Досягаемость

- Нет, серьёзно. Фастфуд, кофе на закрытых крышах и встреча заката на очередной вышке - это всё, конечно, мило, но совершенно не солидно. Тебе не кажется, что нам нужно перевести наши отношения на новый уровень? Тони смотрит как никогда серьёзно и скрещивает руки на груди, давая понять, что в этот раз Питер разговора не избежит. Парень снимает с себя защитные очки и выключает горелку, разворачиваясь к мужчине, чтобы в очередной раз попытаться перевести тему, но так и замирает. Он не ожидал, что мужчина неожиданно окажется к нему почти вплотную, и это сильно смущает. Пожалуй, даже больше, чем раньше. До того, как они разобрались в своей связи соулмейтов, открыв друг другу правду о чувствах, Питер тоже часто испытывал в присутствии Старка смущение. Оно и понятно, ведь парень был влюблён и не всегда мог контролировать себя и свои фантазии. Румянец и дрожь в кончиках пальцев сопровождали его почти постоянно. Сейчас всё намного хуже, потому что они оба знают правду, и без слов ясно, что теперь они не просто наставник и его протеже, а пара. У Питера это до сих пор в голове не укладывается, пусть и прошло уже три месяца. Целых три бесконечно долгих месяца, а неловкие ситуации так и поджидают парня на каждом шагу, потому что для него оказалось слишком сложным вот так запросто привыкнуть к тому, что объятия и прикосновения своего соулмейта теперь не нужно вылавливать украдкой. Что теперь Тони весь для него, и это - норма. - Мистер Старк... - Тони. Питер вскидывает неуверенный взгляд на чуть подавшегося к нему корпусом мужчину и точно так же чуть-чуть отклоняется назад, восстанавливая дистанцию. - Тони, - исправляется он, ощущая тепло в щеках из-за довольной улыбки Старка. - Я уже говорил, что не хочу всего вот этого, - неопределённый взмах рукой. - Все эти светские места совсем не для меня. - Глупости, - обрывает Тони и опускает ладони на столешницу по обе стороны от его бёдер, зажимая в кольцо из рук. - Ты создан для того, чтобы блистать, Питер. Может, ты этого и не замечаешь, но стоит тебе только показаться где-то в костюме, и тебя провожают заинтересованными взглядами. - Поэтому вы постоянно вьётесь вокруг меня на каждом банкете? - невинно уточняет Питер. - Не понимаю, о чём ты, - так же невинно отвечает Старк. Но они оба знают, что Питер прав. В настоящем парень представлен обществу едва ли не главным инноватором компании. Старк представил его перед прессой как своего ученика, протеже, правую руку и едва ли не заместителя, из-за чего интерес к Питеру возрос в сотни раз. Конечно, его не преследует пресса, и никто не пытается стащить его нижнее бельё, чтобы продать за бешеные деньги, как однажды случилось с Тони в командировке в одном из отелей, однако на каждом светском мероприятии Питер ни на секунду не остаётся в одиночестве. Каждый раз в такие моменты парень вспоминает свой первый банкет, куда Тони привёл его в качестве наказания. Было скучно, уныло, тоскливо и одиноко. Питер стоял в самом тёмном уголке подальше от шума и суеты, и всё, что ему оставалось, это наблюдать за тем, как Тони танцует с очередной женщиной в элегантном синем или алом платье. Сейчас же такую роскошь, как незаметность, Питер позволить себе не может. Тони, что действительно постоянно крутится вокруг него, стараясь оградить от цепких наманикюренных коготков дам, только подливает масла в огонь. Либо дамы начинают прибывать в двойном количестве, либо все вокруг начинают сплетничать о том, по какой именно причине Тони Старк так опекает своего протеже. Версии Питер слышал самые дикие, и то, что они возможные любовники, что на самом деле не так уж и далеко от правды, почти самая невинная из всех. - И что в вашем представлении «новый уровень отношений»? - спрашивает Питер, заранее предполагая ответ. - Я заеду за тобой, разумеется, - начинает Тони, придвигаясь к нему вплотную и приобнимая за талию. - Мы выберем один из вечеров, и я отвезу тебя на ужин в какой-нибудь хороший ресторан с меню на любой вкус. Приятная музыка, полумрак и живые цветы на столах. Вкусная еда и немного