Пустынная принцесса

      Отец уже не собирал объедки, он сидел, странно согнувшись, опираясь спиной о какой-то остов. Он был очень бледен, буквально до синевы, кашлял и задыхался, а изо рта его лилась на песок тонкая кровавая струйка. — Папочка! Милый мой! — вне себя выкрикнула девочка и бросилась к старику.       Тот попытался ей что-то сказать, но у него не получилось, он вытянул руки навстречу Принцессе и замер без движения, глядя на неё печальными глазами. — Папочка, дорогой мой, — вновь сказала тогрута, не зная, что делать и что предпринимать в этой ситуации. Она схватилась за руки отца и со стоном упала к его ногам. — Принцесса…девочка моя…родная…любимая, — с хрипом и свистами вырвалось из груди старика. — Плохо мне совсем…умираю…в мир Силы отправится твой папка. Но Сила с тобой…она не оставит тебя! Лети на Коррелию…к моей сестре! Аннет не оставит тебя…она хорошая… . Я сообщал ей о тебе. Как-нибудь, волей Силы доберёшься туда…она не бросит…       Старик замолчал на минуту и, подняв к выжженному солнцами небу, поблекшие и затуманенные глаза, произнёс, как мог: — Великая Сила, …молю тебя…не оставь мою девочку, …не бросай! Прощай, Принцесса! Прощай, родная моя…плохо совсем…душно…умираю, — всё тише и тише звучал голос отца, всё ниже склонялся он в кучу мусора, вытягивая руки перед собой и глядя широко раскрытыми мутнеющими глазами.       Принцесса была вне себя от горя, она целовала холодевшие руки названного отца, поддерживала его голову и изо всех сил пыталась согреть умирающего своим хрупким тщедушным телом. И Крен, в последний миг своей жизни, почувствовал это. Его глаза широко открылись, а слабые пальцы слегка пожали хрупкую руку девочки и последний раз глубоко вдохнув, но не выдохнув, старик повалился на песок. Громко рыдая, Принцесса упала перед ним на колени и обняла руками шею отца…       Прошло уже немало времени. Ночь давно опустилась на пустыню, когда Принцесса наконец-то пришла в себя, её лицо, худенькое и бледное, ещё больше осунулось и стало совсем серым, а глаза распухли и покраснели от слез. Тело мертвого отца, раскинутое на песке, начало уже холодеть и коченеть понемногу. Да и сама девочка тоже захолодела и почти окоченела, находясь около часу без движения возле старика.        Холодная ночь Татуина понемногу вступала в свои права, разливаясь ледяным скользким холодом под плащом Принцессы. Её руки и ноги уже совсем онемели, а лицо и тело резало, как бритвой. Первая сознательная мысль её была встать и знакомой дорогой отправится в поселение, чтобы позвать сюда людей и чтобы те принесли куда-нибудь в тепло её бедного больного папу, которого она решительно отказывалась считать умершим.       Принцесса всем сердцем любила Крена, хотя и знала, что он вовсе и не родной её отец, а просто нашёл её десять лет назад в разграбленном корабле в пустыне. Он часто повторял при ней эту историю, при этом шутливо приговаривая: «Ты ведь знатная сирота, Принцесса, очень знатная, завёрнута была в красивую накидку, да и одежда на тебе недешевая была, поди ещё ты королей каких дитя».       Но только вот шутки эти совсем не трогали Принцессу. Ей было решительно всё равно, королевский ли, графский ли она ребёнок, она знала и очень любила только одного папу и боялась даже подумать о разлуке с ним. И вот теперь ему стало так плохо, что он упал без чувств. Что же это такое с ним, с её дорогим, любимым?       Ей всё упорно казалось, что папе сделалось настолько плохо, что он упал в глубокий обморок, но, что его ещё можно было спасти. — Вот только бы добежать до поселения, а там его спасут, обязательно! — решительно сказала Принцесса и укрыв покойника своим плащом, поцеловала его холодную щеку. И в одной только рваной рубашке, вся исколотая песком, обожженная солнцем и ночной прохладой, бросилась она бежать по пустыне. Жестокая ночь сыграла скверную шутку с маленькой девочкой, окутав пустыню такой густой тьмой, что ничего совсем не стало видно. Принцесса уже не бежала, а кое-как плелась на удачу. Её усталые ноги едва несли её. — Скоро, совсем скоро дойду до каньона, а там до поселения пара шагов — уверяла она себя, впиваясь глазами в обступившую со всех сторон чёрную темноту.        