Don't look at me

Из душа Саске вышел в полотенце на голове и еще одном, повязанном на бедрах. Вода смогла смыть много эмоций, унеся с собой остатки приятного вечера, и только слова Итачи до сих пор эхом отзывались в голове. Вернувшись в комнату, он дождался, пока Наруто уйдет в ванную (ему ведь тоже нужно унять разразившееся вожделение), и только после этого, переодевшись, бросился под одеяло. Спать не хотелось, но желания делать что-либо тоже не было. Просто проваляться на кровати часок-другой, казалось, заманчивой перспективой. Узумаки вернулся скоро, вытирая потемневшие на несколько тонов волосы мохровым полотенцем, правда, сколько бы он не вымачивал прохладную влагу, та все равно стекала по коротким прядям, падая на плечи. Зато свежие капли остужали разгоряченную кожу, снимая не сошедшее до конца неудовлетворение. Окно на улицу оказалось открытым — Саске решил впустить в дом немного свежего воздуха, пока на улице прекратился дождь. Легкий ветерок, попавший в комнату, приятно холодил влажную кожу, от чего стало даже неуютно, потому Наруто поспешил умоститься в кровати, пока полностью не озяб. Забравшись под теплое одеяло, он повернулся к Учихе, который снова оказался к нему спиной. Один только этот жест говорил о многом. Это его способ уйти в себя, скрыться от мира и Узумаки в своих мыслях, не желая говорить о них, а уж тем более обсуждать. Всегда ведь проще промолчать о том, что у тебя внутри, чем тратить время на объяснения, которых после могут все равно не понять. У Саске было множество причин утаивать переживания. И одна из них желание не вмешивать Наруто в их с братом отношения. — Эй! — Узумаки осторожно коснулся его плеча, прижимаясь сзади. — Ты так резко ушел. Что тебе брат сказал? — Только то, что и следовало ожидать, — выдохнул Саске, не оборачиваясь, но в его голосе четко проскальзывали нотки грусти, никак не вяжущиеся со следующей репликой: — Послезавтра он вернется. — Да? Это же здорово, — Наруто на секунду обрадовался, пока до него не дошел смысл первой фразы, от которой внутри появилось скользкое сожаление. — А что конкретно он тебе сказал? Грудь Саске приподнялась в тяжелом вдохе и также резко опустилась, выпуская из легких теплый воздух. Порывистый ветер качнул ветви за окном, царапая стекло и создавая гнетущую атмосферу. Дождь снова пошел, ударяя мелкими каплями об асфальт, но никто не спешил закрывать окно. Влажный воздух и запах озона разрушали грусть, поселяя в душе лишь едва ощутимую меланхолию. — Ты был прав, он хотел вернуть мое зрение, — тише обычного проговорил Саске, словно боясь, что кто-то лишний сможет его услышать. — Но… как я и говорил, это невозможно, — больше он ничего не сказал, утыкаясь носом в подушку, так и не сообщив об истинной формулировке слов. Вспоминать их разговор Саске не хотел, поэтому молча спрятался в складках подушки, накрывшись одеялом почти с головой. Руку Наруто, помимо того, он не стал отталкивать, но и не льнул особо к его прикосновениям. Он просто лежал, хмуря брови и продолжая что-то вычислять в голове и не обращая внимания на тупую сонливость, которая совсем не располагала к мирному сну.