алкоголя. Разве это не звучит здорово? - Для вас - возможно, - признаётся Питер и с затаённым волнением скользит ладонями по груди мужчины, позволяя обнять себя крепче. - Но я всё это вижу иначе. Для начала, ресторан подразумевает костюм, а я ненавижу официальную одежду. Неважно, как я выгляжу в ней, чувства комфорта у меня нет. Помимо этого ресторан означает нежелательное внимание к нашему столику. Все будут шептаться либо о вас, либо обо мне, либо о нас. - Мне нравится, как это звучит: «о нас», - почти мурлычет Тони, склоняясь к его лицу и притираясь щекой о висок. - В-третьих, - выдыхает Питер, ощущая, как горят щёки, - в ресторане невозможно расслабиться. Ты должен сидеть с идеально прямой спиной, класть салфетку на колени, не опускать локти на столешницу и пользоваться едва ли не всем десятком приборов. - Брось. Ты знаешь, что можешь сидеть так, как тебе хочется, и пользоваться только теми приборами, которыми тебе удобно. Мы же не на приёме у королевы. - В том-то всё и дело. Мы не на приёме у королевы, но я ощущаю себя именно так, когда под всеми этими взглядами сижу за одним столиком с вами. Да даже за столом с самой королевой я бы не волновался так сильно, потому что это всего лишь королева, а это вы, и я не хочу, чтобы после в жёлтой прессе шутили о том, что протеже Тони Старка не знает, какой вилкой есть креветки. Тони отстраняется и смотрит на него с изумлением, а после начинает бессовестно смеяться. О, Питер так ненавидит его за это, поэтому отпихивает мужчину от себя и вдобавок ощутимо бьёт ладонями по плечам, прежде чем отвернуться к столу и схватиться за очки и паяльник. Вернуться к работе ему не позволяют, но крепко обнявший его со спины продолжающий посмеиваться Тони, по крайней мере, не заставляет его повернуться обратно лицом к себе, и Питер бесконечно этому рад, потому что его кожа пылает алым от смущения и стыда. Он может понять смех Тони, тем более что смеётся над ним мужчина совершенно беззлобно, но тот факт, что Старк не воспринимает его всерьёз, иногда очень напрягает. И, кажется, Тони чувствует это, потому что опускает подбородок поверх его плеча, прижимается щекой к щеке, насколько позволяет поза, и крепче сжимает его в своих объятиях, сцепляя пальцы в замок на животе. - Расскажи мне, карапуз. И перестань выкать. Пожалуйста. Мы ведь тут одни, - просит настолько мягко, что Питер просто не может отказать, как бы стыдно и неловко ему ни было. В конце концов, когда-то он мечтал о том, чтобы Тони делал первые шаги в серьёзных разговорах, а это одна из таких ситуаций, и парень, правда, очень благодарен за своевременно проявленное понимание. - Я просто не привык к этому, - отвечает он, разбирая крошечные микросхемы по отдельным стопочкам, чтобы чем-то занять руки. - Ты едва ли не всю жизнь крутился среди сливок общества. Костюмы, манеры, этикет и умение подать себя. Ты даже самую неловкую ситуацию вывернешь в свою пользу, что бы ни произошло. Я не могу так. Я так не умею. Мне неловко, когда толпа незнакомых людей подходит ко мне для разговора. Мне не нравится быть объектом пристального внимания. Мне не нравится это самому и не нравится из-за того, что я связан с тобой. То есть, я счастлив, что мы соулмейты. Что мы смогли разобраться во всём, и что я могу работать с тобой, и всё в этом духе. Но это только между нами, а люди вокруг ждут от меня той же идеальности, что заключена в Тони Старке. Им нужен ещё один вышколенный образ с обложек самых известных и модных журналов, но мне всё это чуждо. Мне нравится носить обычные джинсы с толстовками и нравится зачёрпывать кетчуп из контейнеров для картошки фри пальцами. Мне нравится валяться на крышах домов, смотря на закатное небо, и знать, что я могу заорать от восторга, и меня даже никто не услышит и не осудит. Когда я рядом с тобой, я тоже хочу этого. Чтобы никаких рамок и границ. Чтобы мне не нужно было волноваться, кто что скажет и кто что подумает. Чтобы я мог просто взять тебя за руку или кинуть в тебя смятой салфеткой, или пихнуть в плечо, и никто не начал бы охать и ахать со всех