Сделай шаг

Дима Я не верю ни единому её слову. Хочу поверить - да не получается. Что она мне наплела про каких-то похитителей, про какие-то наркотики. «Но руки у неё и впрямь исколоты, такого раньше не было». Еду по трассе, а самого трясёт и мысли все про Алёну. Где-то там глубоко в душе я на неё готов молиться, я боготворю её. Но я же взрослый мужчина и я не позволю ей так себя вести. Я и так уже выпалил за неё залог, я бросил всё в этом дурацком Оксфорде и прилетел сюда лишь для того, чтобы лично посмотреть ей в глаза. И что же я там увидел, безмерную любовь, свою собственную. Я увидел то, что если ещё пару минут побуду с ней, то всё прощу, прижмусь к ней и никогда не опущу больше. «Господи, ну почему же она такая классная. Несправедливо давать кому-то такую внешность, из-за которой так рвётся сердце. Да я душу продать готов за эти глазки, за эти ножки, за эту мордашку. За что?» Стряхиваю со щеки случайную слезинку, потому что мужики не плачут. А я мужик и я буду терпеть, я не превращусь в нытика из-за какой-то шлюхи. «Не из-за какой-то, а из-за Алёны», так сердце болит, когда я о ней думаю. Оно уже не стучится, а тупо ноет и кровоточит. Я умер внутри, осталась только оболочка, только внешний я, которому не для чего жить. Всё это время лечу по трассе и с надеждой поглядываю на столбы вдоль дороги. А может ну его всё это, немного завалить руль и впечататься в столб и разом покончить с этим всем, с жизнью, со страданиями и с болью. Может хоть душа болеть перестанет. - Алёна, как ты могла… - хриплю я и из последних сил держусь, чтобы не заплакать. – Алёнка, Алёночка, Алёнкушка, девочка моя. Больше не повторяю, не могу больше, а сердце уже не болит, оно онемело, оно умерло. Я сижу и одной рукой держу руль и несусь на полной скорости. А внутри всё мёртво, ничто не шевелится. И только мысль одна – как там она. Может ей больно, или холодно, а может ей плохо без меня. Мне же без неё плохо. Не могу себя заставить не думать о ней. Надо набухаться. Сворачиваю с дороги в придорожный бар, в гэндэлык для алкашей. Пока я паркую машину, мой телефон звонит не переставая. - Алло, - наконец беру я трубку. - Димочка, ты как приехал, даже не заскочил, не поздоровался, - тревожный голос матери. – Серго говорит ты забрал телефон, машину и укатил. У тебя всё в порядке? - Да мама, - спокойно отвечаю я. - Что случилось? Не ври мне, я знаю, что-то случилось, я это сердцем чувствую. - Всё в порядке мама, - говорю чуть громче. - Так чего ты здесь и зачем снял с карточки крупную сумму. - Я… я… - пытаюсь придумать я, не хочу говорить, что платил залог за Алёнку. – Я был должен, я проиграл деньги. - Ты играешь? - Да это ещё год назад было. Я просто решил со всеми долгами рассчитаться, - я уже запутался в собственном вранье. - Ну, слова Богу, всё обошлось, - вздыхает она. - Да, теперь всё в порядке. Я сегодня же и улетаю, у меня обратный билет есть. - И что, даже к матери не заедешь? - Прости мам, реально много дел, не могу уже говорить, - пытаюсь положить трубку, чтобы прервать этот разговор. - Какие там у тебя дела? Ну ладно, ладно, а то я думала ты к этой своей. Помнишь, ты говорил, что у тебя есть девушка. «Странно, что она запомнила». - Нет у меня никакой девушки, мам, - говорю я ей, а самому противно. – Ладно, меня тут уже ждут. Пока, Серго привет. - Ну пока. Беру телефон и закрываю крышу машины. В чём минус кабриолета, постоянно нужно ждать пока закроется крыша. Ставлю на сигналку и захожу в бар. Там парочка посетителей подозрительно на меня косятся. Но я не к ним, я подхожу к бару и смотрю что там есть. Пока я смотрю, за барную стойку становится криво накрашенная женщина (хотя при таком освещении не рассмотришь). На вид ей лет тридцати, она улыбается и спрашивает. - Кофе? Думает я приехал сюда напиться