***
В конце небольшое пояснение к одному из фрагментов. Просто держу в курсе.
***
В глазах Котова читалось явное недоумение, когда Оля так внезапно сорвалась со своего места, чтобы помочь совершенно незнакомой девушке. Пожалуй, это было одной из причин, по которой он всё же решил бросить врачебное дело — он не чувствовал за собой ответственности за чужие жизни. Да, ему нравилось помогать людям, кажется, и он мог им помочь, но из-за отсутствия чувства долга перед всеми этими людьми, ему казалось будто он всех обманывает. Он ушёл, чтобы быть честным хотя бы с самим собой. Он прекрасно понимал и принимал этот выбор, который сделала Оля, но сам с ужасной холодностью осознавал, что не подбежал бы никогда. Возможно, даже будучи единственным врачом поблизости. Всё-таки медицина — это призвание. Алексей не стал подходить к женщине, она была ему абсолютно безразлична. Подойти, значит, проявить лицемерие. Его безумно поразила женщина, которая подоспела к той припадочной раньше Оли. Он невольно хмыкнул, поймав себя на мысли о том, что та блондинка будто заранее знала, что девушке вот-вот станет плохо. Или это так со всеми врачами? И когда обе дамы направились к их с Олей столику, он не мог сказать, что был сильно удивлён. Как будто это было логично и последовательно. — Оля, это твой молодой человек? — Никольская качнула головой в сторону Алексея. Ходасевич замялась, потому что была не до конца уверена кем ей приходится Алексей. Они с ним передрузья и недолюбовники. От произнесения этих странных формулировок её сберёг сам Котов, за что она была ему крайне благодарна. — Мы в некотором роде коллеги. То есть, не совсем, но Оля очень помогла мне с моей работой. На несколько дней стала моей моделью. Алексей Котов. «Петербург из окна», может слышали. А вы?.. — Я не поклонница искусства фотографии, но одна моя знакомая, кажется, говорила, что вы очень перспективны. Действительно, одна из её коллег яро обожало искусство. От классики до модерна и ещё куда подальше. Посещала галереи, фотогалереи, театры, выставки… И как только всё успевает? — Благодарю, — Алексей расплылся в улыбке из-за неожиданной похвалы. — Если будет желание, через месяц открывается конкурсная выставка в галерее «Zerno», вы наверняка слышали. Там будут и мои работы в том числе. Я думаю, что вам может понравиться. Так как вас зовут? — Марина. Мы с Олей тоже своего рода коллеги. Только я сейчас в больнице не работаю. Надоело, теперь преподаю в университете. Психологию. Фи. Если бы кто-то знал, как тяжело ей далось это перепрофилирование! Психология была не самым любимым её предметом в институте, наверное, потому что педагог была крайне занудной женщиной, которая нет-нет, да и уходила в философию. А вот оттуда её было уже не вытащить. Лизу всегда удивлял странный выбор профессии, потому что научные статьи по философии, написанные её педагогом пользовались просто бешенной популярностью в узких кругах. Но преподавать другой предмет та не спешила, насилуя мозг своих студентов. Рихтер больше её пар прогуливал, чем посещал. Однако, на экзаменах получал высший балл, потому что мог блестяще дискутировать с ней на философские темы. Наверное, она относилась к нему очень снисходительно, считая прекрасным предметом для изучения не только с точки зрения психологии, но и философии. Вспомнилось, как они с ребятами устраивали целые разборки, чтобы застолбить место перед Рихтером, иначе рисковали уйти из учебного заведения только к ночи. Лиза никак не могла понять, как так выходит, что Рихтер всё время оказывался перед ней. Однажды, они с Рихтером остались самыми последними, и вреднючий Андрей ни в какую не соглашался уступить ей