Don't look at me

Проснувшись на следующий день от назойливого солнца, пробирающегося через плотно задернутые занавески, Наруто сонно потянулся и мельком глянул на пустую сторону кровати. Он снова уснул рядом с Саске (в принципе, как и планировал), но сейчас его подле не было, потому Узумаки отправился на его поиски, которые не заняли много времени: Учиха нашелся на кухне. Тот пил чай, сидя за столом, и о чем-то думал, не заметив вошедшего блондина. — Доброе утро! — Наруто развалился на стуле, потирая заспанные глаза, и глянул в чашку Учихи, собираясь и себе заварить напиток. — Какое утро? Уже пол двенадцатого. — Саске невозмутимо сделал глоток. — Реально? Я так долго спал?! — ничего особенного, ведь он до полуночи смотрел в потолок, пытаясь вытеснить из головы лишние и ненужные мысли. Да и такой режим сна ему не чужд, он часто до полуночи засиживается, из-за чего потом отсыпается пол дня. — Ну, чем сегодня маяться будем? — В горничных играть. Мы уже два дня фигней страдаем, а дом как был помойкой, так и остался. — Так в чем проблема? Пошли убирать. — Наруто с самого начала готовился работать в поте лица, не готовый жить и нахлебничать в чужом доме. Но объем этой самой работы в несколько раз перевешивал предложенные условия и удобства. — Притормози коней. — Саске допил чай и отставил чашку в сторону. Потом помоет, все равно убираться. — Если ты думаешь, что все так просто, то спешу тебе напомнить: я пять лет не заходил в комнаты родителей и Итачи, в ванную на втором этаже и в кабинет отца. Я даже предположить не могу, что там сейчас творится. — Да ладно. Не думаю, что все настолько плохо.

***

Уже позже Наруто понял, что не следовало делать поспешных выводов и недооценивать масштабы заброшенности чужого дома. Комнаты и правда не просто требовали реставрации, их проще было снести и построить новые. — Нифиговый бардачок! — прокомментировал он, оглядывая одну из забытых комнат наверху. Паутина свисала с потолка длинными толстыми нитями, и пыль в несколько слоев покрыла небольшое разнообразие мебели: истрепавшееся и потрескавшееся от старости кожаное кресло, большой письменный стол в углу, голую кровать и пустой шкаф у окна. Комната просторная и могла бы быть довольно уютной, но из-за слезающей со стен краски и отсутствия многих вещей она казалась мрачноватой и унылой, а сыплющаяся на голову штукатурка не позволила бы надолго здесь остаться. — Это комната твоего брата? — предположил Наруто. — Нет. — Саске оперся плечом о покрытый пылью дверной косяк. — Это моя комната… была. — Твоя? А мы где тогда спим? Учиху немного возмутило это наглое «мы», будто они пара какая-то, живущая вместе уже три года, но он намеренно пропустил фразу мимо ушей, ответив с ударением на первое слово: — Я сплю в гостевой. Теперь для Наруто сложилась более-менее понятливая картина. Это объясняло и наличие двуспальной кровати в их… то есть в его комнате, и ее расположение на первом этаже. Это все весьма символично. Саске не чувствует себя хозяином, всего лишь гостем в этом некогда родном, но сейчас совсем чужом доме. Это уже не то место, которое он помнил, а значит и он чувствует себя здесь чужим, но уйти не может — это единственное место, оставшееся для него крепостью, защищающей от внешнего, агрессивного мира. Наруто тоже внес свой вклад в его кредо, еще больше навязав убеждение, что все люди плохие. Если бы он только смог сдержать тогда свой гнев, то у них с Саске сейчас все было бы иначе. Если бы вообще что-то было. — Так… с чего начнем? — его энтузиазм как-то поумерился, когда перед ним предстал настоящий масштаб беспорядка. Хотя, это слово не совсем подходило под описание всего, что он увидел. — Думаю, сначала надо снять паутину и протереть пыль, а потом помыть полы. Вот только… — Саске недовольно покусал нижнюю губу, прикрывая глаза и открывая их снова, словно это могло вернуть ему возможность видеть. — Я нихрена не вижу. — Это не проблема. Помнишь я говорил, что теперь я твои глаза? Учиха хмыкнул: — Помню. Посмотрим, как ты с этой обязанностью справишься. Все, хватит трепаться, у нас работы непочатый край. С этими словами Саске развернулся и направился за шваброй, ведром