Мне всегда хотелось, чтобы было по классике, Типа, песни о любви, которая будет играть вечно, Мне всегда хотелось, чтобы была капелька волшебства, Весёлый смех и иссиня-чёрная искорка у него в глазах. Ты мой бархатный Элвис, я никогда не подведу тебя, Все завидуют, когда заходят ко мне домой, Мягкий на ощупь, это похоже на любовь, мне стало понятно, сразу почувствовав, Ты мой бархатный Элвис, малыш*.
Питер находит её в богом забытой лавке на фермерском рынке Форест-Парк, копаясь в коробке с картинами. Она спряталась между портретом чьей-то бабушки, который можно датировать какими-нибудь 1800-ми годами, и репродукцией картины «Смерть Офелии», украшающей стены комнат в общежитии каждого уважающего себя студента-театрала МИТ. Масляная краска на дорогом черном бархате, обрамлённом деревянной рамой в полинезийском стиле. Достаточно ярко и ослепительно - именно то, что нужно. Питер чувствует лёгкое волнение, подходя с уловом к продавцу. Мужчина, одетый во все черное, несмотря на тепло летнего утра, поглядывает на Питера с явным сомнением, но деньги забирает. - Приятель, а ты точно уверен, что она тебе нужна? Она немного… - и он неопределённо машет в воздухе руками, пытаясь подобрать слова. - Уверен, - отвечает Питер. - Я давно искал что-то подобное. Вы можете упаковать её? - Не вопрос, - соглашается продавец, выуживая рулон коричневой оберточной бумагой. - На вкус и цвет товарищей нет, так ведь поговаривают? - Полагаю, да, - рассеянно соглашается Питер. - Ты уже всё, детёныш? - Тони Старк просовывает голову в киоск. Это он собственной персоной - в броском оранжевом спортивном костюме, олимпийка небрежно накинута на плечи, но изящно завязана; на желтых дизайнерских кроссовках, вероятно, стоящих целое состояние, куча ремешков, и дополняют образ большие очки-авиаторы, тонированные, естественно, жёлтым. Он задумчиво потягивает через соломинку ярко-пурпурного цвета чай с шариками тапиоки и осматривает будочку, в которой застрял Питер: в коробках старые пластинки, на полках кухонные принадлежности полувековой давности, на стенде всякие политические значки с прикольными надписями, типа «Билл «Сыграй на моём саксофоне» Клинтон». Сам же рынок представляет собой смесь овощных лавок, лотков с уличной едой и таких вот маленьких киосков, как этот, где каждую летнюю субботу жители Куинса могут купить поделки ручной работы или просто всякий нужный хлам. - Ты уже успел сходить к чайному фургончику без меня? - Питер сам не ожидал, до чего жалобно это прозвучит; весь его тон как бы подразумевает - «да как ты мог». - Расслабься, грубиян, я прихватил для тебя манговый, - дружелюбно отвечает Тони и вытаскивает из-за спины руку с еще одним пластиковым стаканчиком с солнечно-оранжевым напитком, на дне которого осели черные шарики тапиоки. - А у тебя с картофельным вкусом, - определяет Питер, вытягивая шею, и тянется к стакану. - Морального превосходства это тебе не добавляет, даже не рассчитывай. Ты просто чувак, пафосно пьющий картофельную воду. - Здрасьте, - продавец адресует это Тони, который всё-таки зашёл внутрь, чтобы из рук в руки передать Питеру напиток. - Слушайте, а вы не тот, о ком я думаю, а? Тони открыл было рот, но Питер его опередил: - Не-а, это двойник, - уверенно заявляет он. - Вылитый, правда? Сегодня днём будет выступать на автомобильной выставке. Питер, конечно, в курсе, что Тони нравится привлекать внимание, но сегодня так не хочется иметь дело с толпой, которая набежит, узнав, что сам Железный Человек делает покупки здесь на фермерском рынке. Питер наслаждается анонимностью, и у него в планах провести ленивую мирную субботу, в которой он и мистер Старк бродят по рынку, дегустируют странную еду на вынос, шутливо цапаются друг с другом так, что если пристально взглянуть на их перепалки, то