место для ответа. Уговорить его так и не удалось, и как только за ним захлопнулась дверь в аудиторию, Лиза со злостью пнула стул у входа. За полтора с лишним часа, пока Рихтер отвечал, а, что было вероятнее, просто беседовал с педагогом, причём это было несколько дольше, чем обычно, Лиза успела пройтись по пустынным этажам, пролистать и повторить понемногу из каждого билета, пронаблюдать за тем, как медленно ползёт к горизонту Солнце и несколько раз смертельно проклясть будущего гениального диагноста. Но это многим позже. В тот момент он был самым эгоистичным на свете парнем, из-за которого ей придётся идти в общежитие по темноте. Совершенно одной. Наглый парень вышел из кабинета совершенно довольный собой и резким движением распахнул пошире дверь, галантно вытягивая руку в приглашающем жесте. Лиза хмыкнула и, как можно равнодушнее, не выдавая всей своей досады, поинтересовалась: — Отлично? — А ты догадливая! — он довольно помахал зачёткой у неё перед носом, хвастаясь прекрасными отметками по всем предметам. Кажется, у кого-то дёрнулся глаз и скрипнули зубы. Она точно знала, что сдаст не хуже, но до чего противно было наблюдать за этой чрезмерно довольной физиономией. — Какой твой любимый билет? — зачем-то спросил Андрей. — Тридцать седьмой, — сказала она, уверенная в том, что он даже не знает, что он о психических состояниях человека, но Рихтер усмехнулся, оценив шпильку, пущенную в свой адрес. — А мой пятьдесят седьмой. Очень меня интересует теория дядюшки Фрейда о психосексуальном развитии. Особенно первая фаза! — он пошло подмигнул. Лиза вспыхнула от такого намёка и перед тем, как закрыть дверь, сказала: — Раз она тебе так нравится, то очень жаль, что ты застрял где-то на фаллической! — Зато ты — на латентной, — припечатал Андрей, закрыв дверь у Лизы перед носом, и оставив тем самым последнее слово за собой. А за дверью аудитории девушку давно уже поджидала другая клыкастая особа. — Лизонька, добрый вечер! Ну, что же вы стоите в дверях, милочка! Проходите, — квохтала преподавательница, словно курица на насесте, хотя сама была занята тем, что убирала чашки из-под чая. Было не очень приятно, но удивления было больше. Преподавательница после беседы с противным Рихтером цвела, как майская роза, была образцом благодушия, чего обыкновенно не наблюдалось. Спасибо, если не смерит презрительным взглядом уже на входе, а тут… Воплощение доброжелательности. Экзамен прошёл на удивление легко, женщина не особо пытала немного сонную Лизу, закрывала глаза на мелкие ошибки, которые та периодически допускала и после ответа на билет не завалила дополнительными вопросами из других областей психологии, как она любила делать обычно. Просто потому что могла себе это позволить. Выйдя из аудитории, пожалуй, с самой лёгкой своей оценкой, Лиза глянула в окно и заметно приуныла, потому что темень была страшная, а стипендия ещё не пришла, значит, идти придётся пешком. Денег оставалось катастрофически мало и, поэтому приходилось экономить. Только сейчас Лиза пожалела о своём опрометчивом поступке. Поступках. Она отказалась от финансовой поддержки родителей, заявив, что хочет добиться абсолютно всего сама. Но об этом она жалеет сейчас, а завтра уже не будет. А вот то, что она решила на сегодняшний экзамен надеть не брюки, а довольно лёгкое платье без рукавов было проблемой, о которой она, в случае болезни, будет помнить ещё несколько дней. Днём было тепло, но вечера выдавались очень зябкими. Вдобавок ко всему, она забыла свою кофточку на спинке кровати в комнате. Но кто мог предположить, что из-за этого козла ей придётся так поздно возвращаться в общежитие?! Лиза, шмыгнув, вытерла нос