхватил её за локоть и потянул. — Это либо ре-ейд, либо-о… Горик отпихнул Кассандру и вбежал по ступенькам на первый этаж часовни. Остальные бросились за юношей. Елисей, вошедший последним, отбивался от кадавров, пытающихся протиснуться в дверной проём, мечом. — Закройте проход! — посоветовала Наташа. Элленика подскочила и выполнила просьбу. Все облегчённо выдохнули. Пахло прохладой и затхлостью, повсюду таились тени и властвовал полусвет. В разбитое окно виднелось бледно-голубое небо и морды кадавров. На мозаичном полу обозначилась затейливая руническая вязь, почти утратившая цвет от времени. В углу обнаружились хлипкие ступеньки. Горик, запнувшись один раз, поднялся и выскочил на второй этаж. Раздался звон. Кадавры догадались разбить остатки окна и полезли внутрь. Кассандра завизжала. Наташа заткнула уши. Лис попытался отбиваться мечом, а Элленика откидывала мобов золотыми лучами. — Ты! — донеслось со второго этажа. По воздуху пробежал электрический треск. — Амуд! А следом чужой голос выкрикнул витиеватое заклятье.***
Те два дня, что я ехал на лошади, изредка тэпэхаясь, я пытался придумать адекватный план. Не пойду же я на Аванпост Ранкора со словами: «Просто здравствуй, просто как дела?». И большая сложность в том, что мне нельзя думать о своём настоящем плане, пока я буду находиться там, ибо Кромешник несомненно залезет в мою голову, чего я даже не замечу. Я внутренне содрогнулся. Иногда я задумываюсь, каково это — быть телепатом? Видеть чужие мысли, страхи, одним лишь взглядом узнавать о человеке всё. Был вариант прийти в ином обличье, но проклятый Кромешник может раскусить обман. Когда я добрался до храма, в успех миссии я уже не верил абсолютно, а в голове крутилась одна, навязчивая, паническая мысль, что Ранкор меня… убьёт. Вот так вот просто и незатейливо. Чтобы самому возглавить Дуноровский престол, а иначе зачем он желал смерти Гора? По сути, у меня не было выбора соглашаться или отказаться от сделки, ведь Кромешник угрожал рассказать людям, что я не внук Нотча. Многие уже так считают, ибо Сангламор я не поднял. К счастью, я хотя бы не при всех это делал, а пришёл в рощу глубокой ночью. Стоя у высохшего колодца в заброшенной деревне, я прислушивался к закипающей в жилах крови. Меня называют могучим существом, но я недостаточно силён, чтобы всегда добиваться своего и порой остро ощущаю это. Я не отдам трон какому-то уроду. Я не для того полжизни королевство из грязи вытаскивал, чтобы его угробил либо ошалевший дракон, либо шестнадцатилетний болван. Думаешь раз ты настоящий внук Нотча, ты пуп земли?! Я несу ответственность за всех дуноровских людей. Я хочу защитить вверенный мне народ. Если так подумать, бунта при мне, за девять лет, не было ни разу, для сравнения при Джебе, за три года, было четыре бунта, на последнем из которых его свергли. Я нехотя признавался себе, что защитить народ — не единственная причина, по которой я не отдаю трон. В конце концов я не хочу на эшафот как узурпатор. Конечно, может быть, я зарекомендовал себя как хороший король, но многие жители помешаны, что правителем должен быть именно кровный наследник. И тогда всё может стать ещё хуже — половина населения будет за меня, половина за Гора, это повлечёт гражданскую войну. Непременно вмешается Хиробрин и поддержит, скорее всего, Гора. Дуноро либо разобьют на два королевства, либо разворотят всё к чертям. А ещё мне нравится быть богатым, не, ну, а кому не нравится? Тем не менее я не только шикую, но и забочусь о своих подданных. Сильно сомневаюсь, что Ранкор будет делать то же самое. А Гор — малолетний дебил, благодаря которому Дуноро падёт за два часа. Я, медленно переставляя