Never let me go

Боль. Первая мысль была оглушающей: боли больше нет. Но что это значило? Ее спасли, или она… умерла? Темнота вокруг перестала быть оглушающей, и она постаралась открыть глаза. Странно или нет, но у нее получилось. Раньше не выходило. Вокруг было светло, но глаза не резало. Приятно. Светловолосая девушка поднялась, и когда она более-менее уверенно встала на ноги, осознала, что не знает, где лежала. Оглянувшись назад, Кэролайн увидела только белый песок. Нахмурив брови, девушка начала озираться вокруг: бесконечный песок прерывался только бесконечной голубой гладью. Мысль о том, что она умерла, закрепилась, и почему-то не принесла за собой ничего. Ни грусти, ни облегчения. Лишь легкая досада от того, что ее смерть оказалась такой… неконтролируемой. Зарыв пальчики ног в песок, она слабо улыбнулась: было тепло и приятно. Девушка подошла ближе к спокойному и бирюзовому морю, отмечая, что оно какое-то неестественно идеальное. Интуиция резко настигла ее: это сон! Кэролайн аж подпрыгнула на месте от неожиданности. Значит, не мертва. Скорее всего. Еще раз оглянув местность с внимательным прищуром, она увидела деревянную хижину. В голове пронеслась мысль, как же это банально, и девушка лукаво улыбнулась. Значит, пойдем туда. Шаги ее были медленные, но длинное расстояние она преодолела быстро. Закатив глаза, Кэролайн уперла руки в бока, выжидающе смотря на дом. Ей туда не надо, подумала она, но что-то тянуло к этой местности. Хотелось топнуть ногой по зыбкой опоре, но она сдержалась. Девушка настороженно замерла. Знакомое чувство тепла, уюта и безопасности окутало ее. Казалось, кто-то, весьма конкретный кто-то, коснулся ее щеки. Она начинала злиться. — Клаус, — не выдержав, громко позвала она: не хотелось играть в кошки-мышки, пусть уже появится. Мягкий и с трудом сдерживаемый смех раздался за ее спиной, заставляя девушку шустро обернуться на него. Встретив первородного недовольным взглядом, она сложила руки под грудью. «Засранец» — крутилось на языке, но она молчала, пока он медленно шел к ней. Разглядывая ее ленивым взглядом, гибрид как-то аж до неприличного нагло улыбнулся. — Почему ты в моей голове? — строго спросила она, склонив голову набок. Он стоял такой красивый и манящий на фоне моря, что она подумала: "Людям стоит делать такие рекламные постеры". — Ты не просыпаешься, — спокойным и тихим голосом констатировал он, заставляя ее округлить глаза. — Из-за связи? — тише, чем раньше спросила она. — Или я… — Нет, ты вполне жизнеспособна, — резко оборвал неприятную мысль Клаус, и заметил, как расслабились ее плечи. "Жива. Я жива", — подумала Кэролайн, отмечая, что мысль не стала новостью, скорее еще раз подтвердила известное. — Значит, из-за связи, — кивнула девушка, непроизвольно закусывая щеку изнутри. — Кол говорит, что так твое подсознание защищается, — мягко подсказал мужчина, она подняла на него хмурый взгляд. От чего ей надо защищаться? Все ее существо насторожилось в ожидании прозрения. Она чувствовала, что он прав, но упорно не понимала, в чем. — Что со мной произошло, Клаус? — вкрадчиво спросила девушка, и заметила, как первородного передернуло; но он поспешил это скрыть расслабленным выражением лица. — Все, что было — уже позади, — уклонился он, не желая вспоминать ее боли на лице, крови; первородный ненавязчиво коснулся ее руки, но она строптиво выдернула ладонь. Ее взгляд был тяжелый и упрямый: она хотела все знать до последней подробности, но неподдельные боль и сожаление в глазах гибрида осадили ее. Непривычно было видеть его таким. — Расскажи мне все, — мягче, чем хотела изначально хотела, потребовала она. — Сначала ты должна проснуться, — подражая ее тону, сказал он, и девушка замешкалась. Растерянность в ее глазах настораживала его. Она не хочет просыпаться. Все тело и подсознание вопило ей, что открывать глаза и встречаться с реальным миром — нельзя. Непонятный страх окутал ее, и Кэролайн непроизвольно начала отрицательно качать головой. Паника ярко блестела в ее голубых глазах, которые впились в нежный взгляд Клауса. — Luv, — ласково прошептал он, предпринимая еще одну попытку коснуться ее руки, в этот раз успешно. Отвлекаясь на его касание, она засмотрелась на сплетенные руки и не поняла, когда успела сжать его пальцы. Ей едва удавалось дышать из-за накатывающих чувств, которые так сильно отличались от непреклонного спокойствия вокруг. — Милая, тебе надо проснуться, — настаивал он, но заметив неприкрытый холодный страх в ее глазах, добавил: — Пожалуйста? Девушка сглотнула, какого черта это кажется таким знакомым? Клаус встретил ее подозрительный прищур необъяснимо спокойно. — Клаус, почему это все так знакомо? — закипая, спросила она, с трудом не переходя на писк. — Потому что это не первая попытка разбудить тебя, Кэролайн, — его голос был непростительно уверенный: какого черта он такой спокойный? Девушка резко подалась вперед, удивив гибрида, и ее тонкие ручки обхватили его шею. Прижавшись к нему всем телом, она застыла на некоторое время, чтобы ощутить реальность его прикосновений. Она всеми силами заставляла почувствовать себя в безопасности. Может, то, что с ней случилось настолько ее пугало? Кэролайн уверенно решила, что в этот раз она проснется, она сможет. Оторвавшись от первородного, она заглянула в его глаза: — Мои дочки… — девушка сглотнула, окруженная страхом. — С ними все в порядке, им ничего не угрожало, — Кэролайн кивнула, но потом задала следующий вопрос: — Ты? — короткое слово вылетело так же быстро, как пуля. Клаус не понял ее вопроса сначала, но добравшись до смысла, не смог сдержать злой оскал. Как она могла подумать, что он навредил бы ей? — Я бы никогда не сделал тебе больно, Кэролайн, — твердо сказал он, и девушка еще раз кивнула, а после неуверенная улыбка коснулась ее губ. — Звучит слишком самонадеянно от человека, по вине которого я два раза страдала из-за яда оборотня, — она приподняла брови, ожидая ответа, но веселье его не трогало. — Проснись, пожалуйста, — попросил он, и она уловила нотки отчаяния. — Я буду в «Бойне», когда проснусь? — прошептала она. — И я буду держать твою руку, — кивнул он, заставляя ее слабо улыбнуться: милый и учтивый Клаус был манящим. Девушка не знала, сколько раз он пытался ее разбудить, но ей было все равно. От чего бы магия или подсознание не пытались отгородить, если с девочками все хорошо, и Клаус не предал ее доверия, то она спокойно сможет столкнуться с этим лицом к лицу. В конце концов, она боец. — Что мне надо сделать? — спросила она, совсем не уверенная, почему не понимает, как открыть глаза, если с ее телом все хорошо. — Сконцентрируйся на мне, — начал объяснять он. — Иди за голосом, концентрируйся на прикосновениях. В конце концов, пожелай проснуться. Клаус сидел рядом с ее телом, склонившись к блондинке. Она казалась очень расслабленной в этой магической коме. Он провел пальцами по нежной коже на щеке, тихо зовя ее по имени. Казалось, в прошлый раз это помогло ей. Вторая рука твердо сжимала ее пальцы. Первородный смотрел на нее, но видел перед собой уже не ту же Кэролайн, что раньше. Слова Кола и ее признания поменяли многое. Он не был уверен, что младший братец выложил ему все, но не сомневался, что каждое слово было правдой. За тысячу лет он не мог представить, что кто-то может подобраться к нему так же близко, как она. Не специально он открыл ей самые потаённые кусочки сознания, он позволил себе расслабиться. Удивительным было и то, как податлива она была во всех этих снах. Естественно, его не удивляло это раньше, ведь он думал, что ее поведение — всего-то плод его воображения, но, оказалось, это была она. Отстранившись от своего чувства вины, от убеждений и чужого мнения, она хотела быть с ним, она ластилась к нему. — Тебе надо проснуться, — с нажим потребовал он, усиливая хватку на женской ладони. Его пальцы невесомо соскользнули с лица, и он провел ими маленькую дорожку по шее, переходящую на плечо и руку. Девушка под ним слегка подалась вперед к невинной ласке, ее ресницы слабо подрагивали. Первородный выжидающе всматривался в родное лицо, когда оно исказилось болью, за чем последовал надрывной грудной крик. Подхватившись в кровати, Кэролайн прижалась к спинке, в ужасе распахнув глаза, она притронулась рукой к горлу, ожидая жалящего голода, но он не пришел. Картинки так быстро сменяли одна другую, заставляя ее морщиться, хотелось схватиться за голову. Казалось, она сейчас просто лопнет. Видимо, не нужно будет ей ничего рассказывать, заключил Клаус. На одном из воспоминаний девушка еще шире распахнула глаза, у нее вырвалось лишь одно слово, но от обреченности в голосе, первородный поморщился. — Тайлер, — сказала она, и посмотрела в упор на Клауса. Если бы он услышал столько боли в ее голосе раньше, гибрид бы с радостью выплюнул ей в лицо очевидное известие, но сейчас было почему-то непросто. Нет, он не сожалел о кончине первого удачного экспоната, но он чувствовал… вину? После ее отчаянного признания, после мучительных попыток ее разбудить, после нескольких дней раздумий, он не мог злорадствовать над смертью щенка. Просто не получалось. Заметив однозначный взгляд первородного, девушка ожесточилась в лице. — Что с Тайлером, Клаус? — по слогам повторила она, не веря. Ей хотелось, чтобы это была неправда, и теперь стало слишком понятно, почему ее подсознание не хотело окунаться в реальность. Она