Сделай шаг

Алёна Обожаю просыпаться в объятиях любимого. Ещё вчера я была одна, я просыпалась каждое утро обнимая подушку или мягкую игрушку, мечтая о чём-то несбыточном, как мне тогда казалось. А сейчас самый красивый парень, которого я встречала в своей жизни, мирно сопит со мной рядом на подушке. Обнимает меня своим крепкими руками и прижимает к себе. Мне нужно встать раньше него, чтобы успеть накраситься, не хочу, чтобы он видел меня не накрашенную с нечищеными пёрышками, с растрёпанными волосами, или (Боже упаси) с неидеальным маникюром и педикюром. А ещё без тоналки и накладных ресницы. Никогда не любила свои очки, но буду носить, раз Димке они нравятся. Хотя, мне кажется, он врёт, чтобы я не комплексовала из-за зрения. Я вчера ходила в оптику и заказала новую оправу самую дорогую, золотистого цвета и самого крутого фасона. Мне же теперь в них на улицу выходить. Не верится, впервые в жизни пойду на улицу в очках, и не буду стесняться. - С добрым утром, любимый, - целую его в лоб. - А, что, уже утро, - просыпается мой медвежонок в моей берлоге. Хватает меня, маленькую прижимает к себе. Как бы он не помял не попортил ту красоту, которую я с утра наводила. Я же два часа как встала, душ приняла, зубки почистила и пёрышки. Теперь и его будить можно. Пусть любуется, какая я у него красивая. Димка открывает один глаз и осматривается. Чуть дольше задерживаю свой взгляд на мне: - Ты шо и спишь накрашенная? - Ухмыляется он. - Не шокай, - поправляю его я. - Шо, очки надела и думаешь ты самая умная. - Ага, - весело заливаюсь я смехом, демонстрируя свои беленькие зубки. Димка зевает и потягивается, а после садится и продирает глаза, на меня смотрит: - Алён, вот не могу понять, как ты умудряешься всё время быть такой идеальной. Когда ты красишься и укладку делаешь. Это же уйма времени. - Это просто привычка, я с двенадцати лет крашусь, - говорю и вспоминаю. – Ан-н нет, даже раньше. Я уже в первый класс пришла накрашенной, и в садик ходила накрашенная. - Зачем? У тебя же идеальная кожа. - Да мне папа подарил когда-то набор детской косметики. – Игриво улыбаюсь я. – До этого я мамину косметику тырила и втихаря ею накрасилась. Ой, и влетело же мне тогда. Но это меня всё равно ничему не научило. И я всё время думала: ну неужели мама не заметила, какая я красивая. Помада, тени, блеск… а ещё я фоткаться любила. - Ха-ха-ха, - смеётся Димка. - Чего смешного-то? - Да вспомнил нашу с тобой фотосессию. Кстати Диана мне первые фотки скинула, - он достаёт телефон и начинает мне их показывать. А меня от упоминания Дианы аж передёргивает. У меня серьёзная психологическая травма, как бы это не отразилось на всей моей последующей жизни. Она же своим губами коснулась моего лобка. Ф-у-у, как это мерзко. Мне прямо сейчас хочется забраться в ванную прямо в одежде, намылиться, стоять под душем и плакать. Димка поворачивается ко мне, и мне кажется, он читает сейчас мои мысли. - Э-э-эй, ты чего, - испугано округляются его глаза, рукой он проводит о моей щеке. - Да так, - отмахиваюсь я. – Грустинка в глаз попала. - И о чём такая красоточка может грустить с утра? - Ну не знаю, - задумчиво надуваю губки я. А самой приятно-приятно, что он меня красоточкой назвал. Да я такая, и не возгордилась. Просто я красивая с детства и уже привыкла к своей красоте. Мама всегда меня самой красивой считала. Ну и я глядя на своё отражение в зеркале осознавала это. Может я и не права, но признайтесь честно, кто не считает себя красивой, особенно в юности. До всяких там жизненных перипетий и разочарований. Мама рассказывала, что считала себя красавицей, пока не встретила папу. Он быстро разубедил её в этом. И с тех пор ничего не поменялось. Глажу Димку по волосам и молча улыбаюсь ему: «Надеюсь, ты меня не разубедишь. Надеюсь, не бросишь. Не заставишь по ночам плакать и пить успокоительное. Господи как же я хочу, чтобы всё всегда было так, как сейчас. Ведь сейчас я по-настоящему счастлива». Димка поднимается с кровати и долго-долго ищет свою футболку, а я лежу на пуховом одеяле и любуюсь его