это можно засчитать за лёгкий флирт. - Вот это сходство, - удивляется продавец, поворачивая голову, чтобы и так и эдак рассмотреть лицо мистера Старка. - Парень, ты наверняка делаешь на этом неплохие деньги, да? А вот мне говорят, что я мог бы сойти за Тони Сопрано. - Всё, рассчитывайся уже, - бубнит Тони, бросая на Питера недобрый взгляд. - И да, вы похожи на того из Сопрано. - Ладно, забейте! - с преувеличенным итальянским акцентом восклицает мужчина и сам над собой смеется, вручая Питеру обёрнутую бумагой покупку. Питер просовывает картину подмышку: покупка, конечно, громоздкая, но ничего с этим не поделать. - Спасибо, - благодарит он продавца. - Уплаченная сумма возврату не подлежит, - доносится в ответ, когда он выходит из прохлады ларька на яркий солнечный свет. - Ну, наконец-то, - вымученно вздыхает Тони. - Ты же помнишь, я здесь только из-за твоего обещания, что мы будем высмеивать местных пижонов. Так, когда приступим? - Ни на кого не намекаю, но вот кто-то с дизайнерской растительностью на лице и в прикиде, как будто снятом с солиста какой-нибудь малоизвестной группы из 70-х, сам недалеко ушёл от звания «пижона», - иронизирует Питер. - На минуточку, чтоб ты знал - все эти солисты и группы мне нравились ещё до того, как их потом стали называть крутыми, - парирует Тони ухмыляясь. Они не спеша, иногда соприкасаясь плечами, бродят среди такого же неторопливого потока людей, проходя мимо киосков с органическим мёдом, мимо лавок с кристаллами, выравнивающими чакры, мимо лотков с перекрестноопыляемыми сортами томатов. - Так что же там у тебя? - не выдерживает Тони, указывая на свёрток. - Всего лишь капелька искусства, - пожимает плечами Питер. - Искусство? Серьёзно? - в голосе мужчины усмешка. - Ты заделался в коллекционеры? - Что-то вроде этого, - поясняет Питер. - Мой новый дом нуждается в оформлении. Понимаешь, он выглядит слегка голым. Возвращение Питера в город произошло только пару месяцев назад, сразу после окончания учёбы. Независимо от того, насколько сильно он привязался к Бостону, Нью-Йорк всегда будет родным домом. Он поселился у Мэй, но долго так продолжаться не могло. Это все равно, что вернуться в прошлое, когда тебе 17. Мэй опять опекала его, волновалась или взволнованно опекала. Питер смог продержаться только лишь пару недель. Это возвращение в Нью-Йорк стало глобальной перестройкой по всем фронтам - впервые он стал жить один и обнаружил, что находит тишину ... нервирующей. Кроме того, совмещать полный рабочий день и патрулирование оказалось намного сложнее, чем когда ему приходилось решать проблемы с занятиями, на которых профессора часто вообще не ожидали его появления. Но самым неожиданным для Питера оказалось внезапное вовлечение Тони Старка в его жизнь. К этому нужно было заново привыкать. Питер никогда не сомневался, что наставник всегда будет рядом, когда бы он в нём ни стал нуждаться, но как это происходит сейчас - так они никогда не общались. Когда он задумывается над этим, то может ущипнуть полученный на патрулировании синяк - просто, чтобы удостовериться, что больно по-настоящему и это не сон. А ещё его неимоверно огорчает, что это общение один на один возобновилось только сравнительно недавно. Боль скорее душевная, а не физическая: он полагал, что после злополучного Титана все будет иначе. Та стена, которую Тони сначала выстроил между ними, начала рушиться: отпала необходимость использовать Хэппи в качестве посредника, не нужны стали пустые костюмы, присматривающие за Паучком. Вместо этого у них появились периодические посиделки с супергеройской командой, работа до поздней ночи в лаборатории и даже семейные ужины в компании Мэй. Это было здорово. Действительно, здорово. Питер исчез на пять лет. Когда Доктор Стрэндж вытащил его живым и невредимым через