беспощадно жалила ее по больным точкам. Девушка заметила, как на его лице заходили желваки, и ей стало дурно. Клаус перед ней и Клаус из навеянных воспоминаний смешались в одну картинку. Кэролайн сглотнула, и ей показалось, что она проглотила раздробленное стекло. Боже, он не изменился. "Он никогда не изменится!" — поняла она. Все эти пытки, которые так тщательно заставляли ее вспоминать каждый его проступок, всплывали перед глазами. Ну, неужели она ошиблась в нем? Но как же все, что она видела своими глазами последние месяцы? Какой Клаус был настоящий? Эмоции сменяли друг друга в ее глазах, в конечном итоге отражаясь в отчаянии. Гибрид постарался вернуть ее руку в свою, но она отскочила так, словно перед ней была ядовитейшая змея. Ее реакция больно полоснула по мертвому сердцу, как и широко распахнутые в ужасе глаза. — Что с ним? — повторила она, подвигая к себе колени в качестве преграды между ними. Он как-то смиренно вздохнул и посмотрел на ее лицо, вспоминая, как твердо и уверенно она заявляла о своих чувствах. Помнит ли она это короткое признание? Взгляд девушки как-то говорил об обратном. Уголок рта ели заметно изогнулся от осознания ее положения. Она остается в неведении относительно многих аспектов, касающихся их обоих. — Помнишь, Кэролайн, — начал он, и девушка закатила глаза: ну конечно, он не может ответить нормально, — когда твои друзья убили моего брата, и отправились на поиски лекарства, твой друг Тайлер хотел влить его мне в глотку и придумать самый жестокий способ убить меня? — он поднял на нее ироничный взгляд, и девушка, слегка поморщившись, кивнула. — В тот вечер, я сказал тебе, что мы с тобой одинаковые, и ты, Кэролайн, заставила меня доказать это, проявив милосердие к щенку. Я проявил его. Возможно, не так как ты ожидала, — он слегка усмехнулся и заметил, как предельно внимательно она слушает. — но я не искал его, просто хотел, чтобы тот не мозолил глаза. Его не постигла та же участь, что и Катерину. — Но ты разлучил нас, — вставила Кэролайн, и сразу пожалела об этом, заметив тяжелый взгляд Клауса. На самом деле, она давно уже не злилась на него за это, но воспоминания, которые ее заставляли пережить в плену были слишком свежи. Казалось, будто ее вернули в те годы соперничества. У нее были смешанные чувства, когда она смотрела на первородного. Она вспоминала его забрызганного кровью и видела того же Клауса, который в ее снах ласково гладил ее по волосам и шептал какие-то очаровательные глупости, так же отчетливо она помнила Клауса, который нарисовал портрет ее малюток. В горле пересохло в который раз, и сидеть под прожигающим взглядом было немного неуютно, пока она терялась в догадках, кто перед ней. — Но он был жив, Кэролайн. Если ты не против, я продолжу, — молчание стало ему ответом. — Я отпустил Тайлера, когда он приехал на твой выпускной, и разрешил ему вернуться на твоем вручении диплома. Это все было исключительно для тебя, надеюсь, ты понимаешь. Рассказывал ли тебе твой друг, как он провел время вдали от тебя, преследуя меня с жаждой мести? — ее глаза отразили замешательство, царившее внутри. — Конечно, нет, — его губы скривились в злой усмешке. — Он нашел Хейли и похитил ее. Она была беременна, и он не брезговал силой, когда держал ее у себя, — ее глаза осветил ужас. — Тайлер настроил ее против меня, утверждая, что при помощи своей дочери я хочу делать гибридов, но я отпустил его, Кэролайн. И вот спустя время пес похищает тебя. Ты знала, что их план был убить тебя, если что-то пойдет не так с первым замыслом? — она приподняла брови. — Ты мог сделать что-то другое, — жалобно пробормотала она. — И он бы не смог, — она запнулась, — Не убил бы меня. Мысли крутились по спирали, как и эмоции. В ее черно-белом мире ломались стены, обрушивался фундамент. Неожиданно все стало слишком сложно. Тайлер казался ей злодеем, но она никак не могла смириться с этой мыслью, вспоминая его мальчишескую усмешку. Клаус казался ей… она уже даже не знала, кем. До этого чертового похищения он казался ей просто хорошим, лучшей версией себя, но сейчас она не была уверена. — Может быть, — пожал плечами мужчина, — но я убил его, luv, — его нежное обращение с жестокими словами сплелись в одно, и она подумала: в этом и есть весь Клаус. — И я не жалею. Потому что следующей могла быть моя дочь. Следующими могли быть близняшки. Он не брезговал ничем, пытаясь добраться до меня. Поэтому да, я убил его. — гримаса боли свела ее лицо. — и я прошу тебя о твоем знаменитом милосердии, — ее брови поднялись от удивления. — Ты можешь не прощать меня, но я хочу, чтобы ты поняла меня. Я сделал то, что должен был, чтобы защитить свою семью, и если бы я предстал перед выбором, то сделал бы то же самое. Только так я могу быть уверен, что ты не пострадаешь больше от него, что Хэйли, Хоуп, близняшки, Фрея, Ребекка и мои братья не будут участвовать в его вендетте. Подумай об этом, Кэролайн. С тяжелым сердцем он не оглядываясь вышел из их спальни, плотно закрыв за собой двери. Она слышала хлопок дерева, но не видела его, закрыв лицо руками. От мысли, что он причислил ее и ее детей к семье было как-то до больного уютно и безопасно. Похищение осталось позади, и ей больше ничего не угрожало, Клауса рядом не было, и она почувствовала, что дышит наконец- то не затхлым пещерным воздухом со смесью трав от прослушивания. Ее взгляд рассеяно скользил по обстановке в спальне, все еще непроизвольно ожидая подвоха, когда она наткнулась на балконную дверь, через которую ее вынес Тайлер. Тайлер. При мысли о нем у нее сжалось сердце. Мертв, его больше нет. Тот милый парень, с которым она провела прекрасное лето, тот, кому она помогала при его обращениях и тот, с кем она впервые почувствовала любовь. Его больше нет. Не столько огорчала мысль о том, что она больше не увидит беззаботный взгляд карих глаз, как тот факт, что их обладатель даже не пожил. Простынь сжалась в маленьких кулачках. Он больше не сможет любить, не сможет обрести покой и не сможет стать счастливым. Его больше нет. Одна за другой слезы начали катиться по щекам, пока она разразилась настоящим отчаянным рыданием. Кэролайн плакала по Тайлеру, по его жестокой судьбе и по его неправильным выборам. Она плакала из-за того, что ей пришлось испытать в этом плену. Плакала из-за всех тех, кто умер от его рук. Она рыдала так отчаянно, что иногда способность вздохнуть казалась ей удивительной. Ей захотелось, чтобы она снова была в Мистик Фоллс, чтобы рядом была ее мама, которая обняла бы. Господи, как сильно ей был нужен совет от Лиз Форбс и ее добрая улыбка, ее крепкое заботливое объятие. Хотелось бы чтобы ненавидеть Клауса было просто, но у нее не получалось. Она действительно могла его понять. Нет, не простить, но она понимала его. Девушка не заметила, когда две пары шустрых ног добрались до нее. Две маленькие головки легли на нее с двух сторон, крепко обнимая. Сказав, что кое-что плохое случилось с ее другом, она слушала, как детские голоса шепчут ей что-то успокаивающее. Они шептали ей про то, как первородный играл с ними в волка, рассказывал им про Эверест, про Магеллана и принцесс. Они радовались, что она снова рядом с ними. Спустя некоторое время так они и уснули втроем: Кэролайн, успокоенная нежными голосами, и близняшки — счастливые, что наконец-то мама дома. Клаус с особой осторожностью заглянул вовнутрь. После того, как туда забежали Лиззи и Джози, больше никого он не впускал, хотя слушать плач Кэролайн было тяжело: как-никак почти все в доме обладали сверхъестественным слухом. Хейли первая бросилась утешить подругу, но первородный сказал, что вампирше нужно личное пространство, и девушка скрепя сердцем отступила. Как-никогда Форбс была бы ему благодарна, если бы об этом узнала. Когда все не выдержали и переместились в дом Элайджи, он почувствовал странное облегчение. Также его радовало, что Энзо и Деймон отправились пить в «Руссо», не обязанные скрываться от новоорлеанских вампиров. Только их комментариев им бы не хватало, пока Кэролайн истошно плакала. Вероятно, они бы бросились сразу вытаскивать ее из этого дома. А ее состояние не уверяло его в том, что она останется, и это он намеревался исправить. Она не может просто уйти после всего, что он узнал. Пусть она и не помнила свое признание в чувствах, пусть она и не знала, что их связь скрепила их сознание, заставляя видеть одни и те же сны. Клаус это знал. Невозможно было дать ей уйти после того, как он наверняка убедился, что она совсем уж не равнодушна к нему. Зайдя в спальню, первородный по-доброму улыбнулся. Одеяло с них сползло куда-то к ногам, и он натянул его повыше. Картина перед ним была прекрасной. Он невольно задумался, что не обменял бы это ни на что другое, но мысль мелькнула так быстро, что он едва ли ее заметил. Это было похоже на чувство, на инстинкт. Светловолосая близняшка немного поморщилась, а после приоткрыла глаза. Заметив Клауса, она ему сладко улыбнулась, а он приложил палец к губам, как бы говоря, что не стоит шуметь. В голубых глазах мелькнули бесы: ей нравилось, что они шепчутся и будто знают больше других. Вероятно, сейчас это объединяло их с Клаусом, как никогда. Все-таки он тоже чувствовал свое выигрышное положение относительно разного уровня осведомленности — его и Кэролайн. — Ложись к нам, — шепотом предложила малышка, и первородный едва сдержался, чтобы не засмеяться. Он, тысячелетний