Черное солнце, серебряное солнце

Первый раз я встретил двойника в день, когда погиб хранитель равнины Битвы, когда земля скорбела по нему и сошла с ума; поднялась страшная буря — трудно было дышать, ветер сбивал с ног ходящмх по земле и ломал крылья крылатым, и день стал как ночь, а темнота стала непроницаема для любого зрения. В тот день с утра мы думали, что победим — те, кто вообще что-то думал, а не был просто пьян боем и проявлением собственной силы. Сам я был тогда среди вторых — наш отряд, собранных из ши разных племен и стай, сражался ради сражения, мы хвастались нашей силой, и удачей, и удалью. Хвастались, вступая в бой на много часов. И знамя Железного Короля, Стража Полночи, было совсем недалеко — на острие атаки, на острие удара. Самого короля, иаранн, не было с нами — это было как раз хорошо, потому что сражаться рядом с ним и его воинами, несущими железо, ядовитый, чуждый металл, было... неудобно, чтоб не сказать хуже. А так — никто не мешал полностью раствориться в расплаве сражения. . Я мало что помню из него до того момента, как течение чужих и моих передвижений прибило меня к островку обороны в море блеска лезвий — знамени короля и его защитникам. Их оставалось мало — хозяин земли уже погиб и буря набирала силу, камни оживали под ногами, и мгла уже начинала застилать взор. Знаменосец пал под ударом ловкого ителейн, и я невольно перехватил знамя — оно исчезло с древка уже у меня в руках, это значило, что король эохи погиб. Думать о нем было некогда — острая боль ударила меня под ребра тогда или чуть раньше, не могу сказать, и вожак нашего отряда падал на землю, пропустив удар, и все, что осталось мне тогда - закричать изо всех сил и выпустить на волю самого себя, смерть, которая смеется, убивая, и не помнит ни боли, ни опасности. Сколько это продолжалось, не могу сказать. Вряд ли долго, и разум я обрел, как обретают его обычно Поющие после боя — от боли ран. Вожак погиб, и погибли Полночь, Серебрянка и тот прибившийся к нам морской в радужных, переливающихся доспехах — его прозвания я так и не успел узнать. И другие погибли, нет им числа — я плакал от горя и кричал от ярости, зажимая руками рану, пока не сообразил, что будь рана настоящей — будь рана моей — жизнь бы уже вытекла из меня, как из разбитого сосуда. Из всего нашего отряда мне и, может быть, еще Червю удалось избежать тяжелых повреждений. Червя хранили размеры и толстая броня, а меня, должно быть, мое безумие. Ранен был мой двойник. В то время мы знали о двойниках немного — великая война быстро заставила забыть то, что связывало два народа, и вспомнить то, что разделяло. Знали, что иногда можно встретить двойника в бою, поразить его — и упасть замертво самому. Плохая удача, которую не пересилит никакая сила, и знание это было любому эохи как острый нож. Мне тоже. И вот, в горе и ярости, и в злости первого серьезного поражения — Железный Король убит! - я решил найти своего двойника, чтобы убить его и освободиться от злого невезения. Время непонятно тянулось той ночью, в которую превратился день сражения — сжималось под тучами и растягивалось вокруг меня, когда я в павшей на поле непроницаемой мгле шарил по земле и остывающим телам, двигаясь к двойнику. Где-то рядом было злое железо иаранн, слишком близко, чтобы можно было пренебречь им, но и двойник был где-то рядом. Теперь я уже точно мог сказать, что у него за рана — кто-то удачно пустил стрелу, и наконечник засел между ребер. Всплеск боли чуть не заставил и меня потерять сознание — двойник хотел избавиться от стрелы, и преуспел наполовину: часть наконечника осталась в ране. Так, наощупь и по тому ощущению, которое указывает двойнику на двойника, я и нашел того ителейн. Коснувшись его, я еще думал, что смогу убить его, но промедлил и уже со второго касания понял, что ошибся. Правда о двойниках, которую эохи предпочли потерять — и ителейн тоже, я думаю — в том, что находиться рядом со своим двойником очень... хорошо. Чувствуешь, что становишься более здоровым и цельным, и прибавляется сил. Как Поющий, не лишенный памяти о слиянии со стаей, могу сказать — да, и на Стаю это тоже похоже. Но в Стае мы не отдельны друг от друга, а двойники — раздельны, и все же быть вместе - то, что дает двойникам силу. Потому он и выжил тогда, я думаю — от прилива сил в моем присутствии, потому что лечить я тогда не умел, вот убивать — другое дело. Все, что мне пришло в голову — что я не смогу его добить. И не дам ему умереть в этой мгле. И все, что я смог придумать тогда — достать из раны обломок стрелы. Костяной наконечник раскололся вдоль, и злое жало, полное чьей-то ненависти и воли убивать - сочетание не хуже яда - мешало мне так, что я из себя был готов его вынимать, не то что из него. Пальцы скользили в крови, срывались с костяного кончика, и в конце концов мне пришлось подцеплять его зубами и тянуть, тянуть из раны прочь. Наконец обломок подался и я выдернул его. От второго рывка ителейн и пришел в себя. На мгновение я увидел себя его глазами — чернота на фоне черноты, белое пятно лица с черными провалами глаз, узкая щель рта, мерцающая свежая кровь стекает по подбородку и всклокоченные белые патлы тоже в крови, серебряной, как у всех нас. Может быть, не увидел, а просто понял, что предстало взгляду двойника. Буря уже прошла, и мгла ослабела, иначе он не увидел бы ничего. Конные ителейн двигались в нашем направлении — искали выживших своих, а значит, и его тоже. Но двойник этого еще не знал — не в состоянии был знать; возле него был только я, и он оттолкнул меня прочь — что он мог сделать еще? Я сплюнул костяной обломок на землю, а кровь проглотил. Теперь боль была терпимой, и мое присутствие дало ителейн силы удержаться в живых, и его уже искали свои... И я скрылся оттуда, поспешил прочь, к своим, чтобы узнать, кто из раненых пережил бурю, и безумие земли, и поражение. В тот день — или ночь — так много всего со мной произошло. Из младшего я стал старшим; все, кто был старше меня в отряде, погибли тогда, и я узнал, что это значит — когда между тобой и твоей смертью больше не встанет никто. Я научился оплакивать погибших, и после того меня так и стали называть — Плакальщик, заменив этим прозванием страшное имя племени — Поющий. Я первый раз встретил своего двойника; а еще для меня с той встречей закончилась война, но я этого не понял и сражался еще некоторое время, вызывая страх, гнев и ненависть ителейн.