кофе. - Да, - улыбаюсь я. – И коньяк пять звёзд. Внимательно читаю марки коньяков и нахожу знакомое название: - Арарат настоящий? - Конечно, - разводит она руками, типа: «А ты в таком месте ожидал ненастоящий увидеть». - Тогда бутылку Арарата, шоколадку под закусь и лимончик. А ещё банку пепси ледяную, чтобы запивать. - Сколько стаканов? - Один для коньяка. - Хорошо, я сейчас принесу, - подмигивает мне она. Я вообще так-то не разбираюсь в бухле. Вернее я разбираюсь во всяких коктейлях, Бейлис, Шериданс. Но сейчас мне хочется тупо убиться в усмерть. Но она права, одному этого делать нельзя. Беру телефон и прокручиваю контакты. Вот как тусить, то у меня тысяча вариантов кого позвать. Но сейчас мне почему-то никому из них звонить не хочется. Не хочу никого из них видеть. Буду бухать в одно рыло. Официантка приносит поднос с коньяком, отдельно тарелочка с нарезанным лимоном и шоколадка, а так же ледяная банка пепси. И хрустальная вазочка со льдом. Она сама открывает коньячок и наливает мне его в бокал. - Ваше здоровье, - поднимаю я рюмочку коньяка и заливаю в себя, а после беру лимончик и закусываю. Пока закусываю, ломаю шоколадочку, чтобы после закусить. И снова в телефон, может всё-таки позвать кого. Останавливаюсь на имени «Алёна». Её и только её я сейчас хочу видеть. Моя ласточка. Вот набухаюсь и позвоню ей, скажу, что всё простил. Люблю её, суку, больше жизни. Нет, нельзя быть таким оленем. Имей же ты хоть какую-то гордость. Переворачиваю вторую рюмку коньяка. Может это и не Арарат, но идёт за милую душу, приятно пить. Закусь лимончик и шоколадочка, делаю глоток ледяного пепси прямо из алюминиевой банки. Откидываюсь на спинку стула. Хорошо сидим. И музыка мне нравится и обстановочка. Официантка замечает моё расположение духа и улыбается: - Может ещё чего-то? - Лобстеров, - говорю, а сам улыбаюсь в ответ. - Каких ещё лобстеров? – смеётся мне она. А она довольно симпатичная, ей надо чаще улыбаться. Но для меня не существует в мире женщин, пока есть Алёна. И пока я эту сраную любовь из своего сердца не вырвал и не раздавил. - Раков таких здоровенных. - Ах, ра-а-аков. Есть раки, - говорит она. – Есть даже лучше, мне сестра из Владивостока прислала здоровенного краба, в холодильнике лежит. - Беру, - говорю я. - Только я не знаю, сколько он стоит, надо уточнить. - Беру за любые деньги. - Она ещё трёхлитровую банку красной икры прислала. - Икры не надо, давай краба. Опрокидываю ещё рюмочку и закусываю лимончиком. Красота, сейчас раки будут. И тут до меня доходит – сестра во Владике. Прямо как у моей Алёнки. Да что же мне о ней всё напоминает. Так и хочется закричать: «Алёна я тебя люблю!» Дожру бутылку, возьму краску и поеду к её дому, на асфальте напишу. «Там есть уже такая надпись», - говорит мне внутренний голос. «Не страшно, будет ещё одна, в два раза больше». Продолжаю вертеть в руках телефон и думать о ней. И тут понимаю, кого пригласить. Кого я сейчас хотел бы видеть, единственного из всех своих друзей, кому излил бы душу. Хватаю телефон и набираю, пока ещё вижу: - Алло, Диана? – говорю я в трубку. - Да-а-а, - шепотом отвечает она, как будто рядом кто-то спит. - Ты там одна… или с девушкой. - Сейчас на кухню выйду… - слышу какой-то шорох и скрип дверей. – Привет Дим. Чего ты хотел? - Ты слышала про Алёнку. - Да-а-а, блин жалко так. Я сама хотела позвонить тебе, да вспомнила, что ты в Лондоне, вот и решила не беспокоить. - Я в России. Приезжай, срочно. Адрес… - закрываю рукой трубку и смотрю на официантку, а она мне всё симпатичнее и симпатичнее кажется ещё и сестра во Владике. – Какой тут адрес? – Спрашиваю я. Она отвечает мне, и я повторяю его в трубку Диане. - Что, прямо сейчас приехать? – недоверчиво спрашивает она. - Да. - Ты что бухой там? - Да. - Тогда я еду. Сейчас только… - и она