и тряпками. Чем быстрее начнут, тем быстрее закончат. С этой секунды начался их долгий и изнурительный путь сквозь груды пыли и грязи, которой на глазах становилось все меньше и меньше. Сначала с потолка, углов и полок исчезла липкая паутина. Затем пыль испарилась с немногочисленных поверхностей и только в самых труднодоступных местах было не просто от нее избавиться. Уже напоследок пол засиял от чистоты, хоть отмыть некоторые въевшиеся пятна было почти нереально, а сам пол упорно не хотел поддаваться чистке. Но в конце концов это мучение закончилось. Часам к четырем комната изменилась до неузнаваемости. В ней даже стало приятней находиться. Наруто гордился своей работой: все-таки на славу потрудились, а вот Саске так и продолжал искать недочеты в их работе. И в конечном счете нашел. — Может, не надо? — блондин упорно пытался остановить Учиху с его попыткой дотянуться до висящей на стене полки. — А, может, не надо мне мешать? — Саске расчитывал свои силы и был уверен, что их хватит, чтобы вытереть одну единственную полку, так что конечно же, не стал его слушать. И очень даже зря. Стоило ему коснуться полки, как та с грохотом свалилась прямо на ногу, больно ударив по выперающей косточке. В тот же миг дом содрогнулся от крепких трехэтажных матов. — А я предупреждал? — Наруто ни капли не удивился, что в итоге все сложилось именно так. Саске упрямый, как баран. И почему нельзя хоть день не быть таким противным? Под тихое шипение, Наруто поймал его за плечи и подвел к креслу, куда тот благополучно уселся. — Больно? — Узумаки сам не понимал, зачем он это спросил, если по искривленному лицу брюнета сразу можно было получить ответ. — Нет, блин, приятно. Ты сам-то, как думаешь? Определенно, глупый вопрос, но Наруто не знал, что еще ему сказать в такой ситуации. Сам он много чего на себя ронял, но он — это он, а Учиха может и не оценить его заботу. Саске нахмурился, аккуратно потирая ушиб. Даже дотрагиваться до него было противно и неприятно. Полка-то упала с высоты чуть меньше двух метров. Хорошо хоть не ребром, а то там бы одним синяком не обошлось бы. — Чертова полка, — он нервно закусил губу, пытаясь отвлечься от ноющей боли в тыльной стороне стопы. Наруто недолго понаблюдал за ним, а затем мягко предложил: — Давай помогу. — Не надо. — Саске отреагировал как-то даже слишком резко, поджав под себя травмированную ногу. Он все еще не доверяет, по крайней мере не настолько, чтобы позволить лечить себя. — Да я осторожно. Не резать же тебя собираюсь, — пообещал он, но Учиха упрямо покачал головой: — Ты не врач. Вот и не лезь не в свое дело. — Вообще-то, психолог тоже в какой-то степени врач… — Ты бросил университет, так что не в твоем положении такое говорить, — напомнил Саске, ударив по едва ли не самой болезненной теме. Умеет же напомнить о неприятном. Наруто понял, что проиграл, и спорить больше не собирался. Ему все равно нечем было крыть, ну разве что атаковать в лоб. Лучшая защита ведь — нападение. — И вовсе я ничего не бросал. Просто перерыв взял… как в отношениях, знаешь? Вот до понедельника посижу и снова за учебу возьмусь… — верилось с большим трудом даже самому себе, ведь он забил на учебу и уже не собирался возвращаться на этот путь, но Саске так и продолжит упрямиться, если что-то не придумать. — Лжец, — тут даже без проницательности Саске можно понять, что он врет. — Ладно, да, я — лжец. Но и ты не святоша. Я тебе свою помощь, между прочим, предлагаю, а ты ломаешься, как девка на первом свидании. — Наруто обиделся и отвернулся, как ребенок, которому не дали проявить инициативу. Он хочет, как лучше, но Саске этого не понимает и не принимает. Учиха вздохнул. И что ему делать с этим прилипалой? Не отвяжется ведь, пока не сделать, как просит. Навязчивый болван. — Хрен с тобой. Помогай, — брюнет вытянул ногу вперед и откинулся на спинку кресла, положив руки на подлокотники. — Мозгов только хватит? — Хватит, поверь! На меня в детстве что только не падало. — Наруто опустился на колени и принялся осматривать виднеющееся на коже синеющее пятно повреждения, и пришел к выводу: — Ничего серьезного, но синяк будет… причем большой. Он уже