гибрид, был приглашен к ним в кровать, чтобы мило пообниматься во сне с пятилетними ведьмами и их мамой, которая, очевидно, не хочет его видеть. Криво усмехнувшись, он отрицательно покачал головой. Малышка немного нахмурилась и ближе прижалась к маме. Он склонил голову набок. Клаус уже заметил эту привычку ребенка. Когда ей что-то не нравится, она рефлексивно тянется к тому, кто ей нравится сейчас больше. Неожиданно он понял, что это напоминает его самого. Не желая расстраивать ребенка, он шепотом ей сказал: — Я буду сидеть там и охранять ваш сон, Элизабет, — ее глаза широко раскрылись от приятной новости, и она кивнула ему. Когда он уже развернулся, чтобы занять место в намеченном кресле, то услышал шуршание за спиной. Развернувшись к источнику шума, он заметил, как девочка подхватилась на ноги. Она обняла его за шею и чмокнула в щеку, заставляя замереть от неожиданности. Непривыкший к человеческой ласке, он застыл с раскинутыми в стороны руками. — Спокойной ночи, — пробормотала она ему в шею, и заметив неподдельное удивление на его лице, добавила: — Папа нас всегда целовал на ночь, — едва ли слышно пробормотала она. Девочка казалась очень уязвимой и восторженной в этот момент. Клаус знал, что проще всего было бы поцеловать ее, но он не мог. В нем сражались два сильных чувства, и он не был уверен в природе каждого из них. Но что бы это не было, оставить ее грустной он не мог. Просто не мог. Малышки забрались ему глубоко под кожу, так глубоко, что он начал вспоминать — это называлось любовью. Когда-то он сказал Кэролайн, что это нормально любить то, что ты не можешь объяснить, и кажется, смысл этих слов начинал понемногу подбираться и к нему. — Ты кажется, уже не хочешь спать, Элизабет? — лукаво спросил он, и она охотно кивнула ему. Накрыв одеялом Кэролайн и Джози, он подхватил ребенка. Сев вместе с ней в кресло, он накрыл ее пледом и немного приобнял. Прикрыв глаза, он откинул голову назад и начал рассказывать ей о предстоящем в их доме событии. В конце концов, он не был уверен, в том, чем ему занять себя. Почему бы не поболтать с пятилетним ребенком? Девочка была в восторге. Настоящий бал! День рождение тысячелетнего гибрида! Она может попросить маму все организовать, а еще она может помогать ей со всем. Ведьма обещала, что все будет идеально, а первородный только лениво ответил ей, что никогда не сомневался в способностях ее мамы. В шестнадцать лет Кэролайн любила сбегать из дома, чтобы погулять подольше, а потом возвращалась обратно до прихода мамы. Она знала расписание смен у шерифа, и знала, что она будет приходить к дочке, чтобы поцеловать ту на ночь. Это была нерушимая традиция в их семье, которая долгое время напряженных отношений была мостиком связи между ними. Поэтому она научилась притворяться спящей, чтобы у мамы и не было подозрений, что дочь пришла домой в назначенное время. Забавно, что преображение Кэролайн в монстра, стало отправной точкой их улучшившихся отношений. Тем не менее, спустя годы, девушка все еще успешно умела притворяться спящей. Ей стоило небывалых усилий не шелохнуться, когда она проснулась от того, что Лиззи подхватилась на ноги. Еще тяжелее было не податься вперед к дочери, когда та упомянула про то, как Рик целовал их на ночь. Но это того стоило. Сейчас она могла наблюдать из-под ресниц за первородным, который, усадив к себе на колени малышку, шептал ей о своем дне рождении. Кэролайн впилась взглядом в них, стараясь уловить все, что будет ей доступно из-под ресниц. Клаус совсем не казался жестоким, не выглядел кровожадным, не внушал ужас. Он был таким расслабленным, довольным и спокойным. Она чувствовала умиротворение, и сама не заметила, как снова уснула, и уже перестала притворяться. Этот день заставил ее убеждения пошатнуться. Она свято верила в то, что есть просто плохие люди, которые делают плохие вещи. Она всегда знала, что есть ее друзья и знакомые, которые были хорошими. Иногда они могли сбиться с пути, но они оставались хорошими. Таким она считала Тайлера. Клауса она просто вычеркнула из этой системы, потому что ей казалось, что вписать его туда было невозможно. Но сейчас? Вся система дала существенные трещины. Черно-белый мир содрогнулся и был уничтожен. Можно ли было считать монстром того, кто ласково укрывал ее одеялом, зная, что вампиры не мерзнут? Того, кто бережно держал ее дочь на руках и шептал ей о предстоящем торжестве в их доме? Она знала, что просто больше не могла. Уже давно не могла. Клаус изменился, а если и не изменился, то он открылся ей, и теперь казался человеком с тяжелым бременем, нежели монстром, который жаждал власти. К чему бы не взывали те пытки, они обвенчались неуспехом. Засыпая, Кэролайн твердо решила, что способна на милосердие, и даже большее, чем просил ее Клаус. Она прощает его. Прощает все, что он сделал в прошлом. Девушка вздохнула полной грудью, когда поняла, что больше не цепляется ноготками за случившееся, и позволяет себе чувствовать все, что чувствует. *** — Приятель, я бы тебе не советовал раскидываться фразами о вашем с Барби прошлом в присутствии одной гибридской задницы. Клаус всегда воспринимал это слишком близко к сердцу, — промямлил Деймон, переступая порог «Бойни». Они напились до поросячьего визга. В конце концов, Новый Орлеан всегда умел расположить к себе. Вампиры счастливо топили тоску, утраты, боль в алкоголе, и компания вокруг них была приятная. Позже из «Руссо» они отправились в какой-то клуб, где после полуночи начинался настоящий пир для них. Кучи туристов, из которых можно было пить и при этом все оставались живы и довольны. "Эти люди умеют веселиться" — заключил Деймон. — Думаешь, он укусит меня еще раз? — спросил Энзо, отпивая бурбон, который так удачно стоял на столике у дивана. Этот дом его бесил, и хотелось быть точно уверенным, что он сможет быстро уснуть. — Укусит, вырвет сердце, посадит под замок, внушит вырвать селезенку, - вампир пожал плечами, — Это зависит от его настроения, — Деймон плюхнулся на диван и скинул ботинки. Сальваторе было сегодня хорошо. Он действительно повеселился, и приятная усталость растекалась по венам. Возможно, он путал ее с бурбоном. — В любом случае, мы скоро уедем, — заключил второй, устало прикрывая глаза; он уже спал и видел, как подхватывает сумку и забирает с собой близняшек и Кэролайн. Деймон тихо хмыкнул, переворачиваясь на бок. Он не был уверен, что ему нравится больше: спать в гробу, пока нет Елены, или напиваться до беспамятства и помогать друзьям. По сути ни то, ни другое не помогало ему не думать о ней, не помогало времени идти быстрее. Теперь же он просто должен был сфокусироваться на ней. Гибрид убил Тайлера, который единственный знал, где покоится гроб с его любимой. Что теперь ему оставалось? Думать о смерти еще одного из них упорно не хотелось. Вероятно, из Нового Орлеана он отправится сразу к Бонни за помощью в поисках, а потом сможет заняться своим любимым делом — спасать Елену Гилберт. Поступил ли он лучше, если бы волчок удерживал Елену? Вряд ли. Деймону было несложно понять Клауса, и, если Кэролайн смирится с этим, он не собирался тянуть Барби за шкирки к своему брату. Все-таки она была той, кто был рядом с ним самим, пока он видел сказочный мир, нарисованный Беннет. Вампирша приходила к нему и несколько часов могла рассказывать, как что изменилось, чем она занимается. Могла сидеть просто рядом с ним молча, и почему-то это приносило облегчение. Спустя годы Кэролайн и Деймон стали друзьями. После его пробуждения она приглашала его на семейные праздники, не терпя никаких отговорок. Она устраивала его дни рождения, и вампир знал, что в их доме для него всегда найдется место. Пару раз он мог завалиться мертвецки пьяный, и если Рик на это реагировал крайне негативно, то девушка всегда относилась с пониманием. Присаживаясь рядом с ним на диван, она слушала все нечленораздельные мысли, которые он пытался ей донести. Она была рядом, и это было что-то неуловимое, но ее поддержку он просто чувствовал. Они вместе переживали потерю Елены на шестьдесят лет и пропажу Стефана, вместе учились смеяться, вместе перешагнули через пропасть, которая не смогла поглотить их. Он был на всех днях рождения близняшек, и с некоторых пор запомнился, как тот, кто дарит лучшие подарки. Она заставляла его праздновать дни рождения Елены, и они вместе оставляли ей подарки на Рождество и день Благодарения. Как не крути, а они стали просто нужны друг другу, чтобы жить дальше с их колоссальной потерей. И когда Кэролайн Форбс берется за дело — нет шансов на провал. Он начал искренне улыбаться, он стал снова… жить. Первородный неволей вслушался в разговор, происходивший внизу. Ну, не мог он сдержаться, услышав имя Кэролайн. Какое у нее было прошлое с этим заносчивым Энзо? Были ли они любовниками? Приехал ли он за ней на правах ее парня? Клаус насупился в кресле, сжав бокал в руке сильнее нужного. Что бы между ними не происходило, теперь у вампира не будет ни единого шанса. Как-то недобро усмехнувшись, первородный кинул взгляд на спящую девушку. В этот раз она не сбежит. Кэролайн просила его не уходить от нее, если умрет его сестра, и он пообещал ей. Теперь стоит ей остаться с ним, что бы не случилось в ее прошлом, связав ее судьбу с Энзо. *** Девушка открыла глаза и немного поморщилась от мягкого солнечного света, проникающего через шторы. Потянувшись в кровати, она улыбнулась