светящийся портал, Тони, казалось, точно знал, что нужно его Паучку. Он обнял его так крепко, что Питер мог поклясться, что даже в грохоте битвы слышал, как через броню костюма Железного Человека гулко и громко бьётся сердце. Питер чувствовал, как объятия медленно исцеляют душевные раны. - Как хорошо, - сказал он тогда. Да уж, получилось очень красноречиво, но на самом деле он хотел сказать - «Не отпускайте меня больше, пожалуйста». А потом началась битва, которая не могла продолжаться вечность. А потом Тони применил Перчатку Бесконечности и всех спас, а Питеру пришлось наблюдать, как его глаза медленно угасают. А потом он, не помня себя, оторвался от Тони, уступая место Пеппер: кто, как не она имела право быть рядом. Они все думали, что он мертв. Может быть, так и было. А потом появилась Ванда. Она грациозно спустилась откуда-то сверху, вся в красном сиянии, и своей невероятной магией на кончиках пальцев исцелила ужасные ожоги на повреждённом теле Тони; завершил воскрешение Тор, приложив к груди Тони тупой конец Громсекиры и направляя удар молнии прямо в сердце. Тони поражённо распахнул глаза, ловя воздух как выброшенная на сушу рыба - слабый, бледный, но живой. Питер хотел быть тем, кто заберёт Железного Человека с поля битвы, или хотя бы тем, кто будет рядом с ним в больнице, но Мэй погладила его по голове, посмотрела заплаканными глазами, и сказала, что он не должен докучать. Но тем летом перед отъездом в МИТ он всё равно появляется у них в коттедже почти каждые выходные. Два часа туда и обратно на автобусе, зачастую с каким-то парнем, который не знает, что в мире изобрели дезодоранты, - и Питер в Катскилле, где мистер Старк медленно идёт на поправку. Питер ловит на себе странные взгляды Пеппер, появляясь на пороге, но те двое, казалось, всегда ждали его приезда с нетерпением и были рады видеть. Тони все еще был очень слаб - спасение человечества обошлось ему слишком дорого. Во время прогулок Питеру становилось боязно, насколько мистер Старк казался уязвимым. Юноша всегда был рядом, поддерживая Железного Человека, когда они прогуливались к озеру вместе с Морган или мастерили в ангаре. Питер мог поклясться, что кожа на правой стороне тела Тони казалась тоньше, а кости легче, но рука, которой Тони приобнимал Питера в поисках опоры, всегда была уверенной и теплой. Было трудно объединить в сознании два его образа - до и после. Тони Старк для всех всегда был больше, чем просто человек. Казалось, он соизволил мимоходом приземлиться на планету, отчего человечеству несказанно повезло, конечно. Этот Тони был каким-то другим: все такой же саркастичный, язвительный и эгоистичный. Этого у него не отнять. Но ещё он удивительно уютный, щедрый и… грустный. Питер не мог этого не заметить и не знал, как избавить Тони от этой грусти. Он делал вид, что не замечает эти трудности в физическом плане, и в то же время пытался их облегчить. Он был тем, кто плескался с Морган в озере, разводил вечерний костер для страшилок и весёлых историй. А однажды с разрешения Пеппер, он в костюме Человека-Паука летал по лесу, надёжно закрепив девочку на спине. Как она визжала от радости и расправляла руки как крылья - это надо было видеть. Заразительная и лучистая улыбка, видимо, передалась от папы по наследству, и подходила ей идеально. Как-то вечером после ужина, работая в ангаре над обновлением ОС для Iron Spider, Тони вдруг оторвал задумчивый взгляд от маски паучьего костюма, странно посмотрел на Питера и спросил: «А ты разве не хочешь потусить со своими друзьями, малыш? Я это к тому, что занятия у тебя начнутся уже через месяц, и тебе будет попросту некогда». Что ж, Питер бывает наивным и рассеянным, но он не глупец. Он расслышал в том предложении, что его больше не хотят видеть. Он с достоинством принимает эту