ноги, поднимаюсь на второй этаж часовни. Обжигающий ветер со свистом врывается чрез разбитые оконные витражи, со свистом ворошит разбросанные по полу бумаги, сушит кожу лица. Я без маски. Она лежит в моём сундуке Края. Я получил дар Нотча, и я верю в судьбу. Пусто, страшно, тоскливо. У меня будет всего одна попытка. В детстве я любил гамить на Хардкоре. Потому что он очень похож на реальную жизнь. Ты не можешь возродиться и у тебя только один шанс… — …чтобы убить Дракона, — шепчут, едва шевелясь, губы. Заунывно шелестит ветер в ответ. Из головы не идут слова Некроманта, которого я навестил два дня назад. Вот один из тех немногих, с кем я обожаю общаться. «Вы не ненавидите брата, вы боитесь, что он придёт к вам с ножом, во избежание чего метаете нож первым. Но он выжил и затаил обиду. А вы уверены, что до этого… пришёл бы он к вам… с ножом?» Я стою у окна, заложив руки за спину. — Ты понял? — хладнокровно спрашиваю у стоящего сзади юноши — одного из сильнейших Дунуровских воинов — хотя внутри эмоции хлещут рекой. Я привык сдерживать их, не давать им воли, оно копится, копится, копится, а потом вырывается ядерным взрывом. — Да, Ваше Величество, — отвечает он хрипло. Он одет в полный незеритовый сет, зачарованный на Лёгкость II и Огнестойкость III, в его руке незеритовая секира. «Было пророчество дано, Что ни одна сущность не сможет убить его…» — Я буду следить за происходящим через твои глаза, — в висках гулко стучит, — и подсказывать алгоритм действий. Это называется — работаем удалённо. Облизываю губы. Шутка-минутка забавная, но как-то не весело. — Ни пуха ни пера, — выдыхаю я, и Пересвет спускается по лестнице. Я отхожу от окна, прижимаюсь спиной к стене и закрываю глаза. Вытираю влажные руки о край чёрной футболки, но они снова потеют. Большой минус моей способности — я не вижу и не слышу, что происходит вокруг меня, пока сознанием я в другом Нотчевом творении. Белые вспышки. Я резко открываю глаза. Я иду по дорожке по направлению к храму Зелёного Стива. Я слышу рычание других кадавров. Вижу в руке секиру, но не чувствую её. Я всего лишь наблюдатель. Подсознательно я знаю, что по-прежнему в часовне, я даже чувствую прохладу песчаниковой стены, я чувствую, что лучи солнца лежат на моём лице, я чувствую затхлый запах. Но проклятая пирамида всё ближе. Как будто сериал от первого лица смотришь. Рождается небезосновательная тревога. Может, надо было подкупить эндермена, чёрт подери! Эндеры тэпэхаются, у них здоровья больше. Мой протеже поднимается по ступенькам ко входу в пирамиду. — Смотри под ноги, могут быть ловушки, — говорю я, пытаясь найти подозрительные объекты взглядом. Пересвет меня слышит, я это знаю. И я услышу, если он ответит, но мысли я читать не могу. В храме тихо и пусто, темно. Я в бешеной панике шарю взглядом по углам, Пересвет вертит головой из стороны в сторону. — Сломай что-нибудь! — я теряю терпение, а ледяная волна страха до иголочек морозит тело. — Сломай! Ну! Пересвет размахнулся и вонзил топор в колонну. Лютый треск, на который никто не вышел… Я не пойму! В чём фича?! Где ОН! По деревне разносится звон колокола, что обычно звучит, предвещая рейд. Током по телу. И каждый новый удар сильнее затягивает в пучину скользкого страха. — А что мне делать?! — выкрикивает Пересвет, и я отчётливо слышу испуг в его голосе. — Здесь никого нет! ДА. Только почему?! Я крепко зажмуриваюсь и резко выхожу из режима наблюдателя. Так резко, что меня откидывает вбок. Я, упав, сдираю локоть и, борясь со звоном в голове, достаю изумрудный меч. Поднимаюсь, голова ватная, часовня пуста. Тихо, только моё дыхание, и в горле сухо. С первого этажа доносятся шорохи и девчачьи