Его ошибка

      Натаниэль уже не помнит, что именно случилось на тренировке, за что Жана собираются наказать, он не помнит, что послужило спусковым крючком для Рико, но сейчас это не имеет значения, потому что вряд-ли знание что-то изменит.       Тренировка была в самом разгаре, а Нат сидел на скамейке и ждал, когда настанет его очередь выйти на поле. Он не обращал ни на кого внимания, пребывая в своих мыслях, стараясь не зацикливаться на яростных криках Рико, адресованных другим игрокам.       Натаниэль не в курсе сколько прошло времени, пока кто-то не начал дёргать его за плечо. Он почти моментально среагировал на того, кто вторгся в его личное пространство, но вовремя остановился, поняв, что этот кто-то был Кевин, который обеспокоенно смотрел то на Натаниэля, то на кого-то позади него. Что-то подсказало Веснински, что Дэй не просто так «вернул» его в реальный мир, и он развернулся, чтобы увидеть как Жан лежит на поле, а Рико наносит по его ногам удары своей клюшкой.       Натаниэль понимал, что не должен вмешиваться или показывать, как данная ситуация его разозлила, поэтому внешне никак не отреагировал. Он встал со скамейки и совершенно спокойно обычным прогулочным шагом направился к Жану и Рико. Ему хотелось сделать это быстрее, но тут, в Гнезде, каждую твою слабость используют против тебя, а значит, если не хочешь попадать в неприятности, нужно уметь не показывать ничего из того, что могут принять как проявление слабости. Подойдя ближе, Натаниэль старался не смотреть на скорчившегося на полу бэклайнера, он смотрел только на Рико, ожидая, когда тот успокоится, борясь с желанием прекратить всё это, выбив клюшку из рук Рико.       — Рико, хватит, — равнодушно сказал Натаниэль. — Если ты ему сломаешь ноги, то он точно не сможет играть так, как это нужно тебе.       Натаниэлю не нравилось, когда Жан попадал в неприятности, потому что в большинстве случаев Моро был даже не виноват, но агрессия и садизм Рико никогда не славились особой логикой, как считал Веснински.       — Рико, успокойся, — но Морияма и не думал останавливаться, продолжая наносить удары. — Ты делаешь ему больно, он стоять даже не сможет.       Последнее Натаниэль сказал с еле скрываемым раздражением, и, видимо, именно это отвлекло Рико. Взгляд Рико, с которым тот посмотрел на Натаниэля, ему совсем не понравился, и чувство опасности било в сознании парня тревогу. За себя он не волновался, как-нибудь переживёт очередную пытку, но подвергать Жана опасности он не хотел, нет.       — О, Натаниэль, — издевательски протянул Рико, когда смог приглушить гнев. — Неужели тебе не безразлична судьба этого ворона? Ты беспокоишься за него? Может стоит убедиться в том, что ты всё ещё понимаешь, кто тут главный? — Когда Натаниэль ничего на это не ответил, Рико ухмыльнулся. — Подними его в комнату и пусть идёт впереди.

***

      Они шли в полной тишине по всё таким же тёмным коридорам, к которым Нат давно привык. Жан медленно хромает впереди, дальше Натаниэль, и замыкает Рико. Веснински готов поклясться, что Морияма за его спиной хищно ухмыляется, предвкушая очередное «веселье». Напряжённая тишина прерывается, когда они останавливаются перед чёрной дверью, ведущей в комнату Натаниэля и Жана. Небольшая заминка, вызванная тем, что Моро не открыл дверь с первого раза, потому что его руки предательски задрожали, быстро прошла, и трое воронов вошли в комнату, которая Натаниэлю всегда напоминала подвал в Балтиморе, только намного темнее.       Когда Рико заговорил, Жан слегка дёрнулся, словно ожидал удара, а Натаниэль продолжил стоять с нечитаемым лицом, будто такая ситуация совершенно обыденная, хотя чего уж там, это действительно не что-то новое для обитателей Гнезда.       — Ложись, — сказал, нет, приказал Рико абсолютно спокойно, будто просит передать ему солонку.       Моро судорожно вздохнул и на негнущихся ногах прохромал к своей кровати. Рико обошёл Натаниэля и не глядя бросил ему в руки что-то металлическое. Веснински без проблем поймал предмет и только тогда понял, что это такое. В руках парня лежали холодные наручники. Натаниэль с немым вопросом посмотрел сначала на наручники, а потом на Рико, который всё это время стоял к Нату спиной. Когда Жан лёг на жёсткую кровать, Рико жестом позвал Натаниэля.       — Пристегни его руки над головой, — голос Рико был безэмоциональным, но Натаниэль давно понял, чтобы понять истинные мотивы человека, нужно вслушиваться. Вот и сейчас Веснински уловил в голосе Мориямы каплю вызова и ехидства, будто он не совсем верит, что Натаниэль выполнит этот приказ.       Парень нахмурился, но спорить не стал и подошёл к краю кровати Жана. Моро перевёл на него взгляд, и Натаниэль затормозил, смотря в эти серые, цвета ртути, глаза. Они напомнили ему о том, что он сделал с другим обладателем серых глаз, и разозлился на себя за это. Он испытал чувство вины, которое ему казалось забытым. Жан смотрел на него, и всё в его взгляде говорило об обиде на Натаниэля, на то, что Натаниэль делает, на то, что он беспрекословно выполняет приказы Рико и редко, когда вступает с ним в спор. Жан был обижен и зол на своего друга, а тот продолжал смотреть, и чувство вины разливалось в нём, словно морская волна, резко набежавшая на скалы, обтачивая их.       — Извини, — прошептал Натаниэль у самого уха бэклайнера, когда первый металлический браслет сомкнулся вокруг кисти Жана. Рико ничего не услышал и продолжал с ухмылкой наблюдать.       Натаниэль обвёл цепь наручников вокруг железной балки изголовья кровати и закрепил второй браслет на другой руке Моро. Когда он закончил и снова посмотрел на Жана, то он понял, что на его лице легко читается вина. Веснински быстро закрыл это в себе, возвращая привычное безразличие. Нельзя показывать свои эмоции — это слабость, а проявлять её нельзя, точно не перед Рико. Нельзя давать ему в руки ещё одно оружие, которое он может использовать против Натаниэля.       Нат отошёл на два шага от кровати и спокойно посмотрел на Рико. Тот лениво протянул руку в сторону Натаниэля, продолжая давить на нервы Жана, делая всё нарочито медленно, лишь бы поиздеваться.       — Натаниэль, дай мне свой нож, — обманчиво спокойный голос Рико был единственным, что разрезало тишину, стоящую в комнате, параллельно с лязгом цепочки наручников о металлическое изголовье.       Он не смотрел на Натаниэля, но это не сильно что-то меняло, и, кинув на Жана взгляд, в котором не сразу можно прочитать безмолвное извинение, вытащил из повязок на руках острый как бритва нож. Натаниэль протянул его Рико и, как только лезвие покинуло руку, почувствовал острую необходимость забрать его, вернуть себе. Без ножа он почувствовал себя более уязвимо, но, естественно, знать об этом кто-либо не должен. «Запомни, младший, — голос Лолы звучал в голове и из-за тишины, стоящей в комнате, казалось, что одна из лучших убийц, работающих на отца, находится прямо тут, за его спиной и вот-вот положит свои руки ему на плечи, до боли сдавливая их. — Никогда не показывай своих слабостей, не давай противнику понять, что ты беззащитен. Заставь его думать, что даже с бумажкой в руках ты опасен. Только так ты сможешь держать своих врагов в страхе.». Лола была просто ужасным человеком, но великолепным профессионалом своего дела. Она не просто так была одной из лучших, и Натаниэль, как бы сильно его не раздражал характер женщины, ценил и помнил каждый её совет, который она давала ему во время их тренировок в Балтиморе.       Веснински слегка мотнул головой, чтобы избавиться от непрошеных воспоминаний, им сейчас не место и не время. Он направил свой взгляд на происходящее в метре от него и подумал, что лучше бы этого не делал. Жан с ужасом смотрел на нож в руках Рико и рефлекторно начал дёргать руками. Звук ударяющейся цепи о металл сильно бьёт по мозгам, и Натаниэль неприятно зажмурился.       — Натаниэль, — сейчас Рико уже не скрывал своего ехидства, видимо, посчитав это ненужным. — В твоих и в его интересах, если ты будешь смотреть. Смотреть и не отводить взгляда, потому что иначе ему будет больнее. Тебе же не нужна обуза в виде покалеченного соседа, правда? Из-за него пострадаешь и ты, ведь вы следующие две недели будете тренироваться дольше остальных. Так что, всё зависит от тебя.       