Шторм внутри меня

      Марина, слегка пошатываясь, поднялась с холодного кафеля, протёрла запотевшее зеркало, оставив на нём крупные мокрые капли, но освобождённой части стекла было вполне достаточно для того, чтобы подправить испорченный макияж. Вглядевшись в отражение, она усмехнулась. Она начала краситься как-то по-другому, одеваться иначе… Быть Лизой Никольской ей было однозначно легче, чем играть роль Марины Градовой, спокойной, рассудительной, уравновешенной. Одним словом, идеальной. Но выбирать не приходилась. Она хотела быть с невыносимым Рихтером, врачом, который вечно доставлял ей, начальнице, большие проблемы. С человеком, который ради неё ни за что не наступил бы на горло собственным принципам.       Но сейчас она была с начальником отдела по борьбе с коррупцией. Чувствовала себя с ним, как за каменной стеной. Была уверена, что он не обманет, не предаст и всегда будет на её стороне. Он любил её так сильно, что иногда казался абсолютным безумцем, и она так и не смогла понять, нравилось ли ей такое положение вещей или нет. Но одно она знала точно — за неё он свернёт горы, не побоится ничего. Он добрый, чуткий, смелый и благородный. Он готов меняться ради неё.       Марина снова посмотрела на себя в зеркало, но теперь упорно видела там только Лизу. Какая же она двуличная стерва! От отвращения к самой себе она с размаха ударила раскрытой ладонью по зеркалу, отчего то разлетелось на несколько среднего размера кусков, поранив женщину. Марина не сразу заметила, как вниз по руке начала скатываться алая капля.       — Чёрт! — прошипела она.       Женщина начала судорожно пытаться смыть кровь с руки и вытереть немного запачкавшуюся раковину салфетками для рук, попутно придумывая правдоподобную версию произошедшего, которую будет рассказывать, когда вернётся. Приведя дыхание в норму, она вышла из кабинки и попросила одного из сотрудников позвать администратора, чтобы заплатить за разбитое зеркало. Она отдала высокому молодому человеку деньги и рассыпалась в извинениях:       — Извините, я такая неловкая! Представляете, увидела небольшое пятнышко и попробовала его оттереть. Тёрла-тёрла пока не поняла, что пятнышко на зеркале. Ну, я, когда поняла в чём дело, решила его оттуда, с зеркала, стереть. А оно вот как вышло… — Марина потупила взгляд и грустно вздохнула, чтобы сотрудник принял её за дурочку и не стал читать никаких моралей и нотаций. — Простите. Надеюсь этого достаточно для компенсации?       — Конечно, девушка, не переживайте. Идите за свой столик и в следующий раз будьте аккуратней. Надеюсь, вы не поранились?       — О, нет-нет! Всё в порядке, не беспокойтесь. Ещё раз извините.       На ладони теперь было несколько мелких кровоточащих ранок, которые несмотря на размер, всё же очень сильно болели. Хорошо, что по приходе объяснять причину своего долгого отсутствия не потребовалось, порезы никто не заметил: ребята были заняты обсуждением какого-то дела, застрявшего в прокуратуре уже на пару месяцев. Они что-то болтали о том, что посадить подозреваемого почти невозможно, но Марина пропускала большую часть диалога мимо ушей. Разговор об их работе был ей мало интересен, а в силу абсолютно сторонней от суда и всего с ним связанного профессии она даже при огромном желании не смогла бы поддержать беседу. Она бы сейчас лучше обсудила какую-нибудь научную статью по медицине…       — Мариш, о чём задумалась? — приблизившись к её уху, спросил Градов.       После недавних воспоминаний, такой обыденный жест вызвал у женщины неприятное оцепенение. Она буквально на долю секунды почувствовала себя предательницей.       — Да так, — она поискала глазами по залу, ища за кого бы ей зацепиться. — Посмотри на ту женщину.       — Ну.       — Видишь, как она нервничает? Ещё общается, улыбается, а между тем кусает язык. Скорее всего, у неё диабет, — Марина замолкла и прищурившись продолжила смотреть на девушку: что-то её настораживало чисто на интуитивном уровне, правда она пока не могла понять, что именно.       — Какая-то она слишком бледная, не находишь? — Сергей не мог понять, почему его жена так резко замолчала и потому тоже начал приглядываться к девушке за соседним столиком. — И ещё у неё что-то под рукавом…       Марина бросила быстрый взгляд на запястье и действительно увидела небольшой выпирающий бугорок. Возможно, это были часы, либо рука была перебинтована. Девушка, шатаясь, словно пьяная, и постоянно натыкаясь то на стены, то на вешалки, направилась в сторону уборных, но немного не дойдя до столика, за которым сидела дружная компания, гулко сглотнула, побелела, ноги её подкосились и она, широко раскрыв глаза осела на пол, пытаясь ухватиться за деревянную спинку стула.       — О боже, Вера! Врача! Кто-нибудь! Есть здесь врач? — раздался истошный крик подруги упавшей девушки.       Марина, не обращая внимания на тормозившего её Градова, подбежала к девушке одновременно с Ходасевич. Если вначале Оля подумала, что ей показалось и она ошиблась, то сейчас она была уверена на все сто процентов — перед ней была родная главврач. Она была немного испуганна, но движения были чёткие, отлаженные, отработанные годами. От осознания этого факта она затаила дыхание и впала в лёгкий ступор, поэтому только через несколько секунд поняла, что Елизавета Дмитриевна обращалась к ней:       — Оля! Сок яблочный со стола принеси. Быстро! Это гипогликемия. Градов, вызови скорую. И дайте кто-нибудь нож, мне надо разрезать бинт на её руке, — команды тоже были настолько уверенными, что у Оли не осталось и малейших сомнений.       — Хорошо, Елизавета Дмитриевна!       Несмотря на такую неоднозначную ситуацию, Оля улыбалась во все тридцать два зуба, а в глазах встали счастливые слёзы. Столько лет вся больница считала, что их главврач… Нет, думать об этом сейчас было слишком страшно, ведь вот она, живая и здоровая, сидела на коленях перед почти потерявшей сознание девушкой, которая, к слову, вяло сопротивлялась, мешая врачу выполнять свою работу, пробовала её пульс и уверенным движением разрезала окровавленный бинт на запястье. Судя по раздавшемуся шипению и скривившемуся на мгновение лицу, Елизавета Дмитриевна попала и по собственной руке тоже, но не зацикливаясь на этом размотала марлевую перевязку и затянула её на несколько сантиметров выше того места, где она находилась ранее, тем самым ограничив кровоток к ране.       — Марина, я скорую вызвал, — грузный мужчина навис над бывшим главврачом сотой московской больницы.       — Значит, иди — встречай. Они скоро приедут: тут больница совсем недалеко.       — Марина? — спросила Оля, передавая женщине пакет с соком и стакан.       — Марина. Марина… — бросила Елизавета Дмитриевна и, приподнимая даме голову, поднесла к её рту стакан с соком, заставляя выпить его до дна. — Давай-давай, моя хорошая… Не смотри на меня так испуганно, всё хорошо будет. Скажешь, что кошка поцарапала и будешь настаивать на этой версии, — Марина сразу поняла, что девушка испугалась скорой из-за порезанного запястья. — Как давно это произошло?       — Т-т… — Вера глотала воздух, пытаясь привести дыхание в норму.       — Успокойся. Не паникуй. Всё же хорошо закончилось. Три дня назад? — получив в ответ лёгкий кивок, Марина, успокаивающе поглаживая Веру по голове, продолжила: — Кровь начинает сворачиваться в течение примерно десяти минут. Удивительно, что ты всё ещё ходишь. Обязательно скажи об этом врачу и требуй, чтобы тебя проконсультировали, потому что это какой-то сбой в организме и долго ты так не протянешь. Для этого я и вызвала скорую, — в зал вслед за Сергеем вошли врачи бригады скорой помощи. — Обязательно сделай то, что я тебе сказала. Поняла?       Девушка испуганно закивала, но тут же об этом пожалела, потому что каждое движение отдавалось болезненной пульсацией в голове.       — Кто-то с тобой поедет? — Марина выразительно посмотрела на Веру.       — Я поеду… — после небольшой паузы отозвалась подруга девушки.       — Отлично, тогда оставляю её на вас, — Марина улыбнулась и с помощью Сергея поднимаясь на ноги.       — Спасибо вам большое! — просипела девушка, медленно вставая с пола.       — Не за что. Повязку через час обязательно снимите.       — Дамочка, мы и без вас прекрасно разберёмся, что нам делать.       — А я и не с вами говорю, с Верой. Серёж, можно я поговорю с девушкой? — Марина кивнула на Олю. — Наедине. А потом вернусь к вам, — она молча проследила за тем, как Вера и её подруга, конвоируемые врачами, выходят из заведения. — Хотя, я тут подумала, имеет ли смысл продолжать празднование? Может, по домам? А то я уже вся какая-то растрёпанная, помятая, в своей крови, в чужой крови… Некрасиво как-то получилось. Может попробуем повторить на выходных? У нас дома, — Градов вздохнул и одобрительно кивнул, Марина в ответ улыбнулась ему. — Извинишься и попрощаешься за меня?       — Ладно, иди уже. Я заплачу и буду ждать тебя в машине.       — Договорились, — Марина чмокнула мужа в щёку, оставив след от красной помады, и упорхнула, подхватив под ручку ошарашенную Ольгу Ходасевич.