появляется, — немного подумав, он осторожно коснулся участка чуть выше предполагаемой раны, ощупывая наливающийся синевой бугорок. — Так больно? — Шшш… да. — Саске скривился от неприятного дискомфорта, рефлекторно подворачивая под себя ногу. Но Наруто в последнюю секунду успел ее удержать. — У тебя лед есть? — Откуда я знаю? Посмотри в морозилке, — Саске в последний раз заглядывал туда, когда нечего было есть и пришлось вытаскивать столетние пельмени, но это было хрен знает когда. Сейчас там, наверное, мышь повесилась. — А мазь от гематом? — Ее точно нет, — зачем она нужна, если Саске из дома выходит раз в месяц и то, преимущественно в магазин? «Хорошо, будем использовать то, что есть.» — с этой мыслью Наруто помчался на кухню, по дороге забежав в ванную, и вернулся уже с полотенцем и пакетом давно просроченных замороженных овощей. Как только холодная материя коснулась больного участка, обжигая ногу холодными иглами, Саске снова зашипел. Привыкать к холоду пришлось долго, но кожа постепенно утратила чувствительность и стало намного легче. — Ну вот и все. А ты боялся, — Наруто насмешливо улыбнулся, но ту же получил толчок прямо в левое ребро, изогнувшись скорее от неожиданности, чем от боли. — Ай, блин! Я же прикалываюсь! — А я нет. Немного подождав, пока Саске окончательно перестанет морщиться от дискомфорта и злиться из-за несмешных, как тот считал, подколов, Наруто спросил: — Нога еще болит? — но в ответ ему пришлось безмолвье. Саске лишь облокотился рукой о подлокотник и ждал, пока нога действительно перестанет ныть. Боль отходила слишком медленно, раньше Учиха не замечал за собой такой чувствительности. — Значит, еще чуть-чуть подержу. Ты не думай, мне не сложно, правда. Я даже рад помочь, — Наруто готов хоть пол дня просидеть вот так у его ног, зная, что делает доброе дело. Желание ему помогать совсем никуда не делось. К тому же отсюда открывался новый вид на Учиху. И он теперь мог рассмотреть то, что было от него скрыто: стройные и совсем не отвращающие своим видом ноги. Они не потные и не волосатые, как у многих мужчин, наоборот: бледная кожа, усыпаная тонкими и едва заметными волосками, не вызывали никакого отторжения, хоть и произведением искусства их тоже не назвать. Интересно, как Саске относился к своей внешности раньше? Сейчас ему явно на нее наплевать, но раньше… Наруто поймал себя на мысли, что уж слишком пристально на него засматривается, не просто изучающе, а откровенно исследуя. Хотя, этого очень тяжело не делать. Все тело и тем более душа Саске — сплошная неразгаданная им загадка, найти закономерное решение которой ему никак не удавалось. Брюнет не пытался идти навстречу, а это лишь усложняло задачу. Учиха тем временем думал совсем о другом. Ему все это казалось странным и необычным, но с другой стороны до боли знакомым. Какая-то щадящая ностальгия нарастала внутри с каждой последующей секундой. В голове мелькнула мысль: а вдруг Наруто таким навязчивым образом проявляет свою… заботу? Саске уже и забыл, что такое «забота» и каково это, переживать о ком-то, беспокоиться и ухаживать. Последний раз о нем так волновались… даже и не вспомнить когда. Это было так давно, что уже вылетело из памяти. — Может хватит морозить мою ногу? — спросил Саске, почувствовав, что тишина между ними затянулась. — А? Д-да, конечно. — Наруто убрал импровизированный компресс в сторону, но сам так и остался сидеть на полу, глядя снизу вверх на возвышающегося в кресле Учиху. — Можно я спрошу кое-что? — Валяй. Узумаки чуть поколебался, подумывая, стоит ли вообще спрашивать то, что собирался, но любопытство не позволило просто замять всплывший в сознании вопрос: — У тебя когда-нибудь была девушка? Саске такой вопрос ввел в неприятный ступор. Он не ожидал, что тема резко перейдет в личное русло, задев самую нелюбимую для него тему. — Зачем тебе знать? — Просто интересно. Ты… красивый… и умный… — хоть Наруто мысленно уже сто раз обыграл эти факты, в слух говорить было сложнее. К тому же его могли неправильно понять. — Ну, то есть… такой тип парней нравятся девушкам и все такое. Я не удивлюсь, если у тебя их уйма была… — Не было, — признавать не хотелось, но