***
В автомобиле работал кондиционер, что было очень в тему: Чонгук горел от ушей и до пяток, несмотря на то, что спустился в лёгких штанах и футболке. Ему было настолько же страшно, насколько и стыдно, хотя собеседник пока не успел произнести и слова. На бессвязные оправдания Гука и извинения за неотвеченные звонки, которые тот выдавил из себя по приходе, Сокджин лишь незаинтересованно дёрнул бровью. Кажется, сейчас это волновало его меньше всего. Тишина, повисшая между ними, напрягала и одновременно радовала — Чонгук был только счастлив отсрочить роковой момент, насколько то было возможно. В салоне играло радио, но громкость была убавлена практически до нуля, потому было невозможно разобрать звучащие песни. Ничто не разбавляло давящую атмосферу. Часы показывали четверть восьмого: скорее всего, Джин приехал прямо из офиса, позади остался сложный, насыщенный рабочими обязанностями день, поэтому ему было так непросто собраться с мыслями. Свободно откинувшись на водительском сиденье и опершись локтем на дверь, он долго потирал пальцами переносицу, словно подбирая подходящие слова, которые никак не шли на ум. Гук сидел рядом — на пассажирском месте — и ощущал себя натянутой струной, что вот-вот порвётся, стоит только звуку чужого голоса нарушить молчание. Конечно, можно было заговорить и первым, но сделать столь решительный шаг не хватало смелости. Он покорно ожидал приговора, горя щеками и сцепив влажные руки на коленях. Время размеренно тикало, но Сокджин, очевидно, никуда не торопился. Что же, а Гуку и подавно некуда было спешить — дома его ждали лишь бутылки с соджу, а они уж точно никуда бы не убежали. А пока сохранялась тишина, в его встревоженном сознании варились рандомные мысли о грядущем увольнении и поиске новой работы. И хотя не так давно Чонгук самолично пытался уволиться, сейчас такой ход событий даже не укладывался в его голове. Вскоре Джин наконец заговорил. — Чонгук, — начал он, глядя куда-то вдаль сквозь лобовое стекло. Голос звучал негромко и спокойно, но Гука всё равно подбросило на месте — слишком высок был уровень взволнованности внутри. А старший продолжил: — Очевидно, ты уже знаешь, что произошло, пока ты был в отпуске. — И на мгновение замолк, словно все продуманные заранее слова вновь растерялись, разбежавшись в разные стороны, но после короткой паузы всё-таки собрал их воедино. — Знаешь, наверное, стоило поговорить ещё утром. Но, если честно, обсуждать столь личные темы непросто, да ещё и в пределах офиса, где десятки любопытных ушей только и ждут нового повода для сплетен… Чонгук не реагировал, весь превратившись в слух и внимание. Предисловие выглядело вполне безобидно, но явно не отражало основной сути разговора, и он с пронизывающим до костей страхом ожидал, когда Сокджин перейдёт к главной части. Не решаясь поднять взгляд на говорящего, Гук смотрел на свои сцепленные в замок ладони и одновременно до боли сжимал зубами нижнюю губу. Его колени подрагивали, а ступни в кроссовках едва заметно отбивали по автомобильному коврику какой-то безумный рваный ритм. — Я и не думал, чем всё это может обернуться… — Босс вдруг развёл руками, выказывая тем самым непритворное сожаление. Чонгук просто молчал, напоминая комок нервов, свернувшийся на соседнем сиденье. Тяжело выдохнув, старший добавил: — Я принял посетителя без задней мысли. Гук вдруг замер, и даже беспокойство в его ногах на миг утихло. Непонимающе нахмурившись, он слегка поднял лицо, вперившись глазами в бардачок напротив. «Посетителя?.. О чём это он говорит?» — Женщина представилась твоей матерью, — уточнил Джин, словно расслышав немой вопрос собеседника. — И первое, что я тогда подумал, что с тобой могло что-то случиться. И он опять замолчал, поджав губы. Секунда — на понимание, ещё одна — на неверие, третья — на отрицание, и только потом, резко распрямившись на сиденье, Чонгук рывком повернул голову к боссу. В огромных глазах за долю мгновения вспыхнули все существующие в мире оттенки эмоций. Отчаянно таращась на собеседника, Гук с дрожащим от боли сердцем ожидал его дальнейших слов. И в тот момент ему всерьёз захотелось оглохнуть, чтобы никогда не услышать продолжения этой истории. Сокджин же, немного помешкав и бесцельно уставившись в боковое окно, вновь заговорил: — Я, честно говоря, прямо перепугался сначала, ведь давно тебя не видел и не знал, как у тебя дела. Подумал, что женщина пришла сообщить о чём-то важном, касающемся твоего благополучия или, может, здоровья. И только потом всё понял. — За очередным протяжным вздохом последовала пауза. А Чонгука сильнее и сильнее рвало изнутри с каждым последующим мигом этих болезненных пауз. — Поверь, я был бы счастлив, если бы произошедшее осталось между нами, но, к сожалению, нас слышал целый этаж… Горело лицо, руки, грудь — буквально каждый миллиметр кожи. И даже не просто горело, а натурально пылало, жгло, будто Гука окунули в целый чан с кипятком под названием стыд. Он действительно думал, что хуже уже не может быть? Ха, как оказалось, может. Видимо, Вселенная, решив растоптать его личность, совсем не ведала никаких границ в своей жестокости. — Весь её вид, манера речи… И поведение… — Босс говорил неуверенно, растягивая предложения. Скорее всего, озвучивать подобные вещи ему совершенно не хотелось. — С самого первого взгляда она не внушила доверия… — Что она сказала? — незнакомым голосом прошептал Чонгук, прикрыв веки и вцепившись пальцами в ткань собственных штанов. — Требовала выплатить денег в счёт твоей зарплаты, сказав, что ты задолжал ей крупную сумму. Уверяла, что именно по твоей вине она не может вести нормальный образ жизни. Без стеснения рассказывала некоторые подробности того, как ей приходится выживать… Проклинала твоего отца, что оставил вас много лет назад… — Мельком глянув на застывшего на соседнем сиденье парня, Джин тихо сглотнул. — И много говорила о тебе… Хм, я даже не знаю, что из этого может быть правдой… До боли знакомое чувство — волна тяжести, поднимающаяся по горлу вверх, рваное затруднённое дыхание и жжение в глазах. Гук знал, чем это грозило. С его лица только пару часов назад сошёл отёк от предыдущей истерики, а слёзы были готовы хлынуть по щекам с новой силой. Чонгук никак не пытался остановить необратимый процесс. За наступивший вечер он успел буквально свариться в стыде заживо, и разрыдаться перед своим начальником уже не казалось таким страшным на фоне всего остального. — Мне хотелось прекратить происходящее как можно скорее, но это оказалось не так просто, — продолжал Сокджин, и с каждым следующим его словом младший дышал всё тяжелее и чаще. Душа его сжималась отчаянно и корчилась от боли. — Она стала вести себя агрессивно. Громко кричала, осыпала меня оскорблениями и угрозами. В общем, пришлось вызвать полицию… Ничего нового. Самый обычный сценарий. Вот только локация совершенно неожиданная… Не выдержав, Гук закрыл лицо ладонями и отпустил себя, обречённо падая в бездну отчаяния. На секунду он ощутил невероятную радость, что в тот проклятый день отсутствовал на рабочем месте. Наверное, он бы не выдержал. Просто сошёл бы с ума от позора прямо на глазах у всех. — Простите, сонбэним… — Чонгук понятия не имел, каким образом смог отыскать внутри себя силы, чтобы вымолвить в ответ несколько слов — задушенных слезами, полных раскаяния и мольбы. — Пожалуйста, простите, мне так стыдно… Я был уверен, что она не знает, где я работаю… Как же она узнала?.. Я ума не приложу… Развернувшись к нему