«Твой взгляд поглотил меня. Шёпот отражений прячется в тенях. Сломана твоя душа. Кто поможет вновь дышать?.. Я утонул во сне — В кромешной темноте твоих иллюзий… Во мгле бездушных миль Он превратился в пыль… Проснись! Дай мне руку! Очнись! Прошу тебя! Дай мне причину все начать с нуля!»
© Ai Mori. Голос в песне не ахти какой, а строки красивые. Я долго не могла выбрать название фф, но, случайно встретив эту песню, поняла — шикарно.
Когда текстура неба поменялась, Лукас одним из первых во дворце выбежал на улицу сразу. Он не мог с точностью описать свои эмоции в этот момент. И вроде бы всё хорошо, но ты понимаешь — конец. — Он получил Блок… — убито констатировала Алекс. Лукас и не заметил, что она выбежала вслед за ним. В дверном проёме показался Горик, всё это время депрессивно сидевший в комнате. Окончательно обдумав имеющуюся у него информацию, Горик принял решение обязательно попросить прощения у отца. Но сделать это нужно с глазу на глаз, при личной встрече, это не разговор через чат. Откинув чёлку и прищурившись, Горик посмотрел на небо. — Меня коробит, или правда что-то не так? — Где король?! — рыкнул Лукас, делая злое-презлое лицо. — Сама уже ищу его целый час, — отмахнулась Алекс. Горик медленно спустился по ступеням и встал рядом. — Скажите, когда паниковать, ладно? — Можешь уже, — отозвалась Алекс, стараясь сделать голос беззаботным. — Ну я ещё не исчез, — отрывисто добавил Лукас. — И ветер чувствую. — Мимозыря, что ли? — Горик нечётко увидел бегущую по дорожке сада фигурку в красной рубашке и голубых джинсах. Это действительно оказался Елисей. Добежав до троицы, он сбивчиво пересказал всё, что видел в Тихой роще. — Каратель телепортировался сразу же, как только увидел бомбу. — Куда? — сквозь зубы пробурчал Лукас. — А чёрт его знает. — И что мы дальше делаем? — Горик напряжённо оглядел всех. — Ничего, — пожала плечами Алекс, и Горик увидел слёзы в её глазах. — Мы проиграли. Прошу меня извинить, — она быстрым шагом взлетела по белоснежным ступеням и скрылась за дверьми. — Давайте ныть! Гениальная идея! — гаркнул Лукас, доставая зачарованный алмазный меч. — Пойду и заберу этот Блок! И так и так есть вероятность сдохнуть! — Нет такой вероятности. Парни повернулись на голос. Елисей вскинул железный меч, Горик вытащил Сангламор. Перед ними, скрестив руки на груди, стоял невысокий парень с гетерохромией, в шарфике, красном джемпере, серых джинсах. Из-за его спины вышел кудрявый подросток, в грязно-жёлтом спортивном костюме, ростом ещё ниже. — Симба? — Елисей опустил меч. — Лис Дол. — Зимбер покривил губы. Лукас с мечом кинулся на Иракина и Зимбера. Взлетев, Иракин совершил сальто в воздухе, коснулся лезвия кончиком пальца, и меч исчез. Чертыхаясь, Лукас свалился на землю. Иракин грациозно приземлился на верхнюю ступеньку и сунул руки в карманы. — Дикарь, — через плечо пренебрежительно бросил в сторону Лукаса. — Вот и помогай вам после этого. — Это что, тоже наши? — неуверенно спросил Горик у Елисея. — Ваши-ваши, — с нахальной улыбочкой заверил Иракин. — Командный блок у Сталкера, мы решили отдать его королю. — В смысле? — подкинул брови Сталкер. — Блок у тебя. — В смысле? — повернулся к нему Иракин, по привычке взлетев над землёй на несколько сантиметров. — Ты же его забрал. Ты же его забрал?! — I thought that… ты. Его забрал. — Так он у Ранкора?! — взревел Лукас, поднимаясь. — В том-то и дело, что нет. — Иракин закрыл рот ладонью и, покраснев, начал смеяться. — А у кого он тогда? — запутался Елисей, а его сердце сжалось от тревожной догадки, озвученной Гором: — Если начистоту, вы его посеяли и не знаете где?! Лукас, крайне взбешённый, схватил Иракина за шарфик сзади, оттянул так, что тот схватился за своё горло, и прорычал: — Куда дел мой меч?! Иракин тэпэхнулся в воздух. — А ты, глупенький, не знаешь, что я, дотронувшись до неодушевлённого предмета, могу заставить его исчезнуть на сутки? — Без понятия, что ты о себе возомнил, но ты вообще кто?! — Я… — Иракин задумался на секунду и озорно улыбнулся. — Вэлыкый хан из Южных Далокых Зэмэл, — сел в воздухе в позе лотоса. — Короче говоря — урод, — поморщился Лукас. — Кто бы говорил, слушай. — Стоп, народ! — вмешался Горик, которому это порядком надоело. — Внятно объясните, где Блок?! — Теперь обратно, что ли, идти?! — расстроенно провыл Сталкер, пиная перила. — Дорогу покажите! — взмолился Елисей. — Гении, — добавил Лукас.***
Хиробрин одиноко стоял у не зашторенного панорамного окна и неспешно потягивал вино из бокала (напиток более дорогой и редкий, нежели грибы). Тёмно-русые волосы серебрились в свете огромной полной луны, низко нависшей над джунглями. Тоска стягивала сердце, под ложечкой ныло. Делая вид, что любуется пейзажем, Хиробрин мрачно раздумывал, какую людскую деревню разбомбить. В Фатихсоне жили не только монстры, но и люди — в маленьком количестве. Хиробрин не переносит людей. Они злые и жестокие, часто убивают друг друга. Тем временем, те же зомби, у которых «души нет», за свою зелёную братию горой встанут. Хиробрин создавал монстров не только для получения идеальной воинской силы, но и в попытках организовать идеальное общество. Он убеждён, что Владу и Нотча убил человек, смертный, ведь люди завистливы и мелочны, они не заслуживают уважения. Хиробрин ненавидит сущностей, чей дар обретённый. Они родились от человека или игрока. А стоит им получить силу, власть и бессмертие, они слетают с катушек и не понимают, что творят. Какое самомнение сразу появляется! К Некроманту с его обретённым даром Хиробрин это не относил. Если так подумать, Некромант — не сущность. У него ведь нет сверхспособностей, в его полномочиях только магия. Она же и поддерживает в нём жизнь. Хиробрин считал, что достойны жить только сущности, чья кровь чиста. Неожиданно луна мигнула и исчезла, заставив Хиробрина удивлённо встрепенуться. Значит, Изергиль провалила миссию. — Что ж… — протянул он, заставляя бокал пролевитировать на стеклянный журнальный столик. — Игра началась. Хиробрин знал место, где можно призвать командный блок из особой области пространства, в которой он содержался всё это время. Поэтому через десять минут он, Налл и Энтити уже находились там, в пещере. Готовились к бою, но не застали никого, кроме тела Изергиль. Налл опустил меч и склонил голову. Энтити упал на колени и, вытянув дрожащие руки, издал сдавленный вопль. К Изергиль он относился как к сестре, без этих своих романтических и не очень бзыков. Хиробрин с жалостливым выражением наблюдал за этой картиной. Он переживал лишь за утрату хорошего, да что уж там, отличного работника Лаборатории. Он переоценил эту юную ведьму. Да, не стоило так полагаться на смертную. Кого же теперь назначать на её должность? — Мы можем вернуть её, переродив в скелета или зомби, — холодно ответствовал Император. — А почему вы всегда всё решаете за других?! — угрюмо возразил Энтити. — Ей будет приятно вставать каждое утро и видеть в зеркале гнилое чудовище с выпавшими зубами? — Ты смеешь перечить, мелочь красноглазая?! — вспылил Хиробрин. — В любом случае, мы не можем у неё спросить, — принял нейтральную позицию Налл. — А ты меня заткни, — уже понесло Энтити, — а Ранкор, наверно, прислушивается к мнению своих союзников. — «Наверно» — ключевое слово, — ввернул Налл. — Дверь открыта, уходи в любой момент. Но если уйдёшь — не возвращайся. — Отрезал Хиробрин. — Я никогда не бросаю союзников, если они не бросят меня первыми. В этом вся разница. Энтити примолк, задумавшись. Хиробрин забрал все три элемента, Налл взял Изергиль на руки, и сущности тэпэхнулись обратно в Империю.***
Если кто не спал сейчас, а уж тем более с восхищением созерцал небосвод, мог видеть, как чёрный крылатый силуэт заслонил собою звёзды. Ранкор в бешенстве оглядывал окрестности, залитые холодным звёздным светом, и где-то внутри беззвучным отголоском звенел страх. Он видел, что Кромешник телепортировался без Блока; что убили шпионку-Изергиль. Сущности тоже совершают порой ошибки. Ранкор оставил Сталкера в живых ещё на некоторое время, планируя отвести ему ещё одну роль. И именно в этом состояла его ошибка. Он не предусмотрел вариант, что четырнадцатилетний малявка рискнёт утащить Блок у него из-под носа, а главное — проведёт эту операцию вполне успешно. Сталкер вообще не мог сам совершить переход, ибо не умеет читать древнеэррорский, а значит, ему помогли. Ранкор попытался прочувствовать местонахождение Сталкера или обратиться к нему невербально, но связь между ними исчезла. Ранкор облетел окрестности, высматривая воров и при этом радуя полётом своё чсв, но никого, кроме редких враждебных мобов не увидел. Гнев утих, и мозг снова стал мыслить рационально. Нужно спросить у Карты, где командный блок. Ранкор метнулся к пещере, но, спустившись туда, не нашёл ни одного элемента. Прекрасно. Тэпэхнувшись наружу, Ранкор огляделся вновь и переместился к Рудному кряжу, ярко освещённому факелами. Работа кипела, гора извергала рычащие звуки. Ранкор снизился и подошёл к одному из входов. — Эй, стойте! Вы кто?! — остановил его стражник, подняв меч. Прищурившись, Ранкор снял через голову жемчуг Края на золотой цепи и раскачал перед лицом человека, напевая заклинание. Белок глаз охранника поменял цвет на золотой, и он бездумно последовал за Ранкором в шахту. Та же участь постигла всех, у кого сегодня была рабочая смена. — Сожгите это королевство, — распорядился Ранкор. — Каждого, кто попадётся на пути, обращайте в себе подобных. Зачем? Отвлечь внимание противника на эту ересь, и тогда оно уже не будет полностью обращено на поиск командного блока.***
