Sparklers

      Шото тяжело дышал, чувствуя резкий холодок ночного воздуха, вонзающего свои иглы, словно зубы в кожу, и изумлённо вскинул голову к ночному небу. Городские огни не давали некоторым слабым звёздам показаться, но то, что он всё ещё видел их, успокаивало до тех пор, пока они были там.              Он сделал глубокий вдох, сдержал его на несколько секунд, а затем выдохнул белый, туманный пар. Он не хотел убегать зимой, но жить дома больше не мог.              Шото задрожал. Его расплывчатые воспоминания за последний час уже затуманились, размывая фигуры и тусклые крики. Он уже позабыл, что именно произошло, но доверял своим инстинктам. Они говорили ему, когда нужно сражаться, а когда остановиться. И сейчас они призывали его к уходу, а кто он такой, чтобы колебаться?              Он закрыл глаза, его дыхание наконец пришло в норму. Куда ему идти? Удивлялся он, пока поправлял хватку за аварийный рюкзак. Открыв свои усталые глаза, он упал в кучу на общественной скамейке и вытащил телефон, вглядевшись в контакты.              Он определённо не мог идти к Мидории. Это было бы первым местом, где домочадцы стали бы его искать. Не хотелось и обременять родителей Урараки лишним ртом для кормёжки, особенно в это время года. Также все знают, Иида живёт в классной комнате.              Кто ещё, кто ещё? Голова Шото неописуемо утомилась, но морозный ветер не давал глазам закрыться. Едва ли был ещё кто-то в его телефоне, помимо этих троих и родственников, разве что —              Он достиг конца очень короткого, по общему мнению, списка.              Яойорозу.              Она была достаточно добра, чтобы принять такую бродяжку, как он, и любой знал её как классную, богатую девушку. Он был у неё дома один раз для проекта по математике, так что знал, где она живёт.              Но — достаточно ли они знали друг друга? Мог он просто показаться на пороге в десять ночи, дрожа от холода, без каких-либо вещей, кроме рюкзака и одежды за спиной, и попроситься пожить с ней некоторое время? Они — они были друзьями (по крайней мере он так думал), но мог ли он так поступить? Было бы похоже, что он её использует.              Экран телефона потух, и Шото уже не беспокоил его снова.              Дело в том, что ему нужно было использовать кого-то, что-то, чтобы суметь снова встать на ноги. И если он не найдёт кого-то или что-то как можно скорее, то может свернуться калачиком и замёрзнуть до смерти на скамейке этой ночью.              Он притянул колени к груди, стараясь без одежды сохранить температуру, хотя его тело согревалось только на короткий промежуток времени. Сильно сжал телефон.              Отношения не всегда 50/50,Шото, — иногда поговаривала ему Фуюми. — Иногда они бывают 40/60 или 90/10, но это неплохо. Если кто-то хочет вложить в эти 90 процентов своё отношение, тебе следует позволить ему, будучи уверенным, что ты сделаешь то же самое для него, если понадобится.              Шото включил телефон и нацарапал пароль. Мими была чаще права, чем ошибалась. Он мог довериться ей так же, как и своим инстинктам. Кто он такой, чтобы отказываться, когда они оба говорят ему позвонить?              Вырвался поток воздуха, когда кто-то взял трубку на другой линии почти мгновенно после того, как он набрал номер.              «Тодороки-сан?» — с другого конца послышался голос Яойорозу. Он звучал немного смущённо, но нежно. Знакомого звука было достаточно, чтобы Шото вновь ощутил тепло.              «Эй, Яойорозу» — произнёс он. Горло пересохло и загрубело от холода, но работало. — «Я хочу попросить тебя об одолжении».       

~***~

      Вот так момо и оказалась со своим одноклассником Тодороки, который был похож на брошенного котёнка, сидевшего на краю её кровати. Она не имела понятия, что думать и чувствовать; в тот момент, когда она взяла трубку и не давала своему сну разыграться, её голову будто одолел смерч.              «Спасибо, что позволила мне остаться», — сказал Тодороки. Его голос сейчас охриплый, уставший и немного сонный, ведь он чуть-чуть согрелся. — «Уверен, это на короткий срок. Ты правда не должна была делать это для меня».              Момо обернулась и взглянула на него снова, укладывая голову на спинку кресла. «Не беспокойся об этом», — проговорила она, чувствуя сонливость. (Она бросила взгляд на часы — пятнадцать минут одиннадцатого. Время идти в постель давно истекло). «Что за герой, который не может помочь тому, кто просит об этом?»              Руки Тодороки заёрзали. «Ты так добра».              Момо чувствовала себя персонажем аниме 90-х с большой каплей благонамеренного раздражения, спускающейся по лбу. «Не волнуйся об этом», — по-доброму произнесла она, поднимаясь. — «Пойду проверю, приготовила ли служанка твою комнату, так что побудь пока здесь, ладно?»              «Ладно», — промямлил парень в то время, как она выходила из комнаты.              Он заснул, когда она, спустя несколько минут, вернулась. Заснул, сидя у ножек её кровати.              Что ж, было неловко. И слегка смущающе.              Момо сдержала желание вздохнуть и улыбнуться, когда Тодороки опрокинулся навзничь во сне, каким-то образом не проснувшись от столкновения головы с кроватью. (Она всегда думала, что он чутко спит, но опять же, застала его спящим в классе лишь однажды…)              Ну, она определённо не смогла бы спать этой ночью тут, если бы не решила разбудить его и потащить через лабиринт, что являлся её особняком, в его комнату. Но ей не хватило бы наглости сделать это, потому она решила просто оставить его тут, накинув одно из свободных одеял на спящего Тодороки и щёлкнув выключателем, чтобы потушить свет. Гостевые комнаты такие же хорошие, как и обычные. Она могла сделать ему одолжение и поспать сегодня там.              «Сладких снов», — прошептала она ему, закрывая за собой дверь.