корпусом, Джин успокаивающе похлопал младшего по плечу. На лице его проступило сожаление. — Ох, Чонгук, мне очень жаль, что всё так вышло, — сказал он, а после, покопавшись в бардачке, извлёк оттуда пачку салфеток, которую протянул Гуку. — И что твои семейные проблемы стали достоянием общественности. — Простите… Салон автомобиля опять погрузился в молчание, нарушаемое только сдавленными всхлипами. Гук приложил несколько сложенных салфеток к прикрытым векам и не убирал, промакивая непрерывно появляющиеся слёзы. Было невыносимо открывать глаза и смотреть на сидящего рядом босса, ровно как и на свою разваливающуюся жизнь. Сокджин же, уложив одну руку на руль, выстукивал по нему какую-то незнакомую мелодию, на пару минут потонув в раздумьях. — Знаешь, — в конце концов нарушил паузу он, — если рассуждать логически, то личные проблемы человека — они на то и личные, чтобы касаться исключительно его одного. Однако в нашем обществе почему-то так не думают. — Грустно хмыкнув, босс покачал головой. — Репутация с самого раннего детства играет важную роль, а осуждать люди учатся ещё на школьной скамье. Он озадаченно свёл брови, пока младший на соседнем сиденье притих, внимательно слушая. — И чтобы всем нравиться, вовсе недостаточно просто быть хорошим человеком, — продолжил рассуждать Джин. — Если ты не вписываешься в некое понятие нормы, то всегда будешь привлекать повышенное внимание — как правило, в негативном ключе. Наше общество порицает абсолютно всё, что выходит за рамки той самой нормы… Чонгук вымученно вздохнул — ему ли не знать? Именно поэтому он и провёл столько лет в погоне за той самой «нормой». Быть как все, быть обычным человеком — вот в чём заключались все его сокровенные желания и единственная цель. Думая об этом сейчас, Гук снова ощутил давящую боль в грудной клетке, а его собеседник тем временем, немного поколебавшись, продолжил свою речь. И немного снизил громкость голоса, из-за чего Чонгуку на мгновение показалось, что с ним делятся чем-то очень личным. — Было дело, я тоже в юности комплексовал из-за своей семьи. Моя мать — хорошая женщина, но ведь она выросла в детдоме, а это пожизненный повод для разговоров за спиной. Отец воспитывался в довольно состоятельной семье с отличной репутацией, а у мамы за душой ничего не было. Знаешь, они столкнулись с огромным шквалом общественного осуждения, когда решили быть вместе. Наверное, если бы отец слушал всё, что ему тогда говорили, меня бы вообще сейчас не существовало… Сокджин задумчиво улыбнулся, а Чонгук боялся даже пошевелиться — слушал как заворожённый. От внезапных откровений захватило дух. — Только с возрастом я понял, что мне совершенно нечего стыдиться. В том, что у моей мамы нелёгкое прошлое, уж точно нет моей вины. — Повернувшись, он внимательно посмотрел на сжавшегося на соседнем кресле парня. — И ты тоже не виноват, Чонгук, что твоя мать далека от идеала. Конечно, всем этого не объяснишь, общество не изменить. Но главное — чтобы ты сам это понимал. Наконец убрав от лица салфетку, Гук несмело посмотрел на старшего. Он ожидал выговора и увольнения, а босс говорит ему невероятно трогательные слова поддержки, да ещё и делится историей собственной семьи? От такого неожиданного поворота в глазах по новой собирались слёзы. — Я очень сочувствую тебе. Судя по всему, ты пережил много трудностей за свою недолгую жизнь. Но ты, Чонгук — как и моя мама, кстати — отличный пример того, что, даже не имея полноценной семьи и благополучного детства, можно вырасти замечательным человеком. Я всегда удивлялся подобной силе духа, если честно. — Вы действительно… так считаете, сонбэним? — несмело выговорил тот, шмыгнув носом. — Ну конечно! Иначе стал бы я вообще заводить этот разговор. — И вы… не хотите меня уволить? — Уволить?! — Брови Джина удивлённо взмыли вверх. — За что? Я, на самом деле, боялся, что ты сам захочешь уйти, а я больше не сумею тебя остановить. Гук смотрел на него в упор, широко распахнув глаза, и не мог поверить в то, что слышал. В обществе, где достаточно неправильно вздохнуть, чтобы заслужить осуждение; где люди стараются выбирать себе друзей без проблем; где репутация сотрудника крайне важна в любой мало-мальски солидной компании — и вот в этом самом равнодушном и жестоком мире Чонгука действительно… не осудили? Им не пренебрегли?.. — Конечно, я понимаю, каково твоё моральное состояние сейчас, — продолжил старший, сцепив руки в замок с крайне озадаченным видом. — Но всё же смею надеяться, что ты выйдешь завтра на работу и вернёшься к своим обязанностям. Знаешь, Чонхо из нашего отдела на прошлой неделе уволился… К сожалению, из-за состояния здоровья он вообще не скоро сможет сидеть за компьютером. Найти нового сотрудника — дело небыстрое. А заказов и бумажной волокиты сейчас навалом, поэтому мне будет очень сложно выделить тебе отгулы… — Да какие отгулы, босс, — отозвался Чонгук, обтерев со щёк подсохшую влагу и слабо улыбнувшись. — Я даже не думал об этом… Конечно, я продолжу работать, раз вы не против. — Я очень рад в таком случае, — сказал Сокджин, счастливо улыбнувшись в ответ. — Тогда увидимся завтра. А сегодня хорошенько отдохни и соберись с силами. — И, глянув на часы с усталым видом, добавил: — Ну а я, с твоего позволения, поеду домой и тоже попытаюсь отдохнуть. Что-то этот день не на шутку меня измотал… Вежливо попрощавшись и многократно повторив напоследок, как сильно он благодарен Сокджину за поддержку и столь доброе отношение, Гук покинул салон и отошёл к своему подъезду, наблюдая за уезжающим автомобилем. Махнув на прощание рукой, босс вскоре скрылся за поворотом, а парень всё смотрел и смотрел ему вслед, не в силах сойти с места и подняться в квартиру. Тело будто стало в пять раз тяжелее и не хотело шевелиться совсем — внутри растеклось приятное чувство облегчения и душевного тепла. Да, Чонгуку наверняка ещё многое предстоит вытерпеть от своих коллег, но поддержка Сокджина значительно облегчит этот непростой период его жизни. Падать не так больно, если рядом есть те, кто готов протянуть тебе руку. Даже когда ты летишь на самое дно. Однако мгновения умиротворяющей тишины в душе длились недолго — оттенки радости спешно покинули лицо, стоило лишь прокрутить в памяти все подробности уходящего дня. И теперь Гук уже не был уверен, что в данный момент удручало его больше — тот факт, что неадекватная мать заявилась к нему в офис и все коллеги теперь показывают на него пальцем, обходя стороной; или то… что он жестоко обвинил Ким Тэхёна, который вообще не имел к случившемуся никакого отношения. Чёрная туча с названием «чувство вины» выползла из ниоткуда, заслонив собой ясное небо, и угрожающей тяжестью нависла над головой. Как оказалось, Тэхён ни в чём не виноват. Зато Чонгук теперь оказался виноват перед ним. И виноват очень-очень сильно.***