Самодовольству Рико нет предела, когда Натаниэль коротко кивает и безразлично смотрит, давая понять, что он принял это условие. Следующее, что он запомнил, это крик Жана, отражающийся от стен, пробивающийся в голову, бьющий набатом по нервам. Рико явно собирался «развлечься» по полной, проверяя на прочность обоих бэклайнеров. Натаниэль слишком привык к таким сценам, слишком уж всё знакомо, да и Рико не так изобретателен в пытках, как отец или Лола: он медленно разрезал кожу Моро то на руках, то на животе, не глубоко, но так, что боль была для парня невыносимой. Тот факт, что жертвой был не кто-то, а Жан, Жан, который учит Натаниэля французскому, который терпит всё дерьмо от Ната, который принял его прошлое и не осудил, это просто выводило из себя, злило Веснински, пробуждало в нём желание когда-нибудь так же мучать Рико. Младший Морияма — это не Мясник Балтимора, он не внушает особого страха, поэтому Натаниэль не одёргивает себя за такие мысли, а использует их, чтобы абстрагироваться от происходящего в комнате.       Сколько времени прошло Натаниэль не знал, его это не сильно и волновало, главное, что это закончилось. Когда Рико встал и подошёл к Нату, тому потребовалось приложить немало усилий, чтобы не выхватить у Мориямы нож и не всадить его в сонную артерию садиста. Угрызений совести от таких мыслей Натаниэль не чувствовал совсем, как, впрочем, и всегда. Рико поднял нож на уровень плеча Натаниэля и вытер ещё свежую кровь Моро о футболку Веснински, пока тот с каменным выражением лица следил за намеренно медленными движениями ворона. Лезвие вернулось к Натаниэлю, и парень испытал странное облегчение от тяжести оружия в руке, оно придало ему уверенность и некое чувство защищённости.       — Наручники с него не снимай, — бросил Рико, собираясь открыть дверь и уйти. — Если я зайду и увижу, что его руки свободны, то потом ему будет намного больнее.       Сказав это, Морияма вышел из комнаты и запер за собой дверь, оставляя Натаниэля вместе с Жаном одних. Первые несколько секунд Веснински прислушивался к хриплому дыханию товарища, а потом резко подорвался с места, садясь на край кровати Жана. Моро тяжело дышал, его лицо было красным и влажным от слёз, а по рукам и животу стекали струйки алой крови. Натаниэль пробежался взглядом по ранам, оценивая степень увечий и замер, когда увидел что случилось с кистями Жана: кожа содрана до крови, металл врезается в раны от чего со стороны Моро слышится болезненное шипение.       — Прости, прости, прости, — как заведённая шарманка шёпотом повторяет Натаниэль, отказываясь смотреть Жану в глаза. Он проявляет слабость, но отца и Рико тут нет, тут только он и его раненый друг. Возможно, потом Натаниэль будет сильно жалеть, что проявил эмоции, но сейчас он думал только о том, как уменьшить боль Жана и аккуратно обработать его раны. — Извини меня.       — Ого, — голос Моро был таким же хриплым как и дыхание из-за того, что он долго кричал. — Натаниэль Веснински просит прощения. Кому расскажешь, не поверят.       — Если ты кому-нибудь…       — Не беспокойся, — перебил Жан, понимая, что Нат сильно зол из-за своих же эмоций. — Я никому не скажу. Вымученная, но искренняя улыбка едва коснулась лица Жана, и Натаниэль наклонился к тумбочке достать аптечку, чтобы обработать раны бэклайнера и наложить швы.       — Удивительно, — спустя пару минут молчания прохрипел Моро, наблюдая как Натаниэль аккуратно сшивает его кожу вместе, — как такой безэмоциональный человек, как ты, просит прощения.       Младший бэклайнер на мгновение замер, а потом тихо заговорил, не отрываясь от работы:       — Это не значит, что я настолько урод, чтобы не попросить у тебя прощения, когда действительно облажался.       — Возможно, — Жан зашипел, когда Натаниэль обрабатывал следующий порез перекисью водорода, — но перед другими ты никогда не извинялся.       — Другие не являются моей ответственностью, — говорил Нат. — Другие — не ты.       Что-то в голосе Натаниэля убедило Жана, и всё оставшееся время они провели в тишине, прерывающейся лишь короткими проклятиями от Моро на французском, когда Веснински обрабатывал раны.