от вида спящей Джози. Пропустив темные пряди через пальцы, она убрала их ей за ушко. Дочь пахла лавандой. Малышка сладко сопела и совсем не собиралась просыпаться. Кэролайн натянула ей одеяло повыше, а сама встала. Ее взгляд зацепился за спящего Клауса, на котором лежала Лиззи. Девушка хотела засмеяться, но упорно сдержалась, подавив смешок. Плед, которым они укрывались ночью, лежал под их ногами, и девушка накрыла дочь. Она засмотрелась на Клауса, который выглядел… обычным. Он выглядел, как обычный красивый мужчина с ребенком в кресле. Его лицо было более небритое, чем обычно, без морщинок, первородный был очень расслаблен. Ей хотелось провести ладонью по его щеке и оставить несколько мелких поцелуев вдоль скулы. На его руках не было следов краски, и от него немного несло бурбоном. Когда он спал, захватив в кокон рук ее дочь, она забывала о крови, что он пролил за свою долгую жизнь. Обхватив себя руками, она поняла, что была не в той одежде, в которой ее забрали. На ней была незнакомая шелковая пижама, состоящая из майки и шортиков. Она почувствовала, как щеки начали гореть. Переодевал ли ее Клаус? Ох, она не сомневалась, что он мог; но с другой стороны, кто сказал, что это сделала не одна из служанок. Бросив еще один взгляд на первородного, она взяла бережно сложенную стопку одежды с изящного деревянного комода и отправилась в ванную. Ступив на прохладную плитку и закрыв за собой двери, она поняла, что ей уже намного проще дышать. Кэролайн открыла кран, выплеснула на лицо прохладной воды, доступа к которой у нее не было много дней. Странно, но жажда крови только сейчас давала о себе знать легким пощипыванием в горле. Она не знала, что могло поддерживать ее сытой после плена так долго. Посмотрев на себя в зеркало, девушка слегка поморщилась — вид был помятый. Казалось в светлых прядях можно было найти следы крови, да и они сами были не первой свежести. Мусоля волосы между пальцами, она замерла. Затаив дыхание, девушка обернулась, но кажется, ничего и никого в ванной, кроме нее, не было. Еще раз взглянув на двери, она поняла, что те уже приоткрыты. Поморщив светлые брови, она прищурилась, ощутив рядом с собой дуновение ветра, когда проход снова оказался закрыт. Она собиралась что-то сказать, когда сильные мужские руки обернулись вокруг ее талии. Пропустив рваный вздох, она почувствовала массивную ладонь на своем животе и слабо вздрогнула. Мышцы напряглись в ожидании. Томление медленно, но настойчиво поползло по ее телу, забирая в свою власть. Непроизвольно она прикрыла веки, поддаваясь напору воспоминаний о том, что Клаус умел с ней делать. — Доброе утро, — прошептал баритон ей в ушко, заставляя ее тело ластится к нему. Было ли дело в том, как тихо сказаны слова, или в том, кто ей это сказал, но она непроизвольно хотела прижаться к нему ближе. Чертов змей искуситель. — Я думала, ты спал, — как-то обиженно прошептала она. Слегка обернувшись к мужчине, она смирила его укоризненным взглядом, но он продолжал выглядеть беззаботно. Клаус казался таким неподдельно… счастливым, что Кэролайн едва ли не поперхнулась воздухом. Первородный так по-доброму, соблазнительно улыбался ей, что она и не представляла: где-то, кроме ее снов, есть возможность увидеть его таким. Он же знал, что возможности, наверное, и не было. Просто она уже и так все видела, и если настоящий он привлекал ее, то Клаус собирался показать ей свои права на нее, особенно когда рядом крутился высокомерный вампир. — Ты так пристально меня разглядывала, luv, что спать было просто невозможно. Ее глаза распахнулись от удивления, и девушка облизала неожиданно ставшие сухими губы. Заметив это, гибрид улыбнулся еще шире; хотя, казалось бы, куда уже. Он взял между пальцев одну из прядей, которую колупала Кэролайн, и лукаво посмотрел на нее. — Да, тебе не помешает душ, дорогуша! — присвистнул он. Она возмущенно нахмурилась от подобной наглости, но, заметив неприкрытое озорство в его глазах, засмеялась вместе с ним. Да он просто дразнит ее! Кэролайн захотелось ущипнуть себя. Все было так похоже на сладкий сон. Она уже просто не понимала, что было реально, а что плод ее воображения. Клаус запутывал ее. В один день он убивает кучку врагов, а в другой обнимает ее и дразнит. Возможно, это было похоже на времена Мистик Фоллс, но сейчас это ощущалось по-другому. Она ощущала это по-другому. Теперь она не искала отговорок, чтобы ненавидеть его. Она непроизвольно цеплялась за возможность оправдать его. Девушка прикрыла ладонью рот, чтобы смехом не разбудить детей. Она приподняла брови, надев на себя строгое выражение лица. Ей надо было немного пространства от него. Слишком свежими были воспоминания о плене, слишком отчетливо она представляла себе боль в глазах Тайлера, слишком сложно было совладать с чувствами. Чуть оттолкнув от себя первородного, она сказала: — Тогда, пожалуй, этим я и займусь, — указав головой на двери, она более мягко добавила: — Не хочешь выйти? Чертики мелькнули у него в глазах, перед тем, как он обхватил ее за талию и прижал себе. Она — его. Плевать на приехавшего Энзо, на смерть щенка, на его обещание самому себе отпустить ее. Это было невозможно. Его губы властно накрыли ее, вторгаясь в личное пространство всеми возможными способами. Не заметив сопротивления с ее стороны, Клаус усмехнулся ей в губы, и положил ладонь на затылок. Она пахла привычным ароматом яблок в смеси с кровью, и это дурманило его разум. Кэролайн была прекрасна в своей чистоте и солнечном свете, но он отчетливо видел, что она не так проста. В ней была темная часть. Уступающая светлой, но она была, и она тоже была интригующей. Как кристально чистая вода с капелькой крови, которая при падении размывается в очаровательном рисунке, подобном дыму. Воспламеняясь в его руках, словно спичка, она и не поняла, когда успела прижаться ближе и зарыться пальчиками в отросшие волосы гибрида. Кэролайн наслаждалась его руками, его запахом, его ртом, забывая, что говорила ему всего несколько минут назад. В конце концов, все мы хотим быть любимы и счастливы. Отстранившись от девушки, он не без удовольствия отметил, как она растворилась в его поцелуе. Ее голубые глаза потемнели, зрачки расширились, а нежные губы припухли, маня к себе. Взгляд был нетерпеливый, выжидающий. Взяв ее лицо в ладоши, первородный чуть приподнял ее подбородок, вынуждая посмотреть в глаза, и сказал: — У меня завтра день рождения, дорогуша, и надеюсь, что ты продемонстрируешь все свои организаторские способности, устраивая этот праздник, — и он, подмигнув ей, скрылся за дверью. Девушка опешила, не придя в себя, она все еще ощущала сладостное покалывание на губах. Невольно прикоснувшись к ним пальчиками, вампирша посмотрела на двери, через которые вышел первородный. Господи, застал ее врасплох, как школьницу, да еще и подмигнул ей! Негромко топнув ногой от досады, она издала тихий разочарованный стон, и не была уверена, что вызвало ее разочарование. То, что он поцеловал ее или то, что он остановился? — Невыносимый самовлюбленный напыщенный тысячелетний засранец, — тихо выругалась она, злясь скорее на то, что потеряла контроль, нежели на самого Клауса. Скинув с себя одежду, девушка шагнула в душевую кабину, удивляясь, как древний плющ так неповторимо вьется по стенам. Этот дом казался волшебным: каждая картина, статуэтка или замысловатый предмет могли включать в себя магию, да и сколько заклятий было тут произнесено оставалось лишь гадать. Неудивительно, что девочки могли колдовать, просто прикасаясь к стенам здания. Включив напор, она отметила, как мышцы снова расслабляются под горячими струями. Желая провести минимум час смывая с себя прошедшие дни, девушка чуть ли не подскочила на месте, вспоминая последние слова Клауса. День рождения! У него день рождения! Так оно еще и завтра, и он попросил ее организовать все. Чертов болван хоть представляет, каких усилий стоит сделать хорошее торжество? Да, и какое оно вообще должно быть, учитывая, что у него действительно была тысяча дней рождений, чтобы затмить все остальное? Кэролайн Форбс не будет собой, если этот самовлюбленный засранец не запомнит этот день хотя бы на ближайшие несколько веков. Быстро закончив с умываниями, она наспех оделась, прошмыгнула мимо все еще спящих детей. Удивительно, как Клаус умудрился переместить Лиззи на кровать и не разбудить ее. У малютки был очень чуткий сон. Оказавшись за дверью спальни первородного, девушка звучно топнула ногой, привлекая к себе внимание, и крикнула всем, кто бы мог ее услышать: — Мне нужны номера лучших флористов, декораторов, службы кейтеринга, ресторанов и баров, — заметив на себя откровенно удивленные взгляды прислуги, Элайджи, Фреи и Хейли, которые крутились возле стола; она добавила с улыбкой. — Ну и список гостей, конечно. — А вот и наша Барби проснулась, — елейно протянул Деймон, и ее взгляд переместился к диванам, где был он и Энзо, а возле них сидела Хоуп с насупившей Ребеккой. Девушка опешила, заприметив знакомые лица, и даже несколько раз моргнула, не уверенная, что то, что она видит — реальность. Ее недоверчивое выражение лица быстро сменилось счастливой улыбкой. Спустившись к диванам, она склонила голову набок с лукавой усмешкой, и Сальваторе рефлексивно скопировал ее выражение лица, но с неким недоверием. — Привет, — мягко сказала она и отвесила ему звонкую пощечину, заставляя всех удивиться. Отчего-то