ладонью. Меньше всего сейчас хотелось разреветься из-за какого-то напыщенного индюка, который ведёт себя, как детсадовец, ей Богу! — Всё-таки это отнимает у вас очень многое… — задумчиво прозвучало из коридорной темноты. Лиза дёрнулась от голоса, раздавшегося за спиной, но вида не подала, уточнив, что конкретно имеет в виду этот странный тип: — Что? — Отсутствие полового члена, — съехидничал Рихтер. — Ты ведь знаешь, что Фрейд говорил, что женщины ещё в детстве испытывают зависть к мужчинам оттого, что мы обладаем пенисом. Символом силы, власти и превосходства. — Да иди ты к чёрту! — выплюнула раскрасневшаяся Никольская и, не оборачиваясь, быстрым шагом направилась прочь. — Ого! Ты и ругаться умеешь? — не отставал от неё Андрей, следуя по пятам. — Ну-ка, скажи ещё что-нибудь! Лиза резко развернулась на ступеньках почти у самого первого этажа и решила высказать Рихтеру всё, что думает о нём. — Ты жалкий слизняк, которого скоро задавит его собственное же эго! — Давай ещё, — он откровенно над ней насмехался, но она была настолько зла, что даже не замечала этого. — Хладнокровный, самовлюблённый индюк! — Рихтер кивнул. — Жалкий, ни на что не способный эгоист, самоутверждающийся за чужой счёт! Глаза Андрея как-то странно вспыхнули, рот растянулся в хищной улыбке, и Лиза тут же стушевалась под его взглядом. — Всё. Разошлась. Сбавляй обороты, иначе нарвёшься, — Рихтер теперь с серьёзным выражением лица мягко развернул её и подтолкнул в спину, заставляя продолжить идти к выходу. — И? Что ты сделаешь? Ударишь меня? — вышло немного истерично, потому что она на самом деле сильно испугалась. — А ты догадливая! — прошипел Рихтер, который, разумеется, не собирался и пальцем её тронуть, но об этом она догадалась уже немного позже. — Повторяешься! — едко ответила она, прикрывая страх агрессией. — Нет, просто ты пока не наработала на ещё один эпитет, — обдало жаром у самого уха. Лиза проигнорировала эти слова и близость молодого человека, попрощавшись с охранником, она поспешно вышла на улицу. — Лиза! Стой. Почему-то она и правда остановилась. Убегать смысла не было, потому что холодно, и ноги едва двигались, да и шпильки эти дурацкие, а Рихтер… Он спортом занимается, он в любом случае догонит, так зачем сопротивляться? Ну, выслушает очередное хамство в свой адрес, ничего страшного — не растает. — Ты так спешила от меня удрать, что даже не зашла в гардероб? Андрей едко улыбнулся, а Лиза только пожала плечами и, обняв себя руками, отвела взгляд, говоря правду, потому что отпираться она бы не смогла: — А у меня нет ничего. Я вообще-то планировала пораньше уйти, но из-за некоторых, — она зло сверкнула на него глазами и опять опустила голову. — Вынуждена возвращаться сейчас. И так обидно за себя стало, что она отвернулась, скрывая выкатившуюся из глаза слезинку, и собиралась побрести дальше, дрожа от холода, но Рихтер сильно сжал её предплечье, не давая сдвинуться с места. — Андрей! Что ты делаешь? Мне больно! — испуг сковал всё её тело. Рихтер с какой-то непонятной злостью выдернул из её рук сумочку и поставил на выступающий фундамент здания института, и Лизе подумалось, что он, наверняка, сумасшедший. Андрей с остервенением скинул с себя пиджак и стянул тёплый свитер, под которым оказалась простая синяя футболка. Рихтер протянул свитер ей и приказным тоном сказал: — Надевай. — Не надо, Андрей, я не замёрзла, — упёрлась Никольская, выставляя перед собой руку. — Достала! — прорычал парень и натянул на Лизу свитер, испортив всю причёску, которую она утром с таким трудом соорудила из непослушных локонов. Как-то очень заботливо (или ей это только показалось?) он отогнул ворот и подвернул слишком