***
Риз медленно ступал по длинному коридору, по обе стороны от него проносились прямоугольники дверей. Вокруг было темно, но почему-то ему это никак не мешало. Будто в его глаза встроили яркие фонарики. На одной из дверей он увидел табличку с именем Джека, но, не смотря на жуткое желание войти, ведомый какой-то потусторонней силой он двинулся дальше. Следующая комната принадлежала Хьюго П. Васкесу, и возле неё он-таки остановился, потянувшись к круглой ручке. В лицо ударил яркий свет, и Риз зажмурился, прикрывая глаза. Но услышав следующий звук, он напрочь позабыл о дискомфорте… Его бабушка и дедушка стояли на коленях, а начальник возводил курок. — Нет! — Риз попытался кинуться наперерез, но Васкес уже выстрелил. Кровь брызнула в разные стороны, окрашивая непривычно белые стены кабинета в красный цвет. Стронгфорк в ужасе посмотрел на свои руки. Густая жидкость с громким звуком стекала с пальцев. Словно кто-то увеличил громкость капающей крови, не тронув остальные динамики. — Ну, что ты, Риз? Это всего лишь работа. Есть люди и похуже нас. Риз моргнул, и вот уже вместо его семьи на холодном полу стояла Саша. Та самая, что тоже смотрела Доктора Хауса. — Перестань, — выдохнул он, как вдруг почувствовал тяжесть в левой руке. Опустив глаза, Риз понял, что сжимает пистолет, который только что держал Васкес. — Просто сделай свою работу, — мягко сказал Хьюго. Риз проснулся от того, что кто-то лизал его лицо шершавым языком. — Фу, Джек! — поморщился он, пытаясь увернуться от настырной собаки. Джек весело гавкнул ему в лицо, и, разлепив глаза, Стронгфорк увидел, как лабрадор счастливо завилял кремовым хвостом. — Неужели ты так сильно хочешь есть? — поднял он брови, но послушно зашевелился в постели, показывая тем самым, что готов идти кормить любимца. Джек мгновенно соскочил с кровати. — Давай, мальчик, а потом пойдем гулять, пока время до работы есть, — пробормотал Риз себе под нос. В панорамное окно светило солнце, которое, как и Риз, только недавно встало. Если бы он подошёл ближе, совсем вплотную к стеклу, и посмотрел вниз, то с высоты пятнадцати этажей увидел бы крыши маленьких ларьков, чьи владельцы продавали безусловно вредную, но безумно вкусную пищу. Пищу для тех, кто не успевал готовить. Или просто не умел. Для таких, как Риз, который с удовольствием покупал бургер с вкуснейшим сырным соусом, пока выгуливал собаку. Ещё перед тем, как лечь спать он решил, что к Саше подойдёт с самого утра. Так сказать, сразу отстреляется и больше не будет мучиться. Побудет мудаком несколько минут и забудет обо всём, как о страшном сне. Страшном сне… При воспоминании о недавнем кошмаре его передёрнуло. Так, не думать об этом. Стронгфорк снова вернулся к мыслям о демонстрантке. Словом, что именно он Саше скажет Риз пока не знал, но был уверен, что что-нибудь обязательно придумает… Хотя он не хотел этого делать. Совсем. Не хотел что-то ей указывать, вновь прикрываться Гиперионом… Это было несправедливо по отношению к девушке. И совершенно бесчеловечно. А Риз хотел верить, что несмотря на слова Саши, он не являлся тем бесчувственным монстром. Что он — не такой, как его коллеги. Он… Стронгфорк бросил взгляд на полку, где стояли часы. Он опаздывает! Проклятие! Подскочив на месте, он помчался на кухню, по пути хватая с кресла подготовленную с вечера рубашку.***
— Я же сказала, Август, всё хорошо. — Тогда почему ты не брала трубку? Крогер сказал, что какой-то хрен прицепился к тебе. Саша закатила глаза, но шага не сбавила. Ей нужно было срочно собраться, она не имеет права повысить сейчас голос. Иначе — прощай работа. Ну, и Август, наверное, тоже прощай… Плакаты подмышкой немного мешали думать, так как она всё время возвращалась к мысли о том, что дурацкой бумаге ни в коем случае нельзя помяться. Так, всё. Сейчас. Девушка резко развернулась, отчего её далеко немаленький парень чуть на неё не налетел. — Не волнуйся, милый, как прицепился, так и отцепился, — Саша обезоруживающе улыбнулась и, встав на цыпочки, потянулась к его губам. Это был единственный работающий способ, который мог сбить Августа с