Don't look at me

Прошло два дня, за которые Наруто ни разу так и не соизволил явиться, хотя Саске, пусть в этом нелегко признаться, ждал его и надеялся, что тот вот-вот постучит в дверь в своей бесцеремонной манере ломиться в чужие дома. Но его ожидания не оправдались, и от Узумаки уже который день ничего не слышно. Все-таки обманул? Или случилось чего? В душе само по себе рождалось беспокойство. Вдруг этот придурок действительно во что-то вляпался? Тяжело осознавать, что он вновь способен за кого-то волноваться и чувствовать что-то, кроме холодного и скорбного безразличия. Он ощущал себя как никогда живым и кому-то нужным. Сердце от чего-то грела наивная мысль, что хоть один человек в мире готов быть рядом, не считая при этом обузой и не упрекая за то, чего он не мог изменить. Наверное, в глубине души он хотел встретить такого человека, но не осмеливался признаваться, считая одиночество лучшим вариантом. — Интересно, придет ли... — спросил Саске, словно надеялся услышать ответ у тишины. Но слух резала лишь негромкая музыка, льющаяся волнами из динамика телефона, и тихий гул работающей в соседней комнате стиральной машины. Дом снова опустел, как и сам его хозяин. Почему-то очень тяжело вернуться к тому одиночеству, с которого все начиналось, и теперь это болезненно грызло изнутри. Саске не пытался найти ответ, почему так произошло. Это бесполезно, все и так очевидно. Наруто хорошенько его зацепил, просто тем, что не смотрел, как на инвалида, находился рядом, когда тот навещал Итачи, и развеивал по ветру вечное уныние, облюбовавшее место в его душе. С Узумаки интересно, хоть он и довольно прилипчив и любит вытворять всякие ребячества. В нем есть что-то детское. Общение с ним превращается в странную игру. И как надолго затянется эта игра, Саске не представлял. После уверенного обещания Наруто быть всегда рядом, хоть то и были последствия пьянки и верить таким вещам станут разве что идиоты или глупые, ничего еще не смыслящие дети, верить хотелось хотя бы в то, что игра получится многоуровневой и сегодняшний день не станет началом «гейм овера». — Черт, — под грустную мелодию, которую издавал телефон, Учиха схватился за голову и сжал тонкие пряди черных волос. Вот, чего он боялся. Стать зависимым. От чужого внимания, чужих слов, поступков… он не хотел к кому-то настолько привязываться, но людям свойственно образовывать связи. Им свойственно стремиться к другим, а особенно после долгой, вынужденной изоляции. Нельзя просто взять и отказаться от людей. Со временем от компании самого себя начинаешь уставать и тянуться к первому встречному, протянушему руку помощи и наобещавшему всякую дичь. А правда, зачем он ему поверил? Хотя ладно уж… будет даже лучше, если Узумаки прямо сейчас исчезнет из его жизни, пока он еще не успел втянуться в эти отношения. Песня затихла и стол сотрясся от пронзительной вибрации. Саске успел лишь подумать, что это может быть Узумаки и что в таком случае он и правда не обманул (пока что), прежде чем судорожно схватить телефон и, немедля, приложить его к уху. — Да! — довольно резко отозвался он. — Ты чего так кричишь? Я же оглохнуть могу. — весело пропел голос, но не совсем того, кого ожидал услышать Учиха. — Итачи?! Извини, я ждал звонка от… другого человека. По ту сторону трубки раздался раззадоренный смешок: — Видимо очень сильно ждал, раз так закричал. Саске только догадывался, как глупо прозвучал его голос в тот момент, когда он подумал, что услышит Наруто. Чертов Узумаки, уже третий раз из-за него позорится. Был бы он сейчас здесь, Учиха бы много чего ему высказал. — А ты, как я понял, в хорошем настроении, да? — Саске быстро подавил рой разрозненных эмоций, полностью отдаваясь разговору с братом. — Бодрый весь и смеешься. С чего бы? — Повод есть, — коротко и лаконично ответил Итачи. — Какой? Тебе дала номерок красивая медсестричка? — Саске даже не ухмыльнулся своей колкости, она была чистым рефлексом, помогающим отвлечься и продолжить разговор на одной не меняющейся ноте. — Нет, конечно, — Итачи от него подобного замечания не ожидал. Раньше Саске позволял себе грубить и выпаливал едкие шутки и сарказм, но с ним он так не разговаривал. Отвык, наверное, от брата. — И когда ты успел стать таким дерзким? — Извини. Привычка, — она выработалась еще в тот момент, когда люди перестали относиться к Учихе, как к человеку, принимая его за мешающийся под ногами мешок с костями. Пришлось учиться другой этике, чтобы люди вообще сторонились его, завидев только издалека. — А если серьезно, то какой повод? Итачи ненавязчиво улыбнулся: это было слышно даже сквозь трубку телефона. — Ко мне сегодня приходил доктор. Мое состоянии почти