Don't look at me

Если бы месяц назад кто-то сказал Саске, что он по уши влюбится, да еще и в парня, он бы от души посмеялся и послал этого человека далеко и надолго ловить бабочек. Но сейчас это уже не казалось настолько нереальным. Он и сам понимал, что с ним творится что-то необычное, но ссылался на свою глупую извращенность и слепоту. Но даже при таком раскладе вряд ли можно настолько по ком-то сходить с ума. — Нам надо поговорить. — решительно произнес брюнет и облизал пересохшие от волнения губы. Он не был готов сейчас к тому, что собирался сказать и сделать, но больше не мог убегать от самого себя. Хоть и начал не совсем с того, с чего хотел начать. — Мне только что звонил Итачи… его выписку перенесли еще на неделю. — он так и не понял, почему заговорил именно об этом. Язык не повернулся сказать то, о чем он думал. Наруто встревоженно свел брови: — Он в порядке? — Да. Просто температура поднялась. Последствия комы, он сказал, это нормально. — Саске и сам хотел верить в то, что сказал, но сердце по-прежнему говорило, что брат соврал ему. — Я хочу его проведать. — Но я думал, он сказал… — Мало ли, что он сказал. Он много чего говорит. — немного резко выпалил Учиха, но быстро принял решение взять себя в руки любыми способами. У него есть причины беспокоиться и злиться, но нельзя сейчас выходить из себя. — В общем, я хочу кое в чем убедиться. — Прямо сейчас, что ли? — Наруто мельком глянул в окно. Время не раннее, уже за полдень, через пару часов поздно будет. — Нет, завтра. Все равно сегодня нас туда уже не пустят. — Саске знал график работы той больницы как свои пять пальцев. После пяти там проходит влажная уборка и туда уже никого, кроме сотрудников, не пускают. — Хорошо. — Наруто прищурился, с подозрения глядя на Учиху, который как-то странно начал переминаться с ноги на ногу. Сразу видно, что он нервничал, причем капитально. Но не понятно, в чем истинная причина его изменчивого состояния. — Это все, о чем ты хотел поговорить? — Не совсем. — Саске качнул головой. — Есть еще кое-что… — он опустил голову, скрывая неуверенность, отразившуюся на лице, за густыми прядями волос. Слова терялись в потоке бесконечных мыслей и превращались в бессмысленную путаницу. Пальцы непослушно сжали край футболки, комкая ни в чем неповинную ткань. Почему так сложно просто взять и сказать это? Признаться, что он ошибался, что может у него и есть какие-то чувства к Узумаки. При всем своем желании переступить через себя и свою заядлую гордость было не так-то просто. — Знаешь, что? Забудь. Наверное, мне просто надо выспаться. — так и не сумев сказать о том, что терзало его душу, он повернулся и ушел назад в спальню, оставляя Наруто недоуменно хлопать глазами. Видимо, он еще не готов признать. Да и не понятно вообще, когда он будет к этому готов. Гораздо легче бы признаться в убийстве, чем в своих чувствах. Тем более такому упрямому дураку, как он. Узумаки прав, он ужасно твердолоб. Блондин так и не понял, что это только что было. Саске собирался что-то ему сообщить, что-то важное, но в один миг передумал. Это возбудило в Наруто безумный интерес. Узумаки не был бы собой, если б не бросился за ним, желая получить объяснения. — Стой. Что ты хотел сказать? — он догнал Учиху у дверей в спальню, схватив его за запястье. — Ничего. — Саске дернул руку, пытаясь освободиться. — Говорю же, не выспался, хрень всякую несу. — Даже если это хрень, я хочу ее услышать. — Наруто двинулся на него, от чего тот был вынужден попятиться вглубь комнаты. Пара шагов, и они упали на постель под тихий скрип кровати. Опять Учиха оказался в этой западне. Опять внутри взыгралось чувство, которое нельзя унять. Огонь, который нельзя погасить. — Слезь с меня. — голос дрогнул на последнем слове. Саске уперся единственной свободной рукой в грудь Узумаки, пытаясь образовать между ними хоть какую-то дистанцию. Но сил катастрофически не хватало. Рука дрожала и почти не слушалась. — Не слезу, пока не узнаю все, что ты хотел сказать. — Наруто сильнее вжал его запястье в простынь, не позволяя освободиться. Он готов был хоть клещами вытаскивать из Саске правду. Все те слова, которые он носит в себе, но упорно скрывает. Узумаки мечтал услышать их не столь давно, но это стало его самой желанной целью. Учиха истерически хмыкнул. Это действительно смешно, то, что он боится своих чувств и не может принять их. Он все еще не хочет быть зависимым от кого-то. Ведь любить — это так страшно. Пусть и боимся мы совсем не любви, а потерять того, к кому привязаны невидимой нитью. Для Саске влюбиться — настоящее самоубийство. Однажды он уже потерял все, что было ему дорого. Все, без остатка, кануло в пучину невозврата. Он больше всего на свете боялся перенести те же страдания, ту же боль еще раз. Поэтому до последнего сдавливал чувства на дне, лгал себе, убеждал, что все это ошибка, это временно и это пройдет, рано или поздно. Но ничего не проходит, становится