новость, хотя чувствует, что разваливается на части, но тетя Мэй учила его с уважением относиться к личным границам. Иногда люди, в которых вы нуждаетесь больше всего в жизни, не нуждаются в вас. И это надо уметь принять, понять и уйти с достоинством. Ему хотелось верить, что всё это время он помогал Тони восстанавливаться, а на самом деле он оказался обузой. Больше он в коттедж не приезжает, хотя с Тони они периодически созваниваются по делам, связанным с Человеком-пауком, изредка встречаются, если это как-то связано с учёбой. Тони предложил помощь с переездом в Бостон, присутствовал на всех научных выставках Питера и банкетах, организованных «Списком Декана», был почётным гостем на конференции в Чикаго, где Питер представил свою первую опубликованную статью о химически генерируемых белковых волокнах и потенциальных медицинских приложениях. Нельзя сказать, что они были друг для друга никем, они просто не были так близки, как того хотел Питер. А Питер хотел оказаться настолько близко к Тони, насколько позволят сильные объятия, совсем как тогда, когда вокруг царили хаос и разрушение. Прошло не больше недели после завершения универа, когда Тони вдруг снова появился в жизни Питера. Это произошло в субботу. Мэй была на дежурстве в больнице, сам Питер почти до рассвета патрулировал город и сейчас спал крепким сном праведника, так что даже не сразу услышал настырную трель дверного звонка. Полусонный, растрёпанный, зевающий и закутанный в одеяло, он бредёт к двери, чтобы увидеть на пороге Тони Старка - в безукоризненно сидящем белом костюме, фиолетовой рубашке в горошек и в галстуке с восточным орнаментом. - Пацан, я звоню уже минут десять. В чем дело? Ты почему ещё не готов к завтраку? - Чё? - спрашивает Питер, сонно хлопая глазами, и отступает назад, пропуская неожиданного визитёра в квартиру. - Поздний завтрак, детёныш. Слышал о таком? Обычно состоит из яиц, вафель, жареного цыпленка. Поел - и чувствуешь себя готовым к приключениям. Пятница ведь накануне согласовала всё с тобой, да? - Эм-м ... - утром Питер не блещет красноречием. - Я не … - Та-аак… - задумался Тони, прикасаясь к умным очкам в толстой оправе. - Что ж, Пятница сообщает, что я - подумать только - не просил ее заказывать для нас поздний завтрак. С тобой когда-нибудь бывало такое: ты полностью уверен, что сделал что-то, а потом оказывается, что ты об этом только думал, а до выполнения не дошёл? - Я должен был знать, что ты придешь? - Боже мой, я и забыл, насколько ты немощен по утрам, пока я не волью в тебя, по крайней мере, три чашки кофе. Тони бережно выпутывает Питера из одеяла-кокона и разворачивает в сторону ванной, задавая направление уверенным похлопыванием по оголившейся спине. - Иди принимай душ, пацан, и готовься к новому дню, а я пока сварю первую чашку бодрящего кофе. Горячий душ помог Питеру выйти из полубессознательного состояния; только он начал наслаждаться тем, как напряжение в мышцах спины потихоньку стало отступать под напором воды, как душевая занавеска неожиданно отодвинулась - и перед глазами замаячила кружка со свежезаваренным дымящимся кофе. Питер подпрыгнул на месте, и если б не приклеился к кафелю подушечками пальцев - хвала паучьим примочкам - шлёпнулся бы на задницу. - Спецдоставка, - донеслось по ту сторону занавески. - Мистер Старк? - Питер очень старался, чтобы голос звучал возмущённо, без ноток паники, хотя сердце билось где-то в горле. Откуда паника? Так он же был голым. А Тони был совсем рядом. Их разделяла лишь тонкая душевая занавеска. - Расслабься, Пит, - послышалось в ответ. - Это всего лишь я, и подсматривать не собираюсь. Просто подумал, что кофеин для тебя сейчас в ранге высокого приоритета. Он нетерпеливо повёл рукой с чашкой, так что Питеру ничего не оставалось, как забрать