Полине было очень плохо и одновременно никак. Тело не имело веса, но не было полупрозрачным. Огромное оранжевое солнце подсвечивало облака, делая их края бронзовыми. Но оно совсем не грело, Полина вообще не чувствовала температуру воздуха. Она села с вытянутыми ногами и оглядела большой сад, простиравшийся куда хватало глаз. Над аккуратно постриженной зелёной травой летали бабочки, садились на шёлковые лепестки пышных красных роз. Люди и иногда пиглины или эндермены, разных возрастов, прогуливались по дорожкам, выложенным белыми квадратиками. Полина поднялась и сошла с газона на дорожку. У некоторых людей были жуткие кровавые раны, но те спокойно себе шли, словно не ощущая боли. Потому что действительно не ощущали её. У Полины тоже отсутствовала боль в области шеи, однако дотрагиваться до неё она не решилась. Что ж, теперь она хотя бы знает, что после смерти игроки не возвращаются домой. Не имея чёткого представления, что ей делать теперь, Полина продолжала идти по дорожкам. Вышла к извилистой ленте широкой реки. Вода сверкала на солнце кристальной чистотой, не скрывая белые, серые, чёрные и коричневые камешки на дне, над которыми плавали стайки маленьких цветастых рыбок. Дети играли в «блинчики». Приглядевшись, Полина с ужасом заметила, что тела этих детей исполосованы и покусаны, похоже, волками. У кромки воды, сложив ноги по-турецки, сидел человек. Со спины Полина могла видеть только могучие плечи в коричневой жилетке да лысую макушку, и всё же рискнула предположить, кто перед ней. — Н-нотч? — неловко позвала Полина, не зная, корректно ли обращаться по имени. Или же надо «Ваше Величество»? Или как-то иначе? Мужчина обернулся. Улыбнулся, и в уголках его глаз пролегли весёлые морщинки. — Здравствуй. — Здравствуйте. — Полина встала рядом, заложив руки за спину. — Присаживайся. Полина Малиновская, так ведь? — А откуда вы знаете? — с удивлённым смехом Полина приняла приглашение. — Здесь есть дерево, что даёт ответы на все вопросы и показывает всё, что происходит у живых. Привилегия для тех, кто попал в Рай. — А расскажете мне, как вы умерли? Нотч развернулся к Полине, и она увидела кровоточащую рану в сердце и серый осколок в ней. Полина широко раскрыла глаза. Поняла всё, но ничего не почувствовала. — Значит, Ранкор не соврал. — Не соврал. Но именно он подтолкнул Дарионора на такое решение, когда тот, скорее всего, был на эмоциях. Войд всегда был неплохим человеком. Но я не имею права навязывать тебе своё нескромное мнение, поступай как знаешь. Ранкор ведь и меня провёл. Я не должен был идти войной на Хиробрина, не разобравшись. Я очень жалею, что действовал сгоряча. Ведь Владу отравила Пэнси. Как удивительна судьба. Пэнси мне всегда нравилась, а Гортензию я терпеть не мог, но именно сестра Ранкора оказалась верной и самой лучшей Владиной подругой. У Полины по спине пробежало стадо мурашек. — А как Сангламор тогда попал в Бастион? — После моей смерти Ранкор забрал его, как трофей, видимо. У него не было телесной оболочки, поэтому он мог взять меч, не обжигаясь. — А зачем Пэнси отравила Владу? — нахмурилась Полина, пытаясь сложить цельную картинку. Нотч вздохнул. — Извините, может вы… — Да брось, я не против хорошего собеседника, знаешь, как тут скучно? Пэнси любила Хиробрина. А Ранкор уговорил её отравить подругу. — Тварь, — с ненавистью растягивая слово, произнесла Полина, морщась. — Не поверишь. Те, кто знал его до того, как он стал королём, отзывались о нём как о прекраснейшем из драконов. Конечно говоря не о внешности. И он мог бы быть правителем гораздо лучше меня, я это знаю. Но у командного блока есть одна особенность. — Долгая пауза. — За каждую операцию Блок забирает кусочек души. Чем больше энергии нужно, тем больше тратится души. Начитеришь себе конфету — отдашь крупицу, выстроишь Багровую Крепость с нуля — потеряешь чуть ли не половину. Используешь Блок один-два раза — не страшно, но Ранкор пользовался им с подросткового возраста, почти каждый день, в течение, грубо говоря, семисот лет. Теряя душу, человек теряет способность испытывать некоторые чувства: жалеть, сострадать, любить. Он не родился олицетворением абсолютного зла и не хотел им быть, только ничего от той души не осталось. — Я спрятал Блок, — продолжил Нотч. — Потому что знал, что захочу его использовать. Можно стереть что-то, зажав красный индикатор на Блоке. Однако я развоплотил, а не стёр Ранкора, ибо сделавший это заплатит своей душой. Обхватив себя за плечи, Полина устремила взор через реку. Там бушевала ночь в свете зелёного полумесяца и слышались рычания монстров. — Это Ад? — резко сменила тему, непроизвольно. — Да. Между ним и Раем прозрачная стена, никак не пройти. — А Мимик и Эрик… — Полина запнулась. — Я могу увидеть их? Они же… в Раю, я надеюсь? Голос дрожал, но слёзы не подступали. И только сейчас Полина поняла, что у неё не бьётся сердце. — Они живы, Полина. ОН солгал. — Живы? — повторила Полина тихо, будто пробуя на вкус столь простое слово, но с таким желанным смыслом. — Живы! — уже более уверенно воскликнула, улыбнувшись широко, но не белозубо. — И вскоре ты тоже покинешь это место. Полина вспомнила. И вытащила из-под футболки почерневшую цепочку. — А кто подарил мне тотем бессмертия? Полина затаила дыхание. Войд. Скажи, что это Войд. Нотч отвернул голову вправо, пряча улыбку. — Он хотел остаться анонимом, но, я считаю, ты имеешь право знать и сама решать, что делать с этим знанием. — Нотч вернул тёмно-тёмно-карие глаза на неподвижное зеркало воды. — Ибо сам он тебе никогда не расскажет. У него специфическая мораль, но… пожалуйста, обязательно передай ему от меня, слово в слово, что у меня хороший старший внук, которого я признаю́. Хоть он и бывает эгоистичен и высокомерен. И скажи, пусть польёт цикламены на окне. Полина промолчала. Да, она догадывалась, что это он, но считала всё же бредом. Полина издала растерянно-грустный смешок и взялась рукой за лоб, ссутулившись. — Зачем?.. Он всегда убить меня хотел… Нотч небрежно хмыкнул. — Ты ведь не поверишь мне, если я ненароком сообщу, что он всегда боялся, что тебя убьют? — и резко перевёл тему: — Хочешь познакомиться с родителями Золотца? Очень приятные молодые нелюди. Дженнифер Скаир и Андихор Захав. Полина опешила. И от весёлой интонации Нотча не знала, плакать ей или тоже смеяться. — Но… мы не можем перейти в Ад? Нотч задиристо фыркнул. — Они здесь. Если до смерти ты совершил хотя бы на одно хорошее дело больше, чем плохих, тебя зачисляют в Рай. И Ранкор может попасть в Рай, если, к примеру, убил 1000 человек и 1001 раз снял кота с дерева. Полина округлила глаза и свела брови. Нотч поднялся и позвал её жестом. — Первым драконом и первым владельцем командного блок был Милтиадес Скаир. Не хотел жениться на смертной эндерменке, поэтому создал Дженнифер по своему подобию. Она никогда его не любила, но в Эрроре нельзя разводиться. Нет, можно конечно, но общество возненавидит вас. Вот Джеб разошёлся со своей женой, и его свергли с трона. Полина продолжала молчать. Она не чувствовала боли или эмоций, но тем не менее ей плохело всё сильнее. Желудок напирал на горло, и она вроде бы не дышала, но грудную клетку сдавливало что-то и, казалось, рёбра вот-вот проломятся под давлением. Нотч оглянулся на отставшую девушку, нахмурился, отрывисто шагнул к ней и фамильярно развернул её руку, на которой обозначилось уже четыре ярко-красных сердца. — Ой-ой, тебе пора, а то задохнёшься. — Спасибо вам! — кивнула Полина, радуясь, что избежит встречи с родителями подонка, и тут же Нотч толкнул её. Не сумев удержать равновесие, Полина свалилась в реку, подняв тучу брызг, но не почувствовала