Элайдже было необычайно приятно видеть, как этого вампира кто-то осадил. Сохранив внешнее спокойствие, он мысленно поблагодарил Форбс за подобный выпад. Присев в кресле поудобнее, он принялся наблюдать, что будет дальше. Хейли и Фрея нервно засмеялись. Что с ее настроением, и кто следующий будет получать? — За то, что рисковал, приезжая сюда, — пояснила Кэролайн Не успел он как-либо с реагировать, как она бросилась его обнимать, удивляя первородное семейство, и что было еще страннее — вампир ей ответил на объятие, не особо возмущаясь за рукоприкладство. Ребекка демонстративно хмыкнула, не в силах удержаться от язвительно комментария, добавила: — Единственный, кто реально рисковал, спасая твою задницу — Ник, — поджав пухлые губы, она пожала плечами на укоризненный взгляд Элайджи. Брат предупреждал ее, что мисс Форбс желанный гость в их доме. Он сказал, что рядом с ней Никлаус выглядит лучше, а близняшки Зальцман — полезная и нужная детская компания для Хоуп. Знал бы он, что такие фразы только подогревали внутреннее негодование первородной. Она сама не понимала, почему, но приехавшая к ним гостья откровенно выводила ее из себя. Хоть она и сама дала благословение Нику, видеть ее рядом не хотелось. — Он же и был виновен в том, что ее похитили, — хмуро отозвался Энзо, заставляя молодую вампиршу поморщиться. Ребекка бросила в него презрительный взгляд, который был с точностью отзеркален. Первородное семейство насторожилось, готовые вгрызться в хама при необходимости. Кэролайн отпустила Деймона и посмотрела в сторону второго друга, который приподнял руки вверх со словами «Меня только не бей», разрывая зрительный контакт с первородной. Девушка лукаво улыбнулась, и так же приобняла его, сказав: — Я очень рада тебя видеть, — оглянувшись, она не заметила ту, кого искала, поэтому добавила: — А Бонни? Не терпелось увидеть подругу, но она нигде не могла ее заметить. Может, она не в доме, потому что терпеть не может Майклсонов? — Она с ним, — сдержанно ответил Энзо, поджав губы. Даже проведя последние годы вдалеке от них, вампир с ведьмой понимали, что само упоминание имени Стефана действует на Кэролайн, как триггер. Раньше оно ее расстраивало: она скучала, она злилась, что бросил ее и сбежал с другой, но теперь, по словам Деймона, оно приводило ее в ярость. В голубых глазах промелькнуло множество эмоций, который никто из присутствующих не успел считать. Не заметив приближающегося ребенка, Кэролайн оказалась сбита с ног и повалена на диван рыжеватой малюткой. — Привет, Барби, — радостно прощебетала она. Светлые брови вампирши приподнялись в немом вопросе на Деймона. Когда он успел привить это прозвище еще и ей? Вампир только пожал плечами, как бы говоря, что он не причем. Девочка чуть ли, не визжа от счастья обнимала за шею новую любимицу семьи. Кэролайн была очень милой, и она скучала по ее косичкам, а еще без нее папа ходил очень грустный и хмурый. — Рад, что ты хорошо себя чувствуешь, Кэролайн, — учтиво заметил Элайджа, решив, что он выделил достаточно времени ей и ее друзьями для приветствий. Первородный элегантно кивнул молодой вампирше, и она ответила ему необычайно теплой улыбкой. Ему было несложно понять одержимость брата миловидной блондинкой. Он уже и отвык от того, какая она жизнерадостная. Уголки его губ слегка изогнулись. — Ты себе не представляешь, как Клаус сходил с ума, пока тебя не было, — вставила слово Хейли. Волчица появилась из-за плеча первородного с фальшивым отвращением лице, чтобы продемонстрировать явное недовольство поведением гибрида. Кэролайн улыбнулась шире, все еще придавленная ласковым ребенком к дивану и энергично замахала ладонью подруге. На сердце стало тепло и уютно. "Я дома" — промелькнула у нее мысль. — И как сильно он терроризировал всех живущих в этом доме, — подхватила Фрея. — За исключением Хоуп и близняшек, — добавила она, закатывая глаза. Ведьма переместилась ближе к дивану с многозначительной усмешкой. Этому дому просто не хватало очаровательной блондинки. Хотя бы чтобы настроение первородного гибрида колебалось в пределах нормы. — Эй, прошу заметить, что настоящий террор в этой семье устраивают только мне, —обиженно заметил выпорхнувший из неоткуда Кол. — С добрым утром, птичка, — подмигнув, сказал он. Младший сымитировал чоканье бокалом и сделал несколько больших глотков крови, когда Кэролайн поморщилась. Она не сомневалась в том, что у Клауса были проблемы с настроением, но, чтобы они были из-за нее, девушка не была уверена. Это было интересно. На ее лице читался один вопрос: что еще за птичка, черт возьми? — Кэролайн, а пока тебя не было мы с Лиззи и Джози поклялись всегда и навечно быть сестрами! — восторженно начала делиться новостями Хоуп, перетягивая на себя внимание. Девочка слезла с вампирши и присела рядом, заглядывая ей глаза. Неподдельно удивившись, Форбс приподняла брови. Вот это новости! Ребекка же только закатила глаза, глядя на них. Племянница очень бурно реагировала на возвращение по сути чужого человека. — Как только закончишь на сегодня с праздником, мы с Фреей, текилой и мороженным ждем тебя у меня, — шепнула ей на ушко Хейли и сжала хрупкое плечо. Довольная улыбка показалась на лице вампирши, и она кивнула ей. Волчица ласково улыбнулась, и взяв за руку Элайджу, во избежание лишнего кровопролития, поспешила направиться к воротам. Общество компании из Мистик Фоллс ей не сильно нравилось. Да, и как-то хотелось дать Кэролайн провести с ними время. Хейли искренне надеялась на скорый отъезд гостей. — Солнышко, ты идешь с нами? — спросила она у дочки. Хоуп встала с дивана, немного задумалась, но потом ее выражение лица с задумчивого переключилось снова к неприкрытому восторгу от пришедшей идеи. — Нет, я пойду разбужу сестер! — воодушевилась она. — Нам есть, что обсудить, — заговорщицки добавила она. Кэролайн, которая не привыкла к подобным заявлениям, слегка вздрогнула. Она очень четко чувствовала и видела, что Хоуп — истинная дочь Клауса, в хорошем смысле, и обращение к ее дочкам из детских уст как к сестрам было слишком сюрреалистичным. В мыслях Хоуп они уже придумывали себе наряды на день рождение папы. Они могли бы выбрать что-то одинаковое в разных цветах. Прям как в мультиках. Обычно близняшки не одевались одинаково, потому что им нравилась разная одежда, а Кэролайн была приверженцем демократии и либерального воспитания. Однако у них было несколько одинаковых костюмов, пижам и рюкзачков. Хоуп чувствовала себя неуютно, когда они выходили в одинаковых футболках, а она была в чем-то совсем не похожем. — Только они должны сначала… — Почистить зубы, переодеться и заплестись, — перечислила Хоуп, обрывая вампиршу. Кэролайн уставилась на ребенка, гадая, как та опередила ее список. — Лиззи непреклонно следила за этим, пока тебя не было, — с легкой тоской объяснила Ребекка, заметившая, как сильно опешила блондинка. — Оу, тогда хорошо, — неуверенно отозвалась Кэр. Она снова немного расслабилась на диване, осознавая, какая же Лиззи была молодец, что следила за всем. Хотя ей было немного не по себе из-за того, как рано малышка начала на себя брать ответственность. Она не была уверена, стоит ли ей волноваться по этому поводу. Ребекка гордо выпрямила спину и, сделав несколько глотков коктейля из своего стакана, фыркнула, считывая задумчивое и взволнованное выражение лица Кэролайн. Ей было слишком знакомо чувство, которая испытывала Форбс — она сама думала об этом, следя за детьми. Чувства в ней стремительно близились к точке кипения рядом с вампиршей. — И нам приходилось терпеть ее первородную задницу несколько дней, — протянул Деймон с циничной улыбкой. Кэролайн искренне и звонко засмеялась, заполняя этим звуком двор. Клаус, сидевший в кабинете, улыбнулся. Этому дому ее не хватало. Ему ее не хватало. Голоса снизу успокаивали ему душу, и он почувствовал, что пребывает в достаточно хорошем настроении, чтобы что-то нарисовать. Вдохновение пробивалось сквозь стены и не могло остаться незамеченным. Голова полнилась образами, которые рвались наружу. Что ж, не в его принципах уступать такому прекрасному чувству. — Не смей меня оскорблять в моем же доме, — возмутилась первородная, сжимая пальцы на тонкой ножке бокала; хотелось выплеснуть «мимозу» ему в лицо. Ни Деймон, ни Энзо ей совершенно не нравились. Они вели себя высокомерно, строили из себя героев и просто раздражали ее и всю ее семью. Очевидно, неприязнь была двухсторонняя. — Я буду в «Руссо», Кэролайн, — резко поведал Энзо. Ее лицо сразу же выдало огорчение, но она лишь пожала плечами. Вероятно, после рассказов Бонни ему не сильно нравилась здешняя компания. Да, и все Майклсоны подтвердили, что Клаус был не в настроении последние дни. Можно было только гадать, во что это вылилось для ее друзей. Прикусив губу, она заглянула ему в глаза и попросила: — Останешься хотя бы до дня рождения, Клауса? — неохотно вампир кивнул. Она почувствовала себя победительницей. Самодовольная улыбка украсила ее лицо, когда девушка засунула руки в задние карманы джинсов. Заметив, что Кэролайн кажется слишком довольной, он не смог не добавить: — Мы останемся до его дня рождения, но после уедем, — она кивнула и пожала плечами: большего ей и не надо, просто хотелось немного времени вместе. Девушка не знала, что из его уст «уедем» включало и ее с близняшками, она вообще не думала о том, что им нужно отсюда уезжать. «Бойня» казалась