кофе. - Пошевеливайся, карапуз, - донеслось уже с порога. Питер приложился лбом к стене, потягивая кофе с молочной пенкой и размышляя, существуют ли еще более странные способы начинать новый день. Когда он наконец-то зашёл в гостиную, успев одеться в джинсы и толстовку, и вытирая волосы полотенцем, Тони уже весь изнывал от скуки. - Итак, - нетерпеливо предложил он. - Вафли? За завтраком они обсуждали не миссии Человека-паука или Мстителей, а недавно прочитанную Питером статью о расширении черной дыры. Питер тогда решил, что этот завтрак можно считать приветственным и назвать «Добро пожаловать в город», но Тони продолжил появляться в его жизни и после него. Почти каждые выходные они проводят вместе: то они выбираются на фермерский рынок, то устраивают совместные ужины, то отправляются в путешествие по Маленькой Италии, району Нью-Йорка, пытаясь найти самые вкусные канноли - традиционный сицилийский десерт, а затем часами спорят о победителе. (Карапуз, сколько раз я должен тебе повторить, что если в них нет рикотты, то это вообще не канноли. Это просто жареный беспредел). В те выходные, когда у мистера Старка гостит Морган, он приезжает к ним на восстановленную базу Мстителей, и помогает девочке с домашней работой, а Тони с разработками в лаборатории. Это так похоже на идиллию, что Питер как на иголках ждёт, какая же жизненная подлость может всё испортить. Тони оказал содействие Питеру в поисках своего уголка. Хоть Питеру и 24, но это не означает, что у него есть опыт и возможности в сфере недвижимости. Четыре года обучения он провёл в студенческом общежитии, которое покрывала его стипендия. Он же не печатает деньги, в конце концов. У кого в этой сфере были опыт и возможности, так это Тони. Когда они только начали поиск, то чередовали выбор квартир для посещения. - Детка, я, конечно, понимаю, что среди пауков встречаются подземные жители, но немного естественного света ещё никому не помешало, - выбор Питера - подвальная квартира особняка из коричневого камня в районе Флашинг Тони совершенно не впечатлила. - Туалет находится НА кухне, Пит. Не рядом. На. Ты хочешь, чтобы меня удар хватил? - экскурсия на шестиэтажку без лифта на Бедфорд-Стайвесант тоже не удалась. Можно подумать, варианты Тони были лучше. Серьезно, вот зачем Питеру в квартире четыре спальни и финская сауна? А потом они неожиданно наткнулись на чудесную мансарду в Астории. Ладно, если честно - это заслуга Тони. Прыжок через Ист-Ривер из центра города и вот она: верхний этаж с эксклюзивным доступом на крышу, две спальни, открытая планировка, деревянный пол и кирпичная кладка. Квартира была на диво хороша, Питер в неё просто влюбился. - Мистер Старк, даже несмотря на всю мою поощрительную премию от «Оскорпа», я не смогу внести залог за это жильё, - с тоской в голосе признался Питер, и его шаги эхом отозвались в пустой квартире. Тони вздрогнул. Когда он узнал, что Питер устроился на работу в «Оскорп», у них произошла первая - после того инцидента на пароме - перепалка на повышенных тонах. Тони никак не мог взять в толк, что Питер не хочет всю жизнь чувствовать себя обязанным ему. Питер хотел достигнуть равенства, но для этого он не мог числиться сотрудником мистера Старка. Ему хотелось равных условий. И ему хотелось, чтобы дружба между ними не исчезла. - Знаешь, если бы ты работал на меня, это не было бы проблемой, - произнёс Тони, на что Питер обречённо закатил глаза. Он должен был сразу заподозрить, когда Тони позвонил ему и сообщил, что арендная плата в их любимой Астории совершенно неожиданно снизилась. Но у Питера была такая изматывающая неделя, и Мэй была особенно расстроенной, увидев за завтраком его подбитый в ночном патрулировании глаз, так что Питер обрадовался этой хорошей новости о снижении цены. Спустя пару дней он уже