прикосновений воды к своей коже, погружаясь всё глубже-глубже-глубже, не дыша, пока тёмная синь воды не сменилась темнотой комнаты, и девушка, почувствовав, как сжались лёгкие, резко и шумно вдохнула ртом. Полина резко села в кровати и тут же схватилась за горло, но всё было в порядке. Повернув голову влево, увидела звёздный свет, пробившийся сквозь окно и дарящий незнакомой комнате из оранжевых досок призрачное сияние. Полина спустила ноги на шерстяной пол, встала, но голова кружилась, а коленки подогнулись, и Полина упала обратно на заскрипевшую кровать. Сев по-турецки, Полина с неприязнью обнаружила засохшую кровь на теле, одежде и волосах. Это ладно, но кому и зачем, скажите, нужен труп?! Кто-то же принёс её сюда из храма, и в пейзаже за окном узнавалась саванна. Главное, чтоб у Ранкора некрофилии не было... — Так, — шёпотом пробормотала Полина, нервно выдыхая, и, схватившись за изголовье, снова резко встала. Сделала несколько неуверенных, неровных шагов и с грохотом свалилась на пол. Ощущения такие, будто она алкоголя перебрала, по представлениям, конечно, потому что никогда в жизни алкоголь она не пила, но в фильмах именно так это и смотрится. И на соседе Руслане с третьего этажа второго подъезда, кстати, тоже. Услышала торопливые шаги и попыталась приподняться на локтях, с неловкостью понимая, в каком дурацком положении сейчас находится. Чьи-то ладони сжали её предплечья и помогли встать и удерживать равновесие. Некоторое время Полина и Каратель слегка растерянно смотрели друг другу в глаза, не зная, как заговорить. Молчание затягивалось. Каратель отпустил её руки. Всхлипнув, Полина подалась вперёд и обняла его, уткнувшись лицом в плечо. Не в порыве благодарности, а просто осознав, насколько сильно рада видеть его живым. Просто уверившись, что слова Ранкора — не правда. Каратель не обнял в ответ, продолжая стоять с безэмоциональным лицом. И лишь крепко зажмуривал покрасневшие глаза. Полина, прикусив губу, боялась отстраниться от него. Вот он — живой, настоящий, почему-то чуть дрожит и нервно дышит, но, если она отпустит его — вдруг он окажется иллюзией, исчезнет? В глазах защипали слёзы. Толстовка пахнет жасмином. И больше всего Полине сейчас нужно было, чтобы он грубо оттолкнул её, зло рассмеялся в лицо, обидно стебанулся, как обычно это делает, а лучше бы в ответ обнял — да хоть как-нибудь пошевелился, дав Полине убедиться, что действительно жив. А может, он не разговаривает, потому что злится, что она отдала элемент, что ослушалась и вышла из комнаты. Теперь Полина окончательно запуталась, кем приходится Карателю, а главное — что сама чувствует к нему. — Одолжу тебе что-нибудь из одежды. Не обольщайся — не очень новое. А то твоя выглядит так, будто ты упала в ржавую реку, — высокомерно, холодно, и эти его слова неприятно отдаются где-то в груди. Каратель берёт её за плечи и с напором отстраняет от себя. Снова ощутив головокружение, Полина села на кровать, хотя отчаянно желала врезать Карателю по его кирпич-лицу за то, что он играет в эдакого негодяя с ледяным сердцем, усиленно напуская вид, что ему плевать. И непонятно зачем. — Если желаешь есть, могу предложить вареники с картошкой, — говорит с холодной иронией, идя к шкафу. — Да какого чёрта ты меня спас?! — Полина швырнула в него подушку. — Я тебя задушу сейчас! Повернувшись, Каратель поймал подушку и скомкал в руках. — А знаешь, — уголок его губ дрогнул, — души. Не круто, если меня сотрёт Ранкор. Хочу, миледи, чтобы вы меня убили. — Кинул подушку обратно. Опешившая Полина автоматически поймала её. — Как это понимать? — растерянно затеребила углы подушки. Каратель пожал плечами и отвернулся, облизнув губу. Резко развернулся, решительно подошёл к Полине, сел рядом и прижал её ладонь к кровати своей ладонью. Девушка вздрогнула. — Не думай, что я в чём-то виню тебя. И ты себя тоже не вини. Противостоять Ранкору сложно, ты и так держалась поразительно долго, ты-ы… молодец. Правда. И… — запнулся, тяжело перевёл дыхание. — Прости, если веду себя отвратительно, но… я вроде бы сущность, но Ранкор получил командный блок, и мне остаётся только молча ждать своей очереди, глядя, как он громит моё королевство. Потому что я не знаю, что ещё могу сделать! Просто не знаю, понимаешь?! — Поэтому просишь убить тебя? — Да не поэтому. Если человека стереть, он не попадёт в Рай или Ад, он просто испарится, рассыпется. Некромант рассказывал. Он же сначала умер, но пробыл там недолго, магия сохранила его душу в скелете, и он очнулся. — Я побывала в Раю. Живописненько, жалко не пофоткала, но скучновато. Ходишь потерянный, среди сотен незнакомых лиц, и не знаешь, что тебе делать. Зато я лично пообщалась с Нотчем! Видеопруфов нет, сорян. — Как?! — Каратель даже отшатнулся и отдёрнул руку. — С настоящим?! — Нет, с игрушечным, — надулась Полина, отбросив подушку к изголовью. — Он сказал, что Хиробрин не виновен в его и Владиной смерти. И-и-и… я всегда это знала. Просто потому, что для Хиробрина Нотч не только тесть, но ещё и… — Полина осеклась. Друг? Союзник? Наставник? Отец? — Брат? — осторожно подсказал Каратель. — Да! Именно! — Раньше я этого не понимал, — печально улыбнулся Эрик. — Теперь понимаю. Полина уставилась на носки кроссовок. Сказать ли, кто на самом деле виноват? Выдать ли? И промолчала. Во всяком случае, пока. — Хочу помириться с отцом, — вдруг добавил Каратель. — В течение девяти лет я при каждой встрече упрекал его в убийстве, заставлял сознаться. А недавно узнал, что Владу отравила Пэнси. Я уверен, что тебе интересно. Полина хлопнула ресницами. Откуда он знает? И спохватилась: — А ещё Нотч просил передать тебе, что ты хороший старший внук, и он тебя признаёт. А ещё ты эгоистичен и высокомерен. И полей цикламены. — Так и сказал?! — широко распахнул глаза парень. — Да. Полей цикламены. Я тоже подумала: «Ну вот и всё… поехали дельфины…». Каратель вскочил, приложил ладони ко рту и заходил туда-сюда. — Он назвал меня хорошим старшим внуком?! Ты ничего не напутала? — Да, — уже раздражённо отозвалась Полина. — Это тоже странно? — Господи-и! — прокричал Каратель, и Полина увидела, как он смеётся, а по его щекам бегут слёзы. Полина окончательно уверовала, что у Эрика не все дома. — Внуком… — Каратель закрыл лицо руками и уткнулся в стену. — Внуком… — Вызови мне такси. Каратель убрал руки от лица и посмотрел на девушку. — Думаешь, я сумасшедший? — медленно двинулся к ней. Полина, дрожа всем телом, поползла назад и ударилась затылком об окно. — Да, я сумасшедший. Ранкор знает, Кромешник знает, Гор знает, и, поскольку меня сотрут, я хочу, чтобы ты тоже всё это знала. Меня зовут Лик Николес Гарсиа, и я не внук Нотча. И не сын Хиробрина. И дар мой — обретённый. Сохранить мою личность в тайне или же раскрыть всем — теперь только ваше право, — он неожиданно преклонил одно колено и за пальцы взял Полинину руку. — И я рад, что той ночью, идя к озеру, решил ни с того ни с сего срезать путь через Тихую рощу. Я — демон, тварь, утонувшая во тьме, а вы — тот лучик света, благодаря которому я всё ещё человек. Я был против вашего расследования, потому что боялся, что вы ненароком узнаете правду обо мне. И тогда мне действительно пришлось бы вас убить, но, боюсь, я не смог бы сделать это. Учитывая то, что пытался вывести вас из Тэрры. Но я должен был идти за вами сам, а не подсылать своего знакомого утопленника, Адриана. Он всегда отличался безответственностью. Согласен, мой косяк. И возможно, даже мои поступки не переменят вашей ненависти к Карателю. И возможно, я всё же утону и захлебнусь один в той тьме. Но хочу, чтобы вы знали: я люблю свою мифоискательницу. Только что ей впервые в жизни признались в любви. Мифическое существо и по совместительству король иного мира. А она рыдает, сжимая подушку, и не может ничего сказать. Потому что помнит мальчика из Тэрры. Потому что Войд — её лучший друг, её родственная душа — убийца. Потому что тот, кого она считала худшим из существ, оказался её ангелом-хранителем, спасшим ей жизнь не единожды, и даже не дважды. Каратель нежно касается губами её руки, встаёт и молча уходит. А Полине становится грустно и противно от Войда, от Карателя и от себя самой.***
