Don't look at me

День выдался горячим, как и собственно все лето целиком. Солнце привычно обнимало большой город своим обжигающим светом, почти сводя с ума от головокружительного и уже порядком поднадоевшего жара. От него пространство вокруг плыло, подобно водной глади, а от палящих лучей асфальт едва не плавился под ногами и почти прогибался под весом прохожих. Горел не только твердый бетон. Саске и сам пылал от гнева и негодования, не понимая, что он вообще забыл посреди города в такое время. — Сакура, — подал он злой и недовольный голос, — я хочу домой. Сколько еще ты будешь таскать меня за собой? — за время их «прогулки», он уже успел почувствовать себя собакой, которую против ее воли тянут за поводок. Серьезно, сколько можно? Они с самого утра бродят по городу просто так, потому что Сакуре видишь ли дома не сидится. А на улице между прочим жара под сорок. — Вот почему ты такой нытик? — отозвалась Харуно, продолжая как ни в чем не бывало тянуть его за руку. — Зайдем еще в один магазин, и пойдешь домой. — Лучше сначала отведи меня домой, а потом шляйся по своим магазинам. — Нет уж. Мы будем шляться вместе! Мне нужна твоя компания, — твердо заявила Сакура. Ей было легче, когда кто-то присутствовал рядом, даже если это вечно занудный Учиха. Подруга все равно отказалась идти, а самой шастать по бутикам не хотелось. К тому же это один из немногих поводов провести время с Саске. Брюнет обреченно вздохнул. Мало того, что он уже задолбался бродить по городу, так еще и голова начинала раскалываться от испепеляющего солнца. Он от всей души желал вернуться в свой затхлый, зато прохладный дом, увалиться на кровать, и забыть, что сегодня вообще существовало. Когда уже его глупая подруга поймет, что ему нет ничего хуже, чем бродить по городу в окружении ненавистных ему взглядов? Толпа раздражала не меньше, чем удушающая жара. И Саске потихоньку начинал закипать. — Сакура, в последний раз, отведи меня домой, и тогда вали куда хочешь, — это прозвучало на порядок резче, чем все прошлые слова. Но у него был повод злиться и кричать. Она же обещала ему недолгую прогулку в тихом и безлюдном парке. Так какого хрена они оказались посреди города в окружении снующей туда-сюда толпы? Девушка остановилась достаточно внезапно, опустив голову и печально рассматривая разгоряченный асфальт. Не ожидавший этого Учиха, едва не врезался ей в спину. — Вот, скажи, Саске, почему ты такой?! — ее голос сочился грустью, а взгляд выражал нечто сродни разочарования. — Какой? — с долей безразличия спросил он. — Эгоистичный, холодный, черствый… — и это только начало списка. Она могла до вечера перечислять его негативные качества. В нем так мало чего-то хорошего: невооруженным глазом вряд ли можно разглядеть хоть что-то приятное. А ведь когда-то он был другим. У него были живые и красивые глаза, излучающие легкое тепло и дружелюбие. А сейчас в нем не осталось ничего, кроме безразличия, ненависти и гнева. — Почему ты не можешь понять, что я просто хочу проводить с тобой больше времени?! Мы же друзья. Но такое чувство, будто я для тебя просто собака-поводырь. — Сакура уже давно поняла, что ее чувства Саске ни капли не заботят. Она просто ходячая трость, на которую ему легко опираться, и которую можно бросить до следующего применения. — Ты со мной вообще не общаешься, даже не спрашиваешь, как у меня дела и не случилось ли чего. Тебе плевать на меня. Ты даже не хочешь идти мне навстречу. Почему тогда я должна тратить свое время на тебя? — она давно хотела это спросить, но молчала, ведь считала, что обязана быть рядом с ним. Они же друзья детства, почти брат и сестра… были бы, если бы Саске не пытался отдалиться и выстроить между ними бетонную стену. — Так не трать, — голос прозвучал достаточно спокойно. А вот руку он выдернул резко и так же резко отошел назад. — Я тебя не заставляю со мной возиться. Хочешь уйти?! Пожалуйста. Иди хоть на все четыре стороны. Сакура немного опешила такому заявлению. Изумило даже не то, что Саске ее послал, а то, с каким выражением лица он это делал: будто ему совсем наплевать, есть она или нет. Харуно знала, если сейчас уйдет и оставит его одного, с ним может что-то случиться. Но обида была куда сильнее, душа подкатывающимся к горлу комом. Пусть делает, что хочет, и выкручивается сам. Сакуре опостыло получать ненависть и оскорбления в свой адрес. Разве она заслужила их своим желанием просто помочь? — Хорошо. Я уйду. Но потом не умоляй меня вернуться! — Сакура с тяжелым сердцем развернулась и поспешила скрыться среди орды движущихся в разные стороны людей, оставляя Учиху одного посреди переполненной и незнакомой улицы. — И не собирался... — пробубнил он себе под нос, ощутив неприятное осознание покинутости. Несильное волнение охватило его, когда он понял, что стоит один в бурном потоке городских движений. Глухой рев моторов и едва различимые голоса людей смешались в одну оглушающую какофонию, а все тот же удушающий жар летнего дня кружил голову до помутнения рассудка. Он пожалел, что прогнал Сакуру, но, к сожалению, раскаялся слишком поздно. Ее уже нигде не было. Она ушла, как он и хотел. А ведь он сам этого добивался, прогоняя единственного оставшегося в его никчемной жизни человека.