За окном успело прилично стемнеть к тому времени, когда Гук сидел за столом на собственной кухне и гипнотизировал взглядом рюмку с соджу. Напиться и забыться по-прежнему хотелось с неимоверной силой — и теперь ещё больше, чем пару часов назад — и он даже организовал себе кое-какую импровизированную закуску, подготовившись, так сказать, по всем пунктам. Но осуществить задуманное так и не удалось: как бы Чонгук ни пытался настроиться на запланированное времяпрепровождение, кусок совершенно не лез в горло, а от запаха алкоголя и вовсе воротило. Поэтому он просто продолжал сидеть на месте и изо всех сил пытался не чувствовать себя последним мерзавцем. Выходило, к слову, так себе. Как бы он ни старался оправдать свой поступок обыкновенным незнанием всей ситуации и состоянием аффекта — легче не становилось ни на толику. Чонгук всё ещё не любил обижать людей и зачастую ощущал себя виноватым даже в те моменты, когда абсолютного ничего плохого не сделал. А уж сейчас… Чувство вины обмоталось вокруг его шеи в множество слоёв, будто двухметровый шарф, и не оставляло шансов отвлечься от удушающих угрызений совести хотя бы на секунду. И Гук изводил себя беспощадными мыслями, самостоятельно затягивая тот самый шарф всё туже и туже. Отведя взгляд от прозрачного стекла и жидкости в нём, безуспешно ожидающей своего часа, он несмело перевёл его на лежащий на краю стола телефон. Нужно было сделать что-то, чтобы облегчить душевные метания, но Чонгук понятия не имел, что в таких ситуациях вообще рекомендуется делать. Ему, человеку по жизни мягкому и неконфликтному, слишком чуждо краснеть за подобные выходки и искать способ всё исправить. А память продолжала подкидывать чёткие кадры воспоминаний из того переулка, словно дрова в и без того пылающий костёр. Гук вскочил со стула и начал бродить по кухне туда-сюда, надеясь успокоить нервы и заодно простимулировать мыслительный процесс. Получается, Ким ничего не рассказал Сокджину? Наверное, любой на его месте поступил бы именно так, если бы на него вдруг напали посреди улицы без малейшей причины и чертовски перепугали своими криками и неадекватным видом. Но, если бы босс что-то знал, он точно бы об этом не промолчал. Значит, не рассказал… Почему-то от осознания данного факта на душе становилось только гаже. Какие уж тут посиделки с соджу? Чонгук не находил себе места. И даже несмотря на то, что сделал Тэхён за последние месяцы, и на обиду, которая сжирала Гука по сей день, он всё-таки сильно перегнул сегодня палку. Да не просто перегнул, а сломал её в нескольких местах. «Я должен всё объяснить», — обречённо заключил он, вновь скользнув глазами по телефону. Что вообще говорят в таких случаях, когда нужно как-то оправдаться, но тебе, кажется, нет абсолютно никакого оправдания? Усевшись обратно за стол и собравшись с силами, он наконец потянулся за телефоном и тут же открыл на нём КакаоТок. Прокручивая экран вверх-вниз, несколько минут мысленно метался между диалогами с «ltb_19» и «kim_th235» — с недавних пор тишина царила в них обоих, поэтому Чонгук не знал, куда будет уместнее выплеснуть свои неловкие оправдания. Да и какая, впрочем, разница? Ни там, ни там его не удостоят ответа: Тэхён, как обычно, молча прочитает полученные сообщения и закроет чат, а Гук будет дальше мучиться угрызениями совести, пока они не сожрут его целиком. Если вообще прочитает… Может, контакт «jungkook002» уже давно заброшен Кимом в чёрный список. Бессмысленные метания не дали плодов: Чонгук отложил телефон в сторону, так и не решившись напечатать хоть слово ни в одном из диалогов. Не поднималась рука. — Что я должен написать? — пробубнил, хмурясь и злясь на самого себя. — Ой, извини, я перепутал и по ошибке накинулся на тебя посреди улицы?.. Звучало так себе. Гук совершенно не знал, что делать, но и не делать совсем ничего он тоже не мог. Экран высвечивал «20:41». Чонгук таращился на него, будто видит эти цифры впервые в жизни, пока где-то на периферии его сознания маячила самая безумная идея, какая только могла там замаячить без двадцати девять вечера. Вновь переведя взгляд на полную рюмку, стоящую напротив, он напряжённо сглотнул. Казалось бы, Гук не успел ещё выпить и капли, но тогда откуда внутри него взялось столько безумной решимости? — Да не-ет, ты же это несерьёзно? — с нервным смешком спросил сам у себя, запустив пятерню в волосы. А через пару секунд, оставив всё как есть и прихватив только телефон и ключи от машины, уже выскочил из квартиры. Спешно захлопнув дверь, как безумный нёсся вниз по лестнице, ведь на ожидание лифта не было времени. Чонгук не осознавал происходящего — ноги сами вынесли в подъезд, а затем и на улицу, не давая шанса передумать. И тишина в диалоге почему-то больше не казалась столь непреодолимым препятствием. К счастью, теперь он знал, по какому адресу ехать.***
Казалось, Чонгук ещё никогда не принимал важные решения так стремительно. Он не позволил сомнениям даже тенью замаячить на горизонте сознания и уверенно отмахивался от всех возможных аргументов раньше, чем они успевали сформироваться в голове. Перспектива успокоиться, подумать, а уж тем более подождать завтрашнего утра — уже в теории отторгалась всеми фибрами его души. Никакие переговоры с самим собой не были возможны. Гук не припомнит, чтобы когда-либо ощущал себя настолько страшным, жестоким и несправедливым человеком, поэтому каждая очередная минута промедления попросту сводила его с ума. Нужно было разобраться со всем как можно скорее. Обычно Чонгук не имел привычки гонять на машине, к тому же в пределах города, но сегодня он вёл очень быстро, нетерпеливо выжимая максимальную от разрешённой скорость и нервно считая секунды простоя на светофорах. К великой радости, вечерние пробки успели рассосаться, иначе бы Гук точно заработал по дороге нервный срыв. Он спешил так сильно, что даже свернул с шоссе раньше, чем было нужно, оказавшись в результате на абсолютно другой улице. Затем, громко ругаясь и проклиная себя за невнимательность, долго искал место для разворота, чтобы вернуться назад, теряя таким образом драгоценное время. А его мозг, вместо того, чтобы как-то подбодрить и успокоить своего хозяина, вёл себя крайне подло и совсем не стеснялся: подкидывал самые пугающие варианты развития дальнейших событий, будто Гуку только их в данный момент и не хватало. Да и чёрт бы с ними, с этими вариантами — он молился об одном: чтобы ему вообще открыли дверь. Ну, или хотя бы выслушали через домофон. Хотя Чонгук, наверное, не заслуживал и этого одолжения. Несмотря на все передряги, он всё равно доехал до конечной точки достаточно быстро — часы показывали половину десятого, когда автомобиль остановился у знакомых ворот. Заглушив двигатель, Гук ровно выдохнул, а после потратил ещё пару минут на мысленную оценку ситуации и хотя бы примерное планирование своих дальнейших действий. Улица хорошо освещалась всё тем же ровным рядом фонарей, людей не было видно поблизости, в воздухе парила умиротворяющая тишина вечера. Однако Чонгуку умиротворение только снилось: мелко дрожа в волнительном предвкушении, он рассматривал через боковое стекло интересующий его двор. «Удивительно: я приезжаю сюда третий раз и каждый раз при таких разных обстоятельствах», — хмыкнул он, всматриваясь в зашторенные окна вдалеке. Очевидно, было уже поздновато для неожиданного визита, но в доме Тэхёна горел свет, и это немного приободряло — по крайней мере, Гуку не придётся нарушать чужой сон, ведь на его счету и без того было уже достаточно провинностей. Решив в этот раз обойтись без бессмысленных выжиданий неизвестно чего, он стремительно выскочил из машины и сразу направился к калитке. На долгие колебания просто не осталось ни моральных, ни физических сил — чем быстрее он позвонит в эту дверь и скажет то, что должен сказать, тем быстрее вернётся домой и ляжет спать. Будет спать крепко и спокойно — без груза вины в пять тонн, взгромоздившегося сверху. А может, даже успеет выпить соджу и немного расслабиться перед сном, как и планировал изначально. С этими светлыми мыслями Чонгук и нажал на кнопку звонка, хотя его рука не прекращала дрожать в