***
12 июня Войду было плохо. И не в физическом плане, а в душевном. Всю ночь он лежал без сна, перебирая в голове различные вариации диалогов с Бесстрашной, в конце каждого из которых она даёт ему пощёчину и навсегда уходит. Он отчитывал себя, что поторопился с поцелуем. А если она просто считает его лучшим другом? В груди неприятно ныло, сердце гулко стучалось в рёбра. Сейчас ему как никогда нужен был совет, но… Обратиться не к кому. А ведь так хотелось выложить всё как на духу, не скрывая ни одной детали! Вчера реакция Полины была такой неопределённой и растерянной, что Войд чувствовал тупую боль в груди и панику. А если она не примет его чувства? А если считает, что они слишком разные или испытывает к нему лишь научный интерес — она же мифоискатель! А если она… влюблена в другого? Например, в Горика, из-за якобы «смерти» которого сильно переживала? Вдруг для неё он не просто «друг детства»? Заметив, что нервно ходит по комнате заламывая руки, Войд остановился и упал в кресло с клетчатым бело-коричневым пледом. Крепко зажмурился, до цветных пятен. Ещё и Каратель претендует на её симпатию, что Войд заметил уже очень давно. — Хиробриново отродье… — зло шипит Войд, не открывая глаз. Руки чешутся набить ему морду. Потянув носом воздух, Войд кривится. Комнатка была на первом этаже, маленькая, без окон — какая-то подсобка — и в ней пахло старым. Как будто бы в гигантском дворце нет больше нормальных гостевых комнат. — Змеёныш. — Войд в очередной раз подумал о том, чтобы переселиться в сад, под какое-нибудь дерево. Но успокаивал себя тем, что это всё ненадолго и скоро он вернётся в Лабиринты. «Ты можешь и сейчас избавить приличное общество от своего присутствия, — один раз заявил Каратель. — Победить Ранкора мы сможем и без тебя, являясь априори образованными, начитанными людьми. В пророчестве сказано, что сущность его не убьёт. Ты сущность. Значит, толку от тебя не будет. Я мог бы послать тебя матерным словом, но я культурный человек в отличие от некоторых, а потому добро пожаловать отсюда. Это не приказ, это хороший совет от не менее хорошего собеседника. Я надеюсь, ты примешь правильное решение» Войд принял решение остаться, ради Бесстрашной. В понятии Карателя «правильное решение» было явно другим. Почему-то казалось, что хорошего исхода этой ситуации быть просто не может. Она начнёт избегать Войда или, не дай Нотч, скажет «Что за придурок? Всё ведь было хорошо, но ты всё испортил!». Впервые Войду было так страшно потерять друга, родственную душу, по собственной глупости. На что он вообще надеялся?! Таких, как он — не любят. Он убедился, что Бесстрашная боится его. А если боится, получается, не любит? Она не доверяет? Он отвечает на все её вопросы, но она не верит в правдивость его ответов. Неужели из-за того, что один раз он оклеветал Карателя, мол, тот убивает игроков, Бесстрашная сомневается теперь во всех Войдовых словах? Устав от переживаний и вони комнаты, Войд решил пройтись по дворцу. Больно было находиться здесь — столько счастливых воспоминаний связано с этим местом… Нотч мог забрать у него этот дар — читай, проклятье, — но Войд отказался отдать его, руководствуемый тщеславием, которое затуманило глаза. Теперь колдовская пелена словно спа́ла, и Войд с ужасом оглядывался на себя прежнего и видел абсолютно другого человека. Чтобы отделаться от грустной ностальгии и чувства разбитости, Войд зашёл в тренировочный зал, который тут ещё со времён Нотча, правда, переделанный немного. У Войда возникло решение проблемы, оно было почти спонтанным.***
