Сделай шаг

Мы гасим свет и выходим из студии. На улице уже темно, только звёзды в ясном небе, фонари ещё не включили. И тут они все разом загораются. Я давно заметил, что фонари зажигаются, стоит о них подумать. У меня уже в животе урчит. Я же целый день ничего не ел, только утром оладушки. Мы садимся в машину, и я завожу мотор с кнопки. Разворачиваюсь через двойную сплошную и еду к Алёнке. - Эй, ты же не там живёшь? Или ты переехал, - держится раз ручку дверцы Виталик, чтобы на ходу не выпасть. - Так я не к себе еду, а к своей пискле, как ты говоришь. - А-ха-ха, - смеётся он. – Да я же не со зла… везёт тебе у тебя сейчас борщ, а мне опять самому что-то готовить. Он вообще такой классный становится, когда вы наедине, когда не надо на толпу играть. Жаль что мы редко с ним вдвоём тусим. А всё потому, что он мудак. Высаживаю его на районе, а сам заезжаю в цветочный ларёк. Надо Алёнке букет подарить, а то я не дарил ни разу, неудобно как-то. Но в киоске как назло переучёт. А где соседний я не знаю, и искать сейчас не охота. В животе урчит, и голод мучит. Перелажу через невысокое ограждение на соседнюю клумбу, тут куча цветов, каких угодно. Нужно только рвать аккуратно, чтобы меня не спалил никто. Есть такие цветочки, похожие на громадные ромашки. Их называют «растрёпанная красавица». Всегда считал эти цветы самыми красивыми. Не люблю розы, люблю эти цветочки. Срываю пару веточке и добавляю, чтобы букет побольше казался. Заметаю следы, пытаюсь сделать так, чтобы моя вылазка на клумбу не была похожа на акт вандализма. Перелезаю через заборчик, в этот момент рядом проходит кто-то. Я испугано запрыгиваю в свой БМВ и вжимаю газ. Вылетаю на трассу, а чувство такое, как будто за мной гонятся. Ещё бы цветы завернуть во что, но у меня нет ни плёнки, ни подарочной бумаги. «Ладно, и так сойдёт». Подъезжаю к Алёнкиному дому, паркуюсь возле надписи «Алёна, я тебя люблю» и смотрю на её окна. На кухне горит свет, значит, сидит и ждёт меня. Думаю, она должна была уже привыкнуть, что я веду ночной образ жизни. Смотрю в зеркало заднего вида и поправляю воротник и причёску. Да вроде нормально выгляжу, я же не девушка, мне не надо краситься. Беру в руки букет и поднимаюсь к ней. Алёна открывает дверь, у неё усталый вид, но выглядит она всё равно шикарно. Идеальные ресницы и скулы, бесцветной помадой напомажены губки, стрелки в уголках глаз, на ногах чёрные облегающие штаны, выгодно подчёркивающие все прелести её женственной фигурки. Белая блузка с отрытыми плечами и коротким рукавом. Волосы собраны в пучок, а на глазах очки. Усекла уже, что меня это заводит и дразнит теперь. Пробуждает во мне страсть, напоминая мою первую любовь, мою первую учительницу. Мне было тогда 6 лет, но я всерьёз хотел жениться на неё, такая она была клёвая. Но Алёнка лучше, моложе и свежее. А ещё люблю её, потому что она моя, она вмиг такая домашняя стала. Сначала казалась недоступной красоткой. А сейчас домашняя плюшка, как любимые тапочки. - Эй, ты чего и дома накрашенная ходишь? - Провожу рукой по её щеке. - Я пока ещё стесняюсь при тебе выглядеть плохо, - кокетничает Алёнка. – А это мне? - Кивает она на букет. - Ой, прости, - сую ей веник, - это мои любимые цветы – «растрёпанная красавица». - Мои тоже, - нюхает она цветок. - Они не пахнут, - говорю я. - Я знаю – смеётся она. – У меня это на уровне рефлекса: дали цветы, значит надо понюхать. - Ты как собачка Павлова, живёшь рефлексами? – Захожу я в квартиру. - Ну да, - кивает она не в силах придумать какую-то колкость в ответ. Я снимаю туфли и сразу прохожу на кухню. Прямо в прихожей я чувствую отчётливый запах борща. Мама её во Владике, а значит, Алёнка и вправду сама готовила. Надеюсь, не отравлюсь в первый же день. А то обидно будет. - Ты голодный? - Зачем-то спрашивает она. Типа и так не понятно, хотя может и не понятно, она же не знает, где я целый день был. Ведь я же ей не отчитываюсь. - Да, - крепко прижимаю её к себе, шлёпаю по оттопыренной попке и целую её в щёчку. - Тогда я насыпаю тебе, ты ешь со сметаной или без, прости, чёрного хлеба нет, я купить забыла. - Я не ем хлеб там глютен, - я понятия не имею что такое глютен, просто так сказал. - Как прошёл день? «Да ладно, эти разговоры. Когда муж пришёл домой после тяжёлого рабочего дня, а жена сидела дома и от безделья маялась. И когда он приходит, она начинает его расспрашивать. А у него голова болит, и он не знает, что ей ответить. Неужели мы превращаемся в старпёров. Как будто сто лет женаты?» «Что в таких случаях отвечают обычно? Надо хоть анекдот бородатый вспомнить, что там муж в первую очередь делал? Бежал на балкон и в шкаф, проверял, нет ли там любовника. Но