длинные для неё рукава. Сверху он накинул на Лизу свой пиджак и только потом всунул ей в руки сумку, заявив, что носильщиком он, вообще-то, не нанимался. Ни о чём не спрашивая, он пешком пошёл не в сторону остановки, а сразу в ту, в которой было общежитие. И как только догадался? Лизу всё ещё продолжало немного потряхивать от страха и от нереальности всего произошедшего, но Андрей, видимо, решил, что она никак не может согреться, и поэтому приобнял за талию, некрепко прижимая к себе. Ровно настолько, что было понятно — если она захочет высвободиться из его объятий, он не будет удерживать — отпустит. Но даже сейчас, спустя столько лет, она помнила, что освобождаться не хотелось, даже наоборот, она была бы не против, если бы он прижал её к себе немного сильнее. Его свитер был ужасно тёплым и уютным. А ещё он пах совершенно по-особенному. Так, как пах он. Но оно и понятно, это всё-таки его свитер. Из подворотни выбежала кошка и Лиза сбилась с шага, инстинктивно вцепившись в руку Рихтера. Она была дьявольски холодной. Девушка остановилась на месте, как вкопанная, удерживая ледяную руку в своей уже почти совсем тёплой ладони. — Успокойся. Это всего лишь кошка. Пойдём дальше, чего ты застыла? — Ты замёрз. — констатировала она. — Нет. — упрямо ответил Рихтер. — Пойдём. — Может хотя бы… — рука дёрнулась, чтобы скинуть пиджак с плеч, но была перехвачена на полпути. — Нет. И голос такой, что сразу понятно стало, что спорить бесполезно. Девушка непроизвольно сжалась под этим ледяным «нет». Когда они вместо того, чтобы пойти дальше к общежитию, свернули на небольшую улочку, Лиза мелко задрожала, но вопросов задавать не стала, смирившись со своей участью безвольной тряпичной куклы. Это в институте, когда народа много, огрызаться, спорить и ругаться с ним было не страшно, а когда идёшь наедине по каким-то безжизненным проулкам… Страшно. Очень страшно. Причём всё страшно. Даже смотреть на него она не решалась. А вот незаметно прижиматься к нему поближе она не боялась. Рихтер подвёл её к какой-то странной забегаловке, пояснив, что он часто сюда ходит. — Здрасте, нам пожалуйста кофе, горячий шоколад и… — он посмотрел на Лизу. — У тебя сколько соседок по комнате? — Две. — И три, нет, четыре пирожка. Ты с чем хочешь? — Лиза отчаянно замотала головой, а Рихтер только раздражённо вздохнул. — С мясом и капустой. И один сладкий. С черникой. — Я не люблю чернику, — тихо прошептала Лиза так, чтобы даже Андрей не услышал, но тот прислушивался к малейшему шороху с её стороны. — Подождите, не надо с черникой, — Андрей отвернулся от продавца, повернулся и наклонился к Лизе, заглядывая ей в глаза, заставляя её чувствовать себя маленькой девочкой. — А с чем любишь? — С вишней, — пролепетала девушка. — Сладкий с вишней, пожалуйста. Заказ ждали в полной тишине. Рихтер обнимал Лизу за талию, а она подрагивала и бросала осторожные взгляды из-под ресниц на вглядывающегося в стену Андрея. Она всё никак не решалась с ним заговорить, а сам парень, наверняка, даже не хотел с ней здесь находиться, какие уж тут разговоры. Забрав заказ, он подвёл её к лавочке, бережно усадил, пихнул в её сумочку пакет с мясными пирожками, в руки всучил стакан с горячим шоколадом и пирожок с вишней. — Кушай, — она подняла на него непонимающий взгляд, и он удивлённо поднял брови. — Боже мой, что ж ты так трясёшься?! Трусиха. Ешь, я сказал. Или надо было взять тебе пирожок с яблоком? — и Лизе показалось, что он намекнул на то, что кроме них, яблок, она не ела ничего уже пару дней. — Если тебе неловко, я могу отвернуться. Никольская помотала головой и аккуратно откусила кусочек от пирожка, чуть было не застонав от