Don't look at me

Хороший вечер, разговоры и посиделки за полунакрытым столом были не вечными и к концу дня, когда на улице уже порядочно стемнело, Сакура вынужденно собиралась уходить домой. Саске предложил ей остаться на ночь, чтобы не пришлось ехать через весь город в послезакатнее время, мало ли что. Но та отказалась. Завтра в университет идти, а с собой даже вещей нет. Тем более, не хотелось смущать парней своим присутствием. — Спасибо, Саске, но я быстренько на автобусе. Они еще ходят. Я успею, — скороговоркой проговорила девушка, тактично намекая, что оставаться здесь ей нет смысла. Она не чувствовала себя лишней, как прежде, но задерживаться тоже не хотела, понимая, что парней лучше оставить одних. У них наверняка вечер еще продолжится, а ей и такого маленького праздника хватило. Сакура быстро попрощалась с Саске, еще раз поздравив его и ненавязчиво обняв. Со временем уже немного привычно, что Учиха перестал, как огня, избегать любых касаний. С Наруто она перекинулась лишь парой слов, бросив привычное «пока», и вышла в коридор, намереваясь поскорее выйти из дома, чтобы не опоздать на последний автобус. Проводив ее взглядом, Узумаки уперся спиной в прохладную бетонную стену, краем глаза наблюдая за Саске, который убирал со стола грязные тарелки и сметал мелкие крошки, оставленные по неаккуратности. Вот и все, вечер закончился на неплохой ноте и вроде бы теперь и правильно, что все расходятся, но все равно в душу прокрадывалось чувство незавершенности. Не все сказано, не все сделано. Есть еще кое-что. — Саске, я Сакуру провожу?! — словно отпрашиваясь, уведомил он и помчался за девушкой, дождавшись легкого кивка-соглашения. Догнать удалось у самой двери.  Там же и остановить, схватив за запястье немного рассеянным движением. Харуно замерла, сначала посмотрев на заключенную чужой хваткой руку, а потом и в глаза Наруто непонимающе-вопросительным взглядом. — Я тебе сказать хотел, — начал он, отнимая ладонь, словно этот жест был непозволительным. — Спасибо, что пришла сегодня. Саске веселее стал и улыбается теперь, а то весь день хмурый такой, как туча, ходил. Ты это… почаще приходи. Мы рады будем, — продолжал он, уже не замечая, как выдает лишнее из-за накатившего, как лавина, потока мыслей. Вечер стер границы недоверия и неприязни, которые раньше не позволяли вот так общаться, и сейчас Наруто с удивлением отмечал, что говорит с Сакурой так, словно они старые знакомые. — Саске сказал, что его брат завтра должен вернуться, — как бы невзначай добавил он, вспомнив вчерашний телефонный разговор, в который старательно пытался не вслушиваться. Все равно расслышать ничего не удалось. — Итачи? Правда? — по лицу Сакуры пробежалось удивление вперемешку с радостью. Она давно хотела его увидеть. Наконец-то появится возможность. — Тогда я завтра… — она запнулась, вдруг вспомнив, что завтра у нее дел по горло. — Нет, послезавтра… зайду. — Хорошо, — растерянно кивнул Наруто. — Тебя проводить? Я сейчас, только куртку накину. — Нет, не надо! — Сакура поймала его за плечо, останавливая перед попыткой дотянуться до крючка, на котором висела оранжевая курточка. — Я сама дойду. А ты лучше с ним останься. Не нужно его в одиночестве в такой день оставлять, — она еще помнила, как приходила к нему каждый год в этот же самый день, но дальше порога ее никогда не пускали. Все завершалось банальными поздравлениями и сухими благодарностями, после чего двери в мир Саске снова закрывались, а он погружался в свою обычную болезненную тоску. Сегодня все иначе. И должно быть так до самого конца, и речь не только о сегодняшнем дне. — Да ты не переживай, — Наруто улыбнулся и в уголках его глаз залегли бугристые морщинки. — Я его не оставлю. Я ему пообещал. Да и не только ему… и не в обещании в общем-то дело… просто я быть с ним хочу… рядом. Понимаешь? Сакура слушала с особой внимательностью, не упуская ни интонации, ни изменений во взгляде и выражении лица Наруто, словно пытаясь ухватиться за истину, скрывающуюся за невинными словами. Она понимала. Может не совсем так, как следовало понимать, но… все это звучало с подтекстом, не понятным, если не вглядываться в суть. Наруто много раз думал и боялся, что им придется признаться в своей связи, придется рассказывать кому-то