толку. И нет, когда она отвлекала своего парня физическим проявлением их отношений, то совсем-совсем не ощущала себя грязной обманщицей. Вообще ни капельки… Зато это сработало. Август вмиг расслабился, позволяя своей девушке закончить неприятный разговор. Он грубо притянул её к себе, и та поморщилась от подобного напора. Плакаты опасно захрустели. — Так, ну, всё, — она аккуратно оттолкнула его. — Мне ещё работать надо. — Это только ночью, — отмахнулся Август и сделал было ещё одну попытку её поцеловать, но Саша с прежней улыбкой вскинула руку, отгораживаясь от него. — Я про борьбу против Гипериона, — пояснила она. — Ты же знаешь. — Ах, это, — её парень заметно скис. — Ну, иди, если это так важно для тебя. Мужики должны уже быть там. «Мужики» имели привычку опаздывать, но об этом Саша умолчала. Махнув ему на прощание, девушка поспешила в сторону метро. Погода сегодня располагала к прогулке, и в её выходные это служило неким стимулом для девушки. «Просто потерпи, а вечером сможешь как следует отдохнуть, прогоняя из головы все эти липкие взгляды гиперионцев», — так она себе обычно повторяла. Как вчера, например. Но в дни, когда ей предстояло после Гипериона шлёпать домой, где она должна была быстренько приготовить ужин, после чего собираться на настоящую работу… В эти дни приветливое солнышко и лёгкий ветерок представляли из себя насмешку в её сторону. В метро, юркнув на редкое свободное место, Саша достала из рюкзака наушники. Под музыку всё становилось лучше — даже заплёванный пол преображался, а разукрашенные матными словами стены казались стильными. А в стиле Саша что-то, да понимала — в конце концов, однажды она мечтала посвятить себя творчеству. Пару раз она ловила на себе любопытные взгляды — вернее на плакатах, что девушка сложила себе на колени. Она даже видела, как у мальчика лет двенадцати беззвучно шевелились губы, когда он пытался прочитать один из лозунгов. Девушка хмыкнула. Что ж, удачи, парень. Можешь, впрочем, присоединиться. Если мама разрешит. Когда она выходила на своей остановке, то знала, что её провожают глазами. «Хоть бы Финч и Крогер были уже на месте. Хоть раз в жизни», — размышляла Саша, смотря себе под ноги. В правом ухе играла Ариана, а свободная рука лежала в кармане джинсов. По какой-то причине она напоминала себе сбежавшую из дома девчонку, чьи богатые родители обзванивали друзей нерадивой дочери. По крайней мере, такая картинка сложилась в её голове. Быть может, у неё слишком богатое воображение… Интересно, а Феликс стал бы обзванивать её друзей? — Ты слушаешь Ариану? Она подняла глаза. Вчерашний гиперионец смущённо улыбался, потирая рукой шею. Финча и Крогера поблизости нигде не было. Интересно. — А ты нет? — она сняла наушник. Текущий трек приглушённо звучал теперь в ее пальцах, пока девушка не спрятала его обратно в рюкзак, предварительно выключив песню. И всё это, не выпуская плакатов. Гиперионец на мгновение оторопел, какое-то время переваривая полученный ответ, а затем вдруг рассмеялся, опуская руку. — Справедливо, — произнёс он. Повисла тишина — не то чтобы неловкая, скорее странная. И когда Саша была уже уверена, что разговор закончен, он вдруг выпалил: — Какая твоя любимая её песня? Она подняла брови. Какая у неё любимая песня? Она не ослышалась? Взгляд машинально метнулся в сторону окон Гипериона, ожидая увидеть там то ли камеры, то ли самих сотрудников, прижавшихся носами к стеклу. Наслаждающихся шоу. В голову, как назло, лезли все те фильмы, главным сюжетом которых был розыгрыш над ничего не подозревающими девушками ради развлечения или из-за глупого спора. Одно отличало её от всех этих девушек — она умела за себя постоять. В какую бы игру с ней не играли, в неё можно было играть вдвоём. Девушка растянула губы в лучшей из своих улыбок. — А ты как думаешь? — Бог — это женщина? — Что? — она прыснула от смеха. Даже возникшие подозрения отошли в сторону — настолько её позабавило данное предположение. — Нет. Но я поняла, какого ты мнения обо мне. Несмотря на его лукавую улыбку, последующий ответ прозвучал серьёзно. — Ты ходишь сюда