кладёт трубку. А я наливаю четвёртую рюмку и закусываю крабовым мясом. Диана приезжает быстро, очень быстро. Как будто она за дверью всё это время стояла. Он заходит в это Богом забытое место и сразу ко мне. - Ну-у-у, ты как, Димка, - хватает она меня аз руку. - Отлично, - улыбаюсь улыбкой Джокера. – Смотри вот. – Показываю на краба и на прочую закусь: шоколадку с лимоном. А сам наливаю ей штрафную. - Я чистый коньяк не буду, - говорит Диана. - Смешать с пепси? – говорю. – Может ром? - Ром буду. Я поднимаю руку и пьяным голосом подзываю официантку: - Официант, ром даме, ф-ф-ф, - неудачно свищу, никогда не умел свистеть. Я улыбаюсь, а на глазах слёзы. Так тяжко сейчас внутри. Так больно, как будто осиновый кол в сердце давно уже сгнил и теперь даёт метастазы трупным ядом. Официантка приносит бокальчик рома и ещё бутылочку пески. Диана смешивает их меж собой. Конечно, она не может бухать чистый ром, она же девочка. - За вас, за девчонок, - произношу я. - Поддерживаю, - чокается со мной она и выпивале залпом ром. Я выпиваю коньяк и, не закусывая, хватаюсь за голову. Сижу за столом и плачу, я уже бухой и ничего не стесняюсь: - Алёна, дура, блядь, сука, как же я люблю её и ненавижу. - Эй, эй, эй, ты чего, - успокаивает меня Диана. – Никогда тебя таким не видела. - Поэтому я и не хотел никому показываться, - всхлипываю я. – Только тебе доверяю и официантке. – Улыбаюсь ей и поднимаю за неё пустой бокал, и она мне улыбается в ответ. - Ты успокойся и приди в себя, это пройдёт. - Да я знаю, только вот не проходит. Болит сердце так, что жить не хочется. Сдохнуть хочу из-за этой твари. - Не называй её так. - А как её называть. Дура, блядь, зачем было творить такое! – Качаю я головой, опирая на руку. - Да что она натворила-то такого, изменила тебе? - А ты не знаешь. Ты что, до сих пор не в курсе, да весь город уже в курсе. Чё-ё-ё-ёрт, - снова наливаю себя коньячка и выпиваю без закуси. – Разламываю клешню и даю кусочек краба Диане. - Ну так расскажи, может я пропустила, я за новостями не слежу так-то, у меня дома даже телека нет, - она берёт кусочек крабового мяса и закусывает им ром. - Да вот, - открываю ютуб и показываю задержание борделя, а там Алёнка в самом центре. Будто только её и снимали. - Да уж, - вздыхает Диана. – А что сама она говорит в своё оправдание? - Говорит, что её подставили, что выкрали из дому и притащили в этот притон. - А уйти она не могла, или её там силой держали? - Говорит, её постоянно кололи наркотиками, она была под наркозом что ли, я тут не понял. Но у неё все вены исколоты. - Алёночка, твой цветочек аленький? Что-то не верится. А у меня от слов Дианы, аж слёзы наворачиваются. - Не называй её больше так, - говорю. – Слышать не хочу об этой твари. - И ты не смей её так называть, она же девочка. - А-а-а, - говорю я. – Понял, женская солидарность. Хорошо не буду. Открываю другое видео и там над ней склонился этот старый, голый и плешивый мужик. - Ф-у-у-у, - с отвращением качает головой Диана. – Мало того что секс с мужчиной это само по себе мерзко, так ещё с таким. - А представь как мне. - А что Алёна говорит, как она объясняет это? - Говорит, была под кайфом и ничего не помнит, говорит, что её накачали наркотиками. - И ты ей веришь? Я молчу в ответ, не знаю что сказать, а просто открываю следующую вкладку. И зачем я их оставил, чтобы смотреть и душу себе травить, и понимать какой я баран, раз ей верил. - О-о-о, проституки-ру, как мило, - хватает мой телефончик Диана и сама рассматривает фотки. - Пользовалась этим сайтом раньше? - Ты что, дурак, нет, конечно, - Диана с явным интересом рассматривает фотки, а после начинает ржать. - Я не понял, что смешного, - сурово говорю я. Не хватало мне ещё с Дианкой рассориться, тогда точно надо уезжать в Лондон и там искать себе