стабилизировалось, через две недели буду дома. Саске распахнул глаза, не замечая, как на лице отразилось облегчение и радость. Всего две недели… это ничто, по сравнению с пятью годами, которые тянулись долгой черной полосой в его жизни. Наконец-то ей придет конец. — Саске, ты слышал? — голос брата привел его в себя, заставив снова заговорить. — Ты же помнишь, о чем я тебя просил? — Конечно. — Саске ничего не забывал и хранил в памяти, как в архиве. Особенно он хорошо помнил о том, что говорил его брат. «Я не хочу, чтобы мое пребывание в больнице было для тебя бременем. Ты не обязан навещать меня каждый день. Лучше приходи изредка, а в остальном мы сможем разобраться, когда меня выпишут!» — Итачи сказал это по телефону уже на следующий день, после того, как Саске туда наведался. Он словно не хотел, чтобы тот, переступая через свои возможности, ехал через весь город, чтобы с ним встретиться. — Саске… когда я вернусь, я обещаю, больше никогда не оставлять тебя! «Никогда не оставлять?» — где-то он уже это слышал… Узумаки тоже обещал, что не оставит. И где он сейчас? Даже не звонит, сволочь. — И еще, насчет того человека… — Итачи словно прочитал его мысли. Его способности лезть к другим людям в головы Саске ни каплю не удивляла. Он и раньше так умел. — Я думаю, он скоро объявится. — Надеюсь. Потому что иначе я пущу его на фарш, — плевать, что он уже пообещал закопать. Какая разница, если все угрозы изначально — блеф для своеличного утешения? Сквозь динамик раздался раскатистый смех. Саске вел себя, как недоверчивый ребенок, чем мысленно отсылал в младшие годы, когда еще все было ярко и радужно. Еще в детстве Итачи смеялся с таких моментов, да так, что невозможно было этим смехом не заразиться. Вот и сейчас Саске непроизвольно и мягко улыбнулся. — Не сомневаюсь, — послышалось в трубке. — Тогда удачи… братик, - последнее слово он произнес с особой нежностью, что не могло остаться незамеченным. — И зачем она мне нужна? Я уже давно в нее не верю. Как и в судьбу в целом. — А зря. Судьба — непредсказуемая штука. Никогда не знаешь, какой сюрприз она преподнесет завтра. Поверь, Саске, жизнь — очень непростая и… — Так, ты собирался прощаться или философствовать? — не то, чтобы Саске хотел поскорее отделаться от разговора, просто Итачи снова начинал заводить свою поучательную шарманку, которой ему хватило за несколько последних дней. — Ладно-ладно, я понял. Больше не буду тебя поучать. Я позвоню завтра, если ты не против. Саске не хотел прощаться с братом так скоро, прерывая разговор на столько некрасивой ноте, но настроение сегодня не предвещало долгих душевных бесед. — Звони когда хочешь. Хоть через каждые пять минут. Я тут от скуки подыхаю. — Понимаю, в больнице тоже нечем заняться. Но потерпи еще немного. Я скоро вернусь. — Итачи и сам довольно ощутимо тосковал по дому и был бы совсем не против вернуться туда хоть прямо сейчас. Жаль, что это было невозможно. — Все, мне пора пить лекарства. Не грусти. — Пока. — Саске бросил телефон на стол, не сильно переживая за его сохранность, и угрюмо подпер подбородок кулаком. Непривычная хандра снова подползала со всех сторон, опутывая каждую клеточку тела мрачным унынием. Разговор с братом не принес облегчения, только раззадорил одинокий разум стремиться к общению. Ну где носит Узумаки? Он вообще придет теперь? Птичья трель дверного звонка стала ответом на все вопросы, которыми Саске мучился последние несколько дней. Итачи снова оказался прав, уже второй раз за все время. — Привет. Прости, что я не приходил, у меня проблемы кое-какие были… я правда хотел, но не мог, — пронеслось мимо ушей, стоило Саске открыть дверь.  Наруто стоял, переминаясь с ноги на ногу, и виновато потирал колючий затылок. Видимо знал, что Саске злился, хотя злости Учиха сейчас не испытывал, только облегчение. Узумаки не обманул, не ушел куда-то без вести, бросив глупо понадеевшегося парня одного со своими бедами и страхами, он пришел и сейчас стоял на пороге, как и было обещано. — Что еще скажешь, в свое оправдание? — Учиха, как обычно, скрестил руки на груди, как бы в знак скрытого раздражения, но на лице играло непринужденное выражение. — Я не оправдываюсь, а говорю, как есть. Я правда не мог с тобой связаться. У меня батя телефон забрал… — последнее прозвучало едва слышно, будто Наруто боялся показаться несамостоятельным мальчишкой, которого было так легко отрезать от внешнего мира. — Так он все-таки тебя наказал? Как бы сильно Наруто не хотелось это признавать, но так и было. — Да. Он забрал у меня телефон и все деньги, которые я копил… а еще сократил бюджетные расходы на меня. Сказал, мол, если я не хочу жить так, как он мне предлагает, то я должен сам