просто идеальной. Дом был большой, красивый, и он ощущался родным. Она уже поняла, что Лиззи и Джози сильно сдружились с Хоуп. Она поняла, что им нравится все семейство первородных, что не могло не удивлять. Да, и ей самой они нравились. Они стали ей близки. Даже Кол, которого она воспринимала, как надоедливого младшего брата, который не упустит возможности подразнить любого встречного, и даже Ребекка, которая в ее глазах была приезжей, всегда всем недовольной родственницей. — Какого черта ты позволяешь себе приглашать их на торжество в честь моего брата? —возмутилась Ребекка, хватаясь взглядом за стройную фигуру Кэролайн. Фрея слегка насторожилась, вслушиваясь в разворачивающийся спор, который несколько провоцировала ее младшая сестра, хотя и была согласна с ней: терпеть гостей уже не было сил. Молодая вампирша сложила руки под грудью, отвечая на колкий взгляд, и склонив голову набок уверенно ответила: — Потому что я же его и организовываю, — самодовольная улыбка, которая так была похожа на одну из арсенала Клауса, осветила ее лицо, — Или думаешь он откажет мне в этой просьбе? Неприкрытая злоба мелькнула на лице Ребекки, которая так ярко видела довольного брата, разрешающего Кэролайн делать все, что той угодно. Первородная поморщилась, не уверенная, что сказать, когда младший Майклсон шумно присвистнул, снова появляясь на горизонте: — Да, наша птичка не промах. Фрея нервно засмеялась, не зная, чью сторону занимать. Ребекка первая приняла ее в семью и доверилась ей, а Форбс просто не заслуживала несколько колких нападок с ее стороны. Все же, возможно, не стоило приглашать своих друзей на их праздник, а с другой стороны разве запретил бы ей Клаус? Довольная Кэролайн лишь хмыкнула на его фразу, и поворачиваясь обратно к друзьям, заметила, как Кол по-братски потрепал блондинку по коленке, как бы успокаивая ее. Сейчас как-то не было настроения болтать с ее нелюбимыми членами семейки. — Ну, чтобы не мозолить глаза Барби-Клаусу, я присоединюсь к Энзо, — вставил Деймон, получив грозный я-майклсон-я-убью-тебя-сейчас-же взгляд. Кэролайн закатила глаза. Ну, не мог он сдержаться что ли? Цокнув и покачав головой, девушка ответила ему с укором в глазах: — Отпускаю вас только потому, что у меня слишком много дел, чтобы с вами носиться, — строго отрезала вампирша. Уже приметив себе местечко за столом, она мысленно очертила фронт предстоящих работ, который, вероятно, будет не мал. Она представляла, что ей надо: ноутбук, ее блокнот, пара пакетов крови, список гостей, потребованные номера и телефон. — Близкое общение с Клаусом портит твой характер, блонди, — буркнул Деймон, направляясь вместе с Энзо к воротам. — Проваливай уже, — засмеялась она, чувствуя себя неловко за него перед ведьмой, которая сидя рядом с Ребеккой, бросала на их компанию двусмысленные взгляды. — Я не представляю, как ты их терпишь, — устало проговорила Фрея, когда вампиры скрылись за горизонтом. Она уже успела наслушаться их шуток, препираний и вечных обвинений в том, что ее семья плохо заботилась об их подруге. Общаться с ними казалось невозможным для нее. — Они просто они. — Кэр пожала плечами и добавила: — Ну, знаешь, это как Клаус. Ты ненавидишь Клауса, так как он ведет себя, как Клаус, но ты любишь Клауса, потому что он такой Клаус. Фрея опешила и нахмурилась, неуверенная, что расслышала ее правильно. Вопросительно изогнув бровь, она сложила руки под грудью, даже не зная, что и сказать. Вампирша раскрыла глаза, осознав, что ляпнула, и поспешила объяснить под гогот Кола: — Нет, не в смысле я люблю Клауса, — резко сказала Кэролайн. — Просто ты понимаешь. Фигурально выражаясь. Я просто нашла пример, который ты бы точно поняла, — принялась исправлять сказанное девушка. Ребекка молча насупилась, прожигая взглядом молодую вампиршу. Кто-кто, а она, на правах сестры, точно знала, каково это любить Клауса. Отчего сейчас ей слишком сильно хотелось вставить, что та и понятия не имеет, на что это похоже. — Поверь, я все точно поняла, — кивнула Фрея. С лукавой улыбкой ведьма поднялась к себе в спальню, объяснив это тем, что брат утомил ее за несколько дней, и она хотела бы просто насладиться тишиной у себя в комнате. *** — Не понимаю, как Ник мог выбрать кого-то столь неопытного, чтобы организовывать свой день рождения. Это же не пикник в Мистик Фоллс, — язвительно сказала Ребекка Колу. — Расслабься, сестра. Наша птичка прекрасно со всем справится. Даже если нет, влюбленный Ник и не заметит неудачу, — посмеялся младший Майклсон, подмигивая Кэролайн, которая едва ли что-то заметила. — Она не наша птичка, — буркнула Ребекка. — Она вообще нам никто. Сидя за ноутбуком, девушка была обложена кучей брошюрок, своими записями и списком номеров. Кэролайн упорно игнорировала их в течение нескольких часов, пока сидела над принесенным одной из горничных списком. Она уже успела откровенно обалдеть от списка приглашенных гостей. Ей-то казалось, что семья первородных не в почете в Новом Орлеане. Вампирша договорилась о поставке изящных цветов и композиций, нашла ресторан, из которого приедет повар, чтобы приготовить еду и выбрала блюда. Она была откровенно восхищена собой за проделанную работу в исключительно сжатые сроки. — Вы же в курсе, что я вас слышу? — не выдержала она, обращаясь скорее к Ребекке, чем к Колу, который по большей части вяло отвечал возмущенной сестре. За проведенное с ними время, если это можно было так назвать, она даже прониклась к младшему Майклсону. Он по сути не занимал ничью позицию, и нехотя комментировал язвительные фразы сестры, при этом нахально заигрывая с Кэролайн. — Ты же в курсе, что нам все равно? — парировала первородная, копируя тон вампирши. Ребекка посмотрела на нее так, словно только заметила ее присутствие. Отпив симпатичный розовый коктейль, она цинично улыбнулась с фальшивым беспокойством на лице. — Боже, да сколько тебе лет? — возмутилась Форбс, подхватившись на ноги. — Это же нелепо! Я была уверена, что между нами все окей. Ей хотелось до нее достучаться. Не было никакого желания ссориться с сестрой Клауса и ходить по дому как на ножах, все время опасаясь, что та начнет агрессивно себя вести. Форбс невольно задумалась, как та умудрилась прожить тысячу лет. Неужели помощь братьев так сильно спасала? — Кто тебе сказал, что у меня к тебе есть какие-то претензии? — спокойно поинтересовалась Майклсон тоном, будто вела светскую беседу о погоде. Выплеснув достаточно яда за прошедшее время, кидая в сторону Форбс насмешливые комментарии, Ребекка теперь откровенно наслаждалась ответной реакцией с непринуждённым выражением лица. — Твоя пассивная агрессия, как у школьницы? — прорычала вторая блондинка, готовая кинуть той ножку стула в сердце, чтобы послушать тишину хотя бы часик. Боже, и это ее друзья еще ведут себя, как подростки? Первородные общались со своей сестрой? Вампирша искренне не могла понять, что в их общении пошло не так. Да, они препирались в Мистик Фоллс, и у них были некоторые разногласия, но неужели они не оставили это там? Казалось, расставались девушки на хорошей ноте. — О, я бы с радостью посмотрел на драку блондинок в крови, но меня ждут дела, — вырвался из их «дискуссии» Кол. Посмеиваясь, он пил бурбон, поднимаясь по лестнице. Да уж, сестренка могла быть заносчивой стервой, когда хотела. Несмотря на то, что Ребекка давно была его любимым родственником, он искренне не понимал, почему к «их птичке» у нее сложилось такое отношение. — Меня тоже! — Ребекка подхватилась на ноги, впервые повысив тон. Кэролайн закатила глаза. Первородная опустошила свой бокал и громче нужного поставила его на небольшой столик у дивана. Она провела тут достаточно времени, наблюдая за всеобщей любимицей, и сейчас была готова уйти. Когда Кол уже был в другой комнате, Кэролайн схватила уходящую первородную за кисть. — Что? — резко спросила та, обернувшись; казалось, она готова выпустить клыки. — Я не хочу с тобой ссориться, Ребекка. В чем проблема? — первородная хмуро уставилась на нее. — В тебе, Кэролайн. — вскрикнула она, а после поспешила объяснить в красках. — Ты вся такая идеальная гуманная вампирша, которая смогла поиметь все. — загибая пальцы Майклсон принялась перечислять. — У тебя под ногами мой прекрасный брат, у тебя две идеальные дочки, подружки и друзья, готовые сражаться за тебя. Господи, да даже моя семья тебя полюбила. А знаешь, где тебя держали в плену? В моем доме. Том, который для меня строил мужчина, которые сейчас страдает от проклятья в подземелье. И этот дом сейчас похож на кровавый ад. У меня нет с тобой проблем. Ты просто, — она развела руками, не зная, что именно хочет сказать, но неожиданно молодая вампирша ее прервала. —Да, сколько тебе лет? Ты просто невозможная! — едва ли удерживая голос от чрезмерного крика начала Форбс. — Обвиняешь меня в моей гуманности? Ну прости, что я не ненормальная, которая умеет себя контролировать. Я люблю людей и не хочу им вредить, и все, что у меня есть я заработала сама! — наступая шаг за шагом на первородную, вкрадчиво говорила вампирша. — И не смей говорить, что я кручу Клаусом. Ты ничего не знаешь о… — Хватит! — блондинки подпрыгнули, словно пружинки на месте, и одновременно подняли головы вверх. Первородный гибрид сверлил взглядом обеих, желая каждой свернуть голову. Да, что с ними такое? Сжав руки на перилах, он смерил сестру, желая ей продемонстрировать янтарный блеск