обнажённым торсом. Подольше бы он искал свои шмотки, чтобы у меня было больше времени им налюбоваться. - Подъедешь со мной сегодня в студию? – произносит он, надевая футболку. - Почему бы и нет, - уклончиво отвечаю я. - Ну, мало ли, может, ты моих друзей боишься и не захочешь общаться с ними. - Это же твои друзья, думаю, мне они понравятся. - Поверь, это вряд ли. Ну Ромчик ещё может быть, но Веталь тот ещё засранец… хотя кто его знает, может хоть ты найдёшь с ним общий язык. Я слушаю его и задумчиво смотрю в сторону: - Так прикольно ты никогда не брал меня с собой днём, только по вечерам. А он склоняется надо мной и обнимает мои голенькие коленки, прижимая их своей широкой груди: - Это потому что вечером ты мне нужнее, вечером я не могу обойтись без тебя, - шепчет он. - А днём значить можешь? – Стервозная подколочка. Посмотрим, что он на это ответит. - Ну вот, сегодня же беру тебя с собой, какие претензии. - Никаких, - я поднимаюсь с кровати и отправляюсь на кухню, а он заваливается на десять минут в ванную: душ принять, зубы почистить. А я тем временем жарю для него тосты. Я делаю их на постном масле из квадратного белого хлеба, смазываю клубничным джемом и ставлю рядом баночку со сметаной. Варю молотый кофе в турке. Да у меня нет кофе машины, чтобы кнопочку нажал, и вот тебе кофе в стаканчике. Вот мне и приходится всё самой делать. «А может Димку попросить и он мне купит?» просыпается во мне стервочка. С другой стороны, всё логично, если он теперь тут живёт, то она и ему понадобиться. Ненавижу в себе эту корыстность, но с другой стороны наш мир материален и без материального в нём жить нельзя. И что тут такого попросить его кофе машинку. И мама будет рада, когда вернётся. Но как же это стыдно о чём-то просить. Пусть лучше сам догадается. А если не догадается? Может ему намёк сделать. Хоть бы повод какой был. Чёрт, ещё и день рождения у меня в декабре. А это значит ждать ещё полгода. Димка выходит из ванной весь распаренный в одном полотенце на бедрах, у меня прямо что-то просыпается внизу живота от одного его вида. Опять я на него пялюсь. Не насмотрелась ещё. Он садится, как барин, за стол и кусает первый тост. - А ты чего не ешь? – Сморит он на меня. - Я поела уже, - правильный ответ «я на диете», но я не хочу ему рассказывать. Не хочу, чтобы он понимал, сколько сил я на самом деле трачу, чтобы оставаться такой идеальной. Пусть это будет мой маленький женский секретик. Димка делает первый глоток и с умным видом кивает мне: - Отличный кофе, только крупинки чувствуются. - Конечно, у меня же нет кофемашины, - округляю я глазки. «Чёрт, таки попросила. Поздравляю, Алёнка, ты будущая содержантка. Ты ещё ему цену за секс называй». Чувствую себя некомфортно. - Так может тебе подарить её? – Продолжает жевать тост Димка. - Ну-у-у, она же так дорого стоит, - делаю вид, что мне жалко его денег. А мне реально их жалко, но и кофе-машинку хочется. Чёрт, какая же я всё-таки… актриса. Ещё и личико печальное сделала, и губки и глазки. Идеальная игра. По мне плачет Оскар. - А какую-бы ты хотела? - Полностью автоматическую со встроенным капучинатором. Ну, чтобы она сама всё делала, – говорю и понимаю, что слишком палюсь на корыстности. – Ой, прости, выглядит так, будто я у тебя её выпрашиваю. Но Димка удивляется: - Ну, выпрашиваешь и что такого? – Делает он ещё глоточек кофе, процеживая частички через зубы. – Мы же вместе живём. Если тебе для дома что-то надо, ты говори не стесняйся. - А если мне машина понадобиться? - «Вот это ты раскатала губу, Алёнка». - Обсудим, - он нежно тискает меня за щёку. – Я не хочу, чтобы моя девочка в чём-то нуждалась. Он так приятно и ненавязчиво это сказал, что у меня на глазах проступили слёзы, и я не смогла их скрыть. - Спасибо, - мурлычу я. А он берёт меня на руки, сажает себе на колени и обнимает. Трётся об меня (территорию он так метит, что ли). Но Боже, как же от него хорошо пахнет. После завтрака Димка созванивается с друзьями. А я подкрашиваюсь и подчищаю пёрышки. Димка меня не торопит, он понимает, что я должна