(редактируется) Осколки жизни в пасти динобота

      Мы не ценили бы жизнь, не познавши смерть.       Мы не ценили бы встречи, не будь разлук.              Хельга Эн-Кенти. «Ветер весенний»

                    «Флэтлайн, где СР?»       Медик уже привык к требовательным сообщениям по комлинку в самый неподходящий момент. Какого шлака кому опять от него надо?       «К тебе пошла ещё пять бриймов назад», — кинул ответное сообщение Флэтлайн и продолжил оттирать чужой энергон с брони.       «Она так и не пришла».       Медик замер, прислушиваясь к ощущениям. В медбэе, кроме него и дезактива с разорванным честплейтом перед ним на верстаке, никого нет. Да и признаки того, что кто-то возвращался или заходил, отсутствуют       «Может, Саундвейв вызвал?» — неуверенно предположил медкон, отложив тряпку на платформу и поднеся руку к маске, устроив вторую на покатом честплейте.       Задумался.       «Сейчас проверю, — отозвался Дропкик, но через несколько наноклик добавил. — Когда найду, ей что-нибудь передать?»       «Пусть не натворит глупостей», — слегка удивившись такой неожиданной услужливости и доле сопереживания, ответил Флэтлайн, переводя взгляд на дезактив.       — Что ей снова в голову взбрело, мне интересно? — спросил медик у пустой болванки на верстаке, которая ещё несколько часов назад послушно носила ящики и охотно отзывалась на приказы. — Надеюсь, она не наделает глупостей прежде, чем её найдут. — Болванка молчала, а вот медкон усмехнулся под маской и ободряюще протянул: — Ну ничего, друг, твои супинаторы и манипуляторы не пропадут даром. Да и вокодер ещё функционален. У меня окуляр намётан, не переживай, на стружку не пущу.       Флэтлайн энергично похлопал дезактив по ноге и пошёл за необходимыми инструментами.                     Дропкик обыскал всю базу, но нигде не было СР. Саундвейв её не вызывал, Вортекс не замечал, Баррикейд даже не смотрел в её сторону. Она как сквозь землю провалилась. Её дружки киберформированные знать не знают, где она, и это раздражало вдвойне. Они ведь должны держаться вместе или он что-то не понимает?       Решив удостовериться лишний раз, что Флэтлайн попросту не укрывает фемму в операционной, трёхрежимник направился в медбэй. Зайдя внутрь, первое, что он подумал — на медика, как минимум, напали, а, как крайность, кого-то жестоко убили. Повсюду разлит энергон, под ногами ошмётки чьей-то грудной брони, даже на стенах видны куски запёкшихся внутренних деталей. Апогеем был сам Флэтлайн, сидящий на операционном столе и ковыряющийся в оплавившемся честплейте вехикона, лежащего прямо на его коленях. Дропкик деактивировал боевые протоколы, среагировавшие автоматически.       — Какого шлака? — прошелестел дознаватель, перешагнув через крупную пластину брони, кажется, с честплейта вехикона-грузчика.       Флэтлайн поднял голову, осматривая помещение, нахмурил свою багровую оптику.       — И где? — спросил он, поняв, что СР с трёхрежимником нет.       — Я не нашёл её на базе. Она точно не здесь? — ответил дознаватель, сканируя медблок и осматривая густые тени по углам медбэя, где частенько любила прятаться фемма, уткнувшись в очередной датапад.       — Нет, — медик раздражённо стравил пар из решёток вентсистемы. — Я же тебе сразу сказал, что она ушла к тебе.       — Что здесь произошло?       Дропкик вошёл в глубь помещения, осматривая непривычный беспорядок в обычно чистом медбэе.       — Ничего необычного. Сердечник вехикона взорвался во время операции из-за резкого перепада температур и замыкания.       — Кто вёл операцию? — в мысли десептикона начало закрадываться смутное подозрение.       — Вместе.       Десептикон развернулся и пошёл прочь из медблока, ничего не сказав медику и даже не попрощавшись.       СР пугливая. Как бы она ни храбрилась, она боится всего нового. Смерть перед оптикой — не исключение. До этого он смеялся над её страхом, над взглядом, полным скрытого ужаса, когда она видела любую форму насилия, а уж тем более, когда дело доходило до неё самой. Дропкик был не уверен, имеет ли смысл обращать внимание на очередного откинувшегося вехикона, но кто знает, что придёт в голову этой шлакоделке? А в голове её порой такие дебри, что даже шарки хвосты пообломают…       Он облетел всю близлежащую к базе территорию, так никого и не обнаружив. Какого шлака?       