«Когда мне больно, я стараюсь улыбаться, как и ты. В последние дни, я почти всегда улыбаюсь. Ты знаешь, иногда помогает…»
Лекарство, которое он ей дал, почти не помогло. И метель, как на зло, не улеглась утром, так что о том, что пора выходить, Ренгоку понял только по походным часам. Пришлось делать то же, что и неделю назад — завернуть девушку в свой плащ, как в кокон. Хрупкое тело легко в него помещалось, и Кёджиро пробирался с ним по лесу так быстро, как только мог. Снег лез в глаза, таял на лице и застывал в тонкие корочки льда, которые приходилось смахивать каждые несколько минут. Он вышел даже раньше, чем планировал. Ведь если Кейко не доживёт до Поместья Бабочки — не будет никакого смысла в том задании, что Ренгоку выполнил. Как дитя… Так же осторожно, защищая от всего мира, он нёс девушку через лес, прижав к сердцу. Было ещё терпимо, когда деревья немного ограждали от ветра, но с выходом на открытое пространство, в ушах уже свистело. Те, кто владеют Дыханием Пламени, довольно уязвимы к холоду, но тренировки делали Кёджиро устойчивым даже к нему. Почти… Он не спал больше суток, и это сказывалось, хоть Столп и ни разу за всё время не сбавил шаг. Даже ускорял его каждый раз, как Кейко заходилась в приступе кашля. Казалось, от её горла уже ничего не осталось. Всего несколько километров… Невозможно понять, много это или мало, когда несёшь на себе больного человека. И в этом действии было не только слепое желание спасти, как это обычно бывало у Столпа в таких случаях. Сейчас ему одержимо хотелось, чтобы она жила. Чтобы увидеть, как она смотрит, ходит… Говорит, в конце концов! Чтобы проведать, когда она выздоровеет…***
Работницы Поместья Бабочки вдруг как-то испуганно замерли, когда Кёджиро вошёл в распахнутые двери. Даже его ладони успели замёрзнуть и раскраснеться, но он продолжал крепко удерживать спасённого человека. Наконец, опомнившись, Кандзаки подбежала ближе: — Господин Ренгоку, Шинобу-сан сейчас проводит тренировку для своей ученицы. Она вам сейчас нужна? — Да, но не мне! — его лицо стало неестественно серьезным, стоило Аой слегка развернуть плащ, в который была закутана Кейко — Окажите ей первую помощь! Под руководством Аой, несколько девушек уже заметались по зданию, в поисках всего необходимого. Ренгоку, волосы которого вымокли от стаявшего снега, нёс живой свёрток в лазарет, прислушиваясь к прерывистому дыханию. Скоро всё наладится, тут она выживет. Двери, ещё двери… Вот и та комнатка, которую отвели для неё. Всё стандартно для лазарета: кровать, тумба и серебряный колокольчик, чтобы позвать кого-то в экстренном случае. Всё совсем крохотное и только… Есть выход на веранду. В других комнатах такого нет, это Кёджиро знал, так как в Поместье Бабочки ему не раз раньше приходилось залечивать раны. Как смог, он положил девушку на постель и развернул. Закоченевшие руки, белая, словно мел, кожа. Ей так же плохо, как в тот день, когда он её впервые встретил. Но Шинобу мастер своего дела, и это почти гарантирует выживание. Ладонью, Кёджиро погладил непослушные волосы девушки, пальцами притронулся к холодной щеке — было в этом что-то настолько сокровенное, что мужчина отдёрнул руку в ту секунду, когда в коридоре послышались шаги: — Кёджиро, ты отрываешь меня от дел, — хозяйка дома прошла в комнату и мельком осмотрела больную — Хотя сейчас ты правильно сделал… — Шинобу, ты сможешь как-то помочь? — он вдруг понял, что потерял свою улыбку, и поспешил вернуть её на лицо — Верю в твою врачебную науку! — Не сомневайся, выживет, это ещё не совсем запущенная пневмония, — Кочо уже осматривала горло Кейко — Возможно, не скоро оправится, но это лечится. Я только одного не могу понять, — её улыбка была совсем не такой, как у Реногку: пустая, от которой не понимаешь, чего ожидать — Она не принадлежит к организации. Почему ты принёс её сюда? — Ей некуда идти, и я подумал, в лазарете не помешают новые руки! Возьмёте её медиком? — Посмотрим… — девушка позвонила в серебряный колокольчик, и почти сразу в комнату вбежала медсестра в белом фартучке. Шинобу не церемонилась — Принеси полотенца, горячую воду, мои приборы и стальную трубку. Да, и позови Кандзаки, пусть учится! Кейко снова захрипела, и этот звук пробирал до мурашек. Кажется, ещё немного, и она выплюнет свои голосовые связки. Кочо снова разжала девушке рот и впрыснула туда какой-то препарат. Особое обезболивающее — такое дают больным зимой, чтобы не срывали голоса. Сейчас таких много, и Шинобу носит кое-какие лекарства при себе. — Она может что-то знать о демонах, — Столп Насекомого резко обернулась на такую реплику Ренгоку — В последнее время, их активность возросла, и нам необходимо отслеживать его перемещение! — Раз так, то моя задача в том, чтобы привести её в чувство, и она могла написать об этом? — Не умеет, я пробовал, — он заметно поник при этом воспоминании — Нужен голос. — Я не волшебница, но сделаю что смогу, — в комнату спешно вошла Аой с тазом горячей воды — Ренгоку, выйди пожалуйста! Можешь даже остаться на ночь, чтобы не идти в Штаб в такую погоду! — Нет, мне нужно сделать отчёт, а ворона я послать не могу, — уходя, Столп бросил взгляд на Кейко, над которой уже что-то проделывали — Пришлите письмо, как она заговорит!