голоса, визг, рык кадавров. В груди комок, я хмурюсь, с нервной настороженностью пытаясь осмыслить, в чём подвох. Если Ранкор не на Аванпосте, он, скорее всего… Полина. Я резко срываюсь с места и бегу к лестнице. Сердце захлёбывается в мерзком болоте, сотканном из ниточек страха. Я влетел в кого-то на полной скорости, ударился лбом о его лоб и едва успел схватиться за перила. — Ты! — вскрикнули знакомым голосом, и следующее, что я увидел — тёмно-карие глаза. Испуганно-ненавидящий взгляд, адресованный непосредственно мне. От неожиданности я выпустил молнию скорее машинально, чем осознанно. — Амуд! — Гор легко отразил удар. Это больше всего взбесило. Думаешь, что во всём лучше меня?! — Дэмнэзэквхалам! — я решительно выкрикнул заклятье. «Кев» — это не по-нашему. Оно просто заставляет мучиться от боли, не отбирая ХР. Заклинание, названное мной, убивает в течение десяти минут. Я с мрачным торжеством смотрел, как Гора отнесло к стене, а его кремовая рубашка над левым плечом быстро пропитывается тёмной кровью. Как он сморщился и сжал рану правой рукой. Но моё лицо как и прежде — каменное. Что-то не даёт сладкому упоению полностью захватить чертоги сознания. Почему-то мне, в отличие от Ранкора, не хочется зайтись в припадке дикого смеха. По идее, я должен упиваться этим зрелищем, стебаться и говорить, как он жалок, но на сердце скребутся кошки. И я молчу. В Абилисе я был под состоянием аффекта, я толком не помню, как бил его. Помню, только уже тэпэхнувшись во дворец, увидел, что мои руки в крови по локоть и это даже не эпитет для усиления. «А вы уверены, что до этого… пришёл бы он к вам… с ножом?» По лестнице взбежал парень в железном нагруднике, кожаном шлеме и с обагренным мечом. Кажется… Мимозыря? Я закатил глаза, ничего тупее ещё не слышал. Он кинул на Гора испуганный взгляд и с бешенством посмотрел на меня. — Ах ты мразь королевская! — Мимозыря вскинул меч. — Да я тебя из Калаша расстреляю! Фраза позабавила. — Попробуй, — оскалился я. — А ты, вижу, юморист. Гор попытался подняться, но снова упал, тихо вскрикнув. По лестнице поднялась какая-то девушка в форме Империи, но без кожанки. Странно то, что она была не монстром. — Горик! — ахнула, прижав руки ко рту, и ринулась к нему. — Уйди! — рявкнул Гор, шарахаясь. — Уйди отсюда, он тебя убьёт! Не согласен. Просто так не убиваю. Очередное доказательство того, что Гор — малолетний индюк. — И ты тоже, Елисей! Уйди! — крикнул Гор. — Дай мне поговорить с моим долбанутым братцем! Я насмешливо вскинул брови, с вызовом посмотрев на девушку и Мимозырю. — Оно — твой брат?! — воскликнул последний. — Уйди! — Пошли. — Елисей потянул девушку за руку. Её глаза были полны отчаяния и страха, губы дрожали. Она оглянулась раза два, прежде чем скрылась с Елисеем на лестнице. Мы с Гором снова остались друг напротив друга. — Хочешь убей меня, уже всё равно, — пробурчал он. — Только скажи: за что? За что ты так ненавидишь родного брата? А ты мне и не брат. Сердце отяжелила досадная неуверенность. Я молчу. «А вы уверены, что до этого… пришёл бы он к вам… с ножом?» — Сказать нечего? — как-то сардонически усмехнулся Гор. — Знаешь? Спасибо. Я, в немом изумлении, уставился в его мутнеющие глаза. Вы тоже чувствуете этот лёгкий запах шизы? Гор ехидно хмыкнул: — Спасибо тебе, брат, за то, что не дал мне стать таким властным психом, как ты. Фраза вводит в ступор. Я не могу подобрать ответную реплику, в голове мечутся несвязные обрывки слов. А оскорблять в ответ будет как-то низко. — Ну если ты не последняя тварь! — вдруг вскрикивает Гор и срывается на кашель с кровью. — Скажи, кха, за что! Ты хочешь! Кха, меня убить! — кровь потекла из носа. Держу