Застывшие краски сменяющихся сезонов

 От ветра хотелось укрыться, и широкий синий зонт закрывал лишь частично, но Чуя все равно крепко-крепко его сжимал, боясь еще и упустить. Вот уж будет смешно смотреться, если ему придется догонять его! Всех ведь насмешит!  Снег сыплет такими хлопьями, что аж рябит перед глазами, и, вздыбливаясь, воды Японского моря жадно хватают его, словно гневаясь по неведомой всем остальным причине и пытаясь поглотить вредные снежинки, что решили еще раз напомнить о себе – и весна так удивленно на все это смотрит, но молчит, мол, перебесится зима – проще не вмешиваться.  А Чуя по-прежнему цепляется за зонт, стискивая зубы. Ему не холодно, но у него претензии к самому этому месту. Он чует своих сородичей, и они ему жутко не нравятся. Он с опаской оглядывается назад. Отсюда не видно, но он и так знает, что они где-то там, в глубине острова, прячутся, и, быть может, даже еще не подозревают о своей участи. Здесь столько демонов. Их энергия, легкая и грозная, едва уловимая и давящая, клубится в темных уголках, и у Чуи шерсть на хвостах дыбится с того момента, как он увидел еще вдалеке остров Садо, место совершенно далекое от родины, неведомое, и еще в пути Чуя успел наслушаться всяких рассказов, среди которых были и те, что восторга у него не вызывали, но он старался не подавать виду, дабы никто не подумал, что кицунэ смеет бояться!  Люди такие глупые. Думают, что ёкая не запугать страшилками, и да – ему вовсе не было страшно! Но Накахара просто знал, что от сородичей порой тоже добра не жди. А если это еще что похуже, нежели просто игривые и скучающие духи? Чуя тянет носом воздух – где-то будто бы витает, да не уловить. Мори-доно говорит, что они с Дазаем еще просто слишком юные, чтобы полностью использовать то, что им даровала природа, и в такие вот моменты хотелось скулить от того, как это угнетало!  Но море здесь бесподобное! Чуя плотно так закутался в теплое хаори и принялся спускаться вниз, чтобы посмотреть поближе, как волны пенятся у самого берега, и все бы ничего, но его то и дело отвлекало далекое тяжелое присутствие, и он, хмурясь, все время оглядывался, готовясь уничтожить любую нежить лисьим огнем, да та не спешила показываться. К лучшему ли?  Издалека доносятся эхом ритмичные удары – звучат тайко. Группа барабанщиков и танцоров ондеко – в отдалении за стеной снега – они завораживают, в этом что-то есть ритуальное и мистическое. Скоро здесь начнутся весенние фестивали, и они уже тщательно готовятся, отрабатывая свою игру и движения танца, придавая каждому жесту особое значение. Этот мужчина в маске демона, вкладывает всю душу, его мастерство очевидно, и все же он крайне сосредоточен, словно таким образом то ли пытается привлечь на себя внимание потусторонних сил, то ли хочет намекнуть им, что с ним шутки плохи. Не сразу Чуя замечает, что он не единственный невольный зритель. Чуть в стороне стоит, держа за руку маленькую девочку, пожилая женщина в темном кимоно, она тоже скрылась зонтом, а потом вдруг разворачивается в сторону Чуи и начинает медленно приближаться, а Накахара, не желая вляпаться в неприятности, тут же на короткое мгновение делает невидимыми все признаки, что указывают на его лисью природу. Но бабуле нет до него дела. Неприятно иссохшим голосом она рассказывает внучке о демонах, что вредят людям, обманывая их, и девочка пугается, но бабуля заверяет ее, что тут нечего бояться, не будут они рыскать: где бы ни звучали тайко, их эхо достигнет любого уголка Садо и спугнет злые силы.  Накахара лишь фыркает на такие наивные мысли людей. Лично его нисколько не волновали гуляющие по острову звуки барабанов. Все это бестолковые выдумки. Ох, знали бы, мимо кого они сейчас прошли. Не желая более попадаться людям на глаза, лис шустренько скрылся. И, ловко перебравшись по камням, он оказался на усыпанном крупной галькой изломанном перепадами высот побережье, где снег, едва коснувшись земли, или таял, или становился частью морских вод. Вот теперь – вокруг никого. Ветер, волны – шум словно песня древняя, дикая. Чуя на миг убирает зонт чуть в сторону, подставляя лицо под пушистые хлопья; его мохнатые ушки чуть дергаются, и он пытается поймать языком снежинки, но те нагло залетают то в глаза, то в нос, и он рычит, недовольно потявкивая, а потом возвращает зонт на место над головой.  