фактически подписал договор об аренде, но вдруг вспомнил про то удачное стечение обстоятельств, а Карен, конечно, подтвердила его догадки. Первым желанием было взбунтоваться, но потом он призадумался. Ему катастрофически мало было того общения, которое у них с мистером Старком было. Он всегда хотел, чтобы Тони оставался рядом подольше. Это что-то инстинктивное, что плавило ему мозги, направляя куда-то по извилистой дорожке. Дело в том, что у Тони больше не было квартиры в городе. Пеппер получила нью-йоркский пентхаус после развода пару лет назад, ей было удобнее добираться до работы. Тони же останавливался в отелях всякий раз, когда приезжал в город по делам или навестить Питера. Если мистер Старк и выкупил Асторию, то получалось, что дом Питера - это и в какой-то степени дом Тони. Питер решил так: как только он удостоверится, что это место по-настоящему комфортно, он решится пригласить Тони с ночевкой или на выходные... «Или навсегда», - коварно прошептала подлая фантазия. Такие мысли были недопустимо опасны - мистер Старк, ворочающийся на гостевом диване в прихожей Питера, и Питер смело предлагающий ему: «Кровать достаточно большая для нас обоих, сэр…» Ну, это просто фантазии. На самом деле Питер не был настолько глуп думать, что Тони когда-нибудь увидит его таким. Но остальное может стать реальностью. Питер твёрдо верил в это. Поэтому он и переехал в свою великолепную новую квартиру и начал продумывать план. - Объясни мне одержимость вашего поколения технологиями, обращенными назад, - Питер выныривает из мыслей, заслышав голос Тони. - А? Они присели на корточки и копаются в коробках со старыми пластинками в одном из ларьков. Этот весь увешан мерцающими гирляндами по бокам и обволакивает ароматами восточных благовоний. - Я про то, что ты даже представить не можешь, насколько я был бы счастлив, если б мне в детстве сообщили, что мои любимые песни могут быть всегда рядом со мной, куда бы я ни пошёл. Цифровые носители - это прекрасная вещь, Пит, - поясняет Тони, с отвращением на лице протягивая ему пластинку ABBA. - Зато у этих есть характер, - протестует Питер, перекладывая пластинки, пока не наткнется на копию дебютного альбома Ramones. На поверхности пластинки незначительные царапины, но это не помешает её воспроизведению. - Вот она как раз мне и нужна. - Я всегда подозревал, что в глубине души ты настоящий хулиган, - говорит Тони, удивлённо приподнимая бровь, а затем продолжает разглагольствовать, как будто Питер и не прерывал его. - Кроме того, цифра практически неразрушима. Знаешь, когда мне было двенадцать, папаша решил, что музыка отвлекает меня от учёбы, и переплавил все мои альбомы Judas Priest на бунзеновской горелке. Питер удивлённо округляет глаза. В последнее время он получает все больше и больше таких маленьких обрывочных историй из детства Тони. Большинство связаны с мамой: это милые зарисовки о том, как они вместе играли на пианино или пекли фирменные ореховые печенья по рецепту бабушки. Но то, каким он видит старшего Старка, заставляет сердце болезненно сжиматься, и Питер разочарован тем, что не может воспользоваться машиной времени, чтобы попасть в прошлое и заехать Говарду прямо в челюсть. - И что ты сделал? - Питер старается, чтобы голос звучал непринужденно, и делает вид, что с интересом изучает пластинку, чтобы не смотреть на Тони. - Я стащил у него кошелек, прогулял занятия и спустил все деньги в магазине Academy Records. - И ты меня ещё называешь хулиганом, - фыркает Питер. - Рыбак рыбака видит издалека. Вот, упакуйте-ка мне вот эту, - Тони нетерпеливо указывает продавцу на пластинку в руках Питера. - Мистер Старк, вот вовсе не обязательно… - Отдайте это пацану, - настаивает тот. - Плюсом я возьму тебе альбом ABBA, просто чтобы всегда иметь возможность беспрепятственно