Горик проснулся в обычном настроении, он не помнил, какое сегодня число. Солнце пробивалось сквозь неплотные, светлые портьеры. Заложив руку за голову и полежав ещё полчаса, лениво поднялся, прошёлся и залез на подоконник. Ещё с детства у него сформировалась привычка подолгу смотреть в окно по утрам. Наблюдать за людьми, за листьями, что колышет ветер, за бегом облаков. В душе селилось лёгкое чувство, вера, что всё хорошо и будет ещё лучше, и эта мысль окрыляла. Надев окровавленную рубашку, ибо добрый брат пожмотился отдать что-нибудь своё, брюки и любимые красные кроссовки, Горик вышел в коридор без особой цели. Есть не хотелось, поэтому пошёл в своеобразный тренировочный зал. Нет, учения армии проходили где-то за городом, а этот зал находился во дворце и посещался редко кем кроме короля. Зал был прямоугольный, светлый, с полом из белой шерсти, с каменными стенами. Одна мишень — в виде человека — утыкана стрелами, другая — подпалена, явно молниями. Из стены выступала перекладина, играющая роль турника. Висел канат; стояла лавочка у другой стены. Здесь зачем-то было зеркало в полный рост. Горик не сдержался и подошёл ближе, рассматривая себя, потому что зеркал давно не видел. Черты лица, казалось, ещё больше заострились. Чёлка отросла уже ниже подбородка, и парень отметил, что надо чуть-чуть её подстричь. Телосложение всё такое же худое. Горик выпрямился и расправил плечи. Горик прошёлся по залу, повис на турнике и смог подтянуться только три раза. Пятнадцать раз отжался и решил повторить приёмы с мечом, показанные Наллом. Сангламор был очень лёгким, и рукоять идеально лежала в ладони. Горик увлёкся и не заметил, как пролетело время. Понял, что пора закругляться, когда дверь несильно хлопнула, и в зал зашёл Войд. — О… привет. — Привет. — Горик откинул влажную от пота чёлку. — Тебя Гор зовут? Горик наконец смог рассмотреть сущность поближе и при дневном освещении. Сперва обратил внимание на лицо — не агрессивное, ехидное слегка, недоверчиво-настороженное. Одежда простая — чёрная футболка да джинсы. — Угу. А вы… Войд? — Где уже успел вляпаться? — Войд показал себе на левое плечо, глядя на Горика. Тот опустил глаза на пятно засохшей крови на своей груди. — Да было дело. Замолчали. Войд сцепил руки и дотянулся до пола ладонями, разминаясь. — Скажите, а вы… знали Нотча? Войд поднял голову, а потом выпрямился, сунул руки в карманы. — Да. — А… — Горик не знал, как правильно сформулировать. Сердце колотилось о рёбра. — Каким он был? Человеком, не королём. Войд грустно улыбнулся. — Очень хорошим. У Горика мурашки пробежали по коже. Как много боли и сожаления дрожало в этом голосе. — Кстати, ты Бесстрашную не видел? — Кого? — недоуменно усмехнулся Горик. — Полину. — Нет. — Понятно. — Войд рвано вздохнул. Горику стало некомфортно тренироваться при незнакомом дядьке; он опустил меч и, со смущённой надеждой оглянувшись на дверь, сделал к ней пару неверных шагов. Уйти сейчас — тоже неудобно. — Так ты — младший сын Херыча? — как-то презрительно-расстроенно бросил Войд. — А похож? — грубо отозвался Горик, привычно защищаясь. Он видел Войда первый раз ещё в тюрьме Дворца Четырёх Ветров, и тот сразу не понравился Горику. И даже не ехидным взглядом, а Горик подсознательно чувствовал его неприязнь к Хиробрину. И к