Девочка не заметила, что в темноте перепутала тропинки и теперь, вместо того, чтобы идти к поселению, наоборот, удалялась от него, всё больше углубляюсь в пески глухой пустыни. Всё труднее и труднее становилось идти Принцессе. Ноги её заплетались, почти по колено утопая в песках, но она всё равно шла и верила, что вот-вот нужная тропинка отыщется и впереди покажутся огни поселения. Внезапно, совсем рядом от девочки что-то зашуршало.       «Крайт-дракон!» — испуганно мелькнуло в мыслях Принцессы, она рванула было в сторону, но зацепилась ногой за какой-то камень и с криком полетела в холодную песчаную кучу. Девочка лежала, не шевелясь, опасаясь выдать себя даже слишком громким вздохом. Рядом копошилось что-то огромное, хрустя тяжелыми ногами по валявшемуся рядом мусору.       «Крайт-дракон, непременно» — в ужасе подумала тогрута и сознание её парализовал страх.       Краем глаза, она наблюдала, как к ней приближается какое-то огромное чудовище. Луна выплыла из-за облаков и в её неверном свете Принцесса увидела, как к ней приближаются не один, а целых четыре чудовища. Она в ужасе прикрыла глаза, спасаясь от неминуемой гибели. Предсмертный крик сорвался с губ девочки и замер вдали. Этот крик заставил всех четырёх зверей остановиться и озадаченно уставиться на дивное явление. — Ребёнок, здесь, в пустыне? — услышала Принцесса возле себя вполне человеческий голос.       Быстро открыв лицо, маленькая тогрута глянула на говорившего. Это оказался очень высокой мужчина в широком меховом плаще с высоким капюшоном. Именно благодаря ему она и приняла его за зверя. Возле него стояли ещё трое таких же, одетых в тёплые, мехом наружу, одежды. Они были поменьше первого, но казались перепуганной девочке не менее страшными в этом призрачном сиянии. Все четверо склонились над девочкой, почти потерявшей сознание от страха. — Что за дела? Совсем одна, как же она попала сюда? — поинтересовался самый высокий из них и самый старший, лицо которого поражало своей жестокой свирепостью.       Седые спутанные космы торчали из-под капюшона, седая же борода свисала на воротник, а масса морщин на лице делало его ещё более жутким и неприветливым. Трое его товарищей были намного моложе, один и вовсе почти мальчик, от силы шестнадцати лет. У него было узкое бледное лицо с удивительно тонкими и красивыми чертами, обрамлённое волнистыми светлыми прядями волос, а большие голубые глаза смотрели с умным и удивительно смелым, открытым выражением.        Другие же были постарше и хотя их лица выглядели благообразнее, чем у первого, лишенные бород и седых косм, однако, глаза смотрели не менее сурово, чем у старшего. Тем временем злобный старик наклонился к девочке и подхватив её за плечи, встряхнул изо всех сил, поставив перед собой. — Кто ты такая и откуда здесь взялась? — спросил он суровым голосом. — Папа…там…на свалке. Остался…мой папа…бродяга Крен…из соседнего поселения…он очень болен. Возьмите его к себе…отогрейте. Он очень болен. Он умрет…если ему не помочь… — и       девочка горько расплакалась, вспомнив, в каком положении остался в песках свалки её отец. — А ну не смей реветь! — сурово оборвал её крик старика. — Терпеть не могу сопливых! Быстро говори толком, где оставила папашу?       Принцесса принялась путано объяснять, что оставила его на свалке, недалеко от селения, потом надо повернуть направо, затем налево, потом опять направо. — Ситх разберёт, что болтает эта девица! — вышел из себя старик — И ладно, сами найдём её папашу. А ты, Энька, — обратился он к самому младшему. — Возьми девочку и отведи к нам в избу, да смотри в оба, чтобы не удрала! Она может нам пригодиться в деле! Ты вон какой здоровый вырос, не годишься больше для сбора подачек! Такому никто и кредита не подаст, а она в самый раз для такого сойдёт! — и старик строго взглянул на голубоглазого спутника, но тот смело выдержал его взгляд. Юноша взял Принцессу за руку и тихо позвал: — Идём со мной.       Его голос звучал так ласково, а глаза были настолько добрыми, что девочке нечего было бояться его. И она доверчиво вложила свою руку в его крепкую ладонь и едва передвигая онемевшими ногами, пошла за ним следом. А трое других направились в ту сторону, где Принцесса оставила больного отца. Они обещали принести вести о нем, вот только хорошие ли?