Счастливая изгнанница

«Пепел ослепил сознание, ворвавшись внутрь и помутнив разум, заполнив лёгкие и не давая воздуху пробраться глубже, дабы вдохнуть и в последний раз ощутить себя живым существом. Вокруг всё покрыто алым пламенем, прямо как на войне. Эти мутные силуэты людей виднеются очень слабо и едва различимо, словно их пытаются скрыть за ширмой. Небо постоянно кружится вокруг да около, а в ушах звенит так, словно у меня был испорчен слух. Всё вокруг не ясным образом затягивается, и тьма застелает глаза пеленой, и это так приходит смерть к человеку?» — были последние мысли Атанасии прежде чем она потеряла сознание от ядовитого дыма огня, и огонь не покрыл всё пространство вокруг неё, словно закрывая от чужих глаз её прекрасное лицо и мысли. Император, а точнее Клод, словно был в какой-то прострации, наблюдая за языками пламени, которые, как горящее солнце, извивались от порывов ветра, обретая рыжие и золотистые оттенки. Золото…золото…прекрасное чистое золото… — Золото… — тихо произнёс Клод, резко схватив себя за голову и стиснув зубы до хруста, из-за чего окружающие начали с волнением перешёптываться. — Ваше Величество, с вами всё хорошо? — Вам плохо, Ваша Светлость? — Ты! — прокричал Клод, резко поднявшись с места. В его груди вспыхнуло голубое пламя, которое обрело форму солнца с извивающимися лучами, что направились к Атанасии. Вспышка ослепила окружающих и они поспешили закрыть глаза. Стражники поспешили пройти вперёд, дабы сберечь своего императора. А Клод только медленно поддавался вперёд, не ясно зачем, протягивая руку, словно пытаясь дотронуться до этого огня. Голубой огонь воссоздал кольцо, так что никто не мог пробраться внутрь. Клод, подойдя довольно близко к столбу, остановился, взглянул на лицо дочери, скрытое за грязными, выжженными в пламени, локонами золотых волос, словно хотевшое не показать себя. Мужчина протянул руку и алый огонь тут же потух, и стали видны девичьи ноги, кожа которой была красной, явно уже сгорела и отвалилась, а в данный момент это уже мясо на ногах, ведь кожа не способна выдержать такой огонь. Выше до колен проходили алые поттёки, там кожа осталась, правда немного выгорела. Клод продолжал оглядывать девочку, пытаясь найти в ней то самое знакомое ему, то, что так мутно бродит в памяти, постоянно мерещится перед глазами, отдаётся глухим звоном в ушах, не даёт нормально заснуть по ночам. Это лицо, улыбка, глаза и даже волосы — настолько близкое и знакомое, но такое мутное и не ясное. Что это?! Почему у него это в голове? Да кто она такая?! Подняв мрачный взор, он яростно треснул рукой по столбу, и от магического напора его разломило, и девичье тело чуть было не свалилось на землю, окончательно не разбившись. Её подхватили лианы, ровно удерживая над землёй. Клод опустился на землю, чуть ли не вырывая волосы, то ли от злости, то ли от воспоминаний. Что-то вечно кружило и кружило в его памяти, отдавало мутным, раздражающим, необъяснимым. Внезапно волна успокоения пронеслась в его голове, заполняя приятной теплотой. Женская рука погладила золотые волосы мужчины, аккуратно проводя пальцами вдоль, успокаивая, и даруя чувство заботы и любви. Клод поднял взгляд, и вновь увидел чудо — это было Диана, та самая, любимая, прекрасная и незаменимая. Она нежно улыбнулась своей завораживающей улыбкой, её щёки покрылись малым румянцем, а рука всё также нежно проходилась по голове возлюбленного. «Всё в порядке» — ласково выговорила Диана, присев на корточки. Мужчина взял её свободную руку, приложив к своей щеке, словно пытаясь почувствовать её тепло и приятный запах цветов. — Нет, — внезапно проговорил он, задрожав в голосе, — я совсем не в порядке, Диана…— скорбно закончил мужчина. Вторая ладонь женщины опустилась к его лицу, погладив кожу. Её лицо излучало доброту, нежность, заботу. Она только улыбалась в ответ, действиями выражая свои мысли и чувства. «Вспомни» — её голос отдавался только эхом, однако мелодичность присутствовала. — Что…я…должен вспомнить? «Вспомни, вспомни, вспомни» — тело девушки возвысилось над ним и улыбнувшись в последний раз, она исчезла, оставив о себе приятное чувство тепла и дорожку мягко-розовой пыли, осевшей на землю. Конечно же, то, что осталось после Дианы, то самое дитя — то самое сокровище Клода. Ребёнок, что словно был копией матери, что характер, что внешность, что слова — всё сходились и всё это было так