Вдоль берега так приятно гулять, пусть поверхность и неровная. В этих местах добывают золото и серебро: а можно ли найти его просто так внезапно? Не то что прям Чуе надо – что он с ним будет делать? Но он словно ребенок, что жаждет отыскать таинственный клад, вот и выискивает – пока еще грозным тоном не позвали прочь – что-нибудь интересное на берегу, да тот не подкидывает ему неожиданных сюрпризов. Даже песок самый обычный, не золотой. Может, хоть камешек какой? Или?..  Чуя склоняется, уловив взглядом нечто постороннее, и подбирает пуговичку нэцкэ, прикрепленную к тесьме, которая от ветхости рассыпается практически сразу в руках, и Накахара с пренебрежением отряхивает ладони, но нэцкэ не выбрасывает, рассматривает. Что раньше изображала эта небольшая фигурка, сейчас уже сложно понять, совсем старенькая, побитая, формы не дают ни единой подсказки, и вышвырнуть бы просто в море, но Чуя зачем-то прячет пуговичку в рукав хаори, словно она может ему еще чем-то послужить. Жалко стало. Кто-то же ее до него тут бросил. Или потерял. А вещица застряла среди камней. Он все еще ощущает в ладонях ее холод, и он потусторонний, с примесью будто бы какой-то тяжести и неразрешимости. И Чуя колеблется: то ли запустить ее в небо, то ли швырнуть на растерзание волн, словно принести в их честь жертву. Но нэцкэ так и остается в рукаве. Да и тут же забывается.  Едва подкравшись к нему, Дазай тут же ныряет под зонт, стукаясь об него макушкой и недовольно бормоча, но Чуя даже не думает чуть его приподнять. Дазай весь какой-то взъерошенный, словно бежал сюда, что на него особо не похоже, и при этом весь облеплен мокрым снегом, что постепенно начинает редеть, уже так сильно не размазывая окружающий пейзаж.  – Что ты там высматриваешь, Чуя-кун? Местных демонов? Так они все нас там ждут, возле золотых приисков, идем?  И чего этот ушастый над ним издевается? Сам же всю дорогу ворчал и страдал! Впрочем, его больше волновало то, что пришлось тащиться в такую даль, в совершенно незнакомое место, и он особо не разделял волнений Чуи относительно того, что тут водится. Хотя, когда они подплывали к острову, Дазай, процедил сквозь зубы что-то о том, что больно много тут призраков и всяких демонических сущностей, и более голоса не подавал.  Демоны. Ради них Мори-доно и прибыл сюда, в довольно плотно обжитое поселение Аикава, вблизи которого располагались старинные прииски. История гласила, что с былых времен на остров Садо ссылали неугодных людей, преступников – назад те не возвращались, и Чуя уже успел наслушаться всяких страшилок о каторжных работах с начала открытия тут богатых залежей драгоценного металла, представляя себе это место жутко мрачным, что, однако, нисколько не оправдалось: и жизнь, и работа здесь кипели, и места эти служили источником большой прибыли, из-за чего было решено усовершенствовать добычу ценных залежей, и все было бы прекрасно, если бы вредные древние демоны не пугали все живое. Служивший уже несколько лет на приисках Харада Камэтаро-сан еще до приезда на Садо был знаком с Мори-доно и помнил о том, что ему под силу прогнать всяких клыкастых и не очень тварей, пусть он давно это уже не практикует, зарывшись в иные дела, но отказать Мори не смог.  