процессе. Первый гудок вскоре ударил по идеальной глади тишины, отчего она пошла трещинами. С каждым последующим — сердце колотилось всё быстрее. Тревожные фантазии множились неуправляемо: вот, сейчас Тэхён глянет на дисплей домофона и пошлёт нежеланного гостя к чёрту. Напишет, чтобы проваливал и никогда больше не возвращался, а Гук и слова вымолвить не успеет. Пульс разгонялся, будто самолёт на взлётной полосе. Когда гудки прервались, на мгновение остановилось всё — и сердце, и тот самый пульс. А когда из динамика неожиданно раздался голос, Чонгук невольно отшатнулся от калитки. — Здравствуйте, чем я могу вам помочь? — поинтересовалась незнакомая пожилая женщина, и Гук так сильно растерялся, что не смог сразу собраться с ответом. Спустя несколько секунд тишины она повторила: — Здравствуйте! Вы меня слышите? — Э-э… здравствуйте, — наконец промямлил гость. — Мне нужно увидеть Тэхёна. Не могли бы вы попросить его выйти? — Тэхёна сейчас нет дома, — вежливо сообщила незнакомка. — А кто его спрашивает? — Я… — Чонгук запнулся, и даже от такого простого безобидного вопроса его почему-то бросило в жар. — Я его коллега. Мы вместе работаем. — Тэхён ушёл недавно — прогуляться до ближайшего магазина. Скоро должен вернуться. Подождёте его в доме? — Нет, нет!.. — испуганно выпалил в ответ Гук, будто ему предложили нечто очень страшное. — Я… пожалуй, подожду в машине. — Может, стоит сообщить ему о вашем визите? — Не нужно! Пожалуйста, не нужно. Я подожду, сколько требуется. «Иначе он вообще не вернётся домой», — добавил уже про себя, после чего быстро попрощался с любезной собеседницей. — «А я и не знал, что здесь живёт кто-то ещё. Это какая-то его родственница?» Домофон замолчал, вновь оставив Чонгука наедине с безучастным молчанием улицы, разбавляемым лишь едва уловимым стрекотом насекомых. Он сделал пару шагов в сторону стоящего у обочины автомобиля, но резко остановился на полпути — передумал. Сидеть неподвижно он точно был сейчас не в состоянии, поэтому, потоптавшись на месте в сомнениях, всё-таки вернулся обратно к калитке. Бродя вдоль высокого забора туда-обратно, взволнованно перебирал собственные пальцы и выкручивал до хруста — уровень нервозности и без того доходил до максимальной отметки, а мучительное ожидание плюсом подливало масло в огонь. Настороженно озираясь по сторонам, ежесекундно крутил головой то влево, то вправо — не знал, с какой стороны придёт Тэхён, и очень боялся быть застигнутым врасплох. Тот вполне мог заметить его издалека и скрыться из вида, чтобы избежать встречи, а подобного вообще нельзя было допускать. Чонгук должен увидеть его первым, и уж тогда он точно успеет что-нибудь придумать, чтобы их разговор всё-таки состоялся. Прошло не менее пятнадцати минут, но никто так и не появился — лишь одна машина, неожиданно вывернув из-за угла, проехала мимо ожидающего, а у того душа ушла в пятки из-за внезапного движения поблизости. Будто заворожённый, он наблюдал за траекторией пути незнакомого автомобиля до тех самых пор, пока тот не скрылся вдалеке улицы — за воротами одного из домов. Наверное, кто-то просто приехал с работы. А Гука потряхивало даже от обычного дуновения ветерка. Время ожидания составляло уже примерно полчаса, когда он, ненадолго потеряв бдительность, выводил носком кроссовка на асфальте какие-то неопределённые знаки. Размышления снова ненадолго поглотили его, и Чонгук как раз думал о том, что при необходимости готов ждать здесь и час, и два, и три, если потребуется, и точно не сможет поехать домой, смирившись с неудачей. Такой вариант вообще не рассматривался. Затем он слабо поёжился от вечерней прохлады, пробиравшейся под футболку, и уже готов был вернуться к своей внимательной слежке, но именно в этот момент резко вздрогнул, едва не потеряв почву под ногами: пока он беспечно отвлекался, вдалеке успела обозначиться чья-то фигура. Мгновенно вжавшись в железные прутья ограждения, будто надеясь слиться с ними воедино, Чонгук пытался остаться незамеченным как можно дольше и дышал через раз, аккуратно наблюдая из своего импровизированного укрытия. И, хотя между ними оставалось не менее трёхсот метров, Гуку не понадобилось тщательно всматриваться и щурить глаза, чтобы узнать идущего: спокойная плавная походка и свободная одежда выдавали его с потрохами. Ким Тэхён не спеша приближался, минуя чужие калитки и высокие заборы, направляясь к единственному нужному дому, возле которого безмолвным истуканом, собственно, и застыл неожиданный гость. И когда расстояние между ними сократилось до сотни метров, Тэхён по-прежнему не замечал его — он словно вовсе не видел ничего вокруг, утонув в собственной Вселенной, непостижимой для всех остальных. Чонгук даже позавидовал на секунду, хотя отмечал подобное уже не впервые — Ким часто выглядел так, будто ему безразлично абсолютно всё, что происходит вокруг него. Хорошая способность — вот так абстрагироваться от мира. Гук бы тоже от такой не отказался. Парень был уже совсем рядом, когда, скользнув взглядом вниз, Чонгук вдруг заметил в его руке небольшой полупрозрачный пакет. Разглядеть содержимое не составило труда: Ким нёс с собой несколько бутылок соджу. Не узнать их было очень сложно, ведь Гук приобретал точно такие же ещё несколько часов назад. «Кажется, наши планы на этот вечер совпадали», — пронеслось в голове у наблюдающего, а чувство вины вновь напомнило о себе, осев горьким привкусом на кончике языка. Безысходно вздохнув — так тихо, как только было возможно — он поднял глаза, а после уже больше не дышал. Тэхён смотрел на него в упор. Блаженное равнодушие на его лице как по щелчку сменилось всепоглощающим шоком, словно его резко вырвали из тихого, спокойного сна и швырнули под ноги жестокой яви. Судя по виду, он был ошарашен даже больше, чем в том переулке минувшим днём. И, без сомнений, стоящий возле его ворот Чонгук — это самое последнее из списка того, что Ким ожидал увидеть сейчас, спокойно возвращаясь домой из магазина. Реакция не заставила себя долго ждать — спустя секунду он замер на месте, а спустя две — сделал несколько шагов назад, как бы отступая. Инстинкт самосохранения в действии, не иначе. Гук мог поклясться: Тэхён выглядел так, будто готов в любое мгновение сорваться с места и убежать. Куда угодно, без оглядки. Поэтому медлить было нельзя. Чонгук осторожно шагнул ему навстречу, но это оказалось фатальной ошибкой — Тэхён тут же отступил ещё на два шага назад, не отводя пристального взгляда ни на долю мгновения. У Гука внутри неминуемо разрасталась паника, пока он, застыв на месте, судорожно соображал, что делать дальше. Ким мог сбежать в любой момент, а пускаться за ним вдогонку — это, наверное, точно будет немыслимой дикостью. Чонгук не планировал участвовать в погонях. Он хотел просто поговорить, так что именно этим и решил заняться на свой страх и риск, невзирая на расстояние в десяток метров, оставшееся между ними. — Пожалуйста, не бойся! И для убедительности поднял вверх ладони, выказывая таким образом свои мирные намерения и абсолютную «безоружность». Увы, раздавшийся голос не заставил Тэхёна остановиться — он, отступив ещё на несколько шагов назад и зачем-то вцепившись в пакет мёртвой хваткой, явно не собирался исполнять просьбу. Гук теперь уже конкретно паниковал. — Нет, нет, не уходи, прошу! — громко и с мольбой произнёс он. — Пожалуйста! Дай мне только пару минут! Ким совсем не смахивал на человека, настроенного на общение, однако пятиться назад всё же прекратил, замерев