прекрасно. И как он мог забыть об этом? Драгоценные глаза императора потускнели, помрачнели, и пошатнувшись, мужчина свалился на землю, закрыв глаза и вновь падая в пропасть. Пламя вокруг резко всполыхнулось, а после также резко спало, дав не слабой ударной волной и подняв пыль. Некоторые жители прокашлявшись, решили поскорее уйти, не к добру всё это. Мало ли, что ещё случится. Стражники побежали вперёд, желая поскорее унести императора, вдруг, после он их щедро вознаградит, но Феликс и Лилиан перекрыли путь, потому что кроме Клода, они ещё и Атанасию заберут, однозначно бросив в темницу или на съедение диким животным. — Феликс Робен, ваши действия являются изменой короне и стране, — заявил один из стражей, придерживая рукоятку меча.  — Но, а ваши слова тоже не имеют права на жизнь, — внезапно раздался голос девушки, которая на каблуках подбежала к Атанасии, прикрыв собой. Это была леди Дженит, та, которую народ признал истинной дочерью Клода, разумеется, это по словам самого императора. Стукнув каблуком по земле, Дженит выставила руки по обе стороны, говоря, что не подпустит стражников к Атанасии. — Император потерял сознание, а вы защищаете преступника? — насмешливо проговорил один из стражей, явно были ясны его тёмные намерения. — Леди Дженит, вам не жаль своего отца? — … — девушка, промолчав, отвела взгляд, а по наглому лицу стражника внезапно прилетел камок… снега? — Что за?! — выявил тот, как ещё один камок прилетел по башке, свалил с ног на землю. Все посмотрели в сторону, откуда исходили эти шары. Этот парень с нахальной лыбой, спокойно шёл по каменной дороге, абсолютно не страшась за свою наглость. — Конечно же ей жаль, — насмешливо проговорил он, опасно сверкнув своими алыми глазами, вводя в какой-то гипноз. Это был высокий парень с чёрными длинными волосами, алыми хищными глазами в длинной тёмно-фиолетовой мантии, на котором золотистыми нитками изображён флаг этой страны. Его вид был величественным и важным, а пафос от действий, прямо-таки заявлял о далеко не слабой магической силе. — Придворный…маг? — с удивлением заявил Феликс, вспомнив этого парня, что однажды спас жизнь Атанасии и пребывал у них во дворце некоторое время. — Вы ли это? Лилиан тоже припомнила это лицо, скрестила руки на груди, с волнением оглядываясь вокруг. И больше всего ей сейчас страшно за свою госпожу, которая была единственной пострадавшей. Принцессе определённо требуется медицинская помощь. Женщина всглотнула, с надеждой посмотрев на мага, умоляя его помочь её госпоже. А Лукас, словно бы не догадываясь, спокойно смотрел в ответ и даже как-то с равнодушием. — Разойдитесь, — грозно заявил Лукас, скрестив руки на груди. — Ты кто такой, чтобы нам приказывать? — враждебно прокричали стражники. Лукас оставался спокойным, и на это заявление, только последовал к стражникам. Все вокруг внимательно следили за каждым его шагом, и с каждой секундой ситуация всё сильнее обострялась, хоть ничего ещё не произошло. Приблизившись к стражникам, маг постоял немного, что-то придумывая в голове, а как закончив, дал ногой по земле, и магическая волна оттолкнула рыцарей, а земля раскрылась меж их ног, что те чуть было не провалились. — Теперь-то я могу вам приказывать? — зловеще спросил Лукас, ослепив ярым алым взглядом, прямо как хищник в ночи. Это был явно не простой взгляд, что наблюдался бы при вспышке силы, это точно был яростный и раздражённый взгляд, намекавший либо сразу же свалить, либо безприкословно подчиняться. — Монстр! — Чудовище! — Свинья! Стражники, поднявшись, побежали прочь, как и народ, что начал потихоньку сваливать, дабы не желая получить не благосклонность этого мага. На побег людей маг лишь усмехнулся, ведь ничего другого и не ожидал. Повернувшись, парень направился к Атанасии. Увидев её безобразный вид, а особенно кожу на ногах, он присел на корточки, аккуратно проведя рукой по щеке, убирая мешающие локоны. — Любишь же попадать в неприятности, вот нельзя оставлять тебя без присмотра. — заявил он, взяв девушку на руки. — Идём во дворец. Все дружно кивнули, и Феликс вместе с Лилиан ухватились за Клода, а Дженит следовала за Лукасом, с сожалением посматривая на Атанасию, которую она обещала беречь и любить, как родную сестру, а в итоге откровенно предала и вступилась в последний момент. Пожалуй, все в этот день были мрачными и печальными, наполнившись волнением и частичкой вины.