блаженства, благо, вовремя вспомнила, что она здесь не одна. Запах свежей сдобы ударил в нос, но Лиза старалась есть не спеша. Сочная вишня имела такой яркий аромат, будто её только что сорвали с дерева. Кисло-сладкий привкус во рту заставлял жмуриться от удовольствия. Горячий шоколад был нежный, густой и сладкий. Стоило сделать глоток, как девушка почти забыла, что находится в какой-то тёмной подворотне с не самой приятной компанией. Она будто оказалась дома, в своей уютной комнате, в окружении десятка мягких декоративных подушек и нескольких плюшевых зверей, которые уже давно её не интересовали, но всё ещё стояли на полке, бережно хранимые мамой. Полка эта в её комнате выглядела немного несуразно, потому что розовая плюшевая овечка стояла рядом с препарированной лягушкой в прозрачном пластмассовом сосуде, которую из командировки привёз тогда ещё маленькой Никольской отец. Лиза с восторгом разглядывала обозначенные циферками внутренние органы несчастного земноводного. Маму лягушка раздражала, но вскоре к ней в команду на полку присоединились учебники по биологии, анатомии, зоологии, пара медицинских справочников и маме пришлось смириться с зелёным трупиком. Забальзамированная подопечная до сих пор стоит на своём месте, между овечкой и серым медвежонком с глазами-сердечками. Только органами к стеночке, чтобы не шокировать Никольскую — старшую. Лизу почти до слёз растрогало то, что Рихтер не взял ей кофе, который она терпеть не могла, что он не оставил её голодной и сейчас не приставал со своими глупыми шутками или какими-нибудь расспросами. Любого другого парня она за такое расцеловала бы, но это ведь был Рихтер. Ходячая антиреклама поцелуев, отношений и розовых соплей. Он сидел не совсем рядом, а на небольшом расстоянии, деликатно развернувшись полубоком, и потягивал свой кофе. И зачем ему на ночь пить кофе? Одно дело, если бы завтра были пары, к которым нужно было готовить кипы рефератов, но завтра был на удивление незагруженный день. Впереди остался только один экзамен и до него оставалось ещё четыре дня, поэтому, наконец, можно было сделать небольшую передышку в учёбе. Лиза подавила своё любопытство, потому что догадывалась, что нормального ответа она от Андрея всё равно не услышит, поэтому трапезу она закончила в тишине, думая над тем, как нужно сообщить об этом Рихтеру, который так ни разу на неё и не посмотрел. — Доела? — неожиданно спросил парень. — Тогда пойдём. Лиза поспешно кивнула и предложила: — Андрей, здесь же уже недалеко идти осталось… — Даже не думай. Я провожу до дверей, — Рихтер снисходительно заломил бровь. «Он что? Беспокоится? Чёрт возьми, как приятно!» — Я не об этом, — Лиза старалась держать себя в руках и не выдавать своих эмоций. — Давай я сейчас верну тебе свитер, просто у общежития как-то неудобно будет, вдруг кто-то увидит, ещё подумают что-нибудь не то… Сказала и прикусила язык, потому что Рихтер поморщился от её слов. Ну, конечно, он показал, что ему не всё равно, а она вот так… Сейчас Андрей подумает, что он ей противен и больше никогда… А, что, собственно, больше никогда? Не проводит её? Не угостит горячим шоколадом? Или не заставит сидеть допоздна в институте? Да плевать она на всё это хотела! Или нет? — Хорошо, — сказал Рихтер с каменным, ничего не выражающим лицом. — Но пиджак оставишь. Отдашь, когда подойдём. Лиза неловко кивнула и, положив пиджак на лавку, быстро стянула свитер. Боже, как же холодно! Она сочувственно посмотрела на Рихтера, который уже стоял в свитере, и сама поспешила укутаться в пиджак. Холодная подкладка обожгла нежную кожу, и Лиза вздрогнула от неожиданности. Какой, оказывается, тёплый был свитер. Андрей заметил, но