***
Мила, вернувшись в офис, уже сидела и болтала с другими Агентами. Яростно жестикулируя и смеясь, она рассказывала одну из весёлых историй. Вдруг, услышав звонок на мотор, все Агенты подорвались и отправились в комнату отдыха напротив съёмочной комнаты. Миронова шла в компании, оглядываясь по сторонам, и подойдя к мягкому серому дивану, уселась прямо сзади камер. Режиссёр пробубнил в микрофон «Мотор» и выдохнув, махнул операторам. Арсений выполз на место и протяжно застонал какие-то фразы, как и требовалось по роли. Кошкина завизжала и подбежав, села рядом. Обнимая мужчину, она читала текст и бегала глазами, выражая переживания. «Стоп!» — крикнул режиссёр. Мужчина средних лет зажмурился: — Короче тут давайте поцелуй. Момент нормальный, можно вписать и туда. Готовы? Попов закатил глаза и плюхнулся на пол всем телом, положив голову на бедро актрисы: — Готовы… Мила застыла на месте и сжала в руках папку с такой силой, что свело обе кисти. Крик «Мотор». Мгновение. Яна наклонилась и с лицом полным восторга прислонилась своими губами к губам Попова, нежно провела рукой по скуле и оба актёра слились в страстном поцелуе. Звукарь включил на фон музыку, для погружения в момент и будущего монтажа, и с резким звуком Миронова так же резко встала и направилась за кулисы к кофейной машине. Девушка просидела за кофейным столиком порядка минут двадцати, игнорируя крики режиссёра и беганья помощников, будто она находится совершенно одна. Трясущиеся руки держали уже третий стаканчик крепкого кофе без сахара, а глаза блестели от нахлынувших слёз. Прозвучал гудок на перерыв и Арсений увидев бегущих к нему гримёров, махнул на них рукой и буквально вылетел со съёмочной комнаты в сторону кулис. Выискивая глазами его Агента, он оглядывался по сторонам и наконец остановившись у кофейного столика, присел на корточки около заветной брюнетки: — Мила, ты чего убежала? Та смущённо отвела глаза: — Да ничего, Арсений Сергеевич. Просто голова разболелась… Мужчина спустя мгновение поймал взгляд кареглазой и увидел боль, обиду и капельку, стекающую по щеке. В голове будто что-то щёлкнуло. Догадался. Попов одной рукой снял слезинку, а другую положил на ладошки девушки: — Ты чего? Глупенькая. Ты из-за поцелуя? — Нет. Голова, говорю, болит. Всхлип. Арсений хмурится и вздыхает: — Солнце, это же просто роль. Всё таки, наша ночь не стёрта у тебя из памяти? Мм? Миронова скорчила серьёзное лицо и резко встала, вырвав руки из нежной хватки мужчины: — Считай, что теперь стёрлась. — пауза. — Арсений Сергеевич, можно мне отгул? Голубоглазый поднялся с корточек и подошёл ближе. Нежно обхватив руками свою подопечную, он крепко прижал её к себе: — Не ожидал от тебя такую реакцию… Мила, дорогая, я же всё помню, и ты помнишь. А там, — он кивнул в сторону площадки. — Это всего лишь роль. Мила прильнула к Попову ещё сильнее, тяжело вдыхая носом аромат духов и всхлипывала, не пытаясь сдерживать себя дальше. Спустя пару минут, она подняла глаза на Арсения: — Так можно отгул? — Можно. — тяжело вздохнул тот. Брюнетка отстранилась, молча кивнув, взяла со столика папку и быстрым шагом скрылась к куче Агентов, стоящих и бурно обсуждающих очередную сцену. Арсений стоял на месте и руки всё ещё горели от прикосновений к Миле. Он помнил то, что произошло в машине, долго об этом думал, и даже в тот самый момент, когда его целовала кошкина, вспоминал тот прекрасный день, тот чёрный комбинезон и нежную улыбку его подопечной. Он не знал, как себя вести дальше. И после их встречи, стало понятно, что молчание сейчас — золото. Но, видимо, молчание и недопонимание, сценарий и эти съёмки — подпортили взаимоотношения, которые теперь неизвестно как нужно восстанавливать. Внутри Попова что-то сжалось и разжалось, когда он увидел силует брюнетки, хлопающий дверью студии с надписью «Выход». Прозвучал первый звонок на мотор и все снова забегали вокруг, подготавливаясь более активно.***
Мила сидела дома, поглядывая в окно и изучая виды вечерней Москвы. Тяжело вздохнув, она отвернулась к телевизору и развалившись на большой подушке, сделала фильм погромче. Сегодняшняя ситуация полностью выбила из колеи, запутала, рассредоточила. И самое запутанное сейчас, это вопрос: «Как вести себя дальше?» Арсений всё понимал, ибо не глуп, в конце концов, взрослый мужчина. А вот Миронова ничего не понимала, и даже не в силу своей молодости, а в силу того, что эмоции настолько вытрясли всякий здравый смысл, что решений в голову так и не приходило. Через час к ней должна приехать Алина, так как они договорились, что та заедет поболтать. Девушки сдружились, это было понятно. С Фроловой было легко, просто. Общаться с ней было одно удовольствие, ибо она умела слушать, и самое главное — слышать. Советы она давала полезные, только вот, пока что брюнетка не следовала им по своей же глупости. Когда та приехала, оказалось, что беда на сегодняшний день не одна, а целых две: она поругалась с Антоном. Подруги сидели на кухне и попивая по бокальчику винуа, изливали друг другу душу. Мила взяла конфетку и закусив, продолжила: — Ты ведь права была, надо было держаться. А теперь что? Теперь он будет думать что я влюблена и что я ревную. Как теперь в глаза ему смотреть, а? Фролова отпила белого вина и поставив бокал на зеркальный стол, нахмурилась: — Я думаю, раз такое дело, нужно высказать ему всё, а там уж дальше и само решится. Только помягче, а то получится, вон, как у нас с Антоном… Миронова толкнула подругу в плечо, увидив, как та осунулась: — Не грусти ты. Ты ведь ему всё подробно объяснила, так? Если бы Женя реально был твоим парнем, тогда можно понять Антона. Но ведь всё бред. Поэтому Шасту нужно лишь обдумать всё, осознать. И прибежит как миленький. Точно тебе говорю. — Не знаю, Мил. Мне кажется, что нет. Я уеду завтра утром к себе, потому что смысла больше тут оставаться нет. — Так. — брюнетка встала и долив вина в бокалы, торжественно подняла свой. — У меня шикарнейшая идея. Поживёшь у меня. Та подняла палец и открыла рот, но сказать ей не дали: — И это не обсуждается! До учёбы ещё целый месяц, делать тебе там у тебя нечего, я уверена. Может, работу себе тут найдёшь. А если нет-просто отдохнём вместе, пока есть возможность. Алина расплылась в радостной улыбке и тоже поднялась с места, взяв во руку бокал и чокнувшись им с подругой: — А давай! Ты ж моя деточка, иди обниму! Девушки выпили до дна весело захихикав, обняли друг друга. Вдруг, телефон в заднем кармане завопил, поэтому Миле пришлось отстраниться. Взяв трубку, она сощурилась и настороженно произнесла: - Да, Арсений Сергеевич? Вы чего так поздно?