новых друзей из «мировой элиты», как матушка хотела. - Да ничего, - говорит. – Просто эти фотки я делала. И я тут есть – вот. Она показывает мне фото, где они с Дианой целуются. Надо сказать, что это моё любимое фото, и сколько бы Алёнка не просила, я его так и не удалил. - То есть она оформила свой аккаунт твоими фотками, – удивляюсь я. – Я же их ей не скидывал. – И тут у меня закрадываются смутные сомнения. - Точно? – Вопросительно смотрит на меня Диана. – Я тоже никому ничего не скидывала. А твой телефон случайно не мог к ней попасть. - Мог, но она не знает пароля, а там всё по моему отпечатку пальца активируется. - А-а-а, - с пониманием произносит Диана. – Вот что я тебе скажу, это не Алёнкин аккаунт. - Не Алёнкин, а чей? - Не знаю. - Но имя-то её, и фотки её, даже телефон её стоит. Зачем кому-то указывать её телефон на своём аккаунте. - Ну, подумай сам: откуда она взяла фотки? И зачем она давала свой телефон. А это вот вообще не поддаётся моему понимаю. - Что? – спрашиваю я, и Диана мне показывает в списке «услуг» предоставляемых индивидуалкой Алёной – «лесби шоу». - Серьёзно, - говорит Диана. – Поверь, я могу отличить девственницу от не девственницы и лесбиянку, хорошо, пусть будет бисексуалку, от стопроцентной натуралки. Алёна чуть не вырвала, когда мы с ней поцеловались. Она делала это только ради тебя, а тут решила за деньги. У тебя что, денег мало, зачем ей это? - Действительно, я как-то не подумала, - выливает она весь коньяк в рюмку, и мы снова чокаемся с Дианой. А она не замолкает, всё талдычит и талдычит мне одно и то же. - Дурак ты Димка, что ей не верил. А пусть бы она трижды во всём виновата была, как можно не поверить такому солнышку, как твоя Алёночка. Ты прислушайся к своему сердцу. Сколько ты ещё такую искать будешь и не найдёшь, поверь мне, я сама искала. И на твоём месте я бы сейчас всё бросала и бежала к ней. Я многих твоих девушек знала, но Алёнка особенная, с ней ты совсем дугой, рядом с ней и ты становишься лучше. - Наверное, ты права, - говорю я и встаю из-за стола. Смотрю на официантку. - Заверните нам краба с собой. - Эй, ты куда, я ещё не допила, - протестует Диана, но меня уже не остановить. И тогда она буквально заливает в себя остатки рома, пока я рассчитываюсь с официанткой, оставляю ей щедрые чаевые, за красивые глазки и за отличный сервис. Мы выходим из гэндэлыка и я походу к машине, бросаю на заднее сидение пакет с крабом, а сам сажусь за руль. - Димка, ты с ума сошёл, - хватает меня Диана за руку. – Ты вдул в одно рыло бутылку конька и теперь за руль? - Прости, не подумал, - говорю я. – А что ты предлагаешь? - Такси, - говорит она само собой разумеющееся и садится рядом. Я набираю первую попавшуюся службу такси и слушаю автоответчик: «Чёрные глаза…» - …вспоминаю, замираю. Чёрные глаза, я только о тебе мечтаю! – Во всю глотку подпеваю я. - Набухался, - ржёт надо мной Диана. - Да нет, - говорю и сбрасываю вызов. – Поеду на своей, нельзя тут тачку бросать. - Ну-у-у, давай тогда я за руль. - Ты выпила бокал рома, - не хочу пускать её за руль. - Зато я не пока подпеваю автоответчику, - говорит Диана и нагло пересаживается на моё место. А я перелажу на пассажирское. - А у тебя ничего такая задница, - отмечаю я. - Комплименты от мужиков не принимаются, - подмигивает мне Диана и заводит моё авто с кнопки. – Класс, всегда мечтала водить твоё БМВ. - Попросить могла, я бы не отказал тебе, - говорю я, а сам тянусь за крабом. Меня чего-то так пробивает на хавчик. По пути подкармливаю Диану из своих рук. Она ведь тоже сегодня не завтракала. Мы доедаем камчатского краба, аккурат в момент, когда подъезжаем к Алёнкиному дому. Я выхожу из авто и направляюсь к мусорке пакет выбросить, а сам звоню Алёнке. - Алло, - испуганный голос моей ласточки. Не верила, что я сам