Карателю. И к себе тоже. — Похож, — бесстрастно ответил Войд. — А вы, видимо, даже не допускаете факта, что мой взгляд на жизнь может отличаться от взглядов моего отца. — Как ни странно, Горик сохранил спокойствие, как внешне, так и внутренне. Он понимал Войда — выходца из жителей, чьи семья и друзья могли пострадать от Хиробрина. Войд впервые сфокусировал взгляд на глазах собеседника. — Тогда могу похвалить тебя. Главное, чтоб твоя семейка не навязала тебе семь смертных грехов, в которых утонула. — Я достаточно взрослый, чтобы самому оценивать, что «хорошо», а что «плохо». И да. Я не знаю, что там тебе от Полинки надо, но если обидишь её — убью. Она мне как сестра, мы её кому попало не отдадим. — Горик вышел и хлопнул дверью, случайно правда. Холодные капельки обиды дождём жгли кожу, с шипением испаряясь с неё. Горик вдруг в полной мере ощутил ту несправедливость, когда на тебя ставят клеймо просто потому что. Просто опираясь на то, что твой отец делает нехорошие вещи. Мол, яблочко от яблоньки недалеко падает. Пройдя к окну, Горик уткнулся лбом в стекло и закрыл глаза, переложив Сангламор в правую руку. Он не мог, не мог объяснить почему Хиробрин такой, почему убивает. Если он вымещает так свою злость и боль от смерти Влады, разве имеет это смысл?! Владу этим не вернёшь. Разве ей было бы приятно такое его поведение? Горик открыл глаза и дыхнул на стекло, наблюдал, как оно запотело, делая пейзаж за ним размытым. А вдруг Хиробрину в самом деле это просто… нравится? И он всегда был таким. Или Влада тоже… была убийцей? Наклонив голову вбок, Горик пальцем вывел на окне =С. Его будто обвили противно-мерзкие стебли, склизко касаясь кожи. Сердце расстроенно ныло. Горик дунул на стекло и вытер кулаком, стирая смайлик. Неизвестность терзала когтями. Он ничего не знает о своих родителях. — Кажется, либо Хиробрин — гад, либо я — тупой, — вздохнул парень, убирая меч. — Если начинает что-то казаться — иди к психиатру или мифоискателю! — раздался весёлый голос Елисея. Горик обернулся, улыбнувшись на голос друга. — С днём рожденья! — Елисей хлопнул его по плечу и всучил ножны, небрежно перевязанные красной ленточкой. — Дерись за Русь-матушку! Бей супостатов! И вот это… здоровья тебе! — довольный Елисей сунул ошарашенному другу тёплый свёрток. — Ешь, пока не остыла! — Спасибо! — Горик с восхищением осмотрел ножны. — Ты кушай-кушай! — Елисей обнял его за плечо и силой увлёк по коридору. Горик на ходу развернул свёрток. В нём лежала тёплая, аппетитно пахнущая шаурма. — Братан, это шикарно! — Горик с удовольствием откусил сочный кусок. Елисей вывел его в сад, где у пруда, переговариваясь, стояли Наташа, Элленика, Мимик и Лукас. Первая именинника заметила Элленика, подняла шухер, и все закричали на разные лады «Поздравляем!», захлопали в ладоши, Лукас засвистел. — Ранкор Ранкором, но нельзя же лишать тебя дня рождения, в самом деле! — усмехнулась Элленика, обнимая друга. Наташа зачитала длинное поздравление, от волнения запинаясь и путаясь в падежах, и вручила подарок. Она расписала щит красной краской и изобразила жёлтый серп и колос. — Пхаха, спасибо! — Ты стал старым! — Лукас произнёс вот такой красноречивый, на слёзы пробивающий тост, и сунул Горику пакет. Именинник заглянул и увидел книгу в коричневом переплёте «Об уходе за оружием», и в зелёном — «Восхитительный Эррор». — Спасибо. — Хотя книгам был не очень рад. — Т-ты извини, я совершенно не знаю, чем ты увлекаешься и! — скороговоркой зачастил Мимик. — Я, возможно… ты меня не звал, а я тут навяза… навязываюсь! С днём рождения, в общем! — он со свистом выдохнул и передал белую коробку с рисунком мраморных узоров. В ней лежали разные фрукты и сто монеток. — Спасибо! — Горик пожал Мимику руку. — А Полинка где? Всей гурьбой пошли в её комнату.***