***

Университетский двор довольствовался тишиной и отсутствием студентов, которые либо давно разошлись по домам, либо послушно сидели в аудиториях, ожидая конца занудных лекций. Скрип массивных деревянных дверей прервал мирную идиллию, и во двор университета вышли двое парней, один из которых возмущенно тряс в руках листы бумаги: — Вот объясни мне, как, мать твою, я мог снова не сдать? — Наруто со злостью смял листы с заваленным им в который раз тестом. Бумага громко и жалобно зашуршала в его руках, принимая форму неровного шара. — Что я за человек такой? — Да успокойся ты уже, — немного равнодушно отвечал его друг, когда они спускались по немночисленным ступенькам. — Я тоже плохо написал. — При чем тут ты? Я о себе говорю. Всю жизнь все через жопу, — Узумаки бросил бумажный ком в урну, стоящую в метрах двух от них, но тот, как назло, пролетел мимо. Наруто даже не удивился. С ним всегда так происходит. Ему не везет даже в самых банальных вещах, будто на его плечах еще при рождении повисло какое-то проклятие. — Ну почему я такой неудачник? Пройдя еще немного, он сел на одиноко стоящую скамейку и меланхолично поджал к себе колени, пряча расстроенный взгляд за короткими прядями волос. Хорошо бы сейчас почувствовать чью-то поддержку, высказаться в конце концов о том, как все это ему надоело. Но Шикамару и так постоянно выслушивает его нытье. Ему, наверное, уже приелось это занятие. — Почему в моей жизни не может случиться хоть что-то хорошее? — Наруто впутал пальцы в колючие волосы, сжимая пряди на макушке. — Например, что? — Нара сунул руки в карманы, вальяжно пошатываясь на месте. Вся эта ситуация была ими сто раз пройдена. Наруто постоянно начинал плакаться и рассказывать, как все плохо, будто от его слов и нытья все чудесным образом станет хорошо. Наруто отстраненно улыбнулся, представляя, чего бы ему хотелось сейчас. У него был целый список желаний, но он слишком длинный, чтобы все перечислять. — Да пусть у меня хотя бы девушка появится. Такая, чтобы заботилась обо мне, понимала и любила, а не пальцем тыкала и дебилом называла. Тогда у меня может и желание учиться появится. — он задумался на миг, мысленно закатав губу. — Блин. И куда мне красивую девушку с моей-то рожей? — протянул он огорченно, прикасаясь пальцами к шрамам на щеке. — А что не так с твоей «рожей»? — будто бы удивился Шикамару. — То есть шесть уродливых шрамов на моем лице тебя ни капли не смущают? — Наруто демонстративно повертел головой, предоставляя ленивому взгляду Нары вид на бледные полоски на его щеках. Эти белые отметины сломали всю его жизнь, которая и без того не блистала избытком радостных моментов. Он до сих пор помнил, как все сверстники тыкали в него пальцем и называли уродом, а девушки шугались от него, как от больного бешенством. Именно поэтому он так и не смог построить нормальных отношений, оставшись в свои девятнадцать лет неудачником, который почти ни разу не целовался. И о какой девушке вообще может идти речь, если даже в университете за ним закрепилась репутация придурка и извращенца? Хотя это уже отдельная история. Шикамару особой проблемы в этом не видел, он просто не понимал, каково было Наруто по жизни: — Шрамы красят мужчину, разве нет?! Узумаки окинул его скептическим взглядом: — Они красят мужчину, когда получены в бою или во время