Ранкор не был уверен в своих слугах. Поэтому сразу, как только получил командный блок, он установил связь между собой и элементами. Если кто вдруг попытается их украсть. А столь полезные вещи Ранкор терять не собирался. Теперь же Ранкор знал местоположение элементов и мог диктовать им свою волю. «Покажи мне, где командный блок» — звучит чужой голос в голове Ранкора, на что Дракон лишь скалится, сжимает руку в кулаке и вслух называет свои точные координаты. И в этот же момент заколдованная Карта показывает Хиробрину не правильные, а названные Ранкором координаты. Отойдя в тень, Ранкор спиной прислонился к стволу акации и закинул одну ногу поверх другой. Раздался звук телепортации. В саванне появился Хиробрин, в полном зачарованном алмазном сете, сразу же зашерстив взглядом высокую траву, отодвигая её руками, наклоняясь. — Дремлет за горой... мрачный замок мой, — скалясь, со злорадной усмешкой напел Ранкор. Эта песня не из их мира. Он слышал эту песню от Влады, которая часто бывала на Земле. Сердце Хиробрина пропустило удар. Резко выпрямившись, он обернулся. — Что ты себе позволяешь? Глупый смертный! — скривился Хиробрин, приняв силуэт за игрока. — Шутка чудесная, — со скучающим лицом вяло похлопал Ранкор. — Не узнал? Богатым буду. — Кто ты? — неопределённо нахмурился Хиробрин, а голос его задрожал. — Откуда знаешь? — Душу мучает порой… царящий в нём покой… — на ходу завязывая хвостик на затылке, Ранкор вышел вперёд, и радужка его глаз засветилась. — Вот несёт одна мне свои красные цветы, только я люблю принцессу, погружённую в мечты… — Заткнись, — процедил Хиробрин, с неприязнью догадываясь, кто перед ним. — А ты, Белоглазый, по-прежнему слаб в дипломатии. — Получил Блок? Так чего медлишь? — Война Админиум. Война Бедрока. Война Основных, — задумчиво произнёс Ранкор. — Война трёх админов за право на Верхний мир. Нотч уже покинул игру, так давай же прямо сейчас определим её исход. — Считаешь себя неуязвимым? Веришь в глупые пророчества? — Ты никогда в них не верил. Нападай. Вот он — я! — Ранкор беззащитно раскинул руки, хотя ощущал тяжесть волнения в солнечном сплетении, а оскал на лице держался натянуто. В руке Хиробрина, движимого, скорее, бешенством, чем здравым смыслом, по пикселям собралась алмазная кирка. — Левша — кривая душа, — заметил Ранкор, говоря чуть труднее, чем обычно. В его правой руке образовалась золотая мотыга. — Везде надо вставить своё паршивое мнение! Ранкор тэпэхнулся к Хиробрину. Тот заблокировал мотыгу киркой и тэпэхнулся Ранкору за спину. Ранкор исчез и появился за деревом. Хиробрин послал молнию, Ранкор махнул рукой, и по земле прошёл глитч, в котором молния пропала, а Хиробрина сбило с ног. Откатившись в сторону от фиолетового луча, Хиробрин взлетел и послал сразу несколько заклятий. Ранкор тэпэхнулся, взмахнув чёрными лепестками крыльев. Хиробрин быстро обернулся, и снова кирка скрестилась с мотыгой, прозвенев, и отразился на лезвиях звёздный свет. Свободной рукой Хиробрин вызвал молнию, Ранкор перехватил эту руку и направил в небо, что содрогнулось громовым раскатом. Хиробрин лягнул Ранкора в живот ботинками с чарами на Прыгучесть III. Ранкора откинуло, он согнулся пополам от боли, выплюнув слюну. Подлетев, Хиробрин коротко размахнулся, но Ранкор дёрнулся в сторону, и кирка лишь проскользила по броне, оставив царапину в незерите. Ранкор резко развернулся, и когти до крови полоснули Хиробрина наискось по лицу. Зарычав от боли, он тэпэхнулся, схватил Ранкора за основание крыльев и с огромной скоростью стал набирать высоту, таща Ранкора вверх, потому что легко вырываться крылья не хотели. Тот, поначалу опешив, не сопротивлялся, но потом переместился и ударил в Хиробрина смертельным заклятьем. Император тэпэхнулся, выбросив кулак вверх в ударе, и из носа Ранкора вырвался поток чёрной крови. Этот удар звоном отозвался в черепе, а в глазах даже побелело. В какой-то момент Ранкор сообразил, что забыл про крылья и падает вниз, словно подхваченный ветром лист. Последним усилием воли он тэпэхнулся на землю, упал на четвереньки и рукой вытер кровь с лица. Нос распух и, по ощущениям, съехал как-то вбок. Электрический треск — Ранкора снесло в сторону, и он кувырком прокатился по траве, выронив мотыгу. — Из князи в грязи?! — разъярённый Хиробрин тэпэхнулся к нему, но Ранкор успел откатиться прежде, чем остриё кирки взрыхлило землю, где он ранее лежал. Тело Ранкора начало растворяться, образуя чёрную массу с золотыми контурами глаз. — Что за?.. — осёкся Хиробрин, потому что тень ринулась на него. Да, он помнил Ранкора таким, но не знал, что тот умеет управлять своей оболочкой. Хиробрин резанул тень киркой, но оружие прошло будто сквозь воздух. Чёрный клубящийся дым образовал очертания руки, что схватила лезвие кирки и потянула на себя. Хиробрин попытался выдернуть своё оружие, но не мог. Ярость Императора утихла, а на смену ей пришёл растерянный страх. Тэпэхнувшись подальше, Хиробрин обстрелял Ранкора очередной порцией молний, все они достигли цели, но никак не навредили. Воздух пропитался запахом озона. Хиробрин, в последней надежде, кинул динамит, а под глазами тени лишь вырисовалась демоническая улыбка. Хиробрин попятился, махнул обеими руками перед собой, снизу вверх, и расстелился по саванне мутно-белый туман. Иногда бывают моменты, когда, чтобы выиграть сражение, нужно отступить. Хиробрин не понял, в какой момент ледяные, шёлково-мягкие, по текстуре своей полупризрачные, пальцы сжались на шее. Воспротивиться не успел — слишком быстро и резко его голову крутанули в сторону и послышался хруст ломаемых позвонков. Хиробрин осел на землю, успев лишь подумать, что он облажался. А ведь он всегда мечтал, чтобы у него была большая и счастливая семья. Он хотел защитить своих сыновей, поэтому ввязался в драку. Хотел, чтобы у них всё было хорошо. Гордо выпрямившись, тень медленно обрела телесную оболочку, лишившись при этом всех повреждений, например, сломанного носа. Рядом с Хиробрином лежали выпавшие из его инвентаря предметы, из которых Ранкор забрал только элементы. Изогнув бровь, пренебрежительно посмотрел на Хиробрина и сказал: — Не вечны князи. Вечна грязь, — после чего разложил Карту прямо на земле.***
Обедневшая дворянка Татьяна решила уйти из столицы к бабушке в деревню. У неё не было денег даже заплатить перевозчику, поэтому она шла пешком, опираясь на корявую палку, не привыкнув так много ходить. Неожиданно палка наткнулась на что-то в траве. Нагнувшись на красненькое, зелёное, синее, жёлтое свечение, женщина подняла маленький оранжево-серый кубик, рассмотрела и, не найдя интересным предметом, вслух пожаловалась: — Мне бы стак изумрудов в сумку! Блок, зашипев, полыхнул зелёной вспышкой, а тканевая котомка на плече заметно потяжелела. Недоумевая, Татьяна открыла её и обнаружила внутри кучу зелёных драгоценных камней. — Так ты исполняешь желания! И я могу попросить всё, что захочу!***
Лукас, Сталкер и Елисей бежали по саванне. Иракин летел. — Вот. Здесь. — Снизился последний и стал обыскивать траву. Сердце стучало гулко, отчётливо. Он точно помнил, что они со Сталкером сидели здесь, так почему же нет Блока? Остальные присоединились к поискам. — Ранкор прийти и увидеть у нас Блок. И что мы скажем? — ворчал Зимбер. — Нюхай бебру? — пожал плечами Елисей и засмеялся. — Ранкор прийти и не увидеть у нас Блок! — зло передразнил Лукас. — Потому что фиг мы его теперь найдём! — Открой сборник шуток, у тебя с этим проблемы! — хлопнул в ладошки Иракин. — Тупые шутки способен понять только ты! — Бе-бе-бе! Психанув, Лукас стал вырывать траву с корнем, в надежде, что они просто не замечают Блок. Иракин стал делать так же и специально постарался заехать Лукасу корнями с землёй по лицу. Они принялись горласто переругиваться, в итоге чего Иракин плюнул Лукасу в лицо. В край взбесившийся Лукас попытался Иракина избить, но тот просто стал невидимым. Елисей яростно искал Блок в траве, не отвлекаясь ни на что, а Зимбер с дёргающимся глазом залипал на утонувший в чёрном тумане Элтан, который тонкой полоской виднелся далеко-далеко на горизонте.***