только хуже. Он и правда… влюблен. Пусть и не скажет этого в слух, ведь черта с два он произнесет «эти три слова». Сейчас у него появился шанс открыть сердце для новой жизни и начать все заново. Он и так слишком долго убегал. Пора остановиться, закрыть дверь, ведущую в прошлое и начать, наконец-то, думать о себе. Схватив Наруто за воротник футболки, он почти впечатался в его губы жадным и столь желанным поцелуем. Он не осторожничал. Нежности в его действиях не было совсем. Была лишь ненасытная страсть, которой он пытался восполнить свою неумолимую жажду. Он терпел два дня, два мучительных дня, которые длились дольше, чем предыдущие пять лет, и вот, наконец, сорвался. Наруто обомлел от такой резкости, но инстинктивно начал отвечать, позволяя Саске перенять на себя инициативу. Тот зарылся пальцами в соломенные волосы и сжал их почти до боли, так, что Узумаки даже зашипел. Он кусал губы парня до крови, щекотал языком чувствительное небо и тяжело дышал прямо в его рот. Вел он себя совсем не так, как обычно. В его поведении не было стыда, и щеки не горели в смущении. Он просто выплескивал скопившиеся внутри эмоции, вложив в этот поцелуй всю свою злость, всю ярость, обращенную к себе и своим желаниям. Он гневался, потому что проиграл им. Он сдался, как и советовал Итачи, следуя зову души. И это чертовски приятно, наконец, отпустить груз, тяжелым валуном свалившийся на его плечи. Стало намного легче и физически, и морально. Тело снова ломило от возбуждения, но скрывать его уже не было смысла. Саске успокаивался. Безмерная страсть сменялась плавными движениями губ. Пальцы перестали судорожно сжимать блондинистые волосы, и он бессильно откинулся на простынь, так же резко отстраняясь. Выравнивая дыхание, он ждал от Узумаки каких-то слов, но тот был слишком в шоке, чтобы говорить. И тогда Учиха первым не выдержал гнетущего молчания: — Ты язык проглотил? Наруто хлопнул ресницами, отходя от ступора. — Ты, вообще-то, чуть мне его не откусил. — возмутился он, приходя в себя. — А надо было откусить. Придурок. Хотел узнать, чувствую ли я к тебе что-то?! Да, твою мать, чувствую! Узумаки и сам убедился, «что именно» он к нему чувствует: твердый бугорок, упирающийся ему в бедро, говорил о многом, как и тот отчаянный поцелуй. Это было криком души. Саске жаждал этого так долго, что в итоге ему снесло крышу. Все равно рано или поздно это должно было случиться. Наруто стало понятно, почему тот шугался его эти несколько дней. Почему его так подергивало и трясло от любых, даже от самых легких касаний. А ответ все время крылся на поверхности. Наруто и не думал, что Учиха настолько сильно его вожделеет. Он-то считал, что тут только у него гормоны гуляют, а оказалось, не он один спит и видит эротические сны. Образ невинного и непорочного Саске рухнул для него в один миг. Не такой он и целомудренный, каким казался по началу. Да в нем похоти раз в тридцать больше, чем Наруто предполагал. — Почему ты раньше не признался? — укоризненно спросил Узумаки. — Как ты себе это представляешь? «О, слушай, у меня на тебя встает.» — Можно же было не так откровенно. Я, например, признался тебе в более ласковой форме. — А я так не привык. — Саске разучился говорить что-то ласковое и нежное. Всякая сентиментальная фигня была для него больной темой. Даже то, что он сделал, далось ему с огромным трудом. — Надеюсь, теперь ты доволен?! Из-за тебя я вляпался по самые… помидоры. — уже спокойней произнес он. Наруто улыбнулся: — Знаешь, нет ничего плохого в том, что ты испытываешь желание? Наоборот, это даже хорошо. — Что в этом хорошего? — Много чего. Я хоть и паршивый психолог, но знаю, что «хотеть» — это нормально. Это значит, что ты не разучился чувствовать. А еще это значит, что я действительно тебе нравлюсь. — склонившись, Узумаки чмокнул его в щеку и тут же отодвинулся. Он знал, что прямо сейчас Саске не готов к чему-то большему, поэтому не хотел дразнить его еще сильнее. Сначала он должен отойти от произошедшего и хорошенько отдохнуть, потому что немалую роль в его решении сыграла усталость. Тем более, Узумаки не хотел, чтобы их первая в жизни близость произошла так спонтанно. Он и сам должен настроиться и подготовиться. Ведь это большая ответственность, он не мог отнестись к ней так безрассудно. Саске вздохнул с облегчением, когда Наруто перекатился на бок и перестал вдавливать его всем своим весом в кровать. Наконец-то он смог отвернуться и расслабиться, позволяя сознанию уплыть от реальности в далекие сновидения. Завтрашний день обещает быть веселым. Ох, и стыдно же ему будет завтра, очень стыдно. Но об этом он уже не думал, проваливаясь в Царство Морфея. Наруто так и лежал рядом, смотря в потолок. Немного не так он представлял себе его признание. Но то, что Саске все-таки показал свои чувства, сглаживало даже боль в искусанных губах. Может его взаимность и грубая, может немного жестокая, но она искренняя, и это главное.