над тобой посмеяться. Тони расплачивается за пластинки, и они медленно возвращаются к машине. Картина Питера едва помещается на заднее сидение миниатюрной серебряной Ауди. - Помощь в решении этого вопроса не требуется, карапуз? - резонно интересуется Тони, когда они останавливаются у дома Паркера. - Дотащу, спасибо, мистер Старк. - Даже на кофе меня не пригласишь? - Там сейчас жуткий беспорядок, - врет Питер, он действительно не хочет, чтобы Тони увидел квартиру, пока он не закончит со всеми её улучшениями. - Весь погряз в работе, ты же понимаешь, как это бывает. - Ты ведь ничем противозаконным не промышляешь? - с любопытством спрашивает Тони, прищурившись и посматривая поверх солнцезащитных очков на Питера, который как-то воровски прячет картину за спину. - Ммм ... Вроде, ничего такого, что может поставить под угрозу мою жизнь или других. - Знаешь, пацан, звучит не так убедительно, как должно бы. - Что ж, до следующих выходных на базе? - уточняет Питер, поправляя выпадающие из рук свёртки. - Договорились. Маленький дьяволенок не может дождаться, чтобы увидеть тебя, - Тони изящно поправляет очки на переносице и садится в машину.*
- У тебя закончились печеньки. ЭмДжей и Нед растянулись на полу, устроив что-то наподобие гнезда из подушек - да уж, с мебелью у Питера пока беда, пили пиво и передавали друг другу сигарету. - Боже, Мишель, ты бы хоть окно открыла, раз вы тут такое устроили. Питер скидывает пакеты с покупками на кухонный стол и, не дожидаясь её, открывает окно сам, выпуская клубы дыма. - Если ты о тех двухслойных пирожных с начинкой и глазурью, то если они и закончились, то только для вас, - бурчит он, прислонившись к подоконнику. - Пит, ты сам как двухслойное пирожное, - отвечает ЭмДжей. - Бога ради, не покупай те, которые из тростникового сахара и с корицей, бери хотя бы с лесными ягодами или клубникой. - А мне нравятся те, - парирует Питер. - Кроме того, я покупаю их, точно зная, что мои друзья-дармоеды не притронутся к ним, взломав мою квартиру. - Чувак, мы ничего не взламывали, - поясняет Нед. - Мы честно воспользовались ключом, который ты оставляешь за подсвечником в коридоре. - Вот, о чём я и говорил, - фыркает Питер. По правде говоря, он совсем и не против - здорово, что теперь есть свой уголок, где можно тусоваться с друзьями. Но это вовсе не означает, что они не должны приносить свое пиво. Питер возвращается к покупкам: достает новую пластинку и включает проигрыватель, первые аккорды Blitzkrieg Bop наполняют пространство квартиры, и он осторожно разворачивает самое главное приобретение. Он уже точно знает, куда повесит картину - она идеально впишется в гостиную, как раз между двумя большими окнами. ЭмДжей безуспешно пытается не расхохотаться, когда Питер водружает полотно на стену, и потом отступает на пару шагов назад, чтобы убедиться, что картина висит ровно, да и чтобы друзья тоже полюбовались. Он не обижается смеху девушки. Питер прекрасно понимает, что картина - вопиющая безвкусица. Она неплохая, но, надо признать, откровенно безвкусна. Ещё утром он не знал, что ему нужна именно эта работа для новой квартиры. Охота за Бархатным Элвисом явно не входила в его планы. Но есть в ней что-то странно притягательное. Может быть, это игра красок - то, как черный бархат поглощает свет, или контраст между темным фоном и ярким передним планом. На картине певец в самом расцвете жизни и творчества. На нём белый комбинезон с поднятым воротником, а глубокий V-образный вырез не скрывает тёмные волосы на груди; причёска в лёгком творческом беспорядке, на носу солнцезащитные очки-авиаторы с желтым оттенком; взгляд отведён в сторону, как будто он собирается позвать кого-то в переполненной комнате. - Хмм-м, это, конечно, несколько выпендрёжнее, чем плакаты над кроватью в