сторон, ослепляя вспышками фотокамер. - Я знаю всё это, - отвечает Тони и притирается к его щеке своей. - Просто не думал, что всё настолько серьёзно. Ты всегда держишься молодцом, когда нам приходится выходить в свет, и я даже подумать не мог, что всё это настолько тебе неприятно. - Именно, что приходится, - отвечает Питер и окончательно расслабляется, откидываясь на грудь мужчины. - Это как работа: приходить, говорить и сверкать улыбкой на камеру. Я не хочу, чтобы наши встречи, свидания и простые посиделки превращались в такую же работу с галстуками, шёпотом за спиной и чужими взглядами. Кроме того, даже плотные чёрные рубашки не могут гарантировать полную скрытость моей кожи. Каждый раз, когда мы выбираемся куда-то, я только и думаю о том, как бы манжеты не задрались слишком высоко, являя чужим взглядам имена на моих запястьях. Я не хочу, чтобы кто-то знал о них. Не хочу, чтобы об этом шептались за моей спиной. И уж точно не хочу, чтобы это обсуждалось в газетах. Когда Тони каменеет всем телом, Питер мысленно чертыхается и тут же оставляет микросхемы в покое, разворачиваясь в объятиях мужчины и взволнованно заглядывая ему в глаза. Как он и думал, на лице Тони тяжёлая маска раскаяния и вины. У них было несколько попыток разговора о метках на теле Питера, но каждый раз парень из-за волнения и неловкости старался перевести тему, и Тони, ощущая его нежелание говорить о многочисленных именах на коже, послушно отступал. Однако сейчас Питер понимает, насколько неправильной была его тактика. Он просто не хотел ворошить прошлое, но, судя по всему, Старка грызут демоны похлеще, чем обитают внутри него самого. Иначе объяснить вид мужчины невозможно. Будто Питер вновь находится при смерти на его руках или что-то вроде того. От этого больно. - Прости, - негромко просит он и тут же опускает пальцы поверх губ мужчины, в глазах которого мелькает удивление и даже возмущение, ведь в этой истории Старк - тот, кто должен просить прощение, как считает сам мужчина. - Дай мне объясниться. Я знаю, что избегал этой темы. Понял сейчас, что не стоило отговаривать тебя от извинений за каждую метку на моей коже, как ты того хотел. Но я просто... Я не в обиде, правда. Я ревновал, и злился, и тосковал. Мне было больно от того, что мой соулмейт такой. Когда я узнал, что это ты, мне было больно из-за того, что мы никогда не будем вместе. Так я думал. Но потом всё изменилось. Моё восприятие изменилось. Мои чувства. Наверное, я просто повзрослел. Я не злюсь на тебя больше. И не ревную, ведь за прошедшее время на моей коже не появилось ни одного нового имени. Те, что есть сейчас - это прошлое, а прошлое должно оставаться позади, а не мешать наслаждаться настоящим и будущим. Я не чувствую себя униженным из-за того, сколько меток на моей коже, но это только моё дело. Моё и твоё. Я не хочу, чтобы кто-то знал, обсуждал и перемывал мне или нам кости. По этой же причине я не хочу пока что открывать всем, что мы соулмейты. Потому что это тоже лишь моё и твоё дело, наша личная жизнь, и она не касается никого. - И когда ты стал таким рассудительным, карапуз? Такую речь толкнул, я прямо не могу, - ворчит Тони. Но по тому, как мужчина сгребает его в объятия и целует в висок, Питер понимает, что камень с души его соулмейта если и не исчез, то хотя бы уменьшился. Этого могло бы быть достаточно, но раз уж у них время откровений, Питер решает признаться в своих давних стыдливых мыслях и покрепче обнимает мужчину, утыкаясь лицом в его плечо. - Я вообще в последнее время тебя почти не ревновал. Меня даже беспокоило то, что ты появляешься на публике без женского сопровождения. - Почему? - явно удивляется Тони, и Питер как никогда рад, что его красного лица не видно. - Потому что Тони Старк, являющийся «миллиардером, плейбоем и филантропом», просто обязан появляться на каждом светском рауте с очаровательной спутницей, красота которой затмит всех остальных. Я давно смирился с этим. Даже когда фантазировал о том, что именно ты окажешься моим соулмейтом, представлял наш разговор о том, что тебе необходимо