о своих чувствах и ждать, не станут ли смотреть на них с презрением или осуждением. Но в глазах Сакуры их не было. Было лишь изумление приправленное отголосками еще не укатившей радости. — Я… все понимаю. Спасибо, что остаешься с ним, несмотря ни на что, — она кивнула сама себе, уверенная, что обязана благодарить. Сама же не справилась, не достучалась до сердца Учихи, а ему удалось… и выпутать из паутины одиночества, и дать надежду на будущее, и подарить силы стремиться дальше. Узумаки по крайней мере заслуживал уважение за это. Сжав его плечо чуть сильнее, она притянула его к себе, впервые обнимая, с не меньшей нежностью, чем делала это с Саске. Сейчас Наруто казался таким же родным, как и он, и таким же неукоснительно важным. Неожиданный жест вызвал у Наруто вереницу разрозненных эмоций. И внезапно, и приятно. Раньше она его десятой дорогой обходила, бросая раздраженно-неприязненные взгляды в его сторону, как только он случайно оказывался у нее на пути. А сейчас она такое говорит, да еще и сама обнимает. Прямо как делала это с Саске… как родного и давно знакомого… как брата. — Мне на автобус пора, — напомнила она сама себе и отстранилась, отходя к незапертой двери. Сакура еще раз вскинула взгляд на Наруто, а потом на свет, исходящий из кухни, позади него, и лишь тогда молча прошмыгнула на улицу. Прощания были излишними. Они все равно попрощались минут пять назад. Узумаки вернулся на кухню немного летящей походкой, но не сел на свой излюбленный стул, как прежде, а подошел к Саске. Учиха вслушивался в звуки шагов и готовился к чему-то, наверняка зная, что тот что-то задумал. Но даже для него было неожиданностью, когда Наруто схватил его руки и обвил ими свою талию, заставив уткнуться носом в мягкий живот. Рука легла на смолисто-черные отдающие синевой волосы, поглаживая и совершенно сбивая с толку. Саске думал, он сделает что-то в своем репертуаре, нестандартное и пошлое, но ласковые движения не вязались с догадкой. Узумаки просто гладил по волосам, как ребенка. Учиха умиротворенно прижался щекой к его животу, соединяя руки за спиной, чтобы не подумал сейчас отойти. Но Наруто и не желал отпускать его, продолжая ненавязчиво перебирать мягкие, немного колючие пряди, вечно топорщащиеся и не желающие ровно укладываться. — Вот скажи, Саске… а ты хоть капельку счастлив? — осторожно спросил он, роняя взгляд вниз, но кроме темной макушки, так ничего и не увидел. — К чему ты спрашиваешь? — вместо ответа пришелся вопрос, отгораживающий от прямого и четкого высказывания. Учиха сам не знал, счастье ли это… вот так обнимать кого-то, чувствовать рядом, так близко, что мир становится предельно маленьким, сужаясь до размеров этой комнаты. Счастье ли… засыпать в теплых руках, прижимающих близко-близко к живому телу, и просыпаться по утрам, зная, что рядом все еще кто-то сопит, разглядывая цветастые сны. Счастье ли… знать, что кто-то помнит о тебе, твоих привычках, предпочтениях и желаниях, сверяясь с ними, как с собственными. Счастье ли это все? А если не счастье, то что тогда? — Просто интересно. Не знаю, как ты, а я счастлив. И очень сильно. Никогда ничего лучше не чувствовал, — Наруто даже не знал, что именно вызвало у него такую бурную реакцию: приятный вечер, откровение Сакуры или то, что Саске сейчас с бархатистой нежностью жался к нему, словно маленький котенок. — Я хочу, чтобы ты тоже это почувствовал, — он мягко разжал ладони, скрещенные у себя за спиной, и опустился на колени, закидывая их себе на шею. Саске даже пришлось немного наклониться и развести колени, чтобы ему было удобнее. Наруто придвинулся ближе, опираясь ладонями о его бедра, и потерся кончиком носа о его нос, совсем невинно и почти по-детски. Сегодня он так хотел. Показать Учихе всю прелесть простых тактильных ощущений… что можно получать удовольствие не только от секса и прелюдий, а и просто от того, чтобы быть рядом с кем-то. Саске не двигался, завороженно ожидая, что будет дальше и перейдет ли Наруто к чему-то более откровенному. Но тот лишь дышал почти в губы, так и не коснувшись их, а потом дыхание потянулось выше и теплые уста прижались к прикрытому веку левого глаза. От такого Саске прошибло прежде неведомое чувство. Эта дрожь не похожа на ту, что он ощущал от