Шторм внутри меня

      Сердце стучало где-то в висках, заглушая собой все окружающие звуки, доносящиеся из приоткрытого окна: гудение машин, свист ветра, лай собак… Даже шум Невы, волны которой обыкновенно звонко плескались и разбивались о бортики, ограничивающие эту мощную реку в своих правах… Обычно такой яркий и заполняющий собой всё пространство этот шум казался какими-то глухим и далёким. Марина, скрестив руки, задумчиво смотрела на пробегающие мимо высаженные деревья. Даже спустя несколько лет, безвылазно проведённых в культурной столице, она никак не могла привыкнуть к этим невысоким, аскетичным, выдержанным в одном стиле строениям, к этим людям, живущим будто бы по инерции, к этому низкому хмурому небу, всегда готовому высыпать тебе на голову то дождь, то снег, то ещё непонятно что… Хотя сегодня, на удивление, светило солнце.       Раньше это солнце появлялось на её небе куда чаще… И речь сейчас шла не совсем о метеоусловиях. Но не только из-за погоды она скучала по своему родному городу. Где ещё, как не в Москве, можно увидеть Сталинские высотки, упирающиеся острыми шпилями в небесный свод? Марине определённо не хватало московских небоскрёбов, пусть они стояли как-то не так, не в лад, невпопад… Они казались такими родными на фоне этой Ленинградской ухоженности и упорядоченности, которая надоела уже спустя месяц.       И никакие, даже самые прекрасные белые ночи города творческой интеллигенции, не могли сравниться по красоте с ночной панорамой Москвы, сверкающей сотнями огней, прекрасный вид на которую открывался со смотровой площадки на Воробьёвых горах. Она была там однажды с Андреем, и дыхание её тогда то и дело перехватывало от восторга, который вызвала эта неземная красота. Марина поймала себя на мысли, что сейчас она абсолютно беззастенчиво улыбается, разглядывая скучные перила Дворцового моста.       — Красиво, да? — тихо поинтересовался Сергей, сбавивший скорость. — Мне это место всегда нравилось. Я как посмотрю вдаль на эту необъятную речную гладь и жить сразу хочется, и полной грудью дышать. Вечно бы вот стоял и смотрел-смотрел на всё это. С тобой вместе.       Марина нашла в себе силы мягко улыбнуться, чтобы не расстраивать Сергея, и спокойно ответила:       — Да, пожалуй, здесь неплохо. Хотя мне больше по душе набережная Фонтанки, Аничков мост… А ещё лучше Петергоф, там действительно очень красиво. И спокойно. Душа отдыхает от города.       Отчасти это было правдой, единственное, что она не успевала уставать от этого относительно спокойного города. Вот Москва действительно поражала своей суетой, выматывая за один день так, как здесь нельзя было вымотаться и за год. Марина поймала себя на мысли, за сегодняшний день она вспомнила о своём родном городе больше раз, чем за всё остальное время, что она пробыла в Ленинграде. Виной этому, конечно же, была неожиданная встреча с бывшей подчинённой.       — Если хочешь, можем через пару недель туда съездить. Раньше — никак, — извиняющимся тоном произнёс Градов, а Марина так задумалась, что не сразу поняла, что речь шла о Петергофе. — Работа. Очень запутанное дело.       — Расскажешь? — она смотрела на Сергея, а он смотрел только на дорогу, казалось, даже не слыша Марину, поэтому она снова отвернулась к окну и проследила, как самый главный мост Петербурга остаётся позади.       — Ничего интересного, — тем не менее, прежде чем это произнести, Градов глубоко задумался.       Марина вздрогнула от неожиданного продолжения разговора, но виду не подала, продолжив смотреть на дома, которые пробегали мимо всё быстрее и быстрее. Иногда её пугала такая манера вождения Сергея и ей с трудом удавалось убедить себя в том, что Градов никогда не сделает ей плохо ни специально, ни даже случайно. Так сильна была его любовь к ней.       А она каждый раз, во время любой поездки с ним, всеми силами сдерживала свой низменный порыв вцепиться в пассажирское кресло ногтями. Она сама не всегда понимала зачем это делала. Пыталась показать ему, что она его не боится? Но ведь она действительно его не боялась. Да, Сергей, действительно, иногда пугал её своими выходками, своим поведением, молчанием, тяжёлым и угрюмым, задумчивым, но это был немного не тот страх.       Да, пожалуй, она боялась не его. Она просто боялась среагировать на какую-либо ситуацию не как Марина. Хотя сегодня сдержаться не удалось. Она с ужасом поняла, что в суете даже не заметила и не поправила Олю, когда та назвала её Елизаветой Дмитриевной. А Градов, словно прочитав сейчас её мысли, незамедлительно поинтересовался:       — Кстати, Мариша, а что это за девушка была там, в кафе? И почему она назвала тебя Елизаветой? Вы знакомы? Ты никогда не рассказывала мне, что знакома с врачебным делом.       