любовника там нет, я слишком уверен в ней. Вернее не так: я слишком в себе уверен, я слишком классный, чтобы мне изменять. И у меня не мания величия это просто констатация факта. Я же гений плейбой миллионер, у меня бэха. А ещё я красавчик, меня есть за что любить. Меня нужно бояться потерять, в конце концов». - Целый день писали музыку, - говорю я и сажусь за стол. - Новый альбом? - делает вид что удивилась. Усердно делает вид, что ей не пофиг на мои дела. Всё как в настоящей семье. Вернее всё как в семье моих родителей. Надеюсь, у нас всё будет иначе. – Дашь послушать? - Да мы только три песни записали, - я выкладываю на стол телефон, прямо между тарелкой ложкой, которой она накладывает мне сметаны. - Пахнет вкусно, - комментирую я. - Спасибо, - вслушивается она в трек, а после закрывает лицо ладошкой. - Что-то случилось? – Переспрашиваю я. - Не могу этот трек слушать, - говорит Алёнка. – У меня в нём такой голос противный. Ну, признайся честно, что он противный. - Да нет, - по привычке вру я, или я уже успел убедить себя, что мне всё в ней нравится. «Да могла бы привыкнуть уже к своему голосу, второй день эту песню слушает». - Включи что-то другое, - просит Алёнка, и кладёт мне руку на руку, поглаживая меня пальчиком, и смотрит мне прямо в глаза сквозь прозрачные стёкла очков. Боже, какая милота её глазки. Какая же она у меня вся плюшевая, как игрушечная, как ненастоящая. Обожаю её. Съедаю первую ложку борща. - М-м-м, - говорю. – Как вкусно. Как же я давно нормально борща не ел. Беру солонку и досаливаю. А вообще я солёненькое люблю, закидываю в борщ четверть столовой ложки соли и ем с удовольствием дальше. Алёнка смотрит на меня удивлённо и комментирует: - То что, лось? - Почему лось? – Я едва сдерживаю смех. - Я в букваре читала, что лоси любят соль, им её прямо на пеньки насыпают, чтобы они её слизывали. - Ах, в этом плане, а то я думал, что у меня просто выросли рога. А то мало ли чем ты тут занималась, пока меня весь день не было. Может мне уже пора начинать ревновать. - Ревнуй-ревнуй, - прищуривается Алёнка. – Действительно, времени у меня было предостаточно. А измена это же пару минут дела, зашла за уголок… - и тут она начинает смеяться. - Что? – Переспрашиваю я, ложка за ложкой, поглощая борщ, я так проголодался. - Да представила, я как я тебе за уголком изменяю. Смешно стало. - И что ты себе представила? - Мне тебе все свои сексуальные фантазии рассказывать. - А почему бы и нет, - кладу её руку на руку и сексуально смотрю ей в глаза. - Ещё борща насыпать? – Меняет тему Алёнка. – А то у меня кастрюля целая, не знаю, кто теперь будет есть. - Любовник, - говорю я. – Насыпай ещё. Она забирает мою тарелку, подходи к плите и насыпает ещё два половника. - Всё, - говорит. – Теперь у меня есть официальный повод завести любовника. - Или любовницу, - подтруниваю я. Но Алёнка делается такой серьёзной. Даже глазки не улыбаются. - Ну, вот опять ты всё испортил, - хныкает она. – Я уже тысячу раз пожалела, что согласилась тогда поцеловать Диану, и согласилась, чтобы ты нас сфоткал. Теперь ты будешь всю жизнь меня попрекать? Знала бы, ни за что бы не согласилась. - Всё, не буду, не буду, не хнычь, - прижимаюсь к ней и целую в макушку. – Люблю тебя, - шепчу ей на ушко. - И я тебя люблю, - обиженно отвечает она. - Пошли в кроватку, - говорю. - А борщ, ты же не доел. - Доем, тогда пойдём, - я по-быстрому наворачиваю ещё тарелку борщика. А после встаю из-за стола, беру Алёнку как невесту на руки и несу её в нашу комнату. Не в её, а именно в нашу. Можно считать я уже переехал, но и свою квартиру пока буду снимать. Пусть у меня два места для ночёвки будет. - Кладу её на кроватку и нежно целую в щёчку, нежно целую в шейку и… забываю зачем принёс её сюда. Потому что глаза мои слипаются, да и она зевает. - А может, просто поспим, - предлагаю я. - Ага, - кивает Алёнка и очки с себя снимает. Так всё-таки она в очках симпатичнее или без очков. Не могу определиться. Она слишком клёвая, чтобы быть настоящей. Как кукла из аниме. Всегда идеальная. - Что-то я устал, так что даже трахаться не хочется, - говорю. - Давай просто полежим, пообнимаемся. – Мурлычет Алёнка. – Это же такой кайф просто лежать в обнимку с любимым. Прикасаться друг к другу, слушать дыхание, чувствовать тепло обнажённого тела. «Я это же хотел сказать», не могу проговорить эту фразу вслух, потому, что у меня уже не осталось сил, а глаза закрываются сами собой. Только сквозь сон я чувствую, как Алёнка выползает и моих объятий, идёт в ванную и смывает с себя косметику, а после возвращается и снова ко мне прижимается. Целует меня на ночь. Но я уже не могу ей ответить, я уже сплю.