настороженно. Чонгук расценил это как согласие выслушать. Сделав на пробу несколько маленьких шагов вперёд, он остановился на достаточном расстоянии, чтобы Тэхён хорошо его слышал, но при этом не терял ощущения безопасности. Осмотрев стоящего с головы до ног, Гук взволнованно облизнул губы, собираясь с силами, и ненадолго задержал внимание на пакете, который Ким всё ещё сжимал двумя руками. Вид у парня был хоть и перепуганный, но довольно-таки воинственный. «Окей, будем надеяться, что эти бутылки не разобьются об мою голову», — сглотнув, подумал Чонгук, а после без промедления заговорил. — Прости! — торопливо выдал он, пользуясь драгоценным моментом, в который его согласились слушать. — Это был не ты. Ты не виноват. Я не знал, что… — Запнувшись, Чонгук почесал пальцами лоб, чтобы замаскировать стыдливо опущенный взгляд. — …Что Джию приходила в офис. Прости. Тэхён смотрел пристально, не моргая, но не на говорящего, а словно куда-то сквозь него. Ничего в его мимике не изменилось от услышанного, но пальцы, до этого момента неестественно крепко вцепившиеся в пакет, как показалось Чонгуку, немного расслабились. Вероятно, Ким всё-таки допустил такую возможность, что неожиданный гость прибыл к нему исключительно с мирной целью и не представлял никакой опасности. Воодушевившись спокойной реакцией собеседника, Гук неосознанно сделал ещё два шага к нему навстречу. Нет, он вовсе не собирался подходить к Тэхёну вплотную, но разговаривать на более близком расстоянии было гораздо удобнее. Тот, к большой радости, с места не сдвинулся. Коротко кашлянув в кулак, Чонгук продолжил: — Мне действительно очень жаль, что я напугал тебя в том переулке. Я был всё ещё зол из-за… — Поджав губы, он дёрнул плечом в неопределённом жесте. — Ну… из-за всего произошедшего. А ты был единственным, кто знал обо мне правду, и поэтому в голове всё сошлось, и я… Я… В общем, прости. Тэхён опустил глаза, а его руки плавно сползли вниз, оставшись висеть вдоль тела. Гук подумал, что даже такая не особо разборчивая реакция — точно лучше, чем абсолютное ничего, которое он привык получать обычно. В любом случае самое главное дело сделано — Чонгук сказал всё то, что был просто обязан сказать, а Ким его выслушал. Облегчение уже начинало фантомно маячить внутри, надеясь ослабить разбушевавшееся чувство вины и немного разжать стальные тиски на Чонгуковой шее. Между ними повисла некоторая пауза, в течение которой Гук, спрятав руки за спину и слегка покачиваясь на месте, обдумывал свои дальнейшие слова. Он уже практически раскрыл рот, чтобы выдать очередную порцию извинений, как вдруг расслышал за спиной отчётливые шаги. Калитка забора позади стоящих слабо скрипнула, и из-за неё появилась невысокая фигура пожилой женщины. Обратив в первую очередь внимание на Чонгука, незнакомка коротко кивнула, с интересом рассматривая его с головы до ног, и только потом заметила Тэхёна, который стоял чуть дальше. — Тэхён-а! Ты уже здесь! — радостно сказала она и неспешной косолапой походкой направилась к Киму. Тот отозвался слабой, но в то же время тёплой улыбкой. Чонгуку было крайне непривычно видеть на его лице подобного рода эмоции. — Я предлагала твоему гостю пройти в дом, но он отказался. — Вы очень любезны, — послышался голос того самого гостя, что стоял поодаль. — Не стоит переживать, я заехал ненадолго и уже собираюсь домой. Ещё раз с любопытством оглядев незнакомого парня и не обойдя вниманием странную дистанцию, по какой-то причине соблюдавшуюся говорящими, женщина улыбнулась, а после повернулась обратно к Тэхёну. — Так значит, всё нормально? Тот сразу же сделал несколько быстрых и уверенных кивков. — Что ж, замечательно, — заключила собеседница, видимо, полностью удовлетворившись полученным ответом. — Все дела закончены, и я тоже ухожу домой. Увидимся через неделю. На прощание поклонившись обоим парням, она не торопясь заковыляла по тротуару вдоль забора. Её силуэт, освещённый яркими фонарями, становился меньше и меньше с каждым шагом, а Гук всё глядел ей вслед, ведомый разыгравшимся интересом. Действительно родственница? А может, просто помощница по хозяйству? И почему пошла пешком в столь поздний час? «Наверное, живёт недалеко», — предположил Чонгук, решив, что, если Ким никак не отреагировал на происходящее, значит, всё так, как и должно быть. Заводить разговор на эту тему, удовлетворяя собственное любопытство, вряд ли было бы сейчас уместно. Тем временем Тэхён, точно выйдя из заторможенного полусна, наконец зашевелился, переложив свой пакет из одной руки в другую и переступив с ноги на ногу. Он окинул стоящего напротив Гука беглым взглядом, а после перевёл его на двор собственного дома, как будто рассчитывая траекторию движения. Смахнув со лба отросшую чёлку, парень ещё чуть-чуть помешкал напоследок, а после несмелым шагом пошёл в сторону калитки — прямиком мимо притихшего гостя. А тот даже глаза вытаращил, наблюдая за происходящим, отчего они увеличились в размере в два раза. «Неужели он вот так просто уйдёт?» — удивлённо воскликнул внутренний голос. Конечно, Чонгуку было уже не привыкать к игнору со стороны Кима, но этот «разговор» всё же хотелось закончить как-то более полноценно. Сделав пару шагов в сторону, Гук преградил идущему путь, вынуждая затормозить. — Уходишь? — зачем-то спросил об очевидном. Тэхён лишь безмолвно моргнул в ответ. Чонгук промычал что-то бессвязное, неловко сглотнув, затем пожал плечами и совершил ещё несколько абсолютно бессмысленных телодвижений, и только потом аккуратно уточнил: — Так ты… не сердишься? Тэхён застыл неподвижно и пару секунд бегал взглядом по неопределённой траектории, изучая асфальт под ногами. Но после всё-таки поднял лицо, рывком глянув на Чонгука, и скованно, едва различимо помотал головой в отрицательном жесте. Если бы Гук не таращился на него в оба глаза, то, наверное, и не заметил бы этого жеста, но… он заметил. И натурально опешил, приоткрыв рот от удивления: неужели на его вопрос впервые за всё это время ответили? Данный факт настолько поразил, что к Чонгуку не сразу вернулся дар речи. Он так и продолжал стоять на пути Кима, уставившись на него, будто видел первый раз в жизни. — Я рад, я правда очень рад… — наконец пробормотал он, неловко изогнув губы в улыбке. — Спасибо за понимание. Было бы логично закончить на этом разговор, сесть в свою машину и со спокойным сердцем отправиться домой, но Гук всё стоял и стоял, словно прирос к тротуару, периодически бесцельно облизывая и покусывая губы. Между ними вновь повисла бессмысленная пауза. Тэхён тоже не знал, куда себя деть — перебирал пальцами ручку пакета, отчего бутылки в нём тихо гремели, вызывая у своего хозяина лёгкое смущение. Хотя, до сих пор находящийся перед ним Чонгук, очевидно, смущал похлеще любых бутылок. Ким поглядывал в его лицо снова и снова, будто набираясь смелости для какого-то поступка, но всякий раз пасовал и отводил взгляд. Топтался на месте и тяжело выдыхал, словно по новой падал в глубокое замешательство, теряя последнюю решительность и подходящий настрой. «Такое ощущение, что он хочет что-то сказать», — огонёк надежды невольно вспыхнул в сознании Гука, ведь все эти две недели он только и мечтал, что получить от Тэхёна хоть одну членораздельную фразу. И он пытливо наблюдал за каждым его движением, не в силах скрыть нетерпеливое ожидание. Тэхён помялся ещё немного, а потом, обречённо опустив плечи — видимо, проиграв какой-то внутренний бой с собственными аргументами за и