Полина сидела на ковре, положив затылок на кровать. Старалась придумать подарок, но в голову лезли другие мысли, мешая сосредоточиться. Полина зевнула, и глаза заслезились. Желудок пекло, оповещая, что пора поесть. Так мысли Полины перетекли в эндовский ресторан. Девушка, порозовев, коснулась губ кончиками ногтей и расплылась в улыбке. Как бальзам на душу. Вспомнила, как, придя домой вчера, уткнулась лицом в подушку и истерически ржала от переизбытка эмоций. Ещё часа два валялась на кровати, прокручивая воспоминание о поцелуе раз за разом. А потом, чтобы успокоиться, села читать о Далёких Землях, ну а затем вышла за пельменями. Однако теперь Полина не знала, как себя вести. Сделать вид, что ничего не было и продолжить дальше общаться? Или она тоже должна как-то проявить симпатию? А как? Нужно ли обнимать Войда при встрече или достаточно будет обойтись примитивным, детским «привет»? Возможно, им следует обсудить, какие между ними отношения. Закрыв глаза, нарисовала перед глазами его ехидно-красивое лицо, но оно как-то само собой сменилось на другое. С искренней улыбкой под зелёными глазами. Полина улыбнулась, не поднимая веки. Значит, они с Эриком всё-таки друзья. К тому же, он брат её лучшего друга. Спохватившись, Полина подскочила и хлопнула себя по лбу. Точно, подарок! Уже почти час дня, а она ничего не придумала! Соорудить что-то она уже не успеет и нет идей. Поэтому решила выцыганить денюжку у Карателя — «ну я хочу купить толстовку, ну-у-у пазя-язя-я» — а вместо неё выбрать Горику подарок. Дверь открылась раньше, чем Полина дотронулась до ручки. В комнату ввалились друзья и виновник торжества. Сначала Полинино сердечко ёкнуло, а потом щёки стремительно залились краской от стыда на свою забывчивость. — С днём рождения! — Полина обняла Горика, параллельно гадая, как будет выкручиваться, и надеясь не запнуться в речи. — Желаю тебе счастья, здоровья, верных друзей и исполнения всех желаний! — Спасибо! — А теперь предлагаю посетить шикарнейшее место! — хитро улыбнулась Элленика, хлопнув в ладоши. Сгрудились у стола и под руководством принцессы раскрыли книгу «Восхитительный Эррор». В ней Лукас описал семь своих путешествий. Полина сравнила почерк по памяти, но разница была слишком очевидной — буквы Лукаса были острыми, тесно прижатыми друг к другу и с сильным наклоном вправо, почти лежали на боку. Посовещавшись, выбрали равнину и лес у реки, на другом берегу которой раскинулся биом ледяных глыб. Соединив силу, Лукас и Элленика тэпэхнули всех семерых. Уселись на береговую гальку и поели бутерброды, с чаем, которые Мимик принёс в своём инвентаре. После решили поиграть в игру, которую, по словам Мимика, любят жители. Суть была в том, чтобы разделиться на команды. У каждой должна быть своя крепость с флагом. Задача — выяснить местонахождение крепости противника и забрать флаг. Каждому на предплечье завязали красную ленточку — если её сорвали, ты убит. Делились по жребию. Лукас взял в один кулак листочек, в другой — камень, перемешал за спиной и выставил на выбор. В команду к Горику