шутить по этому поводу не стал, а в задумчивом молчании направился в сторону общежития. Не стал ждать Лизу, приобнимать её, а просто пошёл дальше. И Никольской пришлось поторопиться, чтобы его догнать. Ну и пусть дальше строит из себя обиженку, вообще-то, если бы не он, Лиза уже была бы в комнате. И, вообще! И вот! Так и шли почти до самых дверей общежития в полной тишине. Рихтер шёл немного впереди, ни разу не обернувшись, Лиза всё время немного отставала. Ей приходилось практически бежать. Теперь стало понятно, что Андрей очень сильно подстраивался под её темп. У первого корпуса Рихтер свернул в какую-то нишу. — Никольская! — тихонько позвал он. — Ныряй. Отдашь пиджак и пойдёшь. Никто и не подумает, что ты шла не одна. Это место даже с окон не видно. Не Лиза — Никольская… Она вздохнула и, оглядевшись по сторонам, шагнула в темноту, где её тут же буквально вжал в стену своим телом Андрей. Её тут же окутало его тепло. — А-андрей! — заикаясь, возмутилась Никольская. — Тсс! — он приложил палец к её губам и кивком головы указал на группку студентов, проходящих мимо. — Иначе заметят. Но, когда молодые люди прошли мимо, он не отстранился, а даже чуть больше вдавил её своей грудью в стену. Ладонь Рихтера коснулась её лица, большим пальцем он чувственно и нежно провёл от скулы до губы. Когда Лиза гулко сглотнула и подалась навстречу его прикосновениям, Андрей ткнулся носом куда-то в район уха. Кожей ощутив, частое и прерывистое дыхание девушки, он усмехнулся и прикусил нежную кожу на шее, отчего Лиза вскрикнула. Через секунду её затылок уже вжимался в холодную каменную стену, потому что Андрей зажал ей рот жадным поцелуем. Её сердце пропустило удар, затем ещё один, а потом принялось отбивать бешенный темп о рёбра. Лиза выпустила сумку на землю и обвила руками шею однокурсника. В бедро уткнулось что-то твёрдое. Это же не то, о чём она думает? Он что хочет её? Или не стоит выдавать желаемое за действительное? Сильные мужские руки подхватили девушку под бёдра и с лёгкостью приподняли в воздухе. Теперь лицо Лизы было с его лицом почти на одном уровне, даже немного выше, и целоваться стало гораздо удобнее. Лиза инстинктивно обвила Андрея ногами за талию, прижимая его пах ближе к себе. Теперь сомнений не осталось. Мужское естество прямо указывало на то, что кое-кто не прочь продолжить их тесное общение в горизонтальной плоскости. Лиза простонала Рихтеру в губы, когда крепкие пальцы с силой сжали её ягодицы. Губы Андрея соскользнули на её шею и впились в нежную плоть. Наверное, останется засос. И не один. Но сейчас это было не важно. Сейчас всё было не важно. Лиза наклонила голову вбок, предоставляя Андрею полную свободу действий, и закусила губу, чтобы её перевозбуждённые всхлипы никто не услышал. Не вытерпев, схватилась пальцами за спутанные волосы на затылке, потянула и снова нашла своими губами губы Андрея. Страсть поглотила её, и она снова впивалась ногтями в его плечи, притягивая Андрея ногами ближе и вжимаясь в него, готовая отдаться ему прямо здесь и сейчас. И всё равно, что будет после. Но всё кончилось также неожиданно, как и началось. Андрей опустил раскрасневшуюся девушку на землю и с трудом, но у него всё-таки получилось оторваться от девичьих губ, вырвав из груди Лизы разочарованный стон. Голова у неё кружилась, поэтому пальцами она всё ещё сжимала его плечи, он крепко держал её за талию, но отодвинувшись на некоторое расстояние. Его дыхание почти сразу стало глубоким и ровным, ничто не выдавало в нём возбуждение. Лиза, напротив, чувствовала, как пылает её лицо, и дыхание больше было похоже на всхлипы: частое, судорожное и неровное. Вскоре она всё-таки справилась