Посоветовавшись со своими приближенными и уладив домашние дела, Мори-доно организовался в поездку. Кицунэ-то вроде как брать с собой не собирался, а потом резко передумал, едва глянув на них, даже ни в чем не провинившихся, развалившихся на татами, куда падали солнечные лучи, и занимающихся всякой ерундой вместо того, чтобы просвещаться, словно они самые обычные люди, и читать «Повесть о Гэндзи», что он им всучил, заявив, что они еще обсудят этот текст, не реагируя на вопли о том, зачем им, ёкаям, сдались человеческие страсти. Мори-доно в такие моменты нацеплял на себя скорбный вид и страдал на тему того, что дурной из него выходит воспитатель, раз он даже такой мелочи от них не может добиться. Не всегда же их силой заставлять. Они изначально попытались выполнить его наказ, но Чуя, слишком уж пышущий энергией в эти теплеющие дни, едва ли мог опуститься до того, чтобы тратить себя на книги, так что закончил чтение еще в самом начале, и теперь игрался лисьими огоньками, нарушая негласный запрет на такие игры в помещении, а Дазай честно пытался что-то постичь, но потом завис сам с собой, уйдя в какие-то мысленные дебри, да так и не вернувшись. Мори-доно не стал более вести уговоры, а просто сообщил, что они едут вместе с ним. Развеются.  Чуя сначала обрадовался, а сейчас не знал даже, что думать.  – Ты какой-то совсем притихший, – Дазай все пытается заглянуть ему в лицо – смотрит с подозрением, словно раз Чуя не носится здесь, будто вши заели, то это надо воспринимать, как знак какой-нибудь надвигающейся катастрофы. Больно велика честь! – Думаешь, так злобные демоны тебя не заметят и не утащат в свое логово где-нибудь в самых дальних шахтах, заваленных костями неудачливых рабочих?  – Зачем им меня тащить в логово? – у Чуи бурное воображение – он уже себе это представил. А еще представил, как спалит их всех к чертям. Если они, конечно, не окажутся сильнее его, что имеет высокую вероятность, и вот это вот жутко не радует.  – Ты симпатичный и не вымазан грязью, в отличие от тех, кто тут работает.  – Какой же ты идиот конченый, – Чуя пихает его локтем в бок.  – Мори-доно просит нас поторопиться, и особенно тебя, боится, наверно, что без контроля ты кого-нибудь тут загрызешь, – Дазай это произносит таким тоном, будто в самом деле бывали прецеденты и Чую ловили в момент, когда он выковыривал из зубов остатки человеческой печени обломками обглоданных костей, и Накахара аж сопеть начинает от возмущения! Да никогда! Он воспитанный лис, подобным не промышляет и даже не думал! Зубы может пустить в ход только в качестве самозащиты, да вроде бы его уже как давно избавили от такой необходимости.  – Хватит бред всякий нести! – Чуя снова пихает его, из-за чего зонт накреняется и с него обильно начинает капать подтаявший частично снег. Скоро он кончится, не оставив от себя и следа. Чуе почему-то жалко. Он протягивает руку, ловя хлопья, которые тут же превращаются в воду в его горячей ладони, и он чувствует себя каким-то внезапно чудовищем, убившим столь нечто чистое, хотя и понимает, что не его это вина и ничья вовсе. Но это ощущение какое-то странное, красивое отчасти и удивительное. Мори-доно учил их следить за силами природы, понимать их, что было сложно, но Чуя осознавал, что без этого даже его лисий огонь будет бесполезен, и что толку от его нынешних шести хвостов, что он получил так рано?  – Холодно, – Дазай начинает ныть и хочется его завалить и спустить прямо в море, пнув – чтобы скатился бревном. Чуя не отвечает и непонимающе таращится перед собой: на кой черт этот гад хватается за его хвосты, чтобы согреться, когда свои есть?!  – А ну отпусти меня, идиот, – но отцепиться не так-то легко. – Куда ты меня тащишь?!  – Я же сказал, что Мори-доно хочет, чтобы мы были при нем. А еще я не против посмотреть на шахты! Тебе разве не интересно?  – С чего должно быть? Не пристраивайся под мой зонт! – Чуя позволяет себя увести. И не пытается убить, когда ему вцепляются в руку и тесно прижимаются к боку. Дазай довольно таращиться на него, ушки на голове стоят торчком – чего он такой вдруг довольный? Сразу настораживает и пугает. Неужто так заинтересовали эти старые прииски? Не похоже было, чтобы он с интересом слушал все эти мрачные сказки, что рассказывал им загробным голосом Хироцу-сан, а Чуя уверен был, что тот это делал, чтобы только запугать впечатлительных кицунэ.  