ей позвоню. - Выходи, поговорить надо, - говорю я уверенным тоном. - О чём? – Моя ты бубочка, не знает о чём. - Есть тема, - не собираюсь я ничего объяснять ей. Я и так не особо трусливый, а под бухом ещё смелее стал. - Я не дома сейчас. - А где? – уже реально бычу я. Типа она моя собственность, должна сидеть дома и ждать звонка, вдруг мне что-то от неё понадобится. - У врача. - Что за врач? - давлю на неё. Алёнка никогда не выдерживала моего прессинга, всегда поддавалась. За что я особенно сильно её люблю. Мне сейчас всему миру хочется рассказать об этом. Прокричал бы ей в трубку, но не буду, чтобы не расслаблялась. - Женский врач. - Какой женский врач, ты чего говоришь загадками? - Гинеколог. - А-а-а, ну так куда подъехать, сейчас буду. - Не надо подъезжать, я скоро буду дома, там и увидимся. - Ты меня не поняла, - говорю. – Адрес врача, я сейчас тебя заберу. - Не сейчас, давай через десять минут, я на приёме. Всё, люблю, целую. – Говорит и кладёт трубку. А мне от её слов так тепло становится, так тепло. Что петь и танцевать хочется. Я возвращаюсь к машине, а Диана на меня смотрит такая и говорит: - Ты чего такой довольный? Но я не отвечаю, я слишком крут, чтобы отвечать. Просто показываю ей сообщение от Алёнки. - Сюда, - говорю. - Я знаю это место, - Диана заводит мою тачку с кнопки и мы со свистом тормозов выезжаем со двора. Диана водит как-то резко, меня порой заносит, и я вцепился в дверную ручку и держусь. Сам я никогда так не вожу. Похоже, девочка вошла во вкус. Пора у неё забирать штурвал, а то, как бы мы в ДТП не угодили. Она пролетает на мигающий красный, не пропускает на светофоре. И вообще ведёт себя дерзко. Но я же пьяный-пьяный и мне как бы по кайфу так лететь, вот я и молчу, ничего не говорю ей. Разобьёт, так разобьёт. Для меня сейчас не это главное. Я изо всех сил сейчас занят продумыванием отговорок, которые может выдать Алёнка. С одной стороны я так хочу в них поверить, а с другой… - Сто-о-ой! – командую я ей. – По ходу приехали. Сбавь скорость. По тротуару идёт Алёна, а мы едем рядом. Она опять свеженькая, да вот только не цветущая. Глазки подкрашены, волосы уложены (конечно, они теперь всегда такие, кератин же). Светленькая блузочка, коротенькие брючки и атласные лодочки на ножках. Обожаю её обувку, представляю, как я буду снимать её и прикасаться губами к её пальчикам. Женские ноги это что-то за гранью прекрасного. Что-то, при виде чего я устоять не могу, куда-там груди. - Дэвушка, дэвушка, вас подвезти, - спрашиваю я её с поддельный кавказским акцентом. - Что? – переспрашивает она, но заметив нас, сразу улыбается и рассветает. – Ты приехал, ты второй раз за мной приехал. - Чего лыбишься, в машину запрыгивай. - Сейчас, - кивает Алёнка и подходит к машине и послушно садится на заднее сиденье. - Эй, - возмущается Диана. – Ты как с ней общаешься, она же девочка. - Действительно, - возмущается Алёнка. - Ты мне ещё поумничай, - говорю и поворачиваюсь к ней. – А сейчас я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать правду и только правду, поняла? - А то уже первый вопрос? – испуганно хлопает она ресницами и зыркает то на меня, то на Диану. – Мне правду уже отвечать? - Да, - говорю. – Значит первый вопрос: что ты делала у гинеколога. Только не ври мне, не смей мне врать. - Ты что пьяный? – Прищуривается Алёнка. - Какое это имеет значение, - говорю. – Не съезжай, отвечай на поставленный вопрос. - Ну да мы выпили чуток, - отвечает за меня Диана. – Но только в самую чуточку. - Окей, - вздыхает Алёна. – Я была на осмотре. - Каком осмотре, что за осмотр? Ну, говори быстрее. - Гинекологическом осмотре, - дрожит её голос. Но тут Диана всё понимает, паркует машину и встаёт из-за руля. - Так, - говорит она. – Я всё поняла. Оставлю вас двоих поболтать наедине. - Эй, - говорю, - ты