в правой руке меч, левую убираю в карман джинсовых шорт. Отвожу глаза на носки белых кроссовок, смутно чувствуя, как сжалось сердце. Братоубийство это правильно. В истории старший почти всегда убивал младших. А если не убивал, это заканчивалось тем, что убивали старшего. Управляя королевством, я часто опираюсь на действия Земных королей прошлого. Они ведь знали, что делали, верно? А на душе уже не кошки, но пауки, и не скребутся, а вгрызаются в сердце. А собственно зачем я здесь стою? Я должен просто уйти. — Надеюсь, Ранкор свернёт тебе шею и бросит гнить в канаве, — хмыкает Гор. Я не смотрю на него. Я молча иду к лестнице и, спустившись на две ступеньки, не решаюсь дальше идти. «А вы уверены, что до этого… пришёл бы он к вам… с ножом?» Оглядываюсь. — Ты убежал? От Хиробрина. — Голос звучит не насмешливо, как мне хотелось, а тоскливо. — Да, — сказал Гор тихо и без мимики. — Ненавижу его. Похоже, в Эрроре родня мне кто угодно, кроме моей кровной семьи. «А вы уверены, что до этого… пришёл бы он к вам… с ножом?» — Если я тебя не убью, ты говорил, что заберёшь Сангламор и станешь королём, — неловко признаюсь я. Гор закашлялся. — Когда? — кашель смешался со смехом. Я вижу, как из уголка его глаза стекает капелька крови, и невольно содрогаюсь. — Я хочу забрать меч, а твой трон я ненавижу. Никогда не хотел быть королём. — В смысле? Отворачиваюсь. Я должен чувствовать облегчение, но его нет. Всё заполняет страшная пустота. Он врёт. Хочет, чтобы я передумал. В Эрроре учат никому не доверять. А если это всё же правда? Вспомнились апельсиново-карие глаза и та же пустота в них. А ведь мы начинали хорошо общаться, она просила меня помочь, но своей угрозой, что она умрёт, если не прекратит расследование, я всё испортил! Я боялся, что она не узнает, кто убил Нотча, зато докопается, что я не его внук! Разве справедливо, что я должен расплачиваться за то, что не дал Хиробрину прибрать к рукам весь Майнкрафт? По сути, я спас этих людей, думаю, «папа» всех оборотил бы в зомби. И я же ещё и виноват, на гильотину меня! «Никогда не прощу того, кто убил моего лучшего друга. Я обязательно узнаю, кто это сделал» «Гадом здесь она считает только тебя» «Никогда не хотел быть королём» В Эрроре учат никому не доверять. Что за параноидальная мысль?! — Сколько у тебя ХР?! — немного визгливо восклицаю я, оглядываясь. — Одно, — говорит неслышно, читаю по губам. Я получил дар Нотча, и я верю в судьбу. И иногда она… даёт второй шанс. И то, что Гор выжил… это и есть тот самый второй шанс. Только не для него. Для меня. Я резко сорвался с места, подбежал к Гору, одновременно вытаскивая зелье лечения и в спешке дёргая пробку. Торопясь, просто выплёскиваю ему на лицо, падаю на колени рядом и, зелёными частичками, сыплющимися с пальцев, вывожу руну над его плечом. — Битол дэмнэзэквхалам, — озвучиваю заклятие отмены. Я не был уверен, что смогу отменить. И от этого становилось по-настоящему жутко. — Отменись! Отменись! — начинается истерика, пока я дрожащим пальцем быстро рисую одну и ту же руну в четвёртый раз, которая срабатывать должна с первого. — Ну! Грубо хватаю его левую руку и пристально на неё смотрю. Шесть сердец. — Тебе плохо? Или ты курил? — едко усмехается Гор, кашляя. Кровь засыхает на его лице. Взгляд более осмыслен, уже не такой пугающе-безразличный. Спустя минуту ХР не исчезает, и я, облегчённо выдыхая, спиной прижимаюсь к стене возле его правого плеча и, также как он, вытягиваю ноги. Меня дико колотит, а виски готовы разорваться. Закрываю глаза. — Ты больной, — слышу краем уха. Звучит без злости, без страха, это равнодушная констатация факта. — Что выросло — то выросло, — отшучиваюсь я.