ОТ ИМЕНИ МЕНЯ

Я не помню, когда именно по- особенному посмотрел на Сандера. Может, это произошло в тот самый день, когда он протянул мне руку в знак приветствия; или когда он закружил меня в танце под песню Боуи; или когда он пригласил на охоту за цикадами; или когда поинтересовался, что я читаю и мои глаза вновь зацепились за родинку над верхней губой. Мне только исполнилось шестнадцать, когда летом 1984 года мой папа пригласил меня провести каникулы вместе с ним на вилле Одри. Они хоть и приняли меня радушно, но все равно я был чужим в их доме. Единственным утешением для меня стал Джордж Оруэлл, книгу которого я взял с собой на тот счастливый случай, когда отец все-таки нарушит свое обещание и оставит меня в одиночестве. Он все грозился отобрать рушащую мою психику книгу и вытащить из меня нормального подростка. Подростка, которому интересны подвижные игры на свежем воздухе, музыка и, конечно, девушки. Он все еще не терял надежды вдохнуть в меня жизнь, но его энтузиазм иссяк, когда я в очередной раз пренебрег его просьбой поехать вместе с ним на берму и остался в доме совершенно один, как мне казалось. " Вы никогда не будете способны на обыкновенное человеческое чувство, — читал я.- Внутри у вас все отомрет. Любовь, дружба, радость жизни, смех, любопытство, храбрость, честность. Всего этого у вас уже никогда не будет. Вы станете полым. Мы выдавим из вас все до капли- а потом заполним собой». — Что читаешь? — неожиданно знакомый голос отвлек меня от книги и я поднял голову, увидев перед собой Сандера. -1984, — ответил я, показывая обложку. — Так странно. Я сейчас слушаю 1984 Боуи. Ты знаешь Боуи? — Кажется, я слышал его. Это не его песня звучала, когда мы танцевали? — Да, но я не люблю этот альбом. Мне нравится «Бриллиантовые собаки». Хочешь, я тебе кое-что покажу? Я не стал сопротивляться и последовал за ним. -Так вот на этом альбоме изображен Боуи с телом собаки. Своеобразый гибрид человека и собаки. Это придумал Ги Гилларом. Сандер продолжал увлекать меня за собой, попутно читая лекцию по Боуи. — Посмотри на нее, — Сандер протянул мне обложку, на которой действительно был получеловек полусобака. — А теперь посмотри на нее, — Сандер протянул ту же обложку.- Видишь разницу? Я всматривался и обратил внимание, что на одной были закрашены гениталии. — Ты позвал меня, чтобы я посмотрел на собачьи гениталии? Сандер рассмеялся. — И у меня получилось. Ты секунд десять смотрел на яйца Боуи. Хочешь послушать? — Хочу. Музыка заполнила пустой дом. Берегись дикой пасти 1984 Они расколят твой милый черепок И закачают в него воздух… Боуи звучал угрожающе. Сандер повторял его слова и призывал меня ему подпевать. Пока в его голове что-то не щелкнуло. — У меня идея! Сандер начал расстилать белый холст прямо на полу. Я никогда раньше не видел, чтобы художник так начинал свою работу. Обычно отец сначала делал набросок будущего пейзажа. Долго мучился идеей. И размеренно воплощал ее в жизнь. Так рождалось его творение, как долгожданный и любимый ребенок. Сандер был другим. Его движения, медленные в начале, становились все энергичнее. Движения все больше походили на экзотический танец. Он вонзал краску, как копья, будто он храбрый воин на поле битвы. Сандер смело сражался за свое произведение, что рождалось в хаосе, рождалось в энергии. Он абсолютно не замечал моего присутствия. Я оказался всего лишь сторонним наблюдателем. Завороженный, я смотрел как Сандер разбрызгивает краску с кистей на холст и как он оживает прямо на глазах. Сандер был внутри картины. Он был ее частью. Он по- настоящему жил искусством. Я даже немного позавидовал его одержимости. Позавидовал его увлеченности. — Продолжай, — Сандер протянул мне свою кисть и я в нерешительности замер. Тогда Сандер резко провел ею по моему носу. — Эй, что ты делаешь? Неожиданно для себя я схватил кисточку и начал забрызгивать все вокруг. Сандер смеялся и заводил меня. Впервые я слышал свой смех. Это был какой- то незнакомый, мой новый смех. Он казался таким же звонким, как у Сандера. Я никогда бы не подумал, что мои легкие могут вобрать в себя столько воздуха. Я дышал. Я смеялся. Я жил.Во мне проснулся кураж и желтая краска, которую я использовал, полностью перекрыла все другие. Зачем я это делал? Я хотел и делал. По- своему я творил искусство. В безудержном порыве я буквально запачкал холст Сандера и его самого и себя заодно. Я остановился и посмотрел на желтого Сандера, потом на свою одежду такую же желтую. Только сейчас я понял, что совершенно не представляю, как буду отмываться. - Пошли быстрее, пока краска не засохла,- Сандер побежал в сторону ванной комнаты, включил кран и пустил воду, снимая с себя одежду.- Иди ко мне. Я подошел. Сандер схватил мои руки и начал тереть их пемзой под струей горячей воды. Когда вода в ванной наполнилась, Сандер снял шорты и запрыгнул в нее голый и предложил мне сделать тоже самое. Я послушно снял перепачканную одежду и предстал перед Сандером обнаженным. - Теперь я буду звать тебя Робби Разбрызгиватель. -Прости, я не знаю, как это получилось. Кажется, у меня снесло крышу. Я погрузил свое стыдливое тело в воду. -Ты отпустил тормоза. С тех пор, как ты здесь, я впервые вижу, что ты умеешь так веселиться. - Вообще- то я очень веселый, - возразил я. -Ага,- усмехнулся Сандер,- Такой же веселый как Ван Гог на картине с перевязанным ухом. - И что по- твоему я должен сейчас чувствовать после твоих слов? -Надеюсь, ты не пойдешь отрезать свои милые ушки... - С меня хватит твоих подколов,- я уже собрался вылезать из воды, когда Сандер коснулся моего колена. Это прикосновение было сродни ожогу. Такая горячая рука на моей разгоряченной коже - Не уходи,- сказал он и я, повинуясь, остался, погружаясь в еще горячую воду. Сандер привстал, подставляя моему взору свое обнаженное тело, достал с верхней полки над ванной сигарету и закурил. Я молча наблюдал за ним, не сводя глаз. Я подметил для себя, что на бедрах не лежал летний загар. Подметил темные лобковые волосы. Подметил внушительного размера плоть. И ровную дорожку из волос от пупка. Наверное, я покраснел или слишком долго удерживал взгляд, потому что Сандер заметил это. Заметил мое смущение и улыбнулся, выпуская густой клубок сигаретного дыма. Боуи и Оруэлл пугали меня своим 1984 годом. Но я запомню этот день навсегда.