в глазах. Девушка даже не старалась казаться спокойной. — Конечно, Ник! Выбери очередную девицу вместо меня. Браво, брат! — с этими словами она развернулась на каблуках и отправилась на кухню. Кэролайн сжала челюсти, окончательно выйдя из себя. — Даже не пробуй меня отчитать, Клаус! — пригрозила она, указывая на него пальцем. — Я здесь не пленница, не твоя вещь и не игрушка, твоя сестра просто ненормальная и терпеть такое отношение к себе я не буду, — вкрадчиво говорила девушка, активно жестикулируя. — Но ты могла бы быть поласковее с ней, милая, — ее светлые брови поднялись, а глаза округлились от удивления. Раньше Клаус всегда выбирал ее сторону. Черт, да он даже не спас свою сестру, доставая ее из рук охотников в Мистик Фоллс, а сейчас он просит ее быть поласковее? Она не была уверена, говорит ли это о хороших изменениях в его характере или же плохих. — Твоя сестра могла бы вести себя нормально, а не хамить мне все время, — уперев руки в бока, она стояла на своем. — Я поговорю с Ребеккой, — как-то необычайно спокойно заявил ей первородный, опешив от такого быстрого скачка в настроении, она уронила руки, и деловито добавила: — Вот и поговори, — девушка гордо вскинула подбородок, но счастливая улыбка пробивалась через серьезную маску. — Следи за языком, luv, — холено усмехнувшись ей, он развернулся и ушел, оставляя ее одну. Остаток дня прошел быстро, и, возможно, причина была в том, что ее перестали донимать. Ребекка больше не говорила с ней, старательно избегая вампиршу, хотя она успела помочь девочкам с выбором платья. Если бы Кэролайн не была так занята подготовкой всего, то, наверное, она бы расстроилась, но сейчас это вызывало какую-то раздражительную благодарность. Все-таки Хейли совсем не любительница шоппинга, Фрея все еще не слишком хорошо освоила онлайн магазины, а у нее самой не было времени. Лиззи, как и обещала, помогала маме всеми силами, и что было вовсе неудивительно — ее помощь оказалась полезной. Она зачеркивала ненужные номера и выделяла галочками места, в которые нужно перезвонить. Дела двигались быстрее. Джози и Хоуп сидели рядом с ними и были увлечены игрой в куклы. Иногда Хейли или Клаус появлялись на горизонте, но она даже толком не уловила, что они делали, или же попросту не запомнила, погруженная в свои дела. Предложение волчицы выпить вечером, после утомительного дня казалось ей слишком заманчивом, и когда младшая первородная взяла девочек заказать платья, она снова испытала эту раздражающую благодарность. Да, и перед близняшками она была как шелковая. Поэтому со спокойной душой Кэролайн позволила себе слушать необычайно болтливую Хейли. Они с Фреей в основном молча пили. Деймон и Энзо так и не появились, когда она возвращалась в тихую «Бойню», где встретила Ребекку, ведущую Хоуп за руку к маме. Первородная кинула ей, что близняшки ждут сказку на ночь и хотят слушать ее исключительно в исполнении мамы. Непроизвольно сморщив носик на слове «мама», первородная, буквально чувствуя взгляд Клауса затылком, поспешила удалиться с племянницей. Уложив детей, вампирша чувствовала себя выжатой, как лимон, и была необыкновенно рада тишине. Считая спальню Клауса своей, она отправилась прямиком туда, и найдя в его гардеробной свежую женскую пижаму с биркой, подхватила ее перед походом в душ. — Ты уже приготовила мне подарок? — лениво спросил Клаус за ее спиной, заставляя девушку подпрыгнуть от неожиданности, влажные волосы слегка качнулись в воздухе вместе с ней, развеивая мужской запах. Уголок губы первородного изогнулся, почувствовав собственный запах, смешанный с ее. Видимо, не найдя женских принадлежностей в ванной, она была вынуждена использовать его. — Тебя не учили стучаться? — возмутилась Кэролайн, прижимая полотенце ближе к телу. Первородный медленно окинул ее взглядом, заставляя покраснеть бледные щеки. Счастливая улыбка осветила его лицо. Зачем же стучаться, если он может просто войти? Пожав плечами, гибрид отмахнулся от этой идеи. — Серьезно? — воскликнула она, отойдя от него на несколько шагов. Клаус не на шутку пугал ее. Нет, она действительно видела, что он стал другим, пока жила с его семьей, но тот, кто был перед ней удручал. Первородный казался неподдельно игривым, вальяжным и расслабленным. Он завораживал ее. "Так гибнут мотыльки, летя на свет" — подумала она. — Ты меня смущаешься? — самодовольно спросил он, хватаясь за нее взглядом хищника. Она казалась очень уязвимой, но такой решительной, стоя босыми ступнями в его ванной. Ну, зачем ему стучаться, если она не попросила другую спальню и другую ванную? — Нет, я считаю, что тебе стоит поучиться манерам, — отнекивалась она, вскидывая вверх подбородок, и с их разницей в росте, весе, силе и возрасте это выглядело необычайно комично. — Только ради тебя, Кэролайн, — усмехнулся он, сокращая расстояние между ними. Девушка поперхнулась воздухом от его близости. Ароматы краски, растворителя и мускуса приятно пощипывали ноздри. Запах Клауса начал действовать на нее наркотически. Ее веки прикрылись, и она почувствовала, как пальцы невольно расцепили хватку на полотенце. — Так ты придумала для меня подарок? — продолжил допытываться тот, и она снова распахнула глаза, замечая, что он стоит еще ближе, чем ей казалось. Жар его тела буквально отдавался горячими вибрациями на ее коже, и она с трудом сдерживалась, чтобы слушать его. Хотелось просто сократить расстояние между ними, провести руками по голому торсу, на котором можно было заметить брызги от краски. Игнорируя его глаза, она опустила взгляд на его шею, где покоились привычные побрякушки, и заприметив пульсирующую венку, ощутила голод. Она упорно старалась не опускать глаза ниже, хотя все равно непроизвольно начала считать родинки у него на груди. — Мало того, что я в сжатые сроки организовала твою помпезную вечеринку? — съязвила она, стараясь сохранить лицо. Гибрид негромко засмеялся, и она подумала, что шутка было не так уж хороша, но его приподнятое настроение ей льстило. От чего-то грудной смех заставлял ее хотеть подойти ближе. — Я бы хотел попросить кое-что еще, — она наконец-то вернула взгляд к его глазам, и склонила голову, гадая, чего он попросит. Что может понадобиться тысячелетнему гибриду, который может получить все, чего пожелает? Он может купить, может внушить, может забрать. Она задумалась, что он не может взять, чтобы отвлечь себя от подсчета родинок, которые располагались ниже грудной клетки. — Например? — поинтересовалась она, сохраняя равнодушие в голосе, когда ее тянуло припасть губами, а может, и клыками к той самой пульсирующей венке. Глядеть на его лицо было не чуть не лучше, потому что его дьявольская, во всех смыслах, усмешка слишком отвлекала. Хотя вряд ли Клаус пребывал в более выигрышном положении, пока она стояла в одном лишь махровом полотенце, открытая для его глаз. — Останься, — ровно и серьезно, перестав усмехаться попросил он, она лишь нахмурилась. Где ей остаться? Она и так в его городе, в его доме, в его спальне. Серые и голубые глаза цепко держались друг за друга, буквально притягиваясь друг к другу. Она подумала, что запереться с ним в ванной не будет плохой идеей, хоть и понимала, что он явно не об этом. — Я и не собиралась никуда уходить, — пожала плечами девушка, прекрасно понимая, что он имеет ввиду что-то серьезное исходя из того, как горели его глаза, прожигая в ней дыру; а может, ей это мерещилось от собственного жара, охватившего ее. — Когда решатся твои проблемы. Останься, Кэролайн. Оставайтесь с близняшками тут, —нехотя объяснил он, и она непроизвольно отошла от него на шаг назад, резко нуждаясь в пространстве и забывая о подсчете родинок. Хотелось схватиться за голову. Она не готова к решительным действиям, она не может решать свою судьбу и судьбу своих детей так резко, по его желанию. Это просто слишком. — Я… я не знаю. Мне не хочется быть в качестве твоей новой забавы, — бормотала она себе под нос, понимая, что ее реакция могла задеть его. Отчего-то он даже не поморщился. Клаус устало вздохнул, делая еще один шаг к ней на встречу, и беря ее ладонь в свою. Уставившись на их руки, девушка подумала, что ее пальчики кажутся совсем маленькими и хрупкими на фоне его. — Не говори так, luv, ты сама в это не веришь, — с легким нажимом произнес он, и она поджала губы, не силясь оспорить его слова. Возможно, она и не сильно в это верила, но все же такие мысли у нее были. Кто она ему? Зачем она ему тут? Между ними было слишком много вопросов и недостаточно определений, чтобы принимать такое важное решение. Ей захотелось вырвать свою руку, но словно почуяв это, он только сжал ее ладонь сильнее. Кэролайн подняла на него взгляд. — Я не знаю, кто я тебе, Клаус, — предпринимая еще одну попытку начала она, но он и слушать не хотел. Теперь Форбс значила слишком много, чтобы просто отпустить ее, чтобы не попробовать быть с ней, чтобы не насладиться самим ее существованием рядом с собой. Даже очаровательных близняшек отпускать не хотелось. Хоуп казалась такой счастливой, проводя с ними время. — Потому что ты никогда не спрашивала, — ответил он. Ее лицо немного ожесточилось, и она поняла, что наконец-то словила его на вранье, ну или почти. — Спрашивала в саду, — напомнила она, и кажется, впервые увидела, как Клаус закатывает глаза. Это выглядело так непосредственно, что ей хотелось засмеяться. Да, и напряженные обстановки обычно приводят к