каждый день. Стоишь с начала и почти до конца моего рабочего дня. И твои требования… — он кивнул в сторону плакатов, — выражены в весьма… открытой форме. Как мне о тебе думать? — Как о сумасшедшей феминистке? — подняла она брови. Гиперионец покачал головой и ответил куда мягче. — Как об умной, образованной и смелой феминистке. Вау. Саша выдохнула, впервые по-настоящему посмотрев на парня. Она была тронута. Признаться честно, никогда ей ещё не делали комплимент, называя феминисткой. Обычно её таким образом оскорбляли. Прочистив горло, девушка выдавила грустную улыбку. — Знаешь, некоторые люди считают, что «сумасшедшая» и «феминистка» — это синонимы. Она надеялась таким образом разрядить обстановку, но почему-то её фраза произвела ровно противоположный эффект. Её новый знакомый приосанился, а глаза его — они у него разного цвета! — потускнели. Не понимая, что она сказала не так, Саша собралась было извиниться, но вовремя одёрнула себя. Чёрт возьми, она ничего плохого не сделала! Не унижайся, Саша! В первую очередь это сотрудник Гипериона, а уже во вторую, третью и десятую — это человек, который дарит лучшие комплименты. Новый знакомый, казалось, не замечал внутреннего конфликта девушки, пребывая в своих собственных мысленных разборках. Его рука снова потянулась к шее, и Саша догадалась, что к этому жесту парень обычно прибегал, когда нервничал. — Да… Мои начальники — как раз те самые люди. Саша молчала, ожидая продолжения. — Они… — парень раздражённо выпрямился, скрестив руки на груди. — Саша, я должен… Повисла ещё одна пауза. Девушка видела, что тот пытался на что-то решится, но не могла понять на что. Её внутреннее чутьё, как на зло, молчало. — Я должен… Должен пригласить тебя на ужин, — как только эти слова сорвались с его языка, он в изумлении уставился на неё. Будто вовсе не это собирался сказать. Словно совершенно случайно пригласил её на свидание. Стоп… — Что?! — Что? — быстро повторил тот, краснея. — Что ты только что сказал? — Я, — он закашлялся. — Вроде как, пригласил тебя на… ужин. Вау. Это уже её второе «вау» за утро? — Пригласил, — кивнула Саша, чувствуя, как к собственным щекам прилила кровь. Плакаты в её пальцах как-то незаметно потяжелели. Спокойствие. — Это ваша гиперионская фишка такая? Как только около вас собираются демонстранты, вы приглашаете их на ужин, а затем те просыпаются в ванне со льдом и без почки. — Что? Нет! — картинно возмутился парень, а затем поднял ко рту наручные часы и преувеличенно громко зашептал. — Отбой, Вон, она догадалась. Саша закатила глаза, но возникшая между ними неловкость исчезла. — Какое дурацкое имя. Вон, — она вновь улыбалась. — Сказала девушка, которую зовут Саша, — парировал новый знакомый. — Саша — русское имя. — Что-то ты не особо на русскую похожа, — она видела, что едва тот это произнёс, то тут же замолчал, явно жалея о сказанном. Ей почему-то показалось это очень милым. Дабы не мучить парня, она усмехнулась. — Действительно не похожа. Не знаю, почему меня так назвали. Не было возможности спросить. По мелькнувшему сочувствию в глазах напротив, она догадалась, что сказала больше, чем следовало. Чёрт. К счастью, гиперионец был не только хорош в комплиментах, но и чуткости у него было не занимать. — Я Риз, кстати, — он протянул руку, и, поколебавшись, Саша её сжала. Она невольно подумала, что находись Август на месте Риза, то обязательно не упустил бы возможности расспросить о её прошлом. Девушка нахмурилась, прогоняя эту мысль. Почему она сравнивает гиперионца со своим парнем? — Так ты… — Риз внезапно снова смутился. — Пойдёшь со мной на ужин? Саша улыбнулась, а затем сказала то, что заставило её здравый смысл покрутить пальцем у виска. — Так как, Вы, мистер, не сообщили время сего события, а я дама занятая… Придётся Вам ловить меня после работы. Только знайте, я бегаю быстро, — она ему подмигнула, после чего подняла вверх один из плакатов и громко крикнула. — Подумайте о чужих жизнях! Позор Гипериону! Когда Риз, сбитый с толку, уходил к себе на работу, Саша заметила, что вчерашние кожаные ботинки сменились белыми кедами.