куда-то уходишь? - Да, а ты не обижай тут Алёнку. А ты, - она поворачивается к моей девочке. – Если он обидит, сразу мне говори. Поняла. - Ага, - улыбается Алёна. - Ну во и умничка. И ещё, - продолжает она говорит с ней. – Перелазь на место воителя. - Зачем? – не понимает она. - Чтобы этот не сел, - кивает в мою сторону. – А он-то такой. После бутылки коньяка может и за руль сесть. - Но у меня нет прав, - говори она. - У неё прав нет, - говорю я одновременно с ней. Нам даже неловко из-за такой синхронности. Наши глаза всего на мгновение встречаются, и я понимаю, что даже наши мысли синхронизировались. Мы с ней реально уже одно целое и нас не разделить. «Только говори мне правду, Алёночка. Только правду». - Ты же водила эту машину, - удивляется Диана. – Там ничего сложного, поводишь ещё, пока Димка не протрезвеет. Всё пока, - и она целует её, а не меня в щёчку. Я даже немного ревную. Знаю, что Диане нравятся девочки, и смотрю, как бы она мою любимую не увела. - Поехали, - говорю я. - Куда, - совершенно спокойно спрашивает Алёнка и гладит двумя руками оббитый кожей руль моего авто. - Домой. Она заводит машину с кнопки и выезжает на дорогу. Она отлично водит, пора ей на права сдавать, сейчас же пойдёт в автошколу, и до конца лета будет водить. - Так что ты делала у гинеколога? – Продолжаю я свой допрос. - Осмотр, - говорит она. - Ну, что за осмотр? Почему я из тебя должен по одному слову из тебя вытягивать железными щипцами. - Я думала, ты знаешь, я же тебе отправила фотку… - чувствую, как дрожит её голос. Врёт или не договаривает, скорее не договаривает, если бы врала – изворачивалась бы. - Конкретно скажи, и не виляй как вьюн на сковородке. - Дим, - говорит она. – Я беременна. - От кого? - Догадайся. - Да что я всё должен отгадывать! - Не выдерживаю и опять срываюсь я. - От тебя, это твой ребёнок. - А ты уверена, что это не от насильника. - Да, - улыбается она. Впервые, наверное, за сегодня. Как же я соскучился за её улыбкой. За её улыбающейся мордашкой. Алёночка моя. Скажи, ну как же я без тебя. – Я отпряла тебе фотки, ты разве не получил? - Что за фотки, не говорит загадками. - Ну эти, - и она показывает она мне свой телефон, а там фото теста на беременность и указана дата моего отъезда. То есть она уже тогда знала, что беременна. А значит ребёнок как минимум не от насильника, правда ещё он может быть от кого-то другого, с кем она спала до того. Но в это я совсем не хочу верить. - А почему мне не пришло это сообщение? – Но не успеваю я задать вопрос, как меня опять охватывают смутные сомнения. Сначала фотки из моего телефона оказываются на «Проститутки.Ру». А там фото Алёны, предназначенные только для моих глаз, видели все желающие. А теперь ещё и сообщение исчезло. - Кто-то лазил в моём телефоне, и я даже знаю кто, - говорю я себе под нос. - Мне твоя мать с него написала, - как ни в чём не бывало, говорит Алёнка. - Ты общалась с моей матерью? – Удивлённо смотрю на неё. – И как оно? - Можно я не буду отвечать? - Нельзя, отвечай, я же сказал. - Ну ладно, - вздыхает она. – Элеонора, так её зовут, она, она меня оскорбляла. - Ну, дальше что. - А дальше, - снова вздыхает Алёнка. – Попросила не писать тебе больше и не звонить, сказал, что у тебя там есть другая, - она говорит это, а на глазах реально слёзы. - Нет у меня никакой другой, - говорю. – Дальше что. Дальше что было? - Правда, нет, - расцветает в улыбке моя лапочка. - Правда никого, у меня только ты одна. - Спасибо. - Ты не отвлекайся, не отвлекайся, рассказывай. - Да я уже и не помню, что там было. Помню, что вышла из твоего дома рассерженная, и накинулась на Костю. - Что за Костя? А-а-а, твой бывший. Ты со своим бывшим ко мне ходила? - Не-е-ет, что ты, я с ним не общаюсь. Я его случайно по дороге встретила. – Говорит