***

Дождь продолжал лить второй день подряд. Погода как будто намеренно пыталась испортить лето, которого многие так долго ждали, превратив жаркую пору в мрачное подобие осени. День начался пасмурно и причиной была не только слякоть и прохлада за окном, но и не опавший на дно осадок вчерашнего дня. А казалось, так хорошо все начиналось, но вот опять Саске сидит на кухне и пьет нелюбимый напиток, слушая хлюпанье воды и гудение холодильника. Мыслей в голове не было совсем, как будто все испарилось. Пустота угнетала не меньше, чем чрезмерные раздумья, и, наверное, создавала еще больший внутренний дискомфорт. Сложно передать, как иногда тяжело от того, что голова напрочь лишена любых слов и образов, словно фантазия исчерпала все ресурсы и не способна больше выдавать какую-либо информацию. Такое с Саске впервые, и как бороться с этим состоянием, он не знал. Наруто тоже чувствовал себя не очень хорошо. Физически, ничего не изменилось, каждая клеточка тела все так же наполнялась бодростью, а вот морально его словно выжали, как лимон. Может это из-за плохого сна, а может последствие вчерашней ситуации. Кто знает?! Но это чувство определенно не давало нормально жить, давя со всех сторон бетонными стенами. Выйти бы на улицу, подставиться под холодные капли и смыть с себя все это, но оставлять Саске одного совсем не хотелось. А мокнуть вместе под дождем, хоть и заманчиво, но рискованно. Не хватало только заболеть посреди лета. Ближе к обеду дом разразился трелью дверного звонка, и, как и обещалось, к ним заявилась Сакура. Отряхивая зонт от дождевой воды, она обвела скептическим взглядом открывшего ей двери Наруто, после чего спросила почему-то предельно тихо: — Где Саске? Растерявшись, Узумаки тоже перешел на шепот: — На кухне. А что? Девушка прижала палец к губам и шикнула, призывая его молчать. Наспех разувшись, она на цыпочках прошлась по коридору, заглядывая на кухню и приводя наблюдавшего за ней Наруто в нехилый ступор. — Что ты делаешь? — блондин подкрался к ней, недоуменно заглядывая туда же, куда и она, но там не было ничего особенного: лишь Саске, как обычно, сидящий на своем коронном месте и попивавший едкий, полусладкий кофе. Сакура вдруг развернулась, снова шикая на него и показывая пальцем быть тише. Немного погодя, она отвела его в сторонку, чтобы объяснить наконец свое странное поведение. — Ну, и что ты тут устроила? — не понимал блондин, но все же продолжал говорить в полутоне. — Я хочу сделать Саске сюрприз, — в руках Харуно зашуршал пакет, который до этого Наруто как ни странно не замечал. — Не думаю, что он сюрпризы любит. Учиха неоднократно давал понять, что нечто неизвестное мало чем ему импонирует, он больше любит «быть в курсе». Насчет сюрпризов еще неизвестно, но вряд ли он будет рад, если кто-то выскочит из-за угла с криками «Поздравляю!». Хотя с чем собственно его поздравлять? — Глупости! Он еще ни разу не жаловался, — Сакура была отчаянно уверена в своих намерениях, и что ей не говори, переубедить точно не получится. Ну и ладно, придется смириться. — Хорошо! Что мне делать надо? Харуно быстро и в общих деталях описала свою идею, пытаясь как можно точней и лаконичней преподнести все тонкости. После чего Наруто был обязан возвратиться на кухню, перед этим все же задав вопрос, который нужно было озвучить еще в самом начале: — А повод-то какой? — Ты что, не в курсе?! — Сакура явно удивилась. Она была уверена, что Узумаки знает, какая сегодня дата. — День Рождения у него. Пояснения привели Наруто в еще большее удивление, пробуждая доселе дремлющее чувство собственного невежества, за то, что так и не поинтересовался у Саске, когда тот на свет появился. А ведь это вопрос, который обычно уже через несколько дней знакомства задают. А он умудрился выпустить из виду такую заурядную, но важную деталь. Зайдя на кухню, Узумаки присел напротив Учихи, все еще поражаясь своей тупости. Брюнет словно и не заметил его и даже не поинтересовался, кто приходил, продолжая пить подостывший кофе, от которого толку было не больше, чем от панамки в дождливую погоду. Тем не менее он продолжал хлебать несладкую, мутную жидкость, унимая непривычную для себя с недавних пор тоску. Интересно, а почему он ничего не сказал о сегодняшнем дне? Он вообще помнит о нем? — Саске, — ненавязчиво позвал Наруто, упираясь локтями в твердую столешницу. Тот не издал никакого привычного звука, вроде «Ммм?» или «А?», а только повернул к нему голову, показывая свою готовность слушать. — Ты знаешь, какое сегодня число? И вообще, месяц какой? — Узумаки хорошо понимал, что тот считает дни до прихода брата и должен по крайней мере помнить, что