будет появляться на публике с красивыми женщинами, пусть мы и пара, потому что надо соответствовать образу. - Ты бы пошёл на такое, если бы пришлось? - Думаю, да. Тони выглядит тронутым его искренностью и готовностью к самопожертвованию. Обычно после таких вот взглядов Питер готовится к более крепким и длительным объятиям. Как-то раз Тони и вовсе попросил Пятницу включить что поромантичнее, а после притянул его к себе, и они начали танцевать как на каком-то светском рауте. Разве что Питер не был обольстительной красоткой в платье с разрезом от бедра, а «Back in Black» группы AC/DC вряд ли можно назвать романтичной композицией. Не то чтобы Питер на самом деле возражал, но всё же. Вот и сейчас он ждёт чего-то подобного, но вместо этого Тони обхватывает его лицо ладонями и притягивает к себе. Прижавшись лбом ко лбу, какое-то время смотрит в глаза, будто что-то пытается в них найти, прочесть, а после легко усмехается и целует. В свой самый первый официальный выход в свет Питер переволновался и перепил шампанского. Алкоголь ударил в голову, и в ней стало так легко, будто мозги превратились в шарик с гелием. Хорошо, что Тони не позволил ему натворить глупостей, отвезя домой пораньше. Питер себя почти не контролировал из-за беспричинного счастья, разлившегося внутри. Это было похоже на бесконечно долгий полёт на паутине между ярко светящимися домами над многолюдными шумными улицами города, когда всё вокруг смешивается в сверкающую пёструю круговерть. Точно такое же ощущение переполняет Питера каждый раз, когда Тони целует его. Это всегда происходит спонтанно и без всяких шаблонных предупреждений или вопросов о том, можно ли Тони это сделать. Мужчина просто подкрадывается к нему, обхватывает лицо ладонями и целует, отгораживая собой от мира вокруг, и Питеру настолько же классно в такие моменты, насколько неловко за свои подкашивающиеся колени. Ну а что? Каждый поцелуй с Тони отправляет его в космос. Засудите его за это. - Это всё было очень мило, и я рад, что мы поговорили. Но не переводи тему, карапуз. Свидание в ресторане. Костюмы, салфетки и вилки, - мурлычет Тони в его губы, разорвав поцелуй, и вновь упирается лбом в лоб. - Это было нечестно, - выдыхает Питер и чуть ослабляет хватку на плечах мужчины, в которые невольно вцепился своим псевдо-паучьим захватом, желая прилипнуть и никогда не отлипать. - Но я могу подумать, если... - Если? - заинтриговано тянет Тони, вновь легко целуя его, и Питер, несмотря на смущение, широко улыбается и смотрит прямо в глаза мужчине. - Если ты сам поговоришь об этом с Мэй. Вся игривость из Тони тут же выветривается. Не то чтобы мужчина выглядит испуганным, Железного Человека «знакомством с родителями» не напугать, но реакция Мэй на открывшуюся правду ещё очень свежа в их памяти. О, эта женщина превратилась в фурию, когда узнала, что это Тони Старк - соулмейт её племянника. Что это Тони Старк - причина, по которой её племянник страдал и мучился. Что это Тони Старк - человек, из-за которого Питеру с детства приходилось постоянно ходить в закрытой одежде. Что это Тони Старк - тот, кто покрыл её мальчика с ног до головы многочисленными женскими именами. И, пожалуй, всё могло бы обойтись лишь её громкими криками, если бы Тони не попытался оправдаться. Когда отосланный в свою комнату Питер выбежал на шум, его тётушка кидалась в Тони своими ужасными пересушенными, тяжелыми, словно кирпичи, кексами. Да, «знакомство с родителями» определённо удалось. Тогда Питер смог успокоить свою тётю, но кто знает, чем всё закончится, когда она увидит Питера в элегантном дорогом костюме и стоящего на пороге их квартиры Тони. Вместо кексов под рукой женщины может оказаться и что потяжелее. - Думаешь, она смягчится, если я приеду с букетом цветов? - с надеждой спрашивает мужчина. Питер ничего не отвечает. Лишь улыбается и, немного робея с непривычки, тянется за ещё одним поцелуем. Рестораны или крыши высоток - неважно. Ради свидания с Тони Питер вытерпит всё. Даже нудные долгие нотации своей тёти, если бежать из дома придётся тайком через окно.

|End|