тому, что после Кэролайн хотелось хохотать как ребенку, сбрасывая весь негативный осадок. — Хорошо, но ты убежала, не дав мне ответить, — возразил Клаус, и ее упорство начало его раздражать. Вырвав свою ладонь, она сложила руки под грудью и, глядя на него, потребовала: — Ответь сейчас. — Очень многое изменилось с тех пор, — уклонился он, и девушка издала разочарованный стон — Господи, Клаус, почему нельзя ответить просто? Хоть раз в жизни скажи мне нормально! — потребовала она, непроизвольно подходя к нему ближе; жар в животе поднялся с новой силой. — Можешь ли ты ответить мне сейчас, почему ты остаешься спать в моей спальне, почему позволяешь своим дочкам общаться со мной, почему ты просила меня не покидать тебя, если с Ребеккой что-то случится? — начал сыпать вопросами он, и девушка замерла, отводя взгляд в сторону на шторку в душевой кабине. "Кто ведет серьезные разговоры в ванной" — задней мыслью проскочило у нее. Ей стало неловко, ведь она не могла откровенно ответить ему. Изучающий взгляд серых глаз замер на ее лице, потому что он, черт возьми, знал ответ. И только зная ее истинную причину, он позволил себе просить ее остаться. Он был уверен, что она этого хочет, он был уверен, что сам этого хочет. — Я... просто. Ты мне дорог, Клаус, — немного запинаясь промямлила она, ругая себя за такой неуверенный тон. Почему-то рядом с ним быть прямолинейной становилось все тяжелее. От него исходило что-то из чего она была уверена, что, позволив себе чувствовать к Клаусу Майклсону слишком много, она грозится потерять сердце. Он не был похож на того, кого просто любить, но еще меньше он был похож на того, с кем было бы просто разойтись. — Ты мне тоже, Кэролайн, — без задержек парировал он, и она снова посмотрела в его глаза ища там ответы. Нежность, приправленная стальной настойчивостью, ее подкупала, загоняла в угол и дурманила. Хотелось сдаться. Хотелось так просто взять и согласиться, разрешить себе окунуться в эти чувства, которые с каждым днем все сильнее волновали ее. Каждый день она давала себе поблажки глядя на него. Она прощала его, она понимала его, она принимала его, она дорожила им. Но готова ли она сейчас позволить себе большее? — И ты просишь меня остаться? — недоверчиво спросила она, будто не он уговаривал ее все это время, и Клаус слегка усмехнулся, повторяя очевидные вещи: — Да, я прошу тебя остаться. Она потерла тыльной стороной ладони лоб. Боже, ну может позволить себе? Увидев слабину в ее броне, он не смог сдержать намеки на победную улыбку. — Мне надо подумать, — выдала она, вместо желанного ответа, и гибрид слегка сжал кулаки, смерив ее тяжелым взглядом. — Я надеюсь, ты понимаешь, что я не славлюсь терпением, Кэролайн, — девушка заметила, что он с трудом сдерживает рычание, и поняла, что видимо, действительно испытывает его на прочность. Не в силах сдержать самодовольную улыбку, она пожала плечами, добавляя: — Я скажу после твоей вечеринки. Она не успела опомниться, когда оказалась впечатана в стену. Горячее тело гибрида накрывало ее, воспламеняя кожу. Издав болезненный стон от резкой боли в спине и соприкосновения с холодной плиткой, она почувствовала, как он начал ее настойчиво целовать. — Я жду твой ответ после торжества, — тяжело прорычал он в ее губы, и она лишь кивнула, удивленная, как смогла прожить столько часов без его рук и его поцелуев. Да, как она вообще держалась весь разговор? Сейчас это казалось невозможным. Наконец-то чувствуя его едва ли не каждой клеточкой, она не могла и подумать, чтобы он стоял на расстоянии вытянутой руки. Ее пальчики зарылись в его волосы, как утром, и на этот раз, Кэролайн не готова была отпустить его. Клаус издал утробный рык, скидывая махровое полотенце на пол. Он жаждал ее с тех, как услышал эти нежные слова от нее, и теперь она была в его руках. Неожиданно проснувшийся в нем пещерный инстинкт брал свое, желая обладать ею, дарить ей наслаждение, увести на пик блаженства. — Клаус, — простонала она, когда он закусил ее мочку уха, исследуя руками упругие груди. Она была идеальная, каждая наполняла собой ладонь. Опускаясь от ушка к шее, он настойчиво посасывал кожу и кусал ее, не оставляя обделенных вниманием участков. Требовательные стоны покидали ее рот, и когда он остановился, она буквально распахнула глаза, яростно желая, чтобы он продолжил. — Кто-то очень нетерпеливый, — подразнил он ее, проводя рукой у нее между ног, она подала таз вперед, желая получить больше, но гибрид только хищно усмехнулся. — Клаус, пожалуйста! — ее тон больше был похож на приказ, и, исказившееся черными венками, лицо говорило ему об этом. — Чего ты хочешь, любовь моя? — ласково спросил он, и еще раз едва ли ощутимо провел ладонь в чувствительном месте. — Тебя, — простонала девушка, возводя его эго до несоизмеримых высот. Он изогнул одну бровь, проводя пальцами с большим нажимом по клитору, и ее спина изогнулась дугой. Клаус вставил в нее средний палец, заставляя стонать громче и громче с каждый новым толчком и поглаживанием. Она чувствовала, что была близко от интенсивных ласок, и он пристально следил за эмоциями на ее лице. — Хочешь всего меня, дорогая? — вкрадчиво прошептал он ей в ухо, вжимая ее спиной в нагревшуюся плитку, и усиливая интенсивность движений пальцами. — Да, — на вздохе прошептала она, приоткрывая глаза; и слегка отклонив шею вбок, он дал ей доступ к той самой венке, которую она приметила ранее. Ангельское лицо исказилось маской хищника, но она не стала сразу же набрасываться на желанное лакомство в виде первородного. Припав губами к его шее, она начала посасывать кожу, впиваясь сильнее, когда ей было особенно приятно, и чувствуя, что она уже совсем на грани, Кэролайн жестко прокусила его, получая желаемое. Сжав ее ягодицы сильнее, Клаус наслаждался ее темной частью и всем, что сможет получить от удивительной Кэролайн Форбс. Когда ее стенки начали сжиматься вокруг его пальца, он дал ей несколько секунд передышки, прежде чем оторвать себя. Он поставил ее на не твердо стоящие ноги и отвернул лицом к стене. — Могу теперь я, luv? — прошептал он ей на ухо, и пребывая в не прошедшем до конца блаженстве, девушка кивнула, не понимая, чего гибрид у нее просит. Откинув светлые влажные волосы, он провел шершавыми ладонями по плечам, замечая, как нежная кожа порозовела в тех местах, где он сжимал ее попу. Клаус еще раз закусил ее мочку, и наклонив голову Кэролайн в бок, провел вампирскими клыками по щеке, а потом и по линии челюсти. Кожа покрылась мелкими мурашками, а рваный стон повис в воздухе. Слегка усиливая давление, он оставил неглубокую ранку на шее, и тонкая длинная алая полоска начала кровоточить. Глаза его блеснули янтарным, когда прокусил ту же венку, из которой пила она. Девушка застонала, прижимаясь к нему. Она чувствовала, как трется попой о ткань джинсов, чувствовала, как его руки массируют ее налитую грудь, и как пальцы играют с затвердевшими сосками то сжимая их, то мягко поглаживая, но самое удивительное ощущение было то, как он из нее пил, словно не мог насытиться. Словно она была самой жизнью для него. — Ты идеальна, Кэролайн, — сказал он, отстранившись от ее шеи с кровью на губах, ее коленки дрожали, и Клаус пробормотал ей на ухо, пачкая девушку ее же кровью, — Упрись руками в стену. Пока она принимала нужное положение, он спустил свои черные джинсы и трусы к коленям и, обхватив руками ее талию, вошел в нее. — Клаус, — простонала она, — Боже, да, пожалуйста. — Я бы сказал дьявол, — ответил ей гибрид, начиная двигаться в ней. Он вцепился мертвой хваткой в ее талию, вталкиваясь сильными толчками, заставляя ее изнывать. Кэролайн прогнулась в спине, и начала подхватывать его темп, помогая обоим дойти до пика. Он чувствовал, что был уже на пределе, ускоряясь. Ее колени едва не подогнулись, когда она почувствовала накативший оргазм. Пульсирующие стенки вокруг него стали последней каплей, и со звериным рыком он кончил. Лёжа в кровати, Кэролайн рисовала только ей известные узоры на груди первородного, иногда замирая возле родинок и обводя их ноготками. Ей было спокойно на душе, и она поняла, что пока была не дома, то успела соскучиться по Клаусу, который в последние месяцы всегда был рядом. — Почему со мной ничего не случилось после того, как ты меня укусил? — сонно пробормотала она, натягивая повыше простынь, чтобы прикрыть оголенную грудь. — У тебя в организме была моя кровь, — отозвался он, ловя ее ладонь. Первородный посмотрел на сплетенные руки и начал лениво массировать ее пальчики. — Интересно, — зевая, ответила девушка, расслабляясь от нежной ласки. — Я бы не навредил тебе, Кэролайн. Запомни это, — серьезно сказал гибрид, и она приподняла на него голубые глаза, поражаясь непоколебимой уверенности в голосе. — Может, в таком случае, это станет добавкой в мой утренний рацион, — игриво прошептала она. От такого доброго и нежного Клауса вампирша просто не могла уйти, девушка уже почти была уверена в своём решении относительно его просьбы. Она ещё раз зевнула, прикрывая веки, и услышала его ответ: — Рад быть твоим лакомством, luv. Они уснули, неряшливо укутанные в простыни на его кровати, тела обвивали друг друга, и Клаус был по-настоящему счастлив в этот день. Засыпая, Кэролайн понимала, что время давно перекатилось за полночь, и она сонно пробормотала «С днем рождения, Ник», почувствовав, как он собственнически сжимает ее чуть-чуть сильнее.