какого-то эпичного события. А мне что о моих рассказать? В детстве неудачно на грабли напоролся?! Да, очень эпично. Шикамару устало закатил глаза: — Ну, так придумай какую-нибудь захватывающую историю. В чем беда? — Беда в том, что это будет неправда. А я не люблю врать. — Наруто грустно надулся, утыкаясь носом в согнутые колени. Не то, чтобы он настолько правильный, что не умеет лгать… как раз наоборот, у него много секретов и тайн, о которых не знает никто, кроме его внутреннего «Я». Но врать о таких важных вещах было совсем безнравственно. Шикамару измученно зевнул, прикрывая на секунду глаза. Сегодня был бешеный день. Лекции утомили до предела, и он просто хотел вернуться домой, чтобы лениво проваляться на диване весь остаток дня, а тут Наруто со своей очередной байкой «как же у меня все плохо». Нара, конечно, не отрицал, что его друг определенно не любимец судьбы, но от его нытья уже тошнило. — Слушай, у меня еще дел по горло, — сказал он, надеясь отвертеться от дальнейшего выслушивания жалоб. — Ты извини, но я сегодня не смогу побыть твоей «жилеткой». — Да ничего, подумаешь… найду себе другую «жилетку», — Наруто сердито отвернулся, не скрывая досады. Он прекрасно понимал, что единственное важное дело у Шикамару, — это завалиться домой и плевать весь вечер в потолок. Было даже обидно, что это занятие ему важнее, чем Узумаки. Пусть они и не были лучшими друзьями, но это совсем не по-товарищески. Нара хотел что-то сказать, чтобы тот перестал кривить губы так, словно его только что предали. Но потом остепенился. Это же Наруто. Подуется денек-другой, и забудет. — Ладно, я пошел. — оповестил он, поправляя сползающую с плеча сумку. Узумаки что-то невнятно промычал, но Шикамару принял это за прощание. — Крепись! — бросил он, уходя. Когда тот скрылся за железными воротами, ограждающими студенческий двор, Наруто поднялся со скамьи, приглаживая немного смятую рубашку. И куда ему теперь идти? Домой возвращаться не хотелось. Там отец нападет на него с новыми нравоучениями, не успеет он и порог переступить. Может, если бы тот не тыкал его лицом во все возможные недостатки, Узумаки не стал бы таким безответственным. Ведь сейчас ему уже плевать, даже если его исключат или в три шеи погонят из дома. Приняв решение побродить по городу хотя бы до наступления темноты, Наруто отправился в бесцельный путь, пиная камни под ногами. Неважно, куда он пойдет, главное ненадолго отвлечься от грубой реальности, устремив мысли прочь от этого мира.

***

Духота в городе стояла невыносимая. В лицо веяло раскаленным воздухом, обжигая кожу до болезненных ожогов. Люди старались укрыться в домах, но те, кому все же не посчастливилось оказаться на улице, спешили убраться прочь от опасного ультрафиолета. Жара сильно мутнила рассудок. Люди выглядели лихорадочно, толкались и едва не сбивали друг друга с ног. Глупо было предполагать, что никто не столкнется в таком столпотворении. Однако те два человека, которые врезались друг в друга, еще не знали, что это было самое не случайное столкновение в их жизнях. — Смотри, куда прешься! Совсем слепой, что ли? — возмутился Узумаки, когда его самым наглым образом выдернули из сладких фантазий. Ответ ошарашил его немногозначностью, заставив на секунду возненавидеть свою взбалмошную резкость: — Вообще-то да, если ты не заметил!..