Закралась мысль, что она наткнулась на отряд автоботов, но Дропкик быстро отогнал эту мысль. Не хочется думать о такой вероятности развития событий. А может, она уже вернулась? Залетев на базу, он наткнулся лишь на Вортекса, страдающего без дела, развалившись на пустых контейнерах с транспортника. Проигнорировав шуточки боевикона, он хотел было снова уйти с базы, как под ноги попался вездесущий кассетник Саундвейва. Реведж окинул десептикона насмешливым взглядом и уселся прямо на пути.       — Искру потерял? — ехидно выдал он.       Вортекс резко замолчал, начав быстро переводить взгляд с дознавателя на разведчика и обратно, а Дропкик характерно ему закатил оптику.       — Следи за вокодером, ржа, — грубо отозвался трёхрежимник, раздражённо встопорщив лопасти и качнув дверцами. — Ты знаешь, где она?       — Она, это…? — продолжил издеваться кассетикон, прекрасно понимая, что ни один из присутствующих мехов ничего ему не сделает. Кто в своём уме пойдёт против Саундвейва? Правильно, никто.       — Где киберформированная? — прошелестел он, сощурив оптику.       — Она весьма расстроена, — протянул Реведж и хлестнул хвостом по земле. — Не ты ли её обидел?       — Нет, — тут же ответил дознаватель, хотя на миг в его голове промелькнула мысль о том, что он и правда мог что-то сделать не так на последней тренировке.       — То-то же. Аккуратнее с малышкой, она нужна Мегатрону.       — Зачем это? — влез Вортекс.       — Она не трёхрежимник, не подходит в отряд, который они собирают. Зачем она ему? — Дропкик сделал мысленную пометку разузнать об этом побольше.       — Не ваших процессоров задача, — хмыкнул разведчик. — Она сидит на берегу. Ты в ответе за неё.       Дропкик не стал дослушивать его, с места трансформировался и рванул в сторону реки. Он уже догадывался, где она находится: у моста, где он впервые заставил её использовать лётную программу. И почему он сразу не догадался проверить там?       Однако по прибытии её там не оказалось. Ни под мостом, ни рядом, ни на другом берегу между домами. Только после перехода в режим разведки удалось засечь её сигнатуру где-то в глубине густого леса. Порядком выйдя из себя во время долгих поисков (да и мысли не давали покоя — кто знает, что ей может прийти в голову и на кого она здесь может наткнуться?), Дропкик, не скрываясь приземлился прямо перед ней.       — Какого шлака ты творишь?! — он шагнул в её сторону, резко сложив лопасти за спиной, отчего они издали противный скрежещущий звук.       Фемма заторможено отметила его присутствие и, только подняв голову и взглянув в оптику трёхрежимника, она опомнилась и… запаниковала. Дропкик ещё никогда не видел такого ужаса в её оптике. Она отпрянула от него, стараясь укрыться под вылезшими из-под земли массивными корнями дерева, словно испуганное животное, загнанное в угол. Он замер, не веря в то, что видит, и прислушался. Она умоляла не бить её, извинялась, лепетала о чём-то, что не хотела делать… Он ни раз слышал такие мольбы на допросах, от пленных, но она не пленная и даже не заложница, а он не пытался выбить из неё информацию, не пытал и даже не угрожал. Он просто стоял и смотрел на неё, растерянный и сбитый с толку. Что с ней? Что происходит?       Поняв, что сделал явно что-то не так, Дропкик отступил на шаг назад и сел на землю, во все окуляры смотря, как по бледно-серому лицу едва заметными тонкими дорожками течёт жемчужный омыватель. Почему? Что он сделал не так?       Под искрой неприятно сдавило.       — Ты чего? — спросил он, когда она прервалась.       Фемма не сразу поняла, что у неё спрашивают и каким тоном, но вид сидящего на земле, а не угрожающего ей десептикона, слегка успокоил. Она с клик приходила в себя, собираясь с мыслями. Удивительно, как буквально только что перед ним сидело перепуганное создание, а сейчас на этом фейсплейте не выражается ничего, словно он застыл, как у дезактива. Жутковатое зрелище. На мгновение Дропкику показалось, что она правда отправилась в Послеискрие, но нет, она фиксируется как живой кибертронец.       — Что произошло в медбэе? —вспоминая кавардак в медблоке и решив начать издалека, спросил он, стараясь избегать грубых интонаций в голосе.       — Вехикон умер из-за меня, — выдавила она, отводя взгляд и дёрнувшись всем корпусом.       Дропкик подумал, что ослышался. Вехикон? Всего лишь какой-то дрон?       — Флэтлайн сказал, что у него взорвался сердечник, ты тут при чём?       — Он взорвался из-за меня. Я не х… — её вокодер выдал статику. — Я не хотела, чтобы так вышло…       — Это же просто дрон… — начал он, но тут же прервался, поймав прямой, ничего не выражающий взгляд ультрамариновых окуляров.       — Почему вы так к ним относитесь? — немного резче, чем хотела, спросила она, попутно обхватив колени руками, став похожей на какое-то нахохлившееся земное животное с крыльями, чьего названия Дропкик не знал, а если всё-таки и знал, то выкинул из головы когда-то давно.       — У них нет искры. Это просто болванки, созданные для грязной работы, — всё ещё не понимал десептикон причины, по которой она так переживает из-за какого-то рабочего.       — У них есть разум. Они думают, они мыслят, у них есть собственные увлечения, эмоции.       Дропкик удивился стали в её голосе, слегка охрипшем, но при этом жёстком. Эта возмущённая интонация с примесью скрытой жестокости поражала, вызывала недоумение тем, как она реагирует на всё: с жаром и сталью. Он не встречал такого раньше. Или просто никогда не обращал внимания?       — Да, но они дроны… почему ты считаешь, что ты его убила?       — Его сердечник взорвался, когда я переподключала контакты… — она отвернулась.       — Флэтлайн сказал, что там был перегрев.       — Не было там никакого перегрева. Он взорвался сразу, как моя рука коснулась кромки сердечника.       — Ты иногда распаляешься, — заметил он, не уточнив, что имел в виду не эмоциональную составляющую, а физический нагрев её корпуса, который порой действительно разогревался куда сильнее, чем должно быть у нормального меха. — Но почему ты так из-за этого… убиваешься? Это просто дрон, которого сменит другой.       — Я ненавижу, когда кто-то умирает, — она спрятала лицо за воздухозаборниками на коленях. — Это ужасно.       Дропкик провентилировал. Он будто скраплету втолковывает, что металл есть нельзя. Бестолку.       — С такой логикой ты откинешься в первой же стычке с автоботами, — он закатил оптику.       — Одно дело, когда тебя пытаются убить, а другое, когда ты пытаешься кого-то спасти, а в итоге убиваешь. Это разные вещи.       О таком варианте он не подумал. В пятый раз повторять, что это просто пустая болванка смысла не было. Она упрямая как… как… как кто?       — У него была искра, — пробормотала она в сторону, едва слышно.       — Чего? — ему показалось, что он ослышался.       — У него была искра. За сердечником. Тусклая, бледно-голубая, — повторила она, подняв взгляд.       — Ты что-то путаешь, — Дропкик нахмурился.       — Нет, не путаю, — она провентилировала, сказала это как-то устало, смиренно. — У этого вехикона была искра. У многих её нет, но у некоторых есть. Я не раз это замечала и часто удивлялась, но Флэтлайн только плечами пожимал и ничего не объяснял. Будь это действительно дрон, я бы так не убивалась… Потому что, по сути, я его убила.       Дропкик не знал, что на это сказать. Он не медик, и уж тем более, никогда не задумывался, как создаются вехиконы и что они из себя представляют. Дроны и дроны, что с них взять, но, чтобы у них была искра? Нонсенс. Хотя, не ему об этом судить.       — Идём на базу. Если кто хватится, могут посчитать, что ты в сговоре с автоботами.       — А ты хватился…       — Что? — он не расслышал, пока поднимался с земли, но фемма лишь покачала головой.       — Жизнь бесценна, будь то дрон, органик или механоид, — сказала она, расправляя крылья.       — Все мы в Послеискрии свидимся, — хмыкнул он. — Пока все не станут едины. Так говорили в древности.