Марина не поворачивала голову: это, конечно, не помогало уйти от неприятного разговора так же, как и не давало право сделать вид, что все вопросы и последнее замечание остались неуслышанными, но с другой стороны, оборачиваться было незачем. Она и без этого знала, что Сергей смотрит на дорогу: скорее всего, он только лишь кинул на неё молниеносный взгляд вначале своего допроса и снова отвернулся. А врать Градову, глядя прямо на него, не было ни сил, ни желания.       Через долю секунды, чтобы не вызвать никаких подозрений, Марина начала говорить: что-то придумывала на ходу, что-то брала из версии, которую она вместе с одним доверенным лицом тщательно продумывала и выверяла. Эта версия шлифовалась и дорабатывалась годами. Марина пыталась как можно быстрее и аккуратней подстроиться под ситуацию, чтобы ни в чём не проколоться:       — У меня есть одна знакомая, у неё тётка работает в больнице отоларингологом, и я, когда приболела, ходила к ней, а там как раз и была Оля. Практику проходила. Так и познакомились. Пару раз ещё виделись, пока мне справку не выдали. Вот и всё общение, поэтому она, наверное, и имя перепутала. Всё же двух-трёх встреч недостаточно для того, чтобы пронести с собой сквозь года имя едва знакомой женщины, с которой пересекалась сугубо по работе, — успокоившись, Марина слегка пожала плечами и облегчённо выдохнула: с первой частью, кажется, справилась. — А про врачебное дело это ты, конечно, загнул. Видела просто один раз, как подружку с диабетом трясло. Испугалась тогда до чёртиков. Такое не забудешь, а первая помощь в такой ситуации очень простая. Это я, правда, только потом от неё узнала. Хорошо, что её мама рядом была, иначе… Даже боюсь представить, что могло бы случиться, — Марине показалось, что настал самый подходящий момент для того, чтобы перевести тему. — Ты вообще знаешь, как отрицательно влияет на организм гипогликемическая кома? Особенно на нервную систему и мозг. Очень страшная вещь. Если они случаются редко, то, в целом, не наносят практически никакого вреда организму. Хотя и ничего приятного в этом тоже нет. А вот частые гипогликемические состояния могут вызвать серьёзные церебральные нарушения, вплоть до деменции.       Марина посмотрела на Градова, пытаясь по его непроницаемому лицу определить, насколько правдоподобной была вся эта версия, потому что в последний момент ей подумалось, что она несколько увлеклась так давно не употребляемыми ей медицинскими терминами. Но судя по сосредоточенному взгляду и сочувственны кивкам, версия вышла достаточно правдоподобной для того, чтобы Сергей принял все слова жены за чистую монету. Возможно, он просто не вслушивался во вторую часть ответа, которая больше походила на начало какой-то лекции в медицинском колледже.       — Не хочешь куда-нибудь сходить поужинать? — внезапно спросил Сергей, ведь поесть им сегодня так и не удалось.       Марина попыталась сдержать усмешку, но выходило из рук вон плохо и постепенно улыбка переросла в тихое хихиканье.       — Что ты смеёшься? — пальцы Градова непроизвольно крепче сжали руль, потому что ему пришлось отвернуться от дороги на несколько секунд, чтобы посмотреть на любимую. — Я серьёзно спрашиваю, между прочим. Нет, если хочешь, сходим в бар, который недалеко от дома. Посидим там, выпьем. Вдвоём. Только ты и я.       Отсмеявшись женщина пояснила:       — Просто только что наш поход в кафе закончился, м-м-м… весьма неоднозначно, — намекнула она на произошедшую ситуацию, которую вряд ли можно было бы отнести к разряду приятных, запоминающихся — да, но повторить уж точно не хотелось. — Тебе не хватило на сегодня приключений? Тем более, что моё любимое платье сегодня уже не пригодно для того, чтобы в нём куда-то идти.       Марина критически осмотрела платье, на котором чётко можно было разглядеть пятна крови, прикидывая в уме, можно ли как-то спасти этот горячо любимый предмет гардероба или придётся отправить его на помойку.       — Даже если ты пойдёшь в своей повседневной одежде, всё равно будешь самой-самой красивой, поверь мне.       Женщина смущённо улыбнулась одними уголками губ, тихонечко вздохнула и, задумчиво закусив губу, ответила:       — Ну, ладно. Почему бы и нет? Сходим в бар, только покушаем дома, чтобы наверняка обошлось без эксцессов. Да и не зря же я столько у плиты стояла? — Марина подняла взгляд на окна многоквартирного дома, к которому они подъехали.       — Договорились, — Сергей припарковался и заглушил двигатель автомобиля, в голосе была слышна улыбка.       Отстегнувшись и выйдя из машины первым, он быстро обошёл её спереди и, как настоящий джентльмен, помог выйти Марине, захлопнув за нею дверь.       Дома, после ужина выяснилось, что в шкафчике стоит бутылка виски, открытая совсем недавно, а потому на маленьком уютном семейном совете Градовых решение не идти в бар было принято единогласно. И пара долго ещё сидела на кухне, обсуждая свою годовщину, вспоминая своё знакомство, свадьбу, всё то, что крепко переплело их судьбы. Кухонный разговор плавно перетёк в спальню…       Марина, лёжа на боку, смотрела на потолок в то время, как Сергей теребил её светлые волосы и периодически оставлял тёплые, короткие, нежные поцелуи на её шее и ключицах, заставляя любимую выгибаться навстречу ласкам и издавать редкие возбуждённые всхлипы, которые Градов с большим удовольствием ловил губами на её губах. Свободная футболка, в которой обычно спала Марина, задралась донельзя высоко. Сергей провёл по спине любимой, будто пересчитывая каждый позвонок, замер в районе поясницы, а потом крепко сжал ягодицу, залезая под тонкое кружево маняще-красного нижнего белья, отчего Марина задрожала всем телом и, издав тихий стон, полный наслаждения, прижалась ближе. Руки Сергея внимательно изучали женское тело, стараясь не пропустить ни миллиметра. В помещении стало жарко настолько, что воздух в комнате, казалось, был способен расплавить металл.       Когда Марина лежала на плече у мужа, который даже сквозь сон крепко прижимал её к себе, она счастливо улыбалась, думая о том, что сейчас в жизни у неё есть абсолютно всё, что требуется для счастья. И большего уж точно не нужно. Часы показывали без двадцати полночь. Скоро начнётся новый день, и она постарается радоваться ему также сильно, как сейчас радуется этой ночи.       — И всё будет хо-ро-шо, — тихим шёпотом заключила она, не потревожив сон своего мужчины.       Веки постепенно становились всё тяжелее, дыхание выравнивалось и замедлялось. Марину уже затягивало в царство Морфея, когда её телефон жалобно пиликнул. Щурясь от непривычно-яркого света, она разблокировала смартфон. Номер был московским, но абсолютно ей незнакомым.       «С годовщиной»       Женщина сглотнула ком, внезапно подступивший к горлу от волнения. Дрожащими, вмиг похолодевшими пальцами, стараясь не светить в лицо Градову, она медленно набирала текст, когда пришла следующая СМС:       «Куропатка».       — Рихтер! — от сердца отлегло, когда она поняла, что это написал не тот человек, о котором она подумала в первую очередь.       Эту фамилию Марина прошипела сквозь плотно сжатые зубы, всё также тихо, чтобы не разбудить мужа, и только через секунду на лице отобразилось явное удивление. Он перестал присылать ей какие-либо весточки уже несколько лет назад. Да и те можно было пересчитать по пальцам одной руки. А теперь… Всё это так внезапно, неожиданно… И, хотя Марина считала, что чувств у неё к этому человеку не осталось. Вернее, она внушала эту мысль себе на протяжении многих лет. Сердце в груди билось, как бешенное, вбиваясь в рёбра с громадной силой.       Нерешительно, ещё не до конца понимая, что и зачем делает, Марина нажала кнопку вызова. Она сама не знала чего ей хочется. Чтобы на том конце провода взяли трубку? Или, наоборот, сбросили? Механический женский голос сообщил ей, что абонент временно недоступен и порекомендовал перезвонить позднее.       Такой исход событий был наиболее логичным, учитывая, что все предыдущие разы было всё тоже самое. Но почему-то было до жути обидно и нестерпимо захотелось взвыть от этой несправедливости. Лишь бы услышать его голос, да хотя бы дыхание — ей сгодилось бы всё что угодно! Каждый раз, как только Марина начинала подзабывать ощущение его немного шершавых сухих ладоней, пробегающих по коже, о его тёплых, слегка влажных поцелуях, остающихся везде, куда только дотянутся ловкие губы, Андрей, будто чувствовал это, и каждый раз спешил напомнить о себе. Буквально парой строк он заставлял пробежать электрический разряд по всему её телу. Одно сообщение вновь вызывало непреодолимую ломку. Ломку по человеку.       Страдальчески вздохнув и поняв, что уснуть сегодня, видимо, уже не удастся, Марина откинула телефон на противоположный край кровати, чуть не сбросив его на пол. И до утра, не смыкая глаз, тупо смотрела в потолок по сто раз прокручивая свой разговор в кафе с Олей.