— Не представляю, как себя вести в такой ситуации, — сказал Горик, с ногами завалившись на скамейку в дворцовом саду. Голову положил Наташе на коленки, глядя в небо. — Есть вариант бегать, подняв руки, и кричать «Мы все умрём!», в фильмах обычно так и делают. — А когда в новостях обещают конец света, все воспринимают это с пофигизмом и все живы, как правило. — С нас требуется сидеть сложа ручки на пузике и ждать естественной развязки событий. От нас тут мало чего зависит, мы даже не знаем, как Блок выглядит. — Наташа перебирала волосы Горика, не замечая этого. Действовало как антистресс. — А ты чётко видишь? — Да. У меня хорошее зрение. — А у меня звёзды так, расплываются немного. — А Полина во дворце, точно? А то как-то тихо она сидит, уже давно бы с камерой прибежала! — Проверим? — Горик перевёл взгляд на Наташу, посмотревшую на него. — Пойдём. Из-за ограды донеслись крики. — Что там? — вскочил Горик и побежал к забору. Наташа — следом. Они забрались на забор. По городу полз чёрный туман, усыпляя каждого, кто вдыхал его. Хриплый голос прокаркал над городом: — Верни командный блок, Лик Николес Гарсиа. — Он пришёл, да? Пришёл?! — взволнованно воскликнула Наташа, хватаясь пальцами за шершавый камень забора. — Это Кромешник, — возразил Гор. — И он думает, что Блок у Карателя. — Может, это в самом деле так? — А ГДЕ КАРАТЕЛЬ?! — В твоих интересах выйти до того, как я досчитаю до трёх! — прошелестел Кромешник. Звук ударил по барабанным перепонкам, вызвав внутреннее содрогание. — Раз! — Горик, выйди ты! — Наташа схватила его за плечо. — А-а?.. — растерялся тот. — Два! — Гор, выйди! — А что я сделаю?! — Три! — стена, окружающая город, разлетелась на осколки, подняв пыльную бурю. На горизонте стали рушиться здания. — Это иллюзия?! — Наташа дрожащими движениями вновь схватилась за ограду, боясь упасть. — Это правда, — тихо сказал Горик, обратив внимание, что в окне дворца разрушения отражаются. Раздался звук телепортации. — Где ты шляешься?! — Горик подскочил и рассерженно толкнул Карателя. Тот сошёл с забора, но встал прямо на воздух. Поджал губы. — Мог бы и отвлечь Кромешника, факелами, например. Пока меня нет. И мне написать, что тут у вас такое. — Я, значит, ещё и виноват?! А где при этом был ты?! Ты всегда сваливаешь во время сражений! Потому что тебе плевать на всех! Ты заботишься только о своей шкуре! Ты ни о ком, кроме себя, не думаешь! Ты бессовестный, бессердечный эгоист! — Я спасал дорогого мне человека, — холодно прошептал Каратель, облизнув губу. Обиженно сощурил глаза. — А что делал ты?! Каратель, взглянув в сторону берёзового леса, исчез. Задумчиво прождав минуту, Горик спрыгнул с забора и вытащил Сангламор. — Ты куда?! — забеспокоилась Наташа. — В Тихую рощу.***
Полина лежала на кровати лицом в подушку, переваривая свалившуюся на неё информацию. Она не злилась на Войда, тяжесть грусти и обиды оттягивала сердце, будто его держали сверху, а снизу привязали ящик камней. Она не раз замечала, что Войд склонен ко лжи, но закрывала глаза, ибо эта ложь была незначительной. Полина не представляла, как дальше общаться с ним. Ей было страшно. Страшно, что её он тоже убьёт, потому что она узнала то, что не должна была. И она готова была простить ему убийство Нотча, раз уж это Ранкор подтолкнул его, а зная умение Ранкора кому-то что-то внушать… но не могла простить обман. Войд, не краснея, каждый раз в лицо сочувствовал, уверял, что они найдут убийцу. Можно простить человеческую глупость — она бывает непреднамеренна, но нельзя прощать человеческую подлость — она преднамеренна всегда. Полина поднялась с кровати, вытерла пальцами слёзы и глянула в окно, колеблясь, то ли тут уже сидеть, то ли идти куда-то. Но куда она пойдёт? Вырвать командный блок из рук Ранкора? И умереть, только уже по-настоящему? Опустила глаза на пальцы руки, ещё чувствуя на них чужое прикосновение. Кожу закололи сотни мурашек. Ну вот куда он ломанулся?! Куда? Жить надоело? — Что ж ты творишь, а, Каратель… Сердце сжалось, а по щеке снова потекла слеза. Подумав, Полина открыла чат и написала Елисею. привидение в кроссовках: Ранкора можно стереть блоком. Для этого нужно нажать на красный фонарик. Но за это потеряешь хз сколько души***
— Какой-то бред, — ворчала Бобби, идя по пустыне. Вернее, по тому, что раньше было ей. — Для чего он это делает? — Не думаю, что Ранкор будет заниматься такой ерундой, — сверкнула глазами Пэнси. — Хотя ему виднее. Песок в пустыне был ядовито-розового цвета. Из него скученно росли тонкие изумрудные башенки, образуя дворец, похожий на связку хвороста. Тонкие ленты воды обвивали некоторые башни. — Решил поупарываться, — оценила Бобби, проходя мимо розового дерева и срывая растущий на нём изумруд. Понюхала, чуть нажала — он примялся, а по ногтю потёк липкий сок. — Ло-о-о-о-о-ол! — со смешком проорала Бобби, а Пэнси, испугавшись, отпрыгнула. Бобби осторожно откусила кусочек изумруда. На вкус, как сладкий персик. Пэнси дёрнула Бобби за рукав и утянула за дерево. Ко дворцу приближалась толпа дуноровских дворян, ну, судя по одежде. — У них тут секта, — пошутила Бобби. Из дворца вышла женщина. Подол зелёного струящегося платья шуршал по дорожке из крупных изумрудных камней. На русых волосах, собранных в косу, лежала розовая корона — основание, усыпанное алмазами, мелкие зубцы в розовых завитушках. — Полная безвкусица, — поморщилась Пэнси. — Смотри, пояс! — воскликнула Бобби, жуя изумруд. Грубый пояс женщины совсем не смотрелся на её талии, но в его центре был командный блок. — Каратель — слишком молодой и безнравственный правитель! — громко крикнула она. — Довёл государство до упадка! Пошёл войной на непобедимую Империю! Равняет нас и нищебродов в правах! Этот человек недостоин трона! Дуноро нуждается в новом правителе! Её подхватили одобряющие выкрики. — В королеве! — добавила женщина. Ликования поубавилось. — То есть им вообще всё равно, почему у них небо Края, — покривила губы Бобби. — Я докажу, что женщина способна управлять огромным королевством! А всем дворянским семьям будут назначены особые привилегии! — Да здравствует Татьяна Архизоц! — некоторые из дворян опустились на колени. Другие медлили. — Я также… — Хорошо, время доказывать настало. Все посмотрели на вышедшую из-за дерева красноглазую девушку. Татьяна сглотнула, но с места не сдвинулась. — Против Карателя я, конечно, не выстою, — продолжила Пэнси. — А вот с тобой пообщаюсь, пожалуй. Рука Татьяны потянулась к командному блоку, но Бобби тэпэхнулась к ней, и кулак с серебристыми кольцами прилетел Татьяне в шею. — С командным блоком нечестно будет! Татьяна, побелев, пихнула Бобби ногой, но складки платья смягчили удар. Пэнси вытащила облезлый железный меч и небольшой флакончик. Открыв, капнула на лезвие немного яда. — Убейте её! — визгливо приказала Татьяна, хватая Бобби за волосы. Та, извернувшись и сбив с головы соперницы корону, схватила за косу в ответ. Мужчины среди дворян неуверенно обнажили аметистовые мечи, переглядываясь. — Ну же! Бобби с яростными выкриками повалила Татьяну на траву и отвесила град пощёчин. — Она сущность, — возразила дворянка в годах. — Она глупая баба! — Скучно тут у вас, — притворно зевнула Пэнси. — Хочешь — не хочешь, а придётся мне использовать свой истинный дар. Хоть повеселее станет. Пэнси разжала кулак, и меч бесшумно упал в песок. Вооружённые мужчины — человек десять — бросились в её сторону, а Пэнси лишь улыбнулась и привычно сверкнула глазами. Когда подбежавший молниеносно занёс меч над ней, Пэнси подалась вперёд и коснулась ладонью чужого лба. Человек превратился в ледяную статую. Та же участь постигла ещё троих, а остальные в ужасе попятились. Дворянки с визгом бросились врассыпную. — Куда же вы! Я ведь только веселиться начинаю! — Пэнси резко взмахнула руками, и деревья вырвались с корнем. С них посыпались изумруды. Пэнси крутанула руку — с деревьев сорвались листья, истончились и превратились в острые ледяные иглы. Татьяна схватила увесистый камень и огрела Бобби по голове. Хакер ослабила хватку и скатилась с Татьяны на траву. С затылка потекла алая кровь. Пэнси резко развернула обе руки, направив иглы на Татьяну. Та дотронулась до Блока, он издал слабую красную вспышку, и иглы стёрлись в полёте. Бобби, пошатываясь, приподнялась и кинула в Татьяну изумруд; он попал в щёку, раздавившись в лепёшку от удара, потёк сок. Татьяна на пару секунд вышла в аут, и этого хватило, чтобы Пэнси телепортировалась к ней и схватила за руку. Татьяна заледенела, а Пэнси сорвала командный блок и опустилась в песок, выдохнув. — Иеее! — показав жест репера, Бобби подковыляла к подруге и села рядом. — Лол, а есть матюки на древнеэррорском? Уоу, а сделай мне зелье регенерации! — Понять бы принцип его работы… — Пэнси осторожно потрогала Блок пальчиком. Неожиданно Блок зашипел и исчез.***