обычных ласк. Это что-то другое, не резкое и не стучащее горячей кровью в висках, а просто приятное и тягучее. Может место для поцелуя выбрано удачно: слишком чувствительное и не ожидавшее, что к нему прикоснутся. Наруто снова бережно коснулся нежного века, затем поцеловал щеку и скулу, почти не касаясь кожи, лишь порхая по ней мягкими губами. Добравшись до уха, он очертил кончиком носа изгибы ушной раковины, кончиками пальцев проходясь по колену, но нарочно не поднимаясь выше. Никаких намеков, только невинные прикосновения. — Саске, — чуть отодвинувшись, начал Узумаки, вдруг вспомнив кое-что давно уже его интересующее, — мы вот уже давно вместе и между нами много чего произошло, а я только недавно понял, что ты даже не знаешь, как я выгляжу. Так же не честно, правда? Я же тебя уже всего, с ног до головы рассмотрел, даже родинку почти каждую видел. А ты… и лица моего не знаешь, — Наруто почувствовал себя неловко, от того, что Саске не представляет, с кем обнимается и кого целует. Это же не правильно, как и страх Узумаки быть отвергнутым тем Учихой, который вдруг сможет посмотреть на него живым и видящим взглядом. Правда сейчас странная вина заставляла подавлять эту глупую боязнь. Саске немного улыбнулся, кладя ладонь на его щеку, повторяя контуры и изгибы подушечками пальцев. — И что, что не знаю? — спросил он, чуть склоняясь и целуя острый кончик носа. Наруто поморщился от внезапной нежности, которую только пол минуты назад сам доставлял. — Меня все устраивает. — Устраивает жить в неведении? — Да, — небрежно ответил он, снова целуя, только на сей раз в порозовевшую щеку. — Я все равно тебя не увижу. Зачем накручивать себя из-за этого? — Потому что ты должен хотя бы знать, какой я. Это же не правильно, что ты не в курсе, с кем целуешься, спишь и живешь. — А что изменится, если я узнаю? — Саске провел пальцами по светлым волосам, якобы, призывая закончить разговор и продолжить то, на чем они остановились. — Не знаю... ничего, наверно, — Наруто так и не нашел, что добавить, немного отвлекаясь на приятные поглаживания по голове. Но мысль упрямо твердила, что в таком случае изменилось бы многое. — Вот именно, ничего. Но, если тебя это успокоит, то я и так знаю, что у тебя блондинистые волосы и голубые глаза, — легко прошептал Саске и снова чмокнул Узумаки куда-то в нос. — М… — Наруто громко вздохнул, но тут же что-то стукнуло ему в голову. — А как ты узнал, какого цвета мои волосы.? и глаза? — он вроде бы не распространялся об этой информации, а спросить Саске не у кого, разве что у Сакуры, но он не слышал, чтобы те его когда-нибудь обсуждали. — Догадался. Ты наивный, как ребенок, а мыслишь, как натуральная блондинка, — хоть он и так сказал, стереотипы были не причем, Учиха просто пытался найти объяснение случайно пришедшей и оказавшейся действительной теории. — А если честно, то не знаю. Мне ты всегда именно таким казался. — Значит, ты все-таки представлял меня?! — этот факт вызвал мнимый восторг. Представлял, значит не безразличен, значит интересовался, хотел увидеть и убедиться. Стало даже обидно. Не увидит. И не убедится ни в чем. Сам же сказал, что это невозможно. Так зачем сейчас обнадеживать себя глупыми мыслями, вскрывая с трудом затянувшиеся раны? Саске смирился или лучше сказать свыкся с мыслью, что не все органы чувств ему подвластны, и, если раньше это вызывало дискомфорт и неприязнь, то сейчас стало не более, чем сопровождающим жизнь недостатком. А недостатки между тем есть у всех и все со временем так же смиряются с ними. И Саске готов был смириться, потому что ему и так хорошо, просто хорошо, без особой на то причины. — Представлял. И даже если мне всю жизнь останется только представлять, меня все равно... все устраивает, — тихо-тихо шепнул он. Узумаки и не услышал толком, лишь почувствовал дыхание на губах и мягкое касание к самому их краешку. Незачем ворошить клубок старых истязающих сожалений, когда сейчас все наладилось и улеглось, создавая наконец впечатление появившейся в их жизни мифической белой полосы. Пусть все будет так. Пусть остается и топчется на месте бессмысленная надежда. Главное, что они есть друг у друга, готовые справляться с трудностями и преодолевать преграды, сейчас уже кажущиеся абсурдными пустяками.