с собой, дрожащими руками сняла со своих плеч пиджак Андрея и вернула его в руки владельца. Она услышала, как Андрей усмехнулся, но о ситуации язвить не стал, покопался в кармане и что-то оттуда достал. — На, возьми, — сейчас она увидела, что Рихтер протягивал ей крупную купюру. Лиза чуть не задохнулась от возмущения. На место возбуждения пришла дикая злость. Она спрятала руки за спину и поджала губы, прежде чем гневно прошипеть: — Ты за кого меня принимаешь?! За проститутку?! — Нет, — Рихтер смотрел на неё очень серьёзно и добавил: — За дуру. Бери. Я просто слышал, как в столовой ты, разговаривая со своими подружками, заявила, что у тебя совсем нет времени, чтобы поесть, и нужно бежать в библиотеку. А потом ушла и давилась своим несчастным яблоком. И что-то я не видел, чтобы ты что-то ещё ела. — А это не твоё дело! И, вообще, отвали, я нормально питаюсь, — вспылила взбешённая Никольская, едва сдерживаясь, чтобы не начать орать на зарвавшегося парня. — Ага, так нормально, что скоро начнёшь светиться. Одни кости звенят. Рихтер хмыкнул и вложил купюру ей в ладонь, зажимая её пальцы в кулачок. От прикосновения его удивительно тёплых рук от кончиков пальцев по всему телу, словно пробежались электрические разряды. Парень постоял так пару секунд, резко развернулся и пошёл в обратную от общежития сторону, не попрощавшись. — Я верну! — крикнула Лиза ему вслед. — Только попробуй! И тогда по всему институту разойдётся слух о том, что ты по уши в меня втрескалась, а это, наверное, очень дурно скажется на твоей безупречной репутации, Никольская, — ядовито пронеслось в ответ, а её фамилия прозвучала настолько презрительно, что Лиза дёрнулась, как будто ей зарядили звонкую пощёчину. Он даже не обернулся, а Лиза так и осталась стоять одна в нише, как последняя дура. По щекам потекли слёзы. Почему? Вроде, он ничего не сделал и ничего такого не сказал, а обидно было так, что хоть волком вой. Наверное, именно потому, что ничего не сделал. Никольская медленно сползла вниз по холодной стене и, закрыв ладонями лицо, долго беззвучно плакала. Потом, когда закончились слёзы, она ещё целый час сидела в этой тягостной тишине, пока её не начало крупно трясти от холода. Только тогда она поднялась и на негнущихся ногах отправилась в свою комнату. — Лизка! Я так тебя ждала! А чего губы зацелованные? Признавайся! — с порога накинулась на подругу соседка по комнате. — И ничего они не зацелованные! — Лиза мягко отпихнула от себя Катю, которая бесцеремонно подошла чуть ли не вплотную. — Ты же знаешь эту грымзу, Кать. С живой не слезет, пока по всему учебнику не погоняет! Разволновалась так, что все губы искусала. Думала, вообще без них приду. — Да уж, этот синий чулок к тебе явно неровно дышит. Чего это она на тебя так взъелась, интересно? — девушка наморщила аккуратный носик — А где Ленка? — Лиза не желала продолжать эту тему и кивнула на застеленную кровать. — Ой, да она после экзамена сразу к Вадику укатила на дачу, — она махнула рукой, но заметив непонимающий взгляд начала пояснять. — Ну, Вадик! Конечно, ты его не помнишь, он же на пары почти не ходит, а на вечеринки, которые он устраивает не приходишь ты. Хотя он звал. И ни один раз. А у него знаешь какие предки богатые? — затараторила подруга. — Ой, Катя, не деньги в жизни главное. — Ага, а их количество! Лиза, не тупи. Вот, если бы ты к нему тогда поехала на дачу, а не Ленка, он бы не ей, а тебе эти классные французские духи подарил. И встречался бы с тобой, а не с ней. Я, конечно, ничего против Ленки не имею, но на тебя он на первую глаз положил. Эх ты, кулёма. Ходила бы сейчас примеряла всякие пеньюарчики, ни в чём бы себе не