Горик шёл быстро, даже не заботясь о том, чтобы не шуметь. Ночное зрение от колдовского тумана не спасало, поэтому Горик отключил «подсветку» глаз. — Эрик! — решился выкрикнуть он и, разъярившись, срубил Сангламором ветку берёзы. — Эрик! Сердце тревожно дрожало, а вина комом скопилась в груди. Тьма рядом сгустилась. Увидев синеватые огоньки, Горик наставил меч в ту сторону. — Гор Перссон, — протянул Кромешник. — Что же забыл отпрыск императорских кровей в столь неприглядном месте? — Где мой брат? — сглотнул Горик, непроизвольно перейдя на шёпот. Рукоять заскользила в потных ладонях. Кромешник издал хриплый, сдавленный смешок. — Брат? — переспросил он. — Знаешь ли ты, Гор Перссон, что означает «брат»? Брат — это тот, кому доверяешь больше, чем себе. А если он старший — это друг, это наставник, это опора. Он сделает всё, чтобы защитить младшего. Брат за брата горы свернёт. Так… есть ли у тебя брат? — Да что ты можешь знать о братьях? — Горик всё же опустил меч, хотя голос звенел от гнева. Он вдруг понял, что Кромешник прав. — Я — знаю. А вот твой… хм, брат, не сможет даже отличить тебя от иллюзии. — В смысле? — рассерженно спросил Горик и отпрянул — перед ним появилась его точная копия. Врезался спиной во что-то, обернулся и увидел ещё двух себя. — Горик? — послышался голос Карателя издалека. — Это ты там, что ли?! Горик, оттолкнув себя от себя, как бы странно это ни звучало, ринулся в ту сторону, надеясь успеть первым, но какой-то клон его всё же опередил. — Я — Гор! — замахал руками клон. — А те все — подделки! — Нет, я — Гор! — крикнул второй клон, отпихнув первого. Настоящий Горик, добежавший третьим, с ужасом увидел пятерых Карателей. — Я — Эрик, — сказал один с кирпич-лицом. — Не слушай. Эрик Перссон — я. — Я Каратель, он же Эрик, он же Лик. — Падай ниц, презренный, видишь — солнцеликий пред тобой! — Вернее, ты перед солнцеликим. А вообще я даже не знаю, обижаться мне на такой эпитет в мой адрес или нет. По сути, я сам себя сейчас так обозвал, давайте разберём эту ситуацию. — Я — настоящий Гор, — заявил какой-то из клонов Горика. — Что ты заладил, «Я — Гор! Нет, я — Гор!»! — вздохнул Каратель №2, взмахнув руками. — Вижу я, что вы Горы. — Да порубать вас всех! — пятый Горик двинулся на Карателей с мечом. Те попятились и заговорили все одновременно: — Ах ты малолетний индюк! — Презренный! — Нет, ты не Гор. Гор бы так не сделал. Четвёртый кинулся в драку, а пятый молчал. — А давайте я… — поспешно начал настоящий Горик, но на него с кулаками набросился его же клон, закричав: — Вот тебе! — а дальше пошли такие непристойные ругательства, которых Горик раньше и не слышал. — Горик! Сколько у меня сестёр! — выкрикнул третий Каратель, и на него набросился Каратель №1. — Две! — заорал четвёртый Гор, ударяя второго. — Две! — повторил Гор №5, дерясь врукопашную с Карателем №4. — Две! — внёс своё оригинальное мнение Гор №1. — Две! — отчаянно завопил настоящий. — Две! — опомнился Гор №2 и получил удар в нос от настоящего. Зато Горик теперь знал, где настоящий Каратель. И уже готов был задать свой вопрос, чтобы и Каратель тоже понял, но… — Сколько у меня братьев и сестёр?! — заорал Гор №1. Горик пропустил удар от Гора №2. Как?! Как клон узнал, что надо спросить об этом?! Гор №4, не добившись реакции от второго, оттащил первого и откинул в дерево. — Нисколько. — Каратель №1. — Ты один в семье. — Ты приёмный. — Я тебе говорил, что я — твой брат. — Кромешник читает мысли. Все уставились на пятого Карателя. — Гор! Он — иллюзия! Гор! Ну! — воскликнул Каратель №2. — Кромешник специально нас путает! Каратель №5 бросился на Гора №4 и стал яростно выдирать Сангламор. Схватился за лезвие, порезал ладонь до крови, но… — Я не обжёгся, ты не Гор! Коротко размахнувшись, Каратель №5 рубанул мечом сбоку, и клинок вогнался в поясницу, словно в масло. Гор №4 рассыпался чёрной крошкой. Каратель №5 выдохнул что-то на испанском, потерев лоб и нервно рассмеявшись. — Ага! Вот ты и прокололся! Я не матерюсь! — крикнул ему Каратель №3, и тут же на него набросился Каратель №2. Пятый обвёл взглядом Горов, каждому на пару секунд заглянув в глаза, и прокричал, развернувшись к Карателю №3: — Ты смеешь использовать моё же заклинание против меня, Поттер?! Со спины на него с мечом ринулся Каратель №1. — Сзади! — рявкнул настоящий Горик. Пятый развернулся и отбил первого молнией, тот рассыпался. Началась полнейшая котовасия, потому что Горы стали драться с Карателями, при этом затянув в толпу настоящих. Горик уже не понимал, где тот — пятый — Каратель. Нужно то, чего Кромешник не может знать. Или понять. — Пучебрюхий грибожуй! — завопил Горик. — Обитает в японских лесах Украины! — мгновенно откликнулся один из Карателей. — Питается сыром-косичкой, но хочет крабовую палочку в кляре! А ещё в испанском… а-а-а, отстань! — попытался отмахнуться от другого Карателя. Распихнув ошалевших клонов, Горик прорвался к нему и, схватив в охапку, выбил их обоих из толпы. Упав, прокатились по траве. Вскочили и побежали; за ними погналась вся толпа. — Ну зачем ты пришёл? — укорил Каратель. Горику даже обидно стало. А где хотя бы маленькое «спасибо»? — Стой! — стукнуло ему в голову. — А ты точно настоящий?! — Я тоже не уверен, что ты настоящий. Но выбора у меня нет. Придётся доверять. И тебе, и своей интуиции. Выбежали на площадку к обрыву. Всю саванну в пределах видимости и Элтан окутало чёрным туманом. — Ужас. — Горик мрачно оглядел окрестности. — Давай снимем проклятье, — неожиданно предложил Эрик. — Я бы давно Кромешника выгнал, но у меня в одиночку не хватит сил. Чем больше энергии уходит, тем больше тратится ХР. — А если мы потратим всю энергию? Каратель криво улыбнулся. — Дай руку. — Пальцы своей левой руки переплёл с пальцами правой Гориковой. Кровь с ладони Карателя неприятно потекла по руке Горика и стала капать на траву. — Вызови молнию. Горик удивлённо увеличил глаза, но просьбу выполнил. Молния побежала, тонкой лентой оборачиваясь вокруг руки Карателя. Такая же побежала и по руке Горика, обернула тело, перешла на ведущую руку. — А теперь бей! — по команде Карателя одновременно ударили молниями в клонов. Все они разлетелись чёрными частичками, которые собрались в чёрную фигуру Кромешника. Вокруг Горика и Карателя начало расти электрическое поле — шар из молний, искрящийся и на фоне неба Края будто заменяющий луну. Прогрохотал громовой раскат. В этот же момент Горик ощутил жуткое давление. Чёрный туман снаружи напирал на стенки электрического шара, который не давал сплющить себя, но и разрастись не мог. Кромешник сделал быстрые движения рукой, и в воздухе перед шаром вспыхнула чёрная руна с голубой каймой, напоминающей огонь. Из руны хлынул широченный поток воды, как сошедшая лавина. Каратель накрыл своей левую ладонь Гора, сжимающую Сангламор, по клинку зазмеилась молния. Быстро поведя руку Горика, Сангламором начертил вертикальный ромб и перечеркнул его. Горик вспомнил эту руну — ставит щит. Который, при использовании сильным магом, блокирует заклятье, но, в данной ситуации, лишь ослабил его действие. Вода врезалась в щит, и Горик ощутил удар на себе — голову откинуло назад, будто её резко оттолкнули рукой, а тело словно прижали к стене другой стеной. Дыхание перехватило, а в глазах выступили слёзы. Рядом закричал Каратель. Горик, в полубессознательном состоянии, позволил вести свою руку. И Сангламор молнией нарисовал руну силы. Она усиляет действие твоих заклятий, в данном случае, щита. Поэтому стало легче. Получилось хотя бы вдохнуть. Но на спине, в области шеи, будто разросся огненный цветок — кожу невмоготу пекло. Горик мутно видел, как вспыхнуло подряд сразу пять чёрных рун. Самоуничтожение, ледяное дыхание и ещё какие-то. Молнии в виде руны щита развеялись. По венам Горика режущим потоком прошлась боль, казалось, сосуды рвутся изнутри. Судя по тому, что ладонь Карателя дрожала, как в лихорадке, и была почти холодной, королю было не менее плохо. Земля поползла кашицей, затягивая ноги в себя. А тело вдруг сковало холодом, и все мышцы свело судорогой. Горик хрипло закричал, теряя равновесие. Послышалось пение проклятий на древнеэрроском, хриплое, режущее слух и вызывающее внутреннюю дрожь. Каратель дрожащим, тонким от боли, голосом запел в ответ, криво начертил щит и руну, бьющую рикошетом. Тут уже скрючился Кромешник, но возвёл перед собою щит. «Он… сильнее…» — тускло подумал Гор, перед глазами начало плыть, а ХР пульсировали в бешеном танце. И он не мог понять, сколько их осталось. Гром. Слышимый глухо. Будто через вату. И не остаётся ничего, кроме мелодичных звуков заклятья, словно песни. Каратель чертит руну света. Щит. Пение. Руна тьмы. Щит. Ещё три каких-то. Пение. Щит. Руна света. Силы. Свет. Сила. Ураган. Щит. Щит. Тьма. Сила. Тьма. Сила. Неизвестная Горику руна, от которой тело наливается ватой и клонит в сон. Щит. Свет. Сила. Свет. Сила. Щит. Руна иссушения. Щит. Руна смерти. Сила. Щит. Сила. Щит. Сила. Казалось, это не закончится никогда. Горик уже не видел ничего, кроме вспышек света. Каратель нарисовал руну огня, света, силы и обвёл их круг. Кромешник начертил огонь, тьму, силу и тоже заключил в кольцо. Давление увеличилось в несколько раз. Шар чёрного тумана и шар из молний напирали друг на друга. То с одной, то с другой стороны вспыхивала руна силы. Если кто находился вне зоны туманного заклятия, мог видеть, как