попали Полина и Элленика. А камень вытянули Наташа, Елисей и Мимик. Лукас гордо заявил, что будет третьей командой и «хочешь сделать хорошо — сделай сам». Лукас сразу тэпэхнулся куда-то. Горик, Полина и Элла, переглядываясь, пошли вдоль реки. Причём, пиглинка явно мёрзла, поплотнее куталась в жёлтый фрак. Наташа, Лис и Мимик свернули в лиственный лес. Укрепление решили возвести в скале, под косо выросшим деревом. Его крона надёжно прятала маленькую пещерку. В ней установили флаг — занавеску, сорванную в коридоре дворца. Команда Горика по льду перебралась в зимний биом. — Брр, я сейчас окоченею! — ещё сильнее сжалась Элленика. — Мы быстро. В книжке было написано, что здесь иглу заброшенное есть. Хочу посмотреть, заодно спрятать флаг, — пояснил Горик. — Тебе действительно вредно читать книжки, — пошутила Полина. — Ну не-е-т, я пошла в лес, искать вражеский лагерь! — натянуто рассмеялась Элленика. — Я тоже! — Полина вытаращила глаза. — Ладно, — хохотнул Горик. — Идите, а я в иглу. — Если бы ты не разрешил, мы бы всё равно ушли, — с улыбкой пожала плечами Поля. Девочки наперегонки побежали к реке. — О-о-о, ужас-ужас-ужас! — перейдя на тот берег, Элленика принялась прыгать с ноги на ногу, согреваясь. — Плюсую! — хихикнула Полина. — Ну что, в лес? — предложила принцесса. — Как-то слишком очевидно. Может, они спрятали где-то в пещере на равнине? — А почему ты никогда не допускаешь самые простые варианты? Даже в своих расследованиях. — Потому что это сложные и мутные истории, — пробурчала Полина, недовольно думая, что может смыслить в этом тринадцатилетняя принцесса, сидевшая во дворце круглыми сутками и не смотрящая детективные фильмы. — А я уже давно обо всём догадалась. — Что? — Полина устремила в золотые глаза удивлённые свои. — Было три лучшие подруги. Пэнси, Гортензия Захав и Влада Перссон. Владу убила моя мама, а доказательство тому — Сангламор, пятнадцать лет пролежавший в Бастионе. Я не слышала от мамы подтверждения, она говорит, что скучает по подруге, но, по-моему, факт убийства очевиден. Говорила Элла спокойно, даже позитивно. — Зачем твоей маме убивать лучшую подругу? Элленика улыбнулась шире, до зубов. — Потому что моя мама — дочь Андихора Захава, младшая сестра Ранкора Захава-Скаира. Правда, у них матери разные. Полина резко отпрянула, достав кинжал. — Не придумывай, — с непринуждённой улыбкой сказала Элленика, хотя её глаза стали горькими. — Родственников не выбирают. А вот что творить — творить добро или зло — вполне. Пойдём искать «вражеский» лагерь. Я уверена, что они в том лесу. Принцесса вприпрыжку поскакала к лесу, а Поля так и осталась стоять на равнине. Действительно, Войд не будет заморачиваться и писать анонимную записку, в которой советует избегать с собой общения. И это точно не Лукас. Вещь золотая, но Элленики ещё не было во дворце, а Ранкору это вряд ли нужно, если это не какой-то хитрый план. Так, думаем проще. Других пиглинов Полина не знала. Остаются Алекс, Мимик и Каратель.***