против, — в конце концов нырнул ладонью в карман брюк, вытащив оттуда телефон. Чонгук практически не дышал, следя за происходящим. Он успел моргнуть лишь два раза, как блокировка на чужом телефоне уже была снята, и на экране появилось предложение — на лице у наблюдающего едва успело проступить непритворное удивление от того, насколько быстро и ловко Тэхён набирал текст. Помешкав напоследок — скорее всего, поддавшись последней искре сомнений, блеснувшей внутри, — Ким нерешительно развернул экран к Чонгуку. А тот просто не мог поверить, что написанное адресовалось ему, и там было нечто большее, чем цифра. Сердце замерло в предвкушении. Неужели перед ним наконец объяснятся? А глаза скользнули вниз — на горящий прямоугольник дисплея, где отображалась надпись большими буквами. И все надежды вмиг рассыпались, как карточный домик. «Могу я пойти домой?» — написал Тэхён, и Гук не смог сдержать разочарованный стон. Всё его естество буквально кричало: «Ты серьёзно?!». Было фантастически сложно смириться с тем, что данный вопрос — единственное, что волновало Кима, пока у Чонгука под рёбрами неприлично много разномастных эмоций и мыслей закручивалось в водовороты. И даже чувство вины и глубокий давящий стыд, чьи фантомные отголоски ещё ощущались им свежо и чётко, были не в состоянии подавить разыгравшуюся надежду. Тэхён слишком долго его игнорировал до этого дня, а сегодня впервые пошёл на контакт! Гук действительно подумал, что они могут поговорить, что Ким удостоит его долгожданными комментариями по поводу своего поступка. Лишь сглотнув с видом глубокой неудовлетворённости и расстроенно сведя брови, он упёрся взглядом в асфальт, так ничего и не ответив. Тэхён, видимо, расценивший его молчание как согласие, бесшумной тенью прошагал к своей калитке, тут же отпирая её. Бегло оглянувшись и едва заметно кивнув на прощание, хотя стоящий спиной Чонгук этого даже не видел, парень направился в сторону дома. Калитка между ними замкнулась. Чонгуку явно тоже было пора домой. Его заждались там тёплая постель, несколько бутылочек соджу и спокойная атмосфера наступающей ночи, но он почему-то не спешил к оставленному у обочины автомобилю. Безумный план успешно воплощён в жизнь, его поняли и, возможно, даже простили, а на душе уже не так гадко, как было ещё каких-то полчаса назад. Так не стоит ли наконец успокоиться и искренне порадоваться положительному результату? Гук всерьёз призадумался и мысленно согласился, что именно это будет наиболее адекватно и логично с его стороны. Хорошо, нужно просто дойти до машины, открыть дверь и сесть внутрь. Он так и сделает… …Но, вероятно, чуть позже. — Тэхён! — неожиданно выкрикнул, но будто вовсе не Чонгук, а кто-то незнакомый, живущий внутри него и иногда выбирающийся наружу. Упрямая, решительная и безумная часть его личности, настойчиво обозначающая сегодняшним вечером своё присутствие. По походке Кима и по тому, как медленно и неохотно он затормозил, можно было предположить, что продолжение разговора с поздним гостем — совсем не то, чего ему хотелось в данный момент. Наверное, мысленно он уже закрывал за собой входную дверь дома и плюхался на мягкий диван или в любимое удобное кресло, выдыхая с несказанным облегчением, но раздавшийся позади голос мигом развеял сладкие грёзы. Тэхён явно очень хотел добраться до двери и исчезнуть за ней, но собственное имя, прилетевшее в спину, настигло его ровно на половине пути. Пусть и без малейшего желания, но он всё-таки остановился, оставшись стоять к зовущему спиной. Чонгук почувствовал себя увереннее — новая волна храбрости заполнила изнутри. Подойдя к закрытой калитке вплотную и глядя на Кима сквозь её металлические прутья, он продолжил: — Могу я задать один вопрос? Скорее всего, обстановка и вся ситуация в целом были не самыми подходящими для расспросов, но Гуку не приходилось привередничать: более удобного случая могло и вовсе не представиться. На один его вопрос уже ответили, и, если уж сегодня такой праздник щедрости, то почему бы не испытать удачу? Вполне возможно, его ещё раз удостоят ответа. Или то была лишь разовая акция?.. Тэхён не поспешил возвращаться к забору — продолжил стоять, где стоял. Их разделял десяток метров и, очевидно, ему комфортнее было общаться с Гуком на дальнем расстоянии. Чуть повернув голову вбок, парень продемонстрировал, судя по всему, свою готовность выслушать тот самый вопрос. По крайней мере, Чонгуку очень хотелось думать именно так. — Почему ты… — Он сразу запнулся. Начало предложения вылетело быстрее, чем Гук успел его сформулировать в голове. Хотелось озвучить всё как можно скорее, пока Ким не передумал слушать и не исчез внутри дома. Сглотнув комок, он моментально взял себя в руки. — Я хотел спросить, почему ты так ничего и не объяснил?.. Ну… по поводу… — опустив взгляд, бормотал ненужные уточнения. Имелась вероятность, что Тэхён и так бы понял, о чём речь, но лишние фразы из-за волнения вылетали сами по себе. — По поводу КакаоТока и… всего, что произошло. — Вновь уставившись в спину стоящего, Чонгук с грустью свёл брови у переносицы. — Тебе не кажется это каким-то… бесчеловечным? Его тон не содержал в себе негатива — сегодня хотелось поговорить без лишних эмоций, поэтому Гук старался звучать по максимуму спокойно и ненавязчиво. Ким ожидаемо не спешил с ответом, совсем не шевелясь, но его напряжение, мигом возросшее в несколько раз, было заметно даже с дальнего расстояния. Казалось, каждая мышца в его теле превратилась в болезненно натянутую тетиву — выдавали неестественно приподнятые плечи, выступающие на руках вены и крепко сжатые пальцы. Немного помедлив, но не дождавшись реакции, Чонгук осторожно продолжил, стараясь не давить интонацией: — Я действительно очень переживал, а ты… Ты прислал мне только цифру… — Грустный смешок вылетел сам по себе. — И что мне делать с этой цифрой? Тэхён не двигался, постепенно уничтожая последние капли надежды, что до сих пор теплились в груди у собеседника. «Вот, сейчас он просто уйдёт, ничего не ответив. Ну, а на что же ты рассчитывал, Чон Чонгук?» — думал тот, выжидающе прикусив губу. По крайней мере, он должен был попробовать… Привкус разочарования уже отчётливо горчил во рту, но вдруг, вопреки пессимистичным прогнозам, Ким завозился на месте, слегка опустив голову. Его пакет вновь зашуршал, гремя содержимым, а Гук застыл, будто вкопанный, не отрывая от парня пристального взгляда. Понадобилось время — Ким долго колебался, не двигаясь ни вперёд, ни назад, но Чонгук уже столько времени ждал до этого, что эти несколько минут оказались для него и вовсе неощутимыми. Собравшись с духом, Тэхён наконец развернулся, быстрым шагом направляясь обратно к калитке. У Гука даже перехватило дыхание от неожиданности, а уже спустя мгновение он увидел перед собой горящий экран телефона, который Ким повернул к нему, держа в вытянутой руке. «Я могу написать тебе в КакаоТоке?» — гласила надпись на нём. — Написать?.. — растерянно перечитал Гук, уставившись на него в упор. — Но… когда? «Через 5 минут». Он перевёл взгляд с Тэхёна на экран, потом обратно, и всем своим видом транслировал только полное непонимание. Тот, к сожалению, не спешил вдаваться в подробные объяснения, бесцельно буравя глазами основание массивного забора. — А-а-а, так ты не хочешь обсуждать это, глядя мне в лицо? — наконец догадался Чонгук. Ким сразу же согласно кивнул, заметно смутившись. — Ну ладно… хотя бы честно, — тихо усмехнулся Гук, почесав затылок. — Тогда буду