на горе серебряный шар из молний стал стремительно увеличиваться и вдруг лопнул, выбросив из себя тонны света, развеявшие чёрный туман. Кромешника откинуло ударной волной, он покатился по склону и мятой кучей приземлился в высокую траву. Закряхтев, поднялся, поправил мантию, обгоревшую и дырявую во многих местах. Хромая, заковылял к подножию горы и затаился в маленькой пещерке, восстанавливая силы. Горик видел всё в прострации и почти не ощущал своего тела. Звенело не только в ушах, казалось, звенело всё: берёзы, небо, земля — звенел сам воздух, вибрируя и дрожа. Каратель, ужасно вымотанный и истощённый, отпустил руку Горика и попытался улыбнуться ему, но лица его не видел — в глазах сверкали вспышки. — Я сделал это, — голос Горика прозвучал хрипло, надорвано и тихо, — потому что доверился тебе, — стукнул Карателя кулаком в грудь и усмехнулся. — Тебе… Выдохшись, Горик, закатив глаза, рухнул вперёд, выронив меч. — Горик? — Каратель с трудом поймал друга и опустился на колени на траву, осторожно положив Горика рядом. Вспышки в глазах уже прекратились, но левая лопатка продолжала сильно ныть. — Горик? Гор. Отзовись? Гор? Нет. Нет, — что-то внутри оборвалось. — Нет. Нет. Ты не можешь вот так вот умереть. — Я не хочу, чтобы ты умирал, — и эта фраза вырывается так легко и испуганно, к тому, кого он раньше готов был сам убить. — Нет… — беззвучно повторяет Каратель, а сердце сжимает клешнями. Да, у него есть друзья, но только с Гориком он мог быть самим собой, потому что ему не нужно лгать. — Да в порядке я, — слабо прохрипел Горик, приподнявшись. Горло болело и говорить не хотелось совсем. Каратель отшатнулся, и напугавшись, и обрадовавшись, и устыдившись одновременно. — Индюк малолетний, вот ты кто. Бесишь, даже сдохнуть нормально не можешь, — нахмурился Каратель, отворачиваясь и надеясь, что Гор не слышал сказанных до этого слов. Горик, который всё слышал, лишь хмыкнул. Посмотрел на одно сердце на своей руке и перевёл взгляд на рощу, что изменилась до неузнаваемости. Она стала светлой и совсем не страшной. Исчез туман, и видимость стала идеальной, и слабо запела птица, слышалось журчание ручья и даже шелест травы на ветру. Свет пополз по холму, окрашивая саванну утренними красками. Из сереющей темноты проступили очертания полуразрушенного Элтана. Небо на востоке светлело, и вспыхнула около горизонта ослепительная каёмка солнечного круга. — Это мы сделали? — потрясённо спросил Горик. — Нет. Кто-то воспользовался Блоком. Мы сняли только Тихое проклятье. Замолчали, глядя на рассвет до тех пор, пока солнце не стало больно резать глаза. — Ты никогда не думал, что у тебя биполярочка и раздвоение личности? — с усмешкой поинтересовался Горик. — Ты страшный человек. — Ты никогда не думал, что материшься, как старый пьяный мужик из тайги? У меня чуть уши не завяли, когда я услышал, что орала твоя иллюзия. Некрасиво. Горик снова хмыкнул и уставился на лошадей в саванне. Интересно, неужели всё закончилось, или это Ранкор вернул нормальное небо, потому что дизайн Края ему не зашёл? — Я думал, ты не придёшь, — сказал Каратель. — Брат за брата горы свернёт, — не удержавшись, ехидно процитировал Горик. — Это друг, защитник… — И опора. Я слышал. В общем… спасибо, что пришёл. — Извини, что наговорил тебе всякой фигни. — Горик откинул чёлку назад. — Ну… что ты только о себе думаешь. Замолчали. — Прости меня, — просто ответил Каратель. А на душе повисла невероятная тяжесть. А было ли у него вообще право это говорить? Разве достоин он прощения? — Извинения приняты, — неловко улыбнулся Горик. Каратель улыбнулся в ответ. Каждый теперь понял одну важную вещь. У меня действительно есть брат.***
Снова сложив три элемента вместе, соединив их линиями и прочитав заклятье, Ранкор призвал Блок. Именно в этот момент он исчез из рук Пэнси. Ранкор поднял командный блок. — А ну иди сюда, ересь эндермировская! Ранкор медленно обернулся и, вскинув брови, уставился на чёрное существо, источавшее клубы тьмы. — Это вы мне? — Ранкор насмешливо наклонил голову вбок. — Посмотрим, кто из нас бессмертный! — крикнул Налл, взмахнув сияющим мечом. — Смотри, — раздражённо пожал плечами Ранкор. — Любуйся. Восхищайся, не знаю. На что фантазии хватит? — Это вопрос риторический или я должен отвечать? — Понимай как хочешь. Думаешь, я не догадываюсь, что пока ты отвлекаешь меня разговором, кто-то сзади попытается меня убить? — О чём это ты? — Налл сделал удивлённое лицо. — Интересный ход. А знаешь, почему я подыгрываю тебе? Судьбой мне не суждено умереть от существа. — Ранкор оскалился. — А рассказать, Налл, что суждено тебе? В руке Ранкора полыхнул красный огонёк. Налл нахмурился, перестав чувствовать свою ногу. Опустил взгляд и увидел, что медленно рассыпается на пиксели. Вязкое осознание неспешно проникло в разум, порождая искренний ужас от собственного бессилия. Но тут Налл улыбнулся. Ранкор хотел что-то сказать, но поморщился от сильной боли в груди. Глянул вниз — на железную косу, сквозь броню проткнувшую сердце насквозь. — Апхахаха, я убил Дракона одним ударом! — завизжал сзади Энтити, взлетая и размахивая кулаками. — Ну и кто здесь альфа-самец?! Ну и чё ты не падаешь?! Чё ты не падаешь-то?.. — улыбка сползла с красноглазого лица. — Мы опоздали, Энтити, — скорбно произнёс Налл. — Блок. Бессмертный он. Ранкор коснулся лезвия пальцем, и коса в красноватом свете рассыпалась на пиксели, а рана начала затягиваться. — А не обалдел ли ты?! — возмутился Энтити. — Косу верни! Последние пиксели Налла разлетелись по ветру, который словно затянул заунывную песнь. — Налл?.. — тихо проронил Энтити, наконец заметивший, что что-то, оказывается, не так. Ранкор повернулся к Энтити, но сделать ничего не успел — их обоих сбила с ног звуковая волна, от которой даже деревья закачались. В ушах пищало ужасно. Звуки всех мобов сливались в неразборчивый гул, выносивший мозг, а вдалеке, улыбаясь, стоял Смайли. Ранкор попытался закрыть уши, не выпуская при этом Блок. Энтити тэпэхнулся в Империю, послав всех жёсткими словами далеко не мысленно… Впрочем, его всё равно не услышали. Ранкор зажал красный индикатор и в этот же миг его схватили за волосы и дёрнули вверх. — Привет, — ехидно скривившись, Войд со всей силы врезал Ранкору по лицу. Дракона откинуло блоков на двадцать, но особого урона он не получил — Блок он выронил уже после удара, в полёте. Тот покатился куда-то в траве. — Дарионор… — оскалился Ранкор, поднимаясь. — Войд меня зовут, сволочь, — огрызнулся тот, сделал пару шагов, нагнулся за Блоком и тут же получил в ногу копьё, со стороны спины. — Take your time, guys. This is my command block. — Заявил рыжий парень, с густо усыпанным веснушками смугловатым лицом. Красный плащ трепыхался за его спиной, а взгляд был, как у фирменного американца. В следующую секунду Ранкор и Войд подскочили и одновременно размазали Кэвину1545 лицо. Бедного игрока откинуло на тридцать пять блоков, в крови, брызнувшей с примятого, треснувшего лба. — До сих пор не вышел из роли моей тени? — с ироничным сочувствием пробурчал Войд. — Какое несчастье, ты проломил мальчику череп. Не я. Ты, Дар, раз бедрок с двух ударов ломаешь. Прирождённый убийца, ну не правда ли? — Жаль тебя не сломал! — прорычал Войд и замахнулся для удара, но крылья резанули ему грудь. Войд успел отшатнуться, поэтому повредился не сильно, поднял голову и увидел перед собой неизвестную золотую руну. — Кажется, ты до сих пор предпочитаешь мордобой и не знаешь ни одного заклятия. Тринадцать лет прошло. Чем ты вообще занимался? — Что это?.. — спросил Войд, внутренне готовясь к самому худшему. — Руна блокировки дара. Да, и не такое бывает, но ты же у нас необучаемый смертный, тебе не дано… Это просто твоя лень, — ответил Ранкор, ища Блок в траве. — Да где?! — Что ты сделал с Полиной? Ранкор загадочно улыбнулся. Смайли кинулся на поиски Блока. Ранкор тэпэхнулся и махнул рукой, рисуя руну смерти перед Смайли. Тот успел сложить руки крестом, тонко, будто гаст, прокричав «А-а-аму-у-уд!». Да и вообще Смайли, со своим ростом метр пятьдесят, выглядел тут весьма-таки странно и был почти незаметен в траве. Войд вскочил и вытащил меч из бедрока, под тяжестью которого согнулся — руна над ним не исчезала. Движения всех троих вдруг растянулись, словно в замедленной киносъёмке. — Чт… з… — выдавил Войд. Воздух по консистенции напоминал блоки слизи. Из ниоткуда появился невысокий симпатичный парень с гетерохромией на змеиных глазах и в довольно-таки модном шарфике. — Если кашляют детишки, им поможет Иракишка! — сквозь весёлый смех проорал он, положив руку Ранкору на плечо. У того выпал весь