Наташа перебегала от дерева к дереву, прячась в листве, как учили её в армии Империи. Елисея оставили охранять флаг. Лес был большой и глухой, старый. Спустя полчаса шатаний наобум, Наташа вычислила Горика, идущего бесшумно и внимательно. Наташа стала двигаться за ним на некотором отдалении. Поначалу слежка велась успешно, а потом под ногой Наташи хрустнула ветка. Горик резко обернулся. Наташа юркнула за дерево, сердце гремело. Это всего лишь игра, но адреналин подскочил не по-детски. Она не боялась выйти из игры — она не хотела проиграть именно Горику. Выждав пять минут, она выскочила из укрытия и столкнулась нос к носу с Гориком. — Попалась! — широко улыбнулся тот, и Наташа резко сорвалась с места. Бежать по лесу было тяжело: торчали ветки, цепляли за одежду, царапали предплечья, приходилось отводить их, пригинаться самому. Впереди показался неглубокий овражек. Наташа затормозила на краю и, стремясь отдышаться, оглянулась. Горик по-прежнему бежал следом, с небольшим отрывом. Наташа съехала в овраг по пологому склону. Пробежала его — десять метров — и, пачкая коленки землёй и известняком, вылезла по склону и тут же увидела ухмыляющегося Горика, стоявшего уже с этой стороны. — А я тебя заждался! — Каво-о-о?! — не дожидаясь ответа, Наташа побежала в сторону, но куда слабее, чем раньше. Перебежала по льду через реку и попала в зимнюю часть леса. Нога тонула в сугробах чуть ли не по колено. На деревьях висели хрустальные капельки. Наташа, сохраняя бег, нагнулась, голыми руками скатала из снега шарик и с пафосным «Фиксики не сдаются!» зарядила в Горика. Он не успел увернуться и снаряд прилетел ему в грудь. С криком «За Майнкрафт и двор!» Горик отправил сразу три ответных снежка. Наташа увернулась и кое-как слепила ещё несколько шариков. Пальцы задубели, а щёки раскраснелись на морозе. На пути попался крупный куст, и Наташа забежала за него, наконец-то повернувшись к преследователю лицом. Недолго они бегали друг за другом, пока не выдохлись окончательно. — Я замёрзла, — с одышкой выдохнула Наташа; воздух вырвался серебристым паром. — Предлагаю обоим выйти из игры. Весьма честно. — Окей… Я не подозревал, что ты такая скоростная. Почти одновременно сняли красные ленточки. — Ы-ы-ы, побежали отсюда! — Наташа первая ринулась к летнему биому, натирая ладони друг о друга. Выбежали в лес и, смеясь, сели на краю маленькой лавовой лужи, грея над ней руки. — А отец поздравил тебя? — Ни отец, ни брат, — усмехнулся Горик. — Надеюсь, я не огорчила тебя этим вопросом? — Наташа обеспокоено-виновато сложила брови. — Извини. Горик фыркнул. — Вот ещё — переживать из-за них! Они не просят прощения, значит, оно им не надо. Хиробрин даже не извинился за то, что шестнадцать лет не интересовался моей жизнью. Видимо, не очень-то они хотят общаться со мной. Хиробрин просто использует меня в своих целях. А Каратель… он странный. Себе на уме. Все его эмоции — они… такие наигранные. Наташино сердце сжалось. Чуть порозовев, она решительно подалась вперёд и обняла Горика. Тот улыбнулся, обнял в ответ и положил голову на её плечо. Наташа погладила его по спине, вдоль позвоночника. — Мне не хватает моих родителей. Тех, что из Калуги, — глухо заговорил Горик. — Но, тем не менее, это лучший день рождения в моей жизни. Они сидели в обнимку, не шевелясь, ещё очень долго. До тех пор, пока у Горика не звякнуло запястье. Он, отстранившись, удивлённо открыл чат. l7ocJleDHuu_CaMyPau: И где все? l7ocJleDHuu_CaMyPau: Жду у пруда в саду. l7ocJleDHuu_CaMyPau: Топить тебя будем, братишка. l7ocJleDHuu_CaMyPau: А если серьёзно, посвящаю вас в план против Ранкора. — Он еретик — ставит точки в конце сообщений! — не сдержался Горик. — Кто?.. Ой, Горик! — Наташа хлопнула в ладоши. — Я забыла отдать тебе одну вещь! — Какую? — Надев эту вещь, можно просмотреть, кому она принадлежала раньше. Я хотела сама узнать, но решила, что только ты и твой брат имеете на это право. Наташа достала из инвентаря алмазный обруч. — Откуда это? — тихо спросил Гор.***
