Замороженное солнце

— Не расскажешь, почему твой брат сегодня подходил к нам и спрашивал о тебе? — как бы невзначай спросил расслабленный Шисуи. Не так давно у нас пятерых — меня, Саске, Джуго, Итачи и Шисуи — появилась привычка после миссий собираться на нашем полигоне, тренироваться, а потом залезать на деревья и отдыхать. Вот и сейчас мы все расползлись по своим обычным веткам, занимаясь своими делами. Я читала свиток, честно позаимствованный у Хокаге (а? Его библиотека охраняется? Не смешите меня! Мне двенадцать было, когда я ограбила её!), Саске дремал рядом, Джуго решил последовать его примеру. Итачи тоже что-то читал, а Шисуи смотрел на облака. Причем так долго, что в голове появились подозрения, что он Нара под хенге, которые развеялись, стоило в очередной раз проснувшемуся Саске незаметно просканировать его своими глазками. — Он реально пошел спрашивать? — невольно удивилась я. Не ожидала. Может, он действительно просто вспомнил о том, что у него есть сестра? Шисуи прищурился, Итачи оторвался от книги, ожидая ответа. — Да так... просто он вчера со мной заговорил. — И что в этом такого? — не понял Шисуи. А вот Итачи, судя по незаметной усмешке, понял. — Это был первый раз за пять лет, когда ко мне обратился первым этот носитель фамилии Намикадзе. А вот тут поперхнулся воздухом даже скупой внешне на эмоции Итачи. Саске открыл глаза, смотря на меня, и я ему улыбнулась. Мой ручной Учиха снова оглядел окружение и закрыл глаза. — Нагато, конечно говорил, что все плохо, но чтобы настолько, — пробормотал Итачи, бросив странный взгляд на Шисуи. Тот вскинул бровь. — Он мне уже лет шесть плачется по поводу того, что его дорогая сестренка совсем закрылась от мира. А вот это уже напрягает. Недавно я все же выжала из биджу информацию о Видящих, и услышанное заставляло насторожиться. Начнем с того, что Видящие имеют очень крепкую психику, в основном из-за того, что невольно укрепляют свое сознание энергией жизни — праной. Они буквально накачивают свой разум Жизнью, причем о пране я узнала как раз вчера. Чертовы демоны, никогда ничего не расскажут без конкретного вопроса. В общем, от этой самой праны "стенки" самой души укрепляются, чтобы не позволить энергии других душ коснуться себя. Вообще, Видящие сами того не осознают, но постоянно соприкасаются с душой мира, — да, и такая хрень существует, — а масса души и она сама постоянно воздействуют на Видящего, по сути ничего не делая. Это как... как если крошечный зверек под вашими ногами бежит — вы внимания не обратите, а зверек испугается. Вот и Видящие подсознательно боятся и укрепляют сами себя. Вреда это укрепление не наносит, напротив, менталистам с каждым годом все сложнее попасть в разум Видящего. Как раз таки из-за этого укрепления безумие почти не касается Видящих. Исключение существует лишь одно. Якорь. Каждый Видящий имеет свой якорь, по сути, его смысл жизни. Этот самый якорь одновременно и источник силы, и главная слабость. Якорем может оказаться что угодно, даже старый порванный носок, но якорь каждый Видящий выбирает невольно. То, что для него на данный момент дорого, и станет якорем во время инициации. Инициация — момент пробуждения силы Видящего. Происходит она обычно незаметно и безболезненно, в любой момент жизни, и, разумеется, лишь однажды. И якорем станет то, что на момент инициации вызывает сильнейшие положительные эмоции. Тот же носок. Видящий потерял носок, искал его, нашел. Обрадовался. А в этот момент произошла инициация, и ради этого носка Видящий сделает все. Жутко, нелогично, странно, совершенно бредово, но Курама именно так и рассказал. Если якорю что-то угрожает, Видящий сделает все возможное и невозможное для его сохранения. Даже умрет. Даже уничтожит мир, если хватит сил. В этом главная его опасность. Одновременно с этим, если якорь будет уничтожен — Видящий сойдет с ума. Совершенно. Мир потеряет для него смысл, и это в лучшем случае. В худшем же... лучше об этом не думать, как сказал мрачный Курама. Скорее всего Видящего и окружающих его людей ждет что-то очень плохое. Видящих довольно мало. Так мало, что среди миллиона шиноби только один будет Видящим. Мой карманный зоопарк рассказал, что отличить видящего от простого человека практически невозможно. Кстати о биджу... Куро не рос. Вообще. По словам других демонов, он должен был хотя бы немного подрасти, но почему-то этого не происходило. Было подозрение, что это я что-то намудрила, он бракованный и стоило бы от него избавиться, но почему-то этот комочек вызвал во мне некоторую долю умиления. Собственно, только поэтому он был спасен от уничтожения. Почему сразу от уничтожения? Ну... Тануки уж очень сдружился с Орочимару, и пылал желанием изучить мою живую поделку. Но я все же спустились в подсознание, и комочек пуха сразу же с истошным писком бросился ко мне. Куро успокаивался у меня на руках, а однохвостый громко матерился, убегая от созданного мной в подсознании, причем совершенно случайно, монстра. Дикая помесь лиса, чего-то синего, ядовито-зеленого с кислотно-розовыми ушами, радужным рогом, растущим почему то из колена-лапы-копыта — что это, я, кстати, так и не поняла, — с разноцветными щупальцами из живота и пустой белой маской на морде... короче, от своего творения первой шарахнулась именно я. Это действительно было ужасно. От обилия ярких цветов рябило в глазах, а от дикости и нелепости созданного монстрика, постоянно двигающегося туда-сюда я, кажется, не получила полноценный эпилептический припадок только потому что это как бы подсознание и физических ограничений здесь нет. Но кровавые слезы, кажется, все же потекли. Вот как-то так я все же и приняла то, что теперь я создатель биджу, а значит, нужно соответствовать — то бишь защищать его пушистую пятую точку от посягательств всяких там Шукаку и разных других демонюг. А теперь еще и от Хоны, как я назвала ядовито-розового монстрика. Но что-то я отвлеклась. Возвращаясь к Видящим... итак, Нагато сильно меня пугает. Что-то с ним не так. Что-то совсем не так. Он смотрит, как... Твою мать. Как смотрел Саске, вернувшись в Коноху. — Согласен, на роль якоря ты совсем не подходишь...