блеснуть перед его компанией. Для него это очень важно. Я – элемент его статуса, его гордости. Обожаю то, как он гордится мною. - Думаешь, надеть очки или нет, - снимаю с себя очки и расправляю всего одну прядь в своей идеальной укладке. - В очках и с прядью, - коротко произносит он, и мы выходит из квартиры. Всё дошло до того, что даже мою квартиру закрывает он, а после покорно отдаёт мне ключики. Я ему пока ключи не давала, хотя пора бы уже. Как-никак вместе живём. Но мне нужно ещё присмотреться к нему. Хотя чего там присматриваться, и так видно, что я в него по уши втрескалась. Надеюсь и он в меня. Чужая душа потёмки, может он просто хорошо со мной проводит время, а о каких-то глубоких чувствах рассуждать пока рано. Я не стану его торопить, пускай пообвыкнется, привыкнет ко мне. Влюбится, если уже не влюбился, тогда и дам ему ключи, если попросит. Если будет очень сильно и долго просить меня об этом. - А за руль меня пустишь? – ставлю я его в тупик перед машиной. Но вижу, как он напрягся, решаю не давить. – Если не хочешь – не надо. - Да ну, садись, погоняй, - говорит он и демонстративно прячет ключи в свой карман. Я протягиваю руку, чтобы взять ключ, но тут вспоминаю, что его БМВ заводится с кнопки. «А ну да», сама про себя смеюсь над собой и запрыгиваю на место водителять. Ну как сказать запрыгиваю. Я на каблуках этих как на ходулях, в них я и хожу-то с трудом, не то, что запрыгнуть, для меня до двери дойти проблема. К тому же ещё и юбка слишком узкая и короткая. И вообще я вырядилась как на панель. Но Димка же хочет сверкануть мною перед своим друзьями. Надеюсь, я окажу на них хорошее впечатление. А как иначе, я же такая лапочка, губастенькая и ногастенькая, правда в очках. Но Димке нравится. - Как зажигание включается? - С кнопки, - подсказывает он, но я же вижу, как он напряжён, Только бы мы не поссорились, так не хочу портить с ним отношения. - Так? – Я нажимаю кнопку, и слышу, как заурчал мотор. - А теперь правой ножкой нажимай на тормоз и выбирай передачу «Д», - делаю всё, как он сказал и мы выезжаем со стоянки. – Вот умничка. Алёна, я тебя люблю. - Спасибо. - Да я надпись на асфальте прочитал. Кстати, кто это написал тебе, ты не в курсе? - В курсе, это мой бывший, - тихо вздыхаю я. Волнуюсь. Чувствую, сейчас поссоримся. А я так не хочу. Я ж люблю его. Я не переживу разлуки длиною даже в один несчастный день. «Пожалуйста, Димасик, не допрашивай». - И он до сих пор тебя преследует? - И да и нет. Дим, с ним я сама разберусь как-то, - говорю. – Ты же мне доверяешь? - А почему ты не хочешь, чтобы я ему всё доходчиво объяснил? - А как ты ему объяснишь. Я тысячу раз ему говорила, что не люблю его и что никогда не любила, и вообще между нами и по сути ничего никогда не было. Но он дурак, до него не доходит. - Может по роже ему настучать, - становится серьёзным Димка. - Нет, нет, не надо. Он ведь не сделал мне ничего плохого. На самом деле я ещё не знаю, кто из вас кому настучит по роже, Костя спортивный, а я не хочу, чтобы мой Димасик пострадал. Но я знаю, что если скажу это вслух, но Димка обязательно попытается с Костей встретиться и непонятно ещё чем это кончится. - Так давай я с ним поговорю, только боюсь, он слов моих не поймёт, придётся объяснять иначе, - он нервно похрустывает костяшками. - Дим, не надо тебе в это лезть, я сама. - Ну ладно, - вздыхает он. – Самостоятельная моя, - Тискает он меня одной рукой. - Ай, ты же мешаешь мне машину вести, - жалуюсь я, всеми пальцами вцепившись в руль. - У тебя, кстати, хорошо получается, не хочешь на права сдать? - Я подумаю. - Давай. Пока лето, отходишь, осенью уже будешь на машине в институт ездить. - Ага, конечно, вот только машины у меня пока нет. - Там мы что-то придумаем. Бли-и-н, со стороны это выглядит так, будто я подарки у него выпрашиваю. Я уже ненавижу себя за это. Но тут его рука слегка касается моей коленки, и я опять улыбаюсь. А может пускай заваливает меня подарками. Может, я этого достойна. Всё равно я с ним не ради подарков, а ради него самого. Я же искренне люблю его.