ждать сообщения. Расценив его ответ как окончание разговора и долгожданное разрешение уйти, Тэхён тут же отстранился и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, исчез из вида со скоростью света. Не мешкал больше и половину секунды: Чонгук успел лишь приоткрыть рот, а Ким уже преодолел двор и захлопнул за собой входную дверь дома. Звуки смолкли. Тишина вечера опустилась на Чонгуковы плечи, мягко приобняв. Они с ней вновь остались наедине. Гука уже ничего не держало возле этого забора, но он всё равно продолжал стоять и зачем-то всматриваться в окна, хотя сквозь плотные шторы было невозможно что-либо разглядеть. Да и зачем? Вместо того, чтобы торчать здесь и рассматривать чужой дом, ему давно пора было отправиться в свой собственный и наконец-то отдохнуть! Сегодняшний день нещадно прокатил его на эмоциональных качелях. Да это даже не качели были, а целый парк аттракционов! — Через пять минут… — тихо пробормотал под нос, всё ещё не отводя взгляда от дома Кима. И только потом, словно придя в чувства, вдруг отстранился от железной ограды, обеспокоенно похлопав себя по карманам штанов: телефон остался в машине. Поэтому ровно через пять секунд Чонгук уже сидел в ней. Не заводил мотор, не спешил трогаться с места, а лишь с тревожным недоверием посматривал на часы — действительно ли напишет прямо сейчас? А может, Чонгуку придётся изрядно понервничать в долгом ожидании? Будет очень грустно, если он так ничего и не дождётся… Существует ли вероятность, что Тэхён пообещал написать, только чтобы выпроводить нежелательного гостя и избежать не менее нежелательного разговора? Процесс накручивания себя на ровном месте был запущен и необратим, и Гук судорожно барабанил пальцами по рулю, не отрывая глаз от телефона. Ехать куда-то в таком взвинченном состоянии казалось чем-то нереальным, потому он просто неподвижно выжидал. Вибрация в телефоне прогремела как гром — и, несмотря на то, что Чонгук только её и ждал все последние минуты, он невольно подпрыгнул на сиденье от неожиданности. В верхней части экрана всплыло оповещение о новом сообщении от «ltb_19». По спине прокатилась волна мурашек, ведь получать сообщения от этого контакта стало так… непривычно? Да, честно говоря, Гук успел отвыкнуть от подобных оповещений. ltb_19: я здесь На самом деле, Ким Тэхён всегда отличался пунктуальностью, что порадовало и сегодня. Облегчение растеклось внутри — он и правда написал через пять минут, как и обещал. Слегка подвиснув, Чонгук какое-то время просто пялился на экран и пытался обдумать дальнейшие действия, а потом зачем-то уточнил то, что и так было ясно. jungkook002: я тоже И притих — в чате и на сиденье. По мышцам расползалась тягучая усталость, хотелось просто сидеть и не двигаться, но нужно было собрать остатки сил по крупинкам и доехать до своей квартиры. А ведь путь предстоял неблизкий — прикинув, сколько времени ему придётся провести в дороге, Гук измученно вздохнул. «И почему я не приехал на такси?» — мелькнуло в мыслях, но он всё-таки потянулся к ключу зажигания, повернув его. Салон наполнился тихим гудением работающего двигателя. А взгляд водителя снова скользнул к телефону с открытым диалогом, который почему-то не подавал больше никаких признаков жизни. «Я должен первым завести разговор?» — размышлял Чонгук, озадаченно покусывая фалангу пальца. — «Или нужно просто подождать? Ведь он и сам знает, зачем мы встретились в этом приложении». И безотрывно смотрел на горящий дисплей, хотя долгое время там совсем ничего не происходило. Гук уже собрался отложить телефон на соседнее сиденье и наконец тронуться с места, но тут рядом с именем собеседника загорелось долгожданное «печатает», и предстоящая дорога до дома вновь отошла на второй план. А та самая надпись многократно пропадала и появлялась опять — видимо, печатающий никак не мог подобрать нужных слов. Чонгук терпеливо ждал, уставившись на экран — минуту, вторую, третью… ltb_19: я хотел ответить на твои вопросы здесь, но, если честно, до сих пор не придумал, что написать ltb_19: ты спрашивал, почему я ничего не объяснил, а я просто не знаю, как объясняются подобные вещи ltb_19: и до сих пор не знаю, даже в эту секунду Гук тихо сглотнул. Первое впечатление помешало сразу вникнуть в суть написанного — стало дико не по себе от самого факта их переписки в этом чате. Он снова получал сообщения от Ви, с каждой следующей строчкой всё больше узнавал его «почерк» и ощущал странное давящее чувство в грудной клетке, будто они встретились после долгой разлуки. И с данным чувством никак не стыковалось знание, что все эти сообщения ему пишет Ким Тэхён, находящийся вовсе не в далёком Токио, а прямо здесь — за забором в нескольких десятках метров от него. Пока что сложно было с этим свыкнуться. ltb_19: я никогда не был настолько виноват перед кем-то, и мне кажется, что любые попытки что-то объяснить закопают меня ещё глубже ltb_19: хотя куда глубже… «Печатает» продолжало то появляться, то исчезать. Чонгук растёр лицо ладонями, стараясь выбросить из головы лишнее и настроиться на текущую тему разговора. jungkook002: думаю, попробовать всё-таки стоило Он повернул голову влево, снова всматриваясь в чужие окна, горящие вдалеке тусклым светом. Когнитивный диссонанс — как он есть. Когда-то они с Ви обсуждали это явление: тогда Гук, как обычно, смеялся и просил не мучить его длинными сложными словами, а сейчас, судя по всему, сам испытывал нечто подобное. Конфликт представлений. Две абсолютно разные реальности столкнулись в голове, прорастая друг в друга. ltb_19: кажется, всё, что я делал в последние месяцы — это совершал ошибку за ошибкой и никак не мог остановить этот процесс ltb_19: я пытался, честно ltb_19: но сейчас, оглядываясь назад, я прихожу в ужас от осознания, сколько всего натворил собственноручно ltb_19: от масштаба этого бедствия ltb_19: и закончилось всё именно так, как и должно было закончиться рано или поздно «Всё закончилось» — чертовски грустная фраза. И даже в контексте их ситуации она почему-то не вызывала никаких светлых чувств. Рассеянно вперившись взглядом в открытый диалог, Чонгук старался уложить в голове тот неминуемый факт, что после нескольких месяцев его практически безвылазного существования среди этих строк и букв — теперь всё действительно закончилось. ltb_19: не знаю, поверишь ли ты мне, но я не хотел и не планировал ничего подобного ltb_19: никогда ltb_19: и мне искренне жаль, что всё зашло настолько далеко ltb_19: если мои сожаления вообще уместны… ltb_19: конечно, вряд ли тебе станет легче от них ltb_19: но я никогда не хотел причинять тебе боль, и это правда Заглушив двигатель, Чонгук откинулся на спинку сиденья и с шипением выдохнул — ехать куда-то в ближайшее время он точно не способен. Внутри путались, выстраиваясь в лабиринты, разные противоречивые чувства: с одной стороны, ему было легче оттого, что Ким всё-таки пошёл на контакт и попробовал объясниться — хотя бы как-нибудь. Это очевидно лучше, чем равнодушное молчание. Плюс его слова даже выглядели искренними, Чонгук даже был готов поверить, что Тэхён тоже переживал с самого первого дня и мучился от нависшего сверху бремени вины. Но с другой стороны — жгло недоверие: зачем вообще он изначально заварил такую кашу? И если правда не хотел причинить никакого вреда, почему вёл двойную игру столько времени? jungkook002: хорошо, допустим, не хотел jungkook002: но какую тогда цель ты преследовал, написав мне в КакаоТоке? Собеседник ожидаемо притих — он частенько так делал и раньше, когда получал сложные или неудобные вопросы, на которые ему, видимо, совсем не хотелось отвечать. Однако Гук никуда сегодня не спешил — времени у него было навалом, если честно. Раз уж на то пошло, он мог провести в этой машине хоть целую ночь. Тэхён ответил только спустя пару минут. ltb_19: у меня не было конкретной цели, Чонгук jungkook002: так, значит, ты часто пишешь людям с анонимок без конкретной цели? ltb_19: первый раз в жизни jungkook002: тогда почему именно я? Очередной вопрос, судя по всему, озадачил Кима ещё сильнее — он молчал вдвое дольше, чем в предыдущий раз, и даже надпись «печатает» на это время покинула их чат. Гук слегка опустил сиденье, запрокинул голову назад и сидел в полной тишине, вперившись глазами в тёмный потолок салона. Со лба не сходила напряжённая морщинка — ему определённо было о чём подумать этим вечером. Ответ пришёл только тогда, когда Чонгук уже почти потерял надежду его получить. «Что-то не меняется…» — устало подумал он, заметив, что заданный им вопрос был полностью проигнорирован. ltb_19: скорее всего, мои извинения прозвучат нелепо и абсурдно ltb_19: и вряд ли изменят твоё мнение обо мне ltb_19: но я всё равно прошу прощения за всё, что сделал ltb_19: и за то, чего не сделал, хотя должен был ltb_19: прости меня, Чонгук ltb_19: пожалуйста ltb_19: если сможешь Гук смотрел на экран и не мог пошевелиться. Взгляд беспорядочно метался по присланным сообщениям, перечитывая их по кругу, а в голове никак не укладывалось их содержание. Неужели он действительно извиняется? Неужели и правда раскаивается в своих поступках? Ему на самом деле не всё равно? Ведь, наблюдая за Ким Тэхёном последние две недели, Чонгук видел только совершенное безразличие и отчуждённость. Стоило ли верить его словам теперь? Несмотря на всё, Гуку почему-то очень хотелось им верить. Занеся палец над клавиатурой, он растерянно искал подходящие мысли, но так и не смог сформулировать ответ. Все буквы и слоги будто махом вылетели из памяти, беспорядочно разлетевшись на километры вокруг. Тем временем в чате успели всплыть новые сообщения. ltb_19: знаю, что прошу слишком много ltb_19: но давай забудем обо всём произошедшем ltb_19: и сделаем вид, что ничего не было ltb_19: насколько это возможно… Брови Чонгука самовольно приподнялись ко лбу. Такого резкого поворота он определённо не ждал. К счастью, следом последовали уточнения, немного разбавляя удивление получателя. ltb_19: ведь мы всё ещё коллеги ltb_19: и мне не хочется быть причиной твоего дискомфорта на работе ltb_19: будет сложно совсем никогда не сталкиваться ltb_19: если честно, я собирался просто уволиться, но Сокджин не стал даже слушать ltb_19: я знаю, ты не хотел меня видеть ltb_19: а мне было невыносимо показываться тебе на глаза jungkook002: тебе не нужно увольняться из-за меня jungkook002: не переживай об этом Наверное, Гук не смог бы припомнить случая, когда ему было настолько же сложно разобраться с самим собой и собственными ощущениями. В нём смешался поистине странный коктейль из непонимания, растерянности и смятения. Протестующее отрицание плавно перетекало в смиренное согласие, но спустя мгновение то самое согласие уже вновь сменялось отрицанием, и данный процесс, видимо, не имел конца. Понять себя оказалось даже сложнее, чем человека на другом конце провода. Чонгук никак не мог определиться, что чувствует в текущем моменте. Вполне возможно, что Ким говорил правду и действительно не планировал ничего дурного, в связи с чем теперь искренне раскаивался, но вот только вопросов в голове Гука было всё ещё гораздо больше, чем ответов. Забыть обо всём? Вот это точно вряд ли. Сделать вид, что ничего не было? Хм, Чонгук мог попытаться. Как бы там ни было, Тэхён был прав: они по-прежнему коллеги, и им придётся как-то сосуществовать в пределах одного офиса. Если поразмыслить адекватно, отбросив эмоциональность, то это реально единственный выход в их положении. jungkook002: не уверен, что это будет легко, но я попробую выполнить твою просьбу jungkook002: выполни и ты мою jungkook002: пожалуйста, никогда больше не пиши никому с анонимок jungkook002: не стоит играть в подобные игры jungkook002: это действительно очень больно Объяснить бы самому себе, что жизнь многогранна, что не все истории имеют счастливый конец, а ожидания зачастую не оправдываются, и это абсолютно нормально. Может, тогда он смог бы избавиться от незнакомого тянущего чувства, без всякого разрешения обозначившегося под рёбрами. jungkook002: в любом случае спасибо, что всё-таки ответил jungkook002: пусть даже только сейчас Подняв сиденье, Гук двинулся ближе к рулю и снова повернул ключ в замке зажигания — попытка номер два. Вот теперь точно домой. Включил музыку в салоне — хотелось заполнить голову чем угодно, чтобы не замечать образовавшейся в ней пустоты. Телефон отправился на соседнее сиденье, но вновь загоревшийся экран всё равно притянул к себе внимание. ltb_19: ещё раз прости, Чонгук ltb_19: я больше тебя не побеспокою Плечи медленно опустились, руки скользнули вниз по рулю, оставшись лежать на коленях бесполезным грузом. В колонках заиграла одна из любимых песен, но Чонгуку отчего-то было всё равно. Он ничего не слышал. Пустота накрыла волной цунами, затопив сознание и душу, наполнив собой каждую внутреннюю частичку из тех, что все предыдущие месяцы позволяли чувствовать себя живым человеком. Финал истории оказался до боли предсказуем: Чонгук был одержим интернет-общением, а пустота — самое логичное последствие любой одержимости. Но, по правде говоря, Чонгук никогда не думал, что диалог в этом чате однажды закончится вот так. И вроде должно было полегчать после долгожданного разговора, но пока ему тяжело настолько же сильно, насколько легко. Слишком много всего свалилось на голову за этот многострадальный день. Гуку просто нужно как следует выспаться, а новое утро сложит из разбросанных деталей пазла в его мыслях цельную картинку. Повернувшись, он в последний раз посмотрел на дом Кима. Наверное, Чонгук не должен хранить на него никаких обид. Человек совершил ошибку и раскаивался, а кто в своей жизни не ошибался? Да Гук и сам буквально полдня назад успел натворить немыслимых дел, чего уж говорить про целую жизнь. Мельком глянув в зеркала заднего вида, он тронулся с места, разворачивая автомобиль и выруливая на нужную полосу. Вот, сейчас он проедет полкилометра до шоссе, а по нему ещё полчаса прямо по уже знакомой дороге. Затем успешно преодолеет и весь оставшийся маршрут, который уже помнил без навигатора. А тот дом, человек внутри и его аккаунт в КакаоТоке просто останутся далеко позади, пропав из вида и потерявшись в темноте вечера. Чонгук знал, что жизнь в любом случае продолжится. И пусть многое в ней уже никогда не сможет стать прежним, но что-то постепенно вернётся на круги своя: его привычная съёмная квартира, любимая работа и неизменно стабильное одиночество. Рывком втянув носом воздух, словно обрывая цепочки из тоскливых, омрачающих сознание мыслей, закручивающиеся в голове, он прибавил звука играющей песне и плавно надавил на педаль газа. Нужно было поскорее вернуться домой. Там Чонгук соберёт разбросанные чувства и разложит по их привычным местам — на самые дальние полки собственной души, запылившиеся и скрытые от взора. Подальше от посторонних глаз, да и от самого себя тоже. А после просто возьмёт и привыкнет жить по-новому — так, будто ничего и не было.-конец второй части-