Бобби удалось передать Сталкеру Чёрное зелье. Сейчас восьмиклассник сидел в одной из комнат храма, раздумывая, как подмешать Ранкору яд. В итоге, просто налил чай в кружку, добавил тридцать капель яда и пошёл в главный зал. Ранкор сидел на ступеньках, на полу лежала Карта и показывала что-то. — Ваше Величество. — Сталкер подошёл. — Желаете чаю? Ранкор поднял на него глаза и уставился так внимательно, что у Зимбера ледяной ветерок пробежал по спине. — Иногда я думаю, неужели я могу доверять только Кромешнику? — Почему? — невинно спросил Сталкер, забегав глазами. Хорошо, что они без зрачков. — А ты не знаешь. — Нет… — Ты глупее, чем я думал. Отравить меня было хорошей идеей, но как же тупо было думать об этом рядом с Кромешником, не правда ли? Слова Сталкера застряли в горле. — I wanna go away, — выдавил он, от волнения подзабыв русские слова. — Почему? Плохо кормят? — сострил Ранкор. Сталкер был ему ещё нужен для дела. — Хорошо, уйдёшь, и как будешь жить? Тебя все сущности хотят убить. Тебе точно нужен враг в лице меня? Сейчас ты под моей защитой, но если уйдёшь… ты будешь сам за себя и не думай, что твоя жалкая смертная сестра сможет противостоять мне. Вспомни, что твой двоюродный брат, кажется, Кэвин, напоил тебя снотворным и сдал мародёрам в рабство, а теперь живёт в каком-то княжестве за Фатихсоном. Если ты серьёзно не находишь никакой выгоды в службе мне и тебя не привлекают даже высокие государственные посты, которые я выдам своим союзникам, то ты просто идиот. Иди куда хочешь. — Ранкор картинно взмахнул рукой и перевёл всё внимание на Карту. Сталкер стоял без слов, обдумывая услышанное. — Простите… — сипло выдавил он, понурив голову. Ранкор молчал минуту. — В силу твоего возраста — прощаю, но первый и последний раз. — Ранкор повернул голову и заинтересованно прищурился. — Вылей содержимое чашки на пол. Озадаченный Зимбер выполнил приказ, и в песчанике образовалась пузырящаяся, шипящая, рваная язва. — Ого! — не сдержал восторженного ужаса американец. — А у тебя осталось ещё немного зелья? — Д-да-а, almost целый флакон… — Неси сюда. И позови Изергиль. Ведьма и Сталкер с зельем явились быстро. — Изергиль... — бархатно полились слова, будто шёлк. — Ты просила сделку, я обещал подумать. Я верну твоих родителей. А ты возвращайся к Хиробрину, возьми это прекрасное зелье и сделай так, чтобы он выпил его. Изергиль взяла флакон. — Всё, ты свободна. — Ам, я… вещи пойду соберу свои? — несмело заикнулась Изергиль. — Но как я вернусь… в Империю-то? Я же… предатель? — Это твои проблемы, — прошептал Ранкор, скалясь. — Давай-давай, не стой над душой. Девушка, поклонившись, зашла в комнатку и приникла ухом к двери. — Сталкер, а кто дал тебе этот яд? — Бобби. — А она сама его готовит? — любопытничал Ранкор. — Нет. Она попросила у кого-то. — Пэнси… — Ранкор закрыл глаза и откинул голову. Тихо рассмеялся. — Было бы символично, если бы меня тоже отравили этим ядом. Тоже подмешав в чашку чая. Какая же ирония. Подойди сюда. Сталкер медленно подошёл и, не удержавшись, глянул в Карту. Та показывала королевский сад и большую группу людей. — Придворный актёр… — задумчиво прошипел Ранкор, глядя на Карателя в изображении. — Умён. И хитёр. Он предусмотрел всё. Кроме одной детали. На губах заиграл оскал.