свою жизнь обустраивать. Вот я и… — Наруто не договорил, дергая ремешок висящей на плече массивной сумки, создавая едва слышимый шум шуршащей ткани. Он уже все собрал, все, что пренадлежало именно ему и было куплено за деньги со стипендий. Остальное он оставил дома, в знак того, что не нуждается в отцовских подачках. — Свалил из дома? — Саске не потребовалось много времени, чтобы догадаться. Все было на лицо. Что же еще мог сделать Узумаки, после всех выше перечисленных ограничений? — Ага, — признаться, Наруто не хотел уходить вот так: без предупреждения и с концами, но больше выносить, что его жизнью кто-то пытается управлять, он тоже не мог. — И куда ты теперь пойдешь? Наруто особо об этом не задумывался, считая, что на ходу сможет состряпать какую-то идею, но сейчас в голову не лезли стоящие варианты. Наверное, следовало изначально решить этот вопрос, а не надеяться на обстоятельства и фантазию. — Ну… перекантуюсь пару дней в каком-то недорогом отеле, пока деньги есть. А там… не знаю, придумаю в общем что-то, — в свои же слова верилось плохо, но Наруто продолжал питать надежду, что все само собой образумится. Пусть так и не бывает, но может жизнь хоть немного сжалится над ним и не оставит подзаборным бомжом. — Придурок. — Саске насмешливо покачал головой, почти не удивляясь его бестолковости. — Как можно было уходить, не имея плана? Как ты жить собирался? — Не знаю, я просто ушел… я об этом не думал, — Наруто почувствовал себя полнейшим идиотом, коим он, наверное, и являлся, ведь повел себя как самый настоящий капризный ребенок, сбежав из дома в попытке кому-то что-то доказать, и теперь не знал, куда деваться. И что Саске теперь делать с этим придурком? Не отставлять же на произвол судьбы? Мало ли что случится, а он потом будет чувствовать себя виноватым. Он громко вздохнул, сделав это в основном для того, чтобы Узумаки отвлекся от своего самокопания и обратил на него внимание. — Не думал он… а меня зачем посвятил? Я же теперь не смогу отпустить тебя, а-то сдохнешь где-нибудь, а меня потом совесть замучает. — Это ты к чему? — Наруто смутно верилось в то, какое предположение явилось ему в голову. Саске только что предложил ему остаться (если это конечно можно назвать предложением)? — Итачи все равно не будет еще две недели, а мне нужна пара глаз и пара рук, чтобы убрать весь бардак к его приходу. Если тебя устроят мои условия, то можешь оставаться. Наруто не сразу смог прийти к осознанию сказанного. Чтобы Саске, да разрешил пожить у него. Больше верилось, что с неба упадет миллион долларов. — Ты серьезно разрешаешь мне остаться? — спросил он, словно не веря собственным ушам. — Ты оглох? Да. Только с учетом того, что ты будешь помогать. — Так это… без проблем. Хоть сейчас начну. Это было очень неожиданно. Саске никогда бы не подумал, что позволит кому-то жить бок о бок с собой. Но одно осознание того, что рядом есть кто-то еще, заставляло по иному смотреть на многие вещи. А Наруто не ожидал, что человек, который только недавно был таким враждебным к окружающим, вдруг поделится своим личным пространством. Уже в доме Узумаки ощутил какую-то совсем иную атмосферу. Она заметно отличалась от той, что была в прошлый раз: уж слишком легкая и даже немного приветливая. Что-то изменилось, вот только не понятно: в доме или в них самих. — Так ты дом убирать собрался? — спросил он, стягивая с правой ноги туго сидячий кроссовок. — Да, — Саске встал посреди коридора, опершись спиной о прохладную, обклеенную старыми, уже отслаивающимися обоями стену. — Нужно же с чего-то начинать. Только… это будет немного проблематично. — Немного? — Наруто снял второй кроссовок, поставил его на пол и скептически глянул на стоящего к нему боком парня. — Ты пять лет в комнаты не заходил. Они, наверно, уже мхом поросли. Саске тяжело было отрицать, что он сильно запустил свой дом. А ведь когда-то это был красивый учиховский особняк. Многие восхищались и завидовали роскошному построению, бросая на него жадные взгляды, надеясь когда-то и себе такой заиметь. И до сих пор, наверное, находятся те, кто любуются домом, не зная обо всей той печали и скорби, которую впитали в себя его стены. — Спасибо, что ткнул лицом в очевидное. Я очень ценю твою проницательность. — Я же нормально сказал, а ты опять… неужели нельзя без этих твоих колкостей? — Наруто не понимал, почему Саске продолжает вести себя так, несмотря на то, что позволил ему жить рядом. — Нельзя. Ты сам не подарок, так что не жалуйся. Как бы не старался Узумаки обидеться, этого сделать не получилось. Саске не вызвал в нем огорчения. Наоборот, его сарказм дарил нейтральные впечатления, наверное, у него и впрямь просто характер такой.