Алёнка. – Помню, сорвалась на него тогда незаслуженно. - Что ты ему сказала? Что конкретно ты ему сказала!? – вживаюсь я в роль следака. - Не дави на меня, я пытаюсь всё вспомнить. «Девочка моя, ласточка, как же я хочу тебя обнять. Хочу, но не буду, пока ты всё не расскажешь. Пока я на сто процентов не буду уверен, что ты мне не изменяла». - Дальше что было, – продолжаю допрос. А мы уже доехали до её дома, и она паркуется на надписи: «Алёна я тебя люблю». Паркуется, надо сказать, неважно. Но этому можно и подучиться. - Зашла домой, - говорит Алёнка. – А он звонил мне на телефон несколько раз… я его так оскорбила, так оскорбила… наверное не надо было. - Дальше, дальше, не отвлекайся. - Он позвонил в дверь, или не он, я уже не и знаю, кто это был. - И-и-и. - Я открыла, а мне в глаза брызнули из какого-то баллончика, и я больше ничего не видела. Потом ударили в живот. - Ты говоришь, ударили, как будто их было двое. - Их было как минимум двое, это я точно знаю. - Хорошо, продолжай. - В рот запихнули кляп, руки связали скотчем и чем-то укололи в вену. Дальше я помню урывками. Помню, как меня тащили, помню, как этот лысый раздевался. Помню… - она делает паузу, наверное, вспоминает. – А потом я проснулась в борделе на грязном матрасе. Рядом двое мужчин занимались сексом с женщиной. Один из них ко мне приставать начал. - А ты? - А я отказал ему и он сразу отстал. - А после ворвалась полиция, - говорю я. – Знаешь всё так складно, так складно, что не верится. Что это были за люди и были ли люди. - Ты что мне не веришь? - Начинает она заикаться и всхлипывать. – Ладно они мне не верят, но ты. Мне что вообще никто не верит. - А ну не хныч, распустила нюни, - протягиваю я ей салфетку, и она вытирается ею. – Просто чего-то тут не хватает. Ну как могли какие-то люди вытащить тебя из квартиры посреди бела дня, чтобы никто не видел? Как это возможно? – Рассуждаю я и не замечаю, как со спины ко мне кто-то подходит. - Эй, - обращается он ко мне. Я оборачиваюсь и вижу Костика, нашего одноклассника, он выглядит так будто вгашеный наркотой. Одежда парадная, но мятая, а на голове бардак. Зрачки узкие. - Привет, - протягивает свою потную ладошку Костя. - Ну привет, - жму я ему руку. - Приветик, - кивает Алёна и опускает взгляд. - Разговор есть, - мычит что-то Костя. Напряжение явно нарастает. - Ну-у-у, говори тут, - совершено рефлекторно сжимаю я кулаки. - Отойдём, - бормочет Костик. Он хоть и дрыщ, но эта его дрыщавость обманчива, он жилистый, так что я не надеюсь завалить его первым ударом в драке. - Ну отойдём, - соглашаюсь я и вылезаю из машины. - Дим, ты куда, Дим не оставляй меня тут. - А ты вообще молчи, женина, - тычет он в неё пальцем. - Эй, - говорю ему, - не смей так общаться с моей девушкой. - С твоей девушкой, - повторяет он, наши взгляды встречаются, и я вижу, как его глаза наполняются кровью. - Ты что, - говорю, - пришёл позлорадствовать, знаешь, что у нас беда приключилась и прибежал. - Ты чо дибил! – Повышает он на меня голос. Я буквально на инстинктах хватаю его за одежду, но он ударом ребра ладони в сплетение отбрасывает меня так, что я едва умудряюсь ногах устоять. - Ах ты ж, - становлюсь я в боевую стойку, и он сжимает кулаки. Но тут между нами возникает Алёна. - Так, только не при мне. Не сметь при мне разборки устраивать. А мы с ним сходимся и уже реально подпираем Алёнку с двух сторон грудаками. - Ну, ты чего? - Говорю ему. - А ты чего? – Отвечает он. - Ребят я сейчас обижусь на вас двоих и уйду к себе, - пытается нас урезонить Алёна. - Ладно, - первый сдаюсь я. – Чего ты хотел? - Поговорить, - попускается Костя. - Ну так говори и проваливай. - Слышь, придурок, ты сейчас сам провалишь, понял, - и опять он идёт на меня валит, а я готовлюсь принять удар. - Сам придурок, - сжимаю я кулаки.