Саске нечем похвастаться. Не было у него никакого моря девчонок. Бегали за ним, конечно, многие, но внимания не удостоилась ни одна. — То есть? — Наруто сначала подумал, что ослышался, но едва заметное смущение или скорее замешательство на лице Саске говорило об обратном. — У меня не было отношений. Я девственник, доволен? — это прозвучало без толики разочарования, словно он совсем не волновался по этому поводу. — Как? То есть… ты даже не целовался ни с кем? — Наруто удивился, хотя и сам не имел как такового опыта в плане поцелуев. Ну, чмокнул пару раз одну девушку в губы, но разве это поцелуй — всего-то пробное касание. — Нет. — Саске этого не скрывал и не стыдился. Его никогда не интересовали романтические отношения и он не стремился выплеснуть свои гормоны на первой попавшейся дурочке. К любви он тоже не стремился, а про прогулки за ручки, посиделки в парке и прочую сентиментальную дребедень даже задумываться не приходилось. — Значит, ты и правда всю жизнь… совсем один… — вдумчиво проговорил Наруто. В ответ ему ничего не сказали. Учиха лишь вздохнул и отвернулся, желая на этом прекратить весь разговор. В следующую секунду Узумаки увидел его в ином свете. Он такой же, как и сам Наруто: одинокий и никем не понятый, не требующий к себе внимания и терпящий обстоятельства, которые складываются сами собой. Но, в отличие от еще пытающегося что-то изменить Узумаки, тот смирился со всем, отгородившись от мира в надежде никогда больше не чувствовать ту боль, которую он пережил в аварии. Вот почему он говорил, что не хочет привязываться. Это же объясняет его холодное отношение ко всему и вся. Ему больше нечего терять. Было нечего… пока не очнулся его брат и в жизни не появился новый человек, которым Наруто и являлся. Выходит, он испортил ему все планы. Узумаки придвинулся ближе, опираясь руками о шершавое кресло. Хотелось как-то утешить, показать, что не один, что не нужно теперь боятся и замыкаться тоже не нужно. Доказать хотелось что-то, даже не так Саске, как самому себе, болезненно ощущая их незаметную глазу схожесть. Почувствовав приближение, брюнет повернул голову в его сторону, ожидая какой-то очередной выходки вроде подбадривающих объятий и прочей ерунды. Но вместо этого почувствовал теплую ладонь на своей щеке и горячее дыхание совсем близко: настолько, что в висках застучала кровь, а где-то в животе что-то стянуло то ли от страха, то ли от предвкушения. Все тело свело в оцепенении. Что за странное чувство? А Наруто в этот миг с любопытством наблюдал за его приоткрытыми в непонимании губами, осторожно огладив большим пальцем бледно-розовую щеку и улыбаясь от того, какой контраст приобрело лицо Саске от таких абсурдных вещей. Словами на него сложно повлиять, но пара простых действий способна разбить его невозмутимость на щепки. Наверное, и правда одичал в своем одиночестве. Сам не ведая, что делает, Наруто подался вперед, еще ближе, почти сокращая последнее расстояние между ними. Еще немного и… случилось бы необратимое, непредвиденное, глупое, которое Наруто никогда не планировал и даже мысли себе об этом не позволял. Но, к счастью или к сожалению, он замер в миллиметре от губ Учихи, тяжело вздохнув, и тут же отстранился, как будто только что едва не обжегся о что-то горячее. «Какого хрена?» — хотели бы спросить они, но вместо этого ошеломленно помалкивали, отвернувшись друг от друга. Саске подтянул к себе колени, забираясь на кресло с ногами, а Наруто поднял валяющийся компресс и приложил к голове. — Я… это… отнесу овощи, — промямлил он, на негнущихся ногах плетясь к двери. — Выбрось их, — кинули ему вслед. Наруто обернулся посмотреть на Саске, но тот снова отвернулся, скрывая лицо за черными прядями, не позволяя увидеть выражение, играющее на его лице. «И что я, блин, хотел сделать?» — Наруто не мог объяснить, почему ему вдруг захотелось… даже не понятно, что именно захотелось. Ощущение, словно сходит с ума от двойственности собственных желаний. Или это реакция на резкое осознание того, что Учиха такой же несчастный, не знающий ни любви, ни ласки человек? Тогда получается, что это жалость, хотя это слово плохо описывает эти странные чувства.