за день на дворе. Должен… но помнит ли? — Месяц — июль. А за датами я не слежу, так что не знаю, — Саске сказал это легко, будто теряться в днях и временах для него привычное дело. Наверное, быть дезориентированным и отрезанным от временной петли легче, чем постоянно углубляться в бесполезные подсчеты дней, наблюдая, как с их уходом жизнь все быстрее укорачивается. Отстраненное существование Учихи понятно многими аспектами. Ему некуда спешить, незачем отслеживать числа в календаре. Его жизнь давно превратилась в один длинный и до сих пор не закончившийся день… а если точнее, то ночь. — Сегодня двадцать третье июля, — сообщил Наруто, бросая косой взгляд на Сакуру, которая стояла в коридоре и негодующе смотрела на него. Это не входило в план поздравления. Девушка знала, что Саске забудет об этом дне, ведь каждый год именно она ему о нем напоминала, поэтому и на сей раз все должно было быть, как в прошлый. Но Узумаки резко сменил планы. — Двадцать третье значит? — выражение лица Саске чуть заметно изменилось, но затем приобрело все то же спокойствие, и он, отодвинув чашку с недопитым кофе, негромко заявил: — Можешь выходить, Сакура, я слышал, как вы шептались. — да, он слышал невнятные разговоры из коридора, но слова не долетали до него распознаваемым звуком. Только после замечания Наруто он понял их и раскусил. — Блин! Ты должен был молчать! Зачем ты нас выдал? — Сакура вышла из своего «укрытия», сходу буравя Узумаки недовольным взглядом. И почему он никогда не может сделать так, как его просят? — Видимо, сюрприз не удался. — чуть расстроилась она. — Тогда просто прими мои поздравления. У тебя же юбилей сегодня, круглая дата. Поверить не могу, что ты уже такой взрослый. — подобно матери сказала Сакура, бросив пакет на стол и склоняясь к парню, чтобы заключить его в крепкие объятия. Словно по иронии судьбы, Саске исполнилось двадцать, и он с тяжелым сердцем осознавал, сколько лет потратил зря, гоняясь за прошлым в попытках его вернуть. Пытаясь спрятаться в коконе одиночества, он все это время жил вдали от тепла чужих слов, уверяя себя, что они лишние. Но почему-то сейчас Сакура не казалась ему посторонней, а ее поздравления и объятия не раздражали, как все прошедшие годы. Наблюдая за этой сценой, Наруто подавил глупое желание приревновать Учиху к Сакуре. Между ними нет платонической любви, только еще не перегоревшее стремление Харуно остаться рядом с ним, и вдруг проявившееся желание Саске наверстать упущенное. Это даже хорошо, что брюнет оставался не безразличен к знакомым людям. Это значит, что он понемногу привыкает к обществу, как привыкал к Наруто, и становится более открытым и менее враждебным к людям. Может когда-то он даже перестанет избегать толпы и считать себя неправильным, полностью возвращаясь к мирной и беззаботной жизни. — Так! Решено, празднуем! — Узумаки ударил по столу кулаком, заходясь в торжественном полукрике. Резкий жест заставил Сакуру отпрянуть от Учихи и выпрямиться в струнку, однако она не возражала такому «предложению». Даже была к нему готова… Как оказалось позже, Харуно принесла с собой угощения, так как уже примерно понимала, что в доме Саске нет почти ничего съедобного. Из разнообразия приготовленных ею блюд не было почти ничего сладкого: она знала о нелюбви Учихи к приторным продуктам, поэтому готовила с осторожностью. Они быстро уселись за стол, особо ни о чем таком не разговаривая, а просто затрагивая те или иные темы, стараясь не портить атмосферу спорами и обсуждениями. Наруто был дружелюбней с Сакурой, чем в прошлые разы, когда они пересекались, основываясь на простом и недавно принятом для себя принципе: друзья Саске и его друзья тоже. Даже если у них до этого была куча разногласий. Это было давно. Все-таки, именно он говорил Учихе, что прошлое нужно оставлять за спиной. Вечер прошел довольно быстро и на удивление весело. Наруто впервые понял для себя, что Сакура знает о Саске достаточно много фактов, которые ему самому только недавно открылись. Не удивительно, ведь они росли вместе. Считай, что вся боль, пережитая Учихой, отдавалась такой же тупой болью в груди Харуно. Узумаки неосознанно радовался, глядя на ее улыбку. Благодаря тому, что Саске излечится от желания утонуть в одинокости, Сакура была наконец спокойна за него, готовая отдать Наруто должное: он вернул его к жизни и подарил ей возможность увидеть Учиху счастливым. А Саске как-то забыл, из-за чего ему весь день было так паршиво. И даже дождь, стучащий в окно не портил образовавшийся покой, который впервые не казался угнетающим, а вселял воодушевление и веру, что еще не все потеряно и можно начать заново.