отказывала… — Спала бы с Вадимом и чувствовала бы себя, как последняя проститутка без какого-либо чувства гордости, — закончила Лиза за подругу. — Не могу я так. Я, может, влюбиться хочу! — Тьфу на тебя, Лиза. Ты поэтому и засиделась в девках! Так и будешь до конца своих дней книжечки умные читать и выяснять с Рихтером, кто из вас правее. — Уж получше, чем случайно залететь от непутёвого однокурсника, а потом мучиться не зная, учиться или за ребёнком ухаживать. Ладно, закрыли тему. Всё равно я так и не поняла, что за Вадик. Устала страшно! А ещё я пирожки принесла. — Лиза, а ты чего всё-таки так долго? Даже при всей нелюбви нашей психологини к тебе, она обычно так долго не держит никого. Лиза вздохнула и коротко пояснила, не вдаваясь в подробности: — Рихтер. — Рихтер? Неужели он опять умудрился влезть перед тобой? Что-то тут не чисто. А может он влюбился в тебя, как думаешь? — безумные теории Кати о том, что Рихтер на самом деле где-то в глубине души ужасный романтик, который давно и безнадёжно влюблён в Лизу, Никольскую уже невероятно раздражали. — Думаю, что такой, как он, может влюбиться только в собственное отражение, — фыркнула она и направилась в душ.***
Рубрика: «Пояснялочка» (Ужасно, когда приходится пояснять шутки, но, с другой стороны, а зачем шутить, если заранее знаешь, что практически никто не поймёт). С другой стороны, это скорее пояснение терминологии. Чёрт его знает, зачем я это пишу, но я просто подумала, что, если бы я сама читала свой текст, мне было бы очень приятно, если бы автор мне немножко пояснил что почём. (Сразу скажу, что, если вы отметите какие-то неточности, просто знайте, что я не буду править текст, потому что я как собака. Всё понимаю, только объяснить нормально ничего не могу). Если, в принципе не интересно, то на этом глава закончена, и я рада, что вы были со мной. Если всё-таки как-то чем-то заинтересовала эта конкретная теория дядюшки Фрейда, то лучше, конечно в Википедию, но если вас устроит по-быстрому понять о чём шла речь у аудитории перед экзаменом, то вот она я. Естественно, топорная интерпретация этой теории Рихтером никак не связана с реальностью. Но мы тут для чего? Чтобы развиваться? Нет, конечно. (По крайней мере, я). Так вот. Само определение и какие-то подробности всё ещё в Википедии. Я просто кратко пройдусь по перечисленным в тексте фазам. Очень кратко. Не ждите образовательной функции, я серьёзно. Первая фаза, которую упоминает Рихтер, не называя — оральная. Думаю, что дальнейшие пояснения будут излишни. Не хочу скатываться в откровенную пошлость, объясняя, что же он имел в виду. Да и остаточное оральное поведение даже на словах не самая приятная вещь, поэтому деликатно умолчим об этом. Фаллическая фаза является третьей. Естественно, имеем в виду лишь ту часть, где маленький человек (так я называю детей) проявляет повышенный интерес к гениталиям и отношениям полов, в целом. Но сказать, что мужчина в этой стадии «зафиксировался» довольно оскорбительно. По ряду причин, которые мне лень перечислять. Но, ссылаясь на какую — никакую воспитанность Лизы, думаю, она имела в виду лишь самоуверенность и наглость Андрея Александровича, не более того. И последняя упомянутая здесь стадия — латентная. Здесь всё ясно, как день. Снижение полового интереса. Энергия либидо переносится на несексуальные цели. Например, учёбу, освоение культурного опыта и установление дружеских отношений. Проще говоря, простая социализация, когда ребёнок ведёт себя «прилично» и не задаёт «неправильных» вопросов. Я не претендую ни на что. Особенно на точность. Это просто, чтобы вы знали, что я хотела этим всем сказать. Спасибо, что выслушали. До новых встреч.