детстве, но я бы не расценивала это как прогресс, - хихикает ЭмДжей, сбивая созерцательный настрой Питера. Нед тоже смеется, особо не понимая, что смешного, и поворачивается к девушке за объяснениями. - Боже, Нед, - ЭмДжей закатывает глаза. - Взгляни внимательно на картину, а теперь мысленно дорисуй эспаньолку и дуговой реактор. Нед вертит головой: то на картину, то на девушку, прежде чем удивлённо распахнуть глаза. - Полнейший отпад! - восклицает он. Ладно. Питер может увидеть сходство, но оно совсем не очевидное, скорее мимолетное. Никому здравомыслящему вообще не придёт в голову провести между ними параллель. - Не понимаю, о чём вы вообще, - говорит Питер, придавая голосу больше уверенности. - Я вижу просто забавную картину. Нед и ЭмДжей обмениваются взглядами, затем она поднимается с пола, оставив сигаретку Неду, подходит к Питеру и по-свойски перекидывает руку через плечо. - Питер, - начинает она, решительно вздёрнув подбородок. - Ты согласен, что меня язык не повернётся назвать милой, так ведь? Она не совсем права. ЭмДжей в большинстве своём для отдельно взятых людей, та ещё заноза, но если рассматривать её более масштабно: она любит язвить людям, но она же первая устроит пикет, если ущемляют права рабочих, вместе с добровольцами будет бороться за сохранность местного приюта для животных, а как-то раз она приковала себя наручниками к бульдозеру, протестуя против сноса одного из зданий Государственного жилищного управления. Она замечательна, но на каком-то макроуровне. Поэтому Питер не комментирует начало странного разговора и не видит смысла спорить с ней. Он просто поджимает губы и ждет, когда она пояснит свою точку зрения. - Так вот, я о том, что мне очень хочется посмотреть, как гоночная машина по имени «Питер» врежется в навороченный внедорожник по имени «Тони». Это будет то ещё шоу, будет очень весело. Она глубоко вздохнула, ущипнула себя за переносицу, словно сомневаясь в правильности слов. - Но ты мой друг, - наконец продолжает она. - Ты мой друг, а их у меня не так уж много, поэтому я скажу тебе один раз, а потом умываю руки и буду наслаждаться представлением. Усёк? - Да, ЭмДжей, я понял. - Хорошо. Слушай внимательно: Пит, тебе нужно отпустить эту ситуацию. Займись хобби, посвяти себя карьере или просто перепихнись с кем-то, кто не является взрослым немолодым мужчиной. - Он не … - Тс-сс, - перебивает ЭмДжей, прикладывая палец к губам. - Поверь, ты должен это от меня услышать, Питер. Тебе нужно провернуть всё то, или хотя бы часть, о чём я тебя попросила. Потому что - услышь меня сейчас - Тони Старк никогда не затащит тебя к себе в постель и в жизнь. Никогда. Поэтому, что бы ты не задумал, Пит, твой план заранее обречен на провал. - Нет у меня никакого плана. ЭмДжей широко улыбается ему. - Смешно, и как тебе удавалось скрывать от меня свою тайную личность? Обманщик из тебя никудышный, - она по-доброму улыбается другу. - Я не планирую никакие перевороты, - уточняет Питер, и это почти правда. ЭмДжей отступает назад и потирает руки, делая вид, что моет их. - Как угодно, - отвечает она. - Моя совесть чиста, я тебя предупредила, а теперь мне пора в приют. У меня смена начинается в восемь, а бесячьи милахи-котики сами себя не покормят. Девушка закидывает рюкзак на плечо, машет рукой и под "Пока, неудачники!" хлопает дверью. Питер вздыхает. Не то чтобы ЭмДжей открыла ему Америку, он и до этого догадывался. Она, естественно, права. Ему просто не доставляло удовольствия думать, что его легко прочитать как открытую книгу. Он внимательно вглядывается в картину еще пару минут, пока к нему не подходит Нед, протягивая пиво и дружески похлопывая по плечу. - Чувак, моё мнение - картина крутая, - поддерживает он поникшего друга. - Спасибо, дружище, - благодарит его Питер, отпивая из банки.