инвентарь. — Хе-хе, а где Блок?! А где… Улыбка оставила лицо Иракина, а в глазах, которыми он взглянул на стиснувшего зубы Ранкора, поселился страх. — Лукас?.. — Иракин попятился. — Лукас, ты же удержишь его, Лукас?.. Ранкор пытался разорвать дар Лукаса, что сдерживал его, и от воздуха даже отлетали искры. Движения Ранкора становились всё свободней и быстрей. Лукас стоял под акацией, и его белая кожа приобрела синевато-розовый оттенок, по лбу тёк пот, а сам он то и дело хмурил брови и поджимал губы, делая движения руками. — Элементы забери, блаженный! — гаркнул он. Иракин быстро собрал все три, тут же Ранкор повёл рукой, слегка замедленно рисуя руну смерти. Лукас прокричал заклятье, и Иракина отбросило ударной волной. Руна никому не повредила. Лукас прекратил действие дара, выдохшись. — У меня Блок! Все повернулись в сторону Елисея, держащего командный блок в высоко поднятой руке. — Беги! — крикнул Войд, захлёбываясь небывалым адреналином. — В инвентарь положи его, идиот! — схватился за голову Лукас. Поймав на себе взгляд Ранкора, Елисей испуганно пискнул и пулей полетел в противоположную сторону. Круто, конечно, бежать по открытому пространству, где негде спрятаться, почти в полной темноте, потому что звёзды Края иногда заслоняла туча. Елисей спрятал Блок в инвентарь. Увидел справа искусственную лесополосу и свернул туда. Пробежал между деревьев, и нога ушла в пустоту — Елисей оступился и кубарем скатился с мелкого склона, но не потерял ХР. Вскочил и ощутил руку на плече. Рвано вздохнув, повернулся и, подняв голову, пересёкся с жёлтыми глазами. — Почём у Дракона картошка? — Что? — вздёрнул брови Ранкор. — Почём за мешок? — Послушай. — Ранкор выставил руки перед собой. — Как тебя зовут? — Зачем меня звать? Я уже тут, — улыбнулся Елисей. — Как твоё имя? — Ранкор чуть скривил губы, стараясь говорить доброжелательно. — Но я часто меняю имя… — Елисей сделал рассеянное лицо, с трудом сдерживая смех. — Парень, я хочу поговорить с тобой серьёзно. Елисей наигранно принял задумчивый вид. — Тогда обращайся ко мне на «вы». Ты хотел поговорить о том, как ходят в туалет рыбы? Я вот вообще без понятия. Ранкор перевёл дыхание, сдерживая ярость. Он всё равно заберёт этот Блок хитростью. — Мне к вам по имени обращаться? — Можешь по отчеству, — беззаботно пожал плечами Мимозыря. — Меня зовут так же, как и Елисея. Мог и догадаться, ты ж вундеркинд. — Какого Елисея? — раздражённо процедил Ранкор. — Как любого Елисея. Ну, Ранкор! Не тупи! Ранкор вздохнул и осторожно взял Елисея за плечи. — Елисей, послушай, давай договоримся. — Нит, — уже засмеялся тот. — М? — Нит. Я могу говорить тебе всё, что думаю, и делать всё, что захочу. Могу даже пнуть тебя и мне за это вообще ничего не будет! — Елисей насмешливо развёл руками. — Ты же помнишь, что твоя смерть у меня в инвентаре? Ранкор прищурился, отпустил его и скрестил руки на груди. — Ты не умеешь пользоваться Блоком. — Чтобы стереть тебя, мне нужно нажать красную кнопочку! — Лис показал язык и драпанул в сторону деревни. — Зря, ой зря, — зловеще донеслось вслед. — А я заставлю тебя его отдать! Елисей прибавил скорости, надеясь достигнуть деревни. Его схватили за шиворот, прижали спиной к дереву и вонзили кинжал в солнечное сплетение. Боль обожгла тело, Елисей захлебнулся криком, кинжал выдернули, и рана быстро затянулась. — Отдай Блок… — прошипел Ранкор, снова вонзил нож, и золотой клинок начал плавиться, горячий металл потёк в рану. — Отдашь Блок? Отдашь?! — схватил за горло и ударил кричащего Елисея затылком о дерево, вонзил когти в шею. — Отдай! Золото стало твердеть, наполняя грудь тяжестью, врезаясь в органы и мышцы. Боль затмевала Елисею глаза, но он до сих пор был жив, чему не радовался, если честно. — Отдай Блок! — Ранкор схватил его за волосы и отбросил на груду острых камней. Кости Елисея больно хрустнули, но тут же восстановились с не меньшей болью. — Заладил! Отдашь-отдашь! — передразнил Лис. — Не отдам! Как тебе такое, Илон Маск?! Ранкор собрал по пикселям золотой кнут, Елисей сорвал с пальца кольцо с эндерпёрлом и кинул его, не глядя. В следующий миг оказался в деревне, надел кольцо, подскочил и побежал по улице, стискивая зубы — каждое движение приносило боль, не мудрено ли, кусок золота, с острыми краями, внутри! Елисей споткнулся, упал в грязь у дощатого забора и скрючился, заскулив. Угораздило же попасть в этот мир в разгар разборок между сущностями! — Лисёнок? Елисей совершил огромное усилие, перевернувшись, и увидел встревоженную Элленику. — Ты… — сначала он очень обрадовался, но… — Ты же была в Тихой роще. Почему не вернулась во дворец? Ты на их стороне! Кассандру ты убила! — Что ты несёшь? Елисей поднялся с трудом, взяв за опору доску из забора. Из-за угла вылетел Ранкор. Округлив глаза, Элленика схватила Лиса за руку. Свистнуло в ушах, и они появились на пике высоченной скалы, залитой звёздным светом. Она возвышалась над Элтаном, и с этой точки можно было прикоснуться к облакам рукой. — Короче, — с улыбкой начала Элленика, размахивая руками. — Свалилась я в обморок в Тихой роще, а очнулась у матери во дворце. Она была сердита, долго кричала, а потом посадила меня под домашний арест и заблокировала дар. А я такая написала своему хакеру, и Кэвинчик там порылся где-то в кодировочке. Классно, когда у тебя в союзниках хакер. Меня тэпэхнуло в Дуноро, гляжу, тут у вас в натуре Армагеддон. Ну и короче, стала выводить жителей из гипноза, а потом тебя услышала. — Понятно, — через силу улыбнулся Елисей, думая только о боли. — У меня внутри слиток золота, можешь что-нибудь сделать? — Один вопрос: как он туда попал?! Елисей уклончиво отметил, что Ранкор постарался, отбирая Блок. — Так у тебя Блок? Ну сотри это золото и всё. Красная кнопочка уничтожает, зелёная — создаёт, синяя — меняет реальность, а жёлтая — отменяет какую-либо операцию. Под руководством Элленики золото, кажется, стёрли, ибо боль прошла. — А что дальше будешь делать с Блоком? — вдруг спросила Элленика. — Сотру Ранкора и исправлю всё, что они тут накашеварили. — Сотрёшь? — слегка ожесточённо переспросила Элленика. — А давай ты сделаешь его обычным смертным. — Нет, — хмыкнул Лис, передёргивая плечами. — Нотч вот, тоже его не стёр, и он восстановился. — Лисёнок, послушай. Лис с визгом отшатнулся от этой фразы. — Ты чего? — Элленика изогнула бровь. — Отойди от меня, — замотал головой Лис. Раньше Элла ему даже нравилась, сильно нравилась, но сейчас он действительно испугался её. Просто не в состоянии больше ей верить. — Какие проблемы? — Я сотру его, ясно? — Да? — переспросила Элленика, щурясь. — А чем ты тогда лучше Ранкора? Он тоже живой, а ты хочешь стереть его. — Ты дура? — вырвалось у Лиса, и он прикусил язык. — А-а-а, уже так? Я могу быть злой, тебе это надо? Послушай, давай… — Договоримся?! — на лету мрачно подхватил Елисей. — Ты ещё хуже Ранкора. — А я была о тебе лучшего мнения. — Элленика резко схватила его за руку и попыталась выдернуть Блок. — Взаимно! — Я хочу как лучше! — Лучше для кого?! — провыл Елисей. — Все вы хотите как лучше! — Понимаешь, Лисёнок… — Прекрати называть меня этим глупым прозвищем! — Елисей со всей силы отпихнул её. Элленика отлетела назад и, оступившись, с криком сорвалась со скалы. — Элли! — Елисей, испуганный, подбежал к краю и глянул вниз. Элленика тэпэхнулась в падении и уже поднималась на земле. Провела ладонью под глазами. Отсюда Лис видел её плохо, но она либо вытирала пот, либо плакала. Отшатнувшись, Елисей решил стереть Ранкора, пока Элла не явилась опять. Блок полыхнул кровавой вспышкой, и Елисей огляделся, будто пытаясь убедиться, неужели это всё. Подождав десять минут, нажал жёлтую кнопочку — небо Края «отменилось», и начался рассвет. Елисей беспокойно заходил по узкой площадке. На душе заныло. Или заныла сама душа. Элленика так и не вернулась. Невольно накрыл рукой кольцо на указательном пальце. И вдруг его так скрючило. Издав сдавленный вопль, Елисей опустился на траву, рвано глотая воздух. Эта страшная ноющая боль была будто бы не физической. Елисей уткнулся головой в колени и свалился на бок. Болело всё внутри, но не органы, кости или мышцы, а что-то другое. И болело так невыносимо, что не знаешь, куда деть себя. Очень страшно. Может, он умирает?.. Боль успокоилась так же внезапно, как и началась. Елисей ещё немного полежал в скрюченном положении, боясь, что ужасное чувство вернётся, а потом насторожённо поднялся, гадая, что это было такое. Пройдя чуть вперёд, Елисей сел на краю, свесив ноги, и обхватил голову руками. Он злился на Элленику, но при том сам чувствовал себя ужасно виноватым. А солнце взошло.