Чуя на самом деле ненавидел в себе это. Эта оторванность от обычной дикой среды ёкаев слишком очеловечивала их, и он порой казался себе слабым сопливым лисенком, который никак не может вырваться из-под так тщательно оберегающей опеки, но при этом ни разу даже серьезно не подумывал о том, чтобы как-то это изменить. С Дазаем не любил на эту тему делиться, не зная даже тому причин. Но всякие страшилки, которые, казалось бы, должны были им восприниматься, как нечто обычное, всегда вызывали какое-то ощущение трепета. Нет, не страха, Чуя точно не из трусливых, но он почему-то начинал волноваться, дергаться и порой даже испытывал желание удрать подальше, словно боялся погрузиться во что-то такое, из чего потом не будет пути назад. Какие-то глупые мысли.   Встречали их тут со всеми почестями, поэтому даже подготовили паланкины каго, чтобы добраться до места, где находились сами рудники, но такой роскоши удостоился только Мори-доно, да и еще несколько его людей, а все остальные проделывали путь пешком примерно в половину ри, может, больше, но Дазай – та еще льстивая лиса, поэтому быстро где-то отыскал человека с телегой, запряженной мощным быком, на ней перевозились продукты в располагавшиеся вблизи шахт храмы, и Чуя так и остался в неведении, чем смог прельстить кицунэ этого хмурого мужичка, чье лицо было не лучше, чем маски они танцоров ондеко, но того зато нисколько не смутил тот факт, что к нему привязалось хвостатое нечто, которое даже не пыталось скрывать своей сущности пользуясь моментом гостеприимства, и в итоге они оба пристроились в этой повозке в компании каких-то горшочков с едой и снова под зонтом Чуи.  Накахара хоть и представлял, что из окружающих лесов на них полезут черти, но те тоже не совсем еще спятившие твари – никто не рыпнулся. Но постороннее присутствие ощущалось. Довольно мирное в их отношении, но лучше не обманываться.  – Ямада-сан, а вы же явно в курсе, что за нечисть завелась там в шахтах? – Дазай где-то на полпути вдруг решил подать голос, наконец-то прекратив домогаться до волос Чуи, которые слегка намокли от снега. Да надо же! Этот забинтованный еще и познакомиться с этим мужичком умудрился.  Тот не особо приветливо оглянулся на них, но голос все же подал:  – А вы разве сами не чуете?  – Так с чего бы? Мы даже там не были!  – Ваши же дикие сородичи, – Ямада-сан оглянулся, оценивая их внезапно куда более внимательно. – Хотя я не разбираюсь. Они там какие-то клыкастые завелись, говорят. Сожрали уже несколько человек. Управляющие на рудниках самостоятельно их отпугнуть пытались, и звали тоже кого-то, сколько ритуалов провели, что аж уши от звука тайко стало закладывать, да толку никакого.  – И давно это началось?  – Да уж не особо. Может, так бы никто и не стал суетиться, при сёгунах тут ведь все было мирно-спокойно! А сейчас начали ворошить все, нововведения какие-то придумывать, а еще и специалистов с Запада звать решено, мол, пусть осмотрятся тут, да скажут, как надо по новым методам работать! А тут эти нападения! А если и их сожрут? Перепугались все, вот и приглашают сюда всех сведущих в магии, да я уверен, что без толку, твари эти пока не насытятся, не уйдут. Закрыть надо все на время, так тут все считают. А бесы-то эти совсем распоясались! Видимо, кто-то их побеспокоил, мож, из недр земли выпустили! Или души это чьи, людей тут за все века столько было разных!  Но честно скажу, что это еще не самое страшное, что тут может обитать!  – А что еще? – Чуя от его слов тут же навострил рыжие уши, пытаясь заодно прочувствовать злобных бесов, что затаились и озлобились с голодухи, но все чувства смешивались, да и когда рядом жмется Дазай, хватая его то и дело за бока, то вообще не особо получается что-то там ощутить сквозь пространство, так что он решил не изводить себя, но слушал теперь очень внимательно.  – Сейчас разболтаю, а вы потом скажете, что Ямада слухи распускает!  – Но вы уже проболтались! – резонно заметил Дазай.  – Вот и жалею. Не с лисицами болтать о таком.  – Старый хрыч, – ворчит Чуя, прижавшись ртом к костяшкам пальцев, которыми все так же крепко сжимал рукоять зонта, с которого капало потихоньку. – Где ты его откопал?  – Ты так ворчишь, будто тут был выбор. Он видел нас, когда мы прибыли, вроде не испугался, и я, предположив, раз он все равно поедет в эту сторону отвозить провизию, решил обратиться к нему. Так лень было самому топать. Слушай, а он везет что-то вкусное из еды! Чувствуешь, рыбой пахнет!  – Я не собираюсь тырить, – Чуя дергает Дазая, когда тот тянется разворошить содержимое повозки. – И не смей меня подставлять, скумбрия!  Дазай смотрит на него недовольно несколько секунд, словно он у него изо рта выдрал кусочек вкусной рыбки, чем оскорбил до глубины его мятежного лисьего духа, а затем, резко наклонив зонт чуть в сторону, скрыв их, лизнул Чую в нос.  – Слюнявый болван, – Чуя пихает его от себя подальше, вытирая нос рукавом хаори, делая вид, что совсем не замечает, как по спине перебирают чужие коготки, и ведь эта зараза прекрасно знает, как это ему нравится, пусть Чуя никогда и не признавался на словах.  Ямада-сан быстро растерял свое желание общаться, а Чуя теперь погрузился в мысли о клыкастых страшных они. Первая встреча. В самом глубоком детстве, задолго до появления в их жизни Мори-доно, кажется, он сталкивался с ними. Но сейчас уже не особо помнил. Вроде бы было страшно, но память обрывками не так сильно давила на неприятные чувства, и у Чуи не особо хорошо получалось их оценить. Можно было спросить Дазая, но что-то не хотелось с ним говорить на такие темы, снова начнет задирать. Интересно, сможет ли он справиться самостоятельно с теми, что прятались в шахтах? Чуя зажал под мышкой рукоять зонта и сложил ладони вместе, где тут же вспыхнул золотистый огонек. Ярче самого золота, сердцевинка еще более насыщенная, трепещет энергией, завораживает, и Чуя вполне, если хорошенько сосредоточится, мог бы превратить эту кроху в настоящий пожар. Главное, удержать столь мощное пламя.  – Хватит лезть ко мне! – Чуя сдувает огонек с ладони, который щелкает Дазая по лбу, и тот возмущенной айкает. Вреда ни капли, так, маленькая пакость.  Дазай лишь хмыкает, а потом усаживается ровно, укутавшись собственными хвостами и подтащив к себе один рыжий. Теребит шерсть, мнет пальцами, и Чую пробирает, когда он вот, будто бы ни в чем ни бывало, щиплет за самый кончик. Хочется и выдернуть, и попросить, чтобы не отпускал. Но тут гордость и все такое. И Ямада-сан на них то и дело поглядывает. Если он их не боится, это еще не значит, что доверяет, а в такие моменты, рядом с чужаками, лучше не расслабляться.  Не расслабляться. Чуя, пригревшись, едва не задремал, пока они добирались до рудников. Ямада-сан свернул немного раньше, не добравшись до места, где разработки залежей начались еще в период Эдо, и их путь лежал в сторону храма, вблизи которого гостей и расположили в гостинице. Снег здесь укрыл только открытые пространства, осев на деревьях. Такая приятная густая темнота. Несмотря на ощущение потустороннего присутствия, Чуя ощутил себя, словно в своей стихии, поэтому тут же поспешил соскочить с повозки, потащив следом за собой Дазая и не обращая внимания на то, с каким подозрением глядел Ямада-сан вслед двумя шерстяным клубкам, что покатились по заснеженной дорожке, причем один покатился в прямом смысле, потому что Дазай явно был не готов к такой прыти, и на половине пути все же пропахал носом снег, да так и был оставлен валяться, поскольку Чуя уже ускакал на территорию храма, собираясь поскорее оглядеться на новом месте.  В рудники Мори-доно собирался отправляться уже после окончания там дневных работ. Чуе могло показаться, конечно, но тот особо восторга от того, что ему придется заняться делом своей уж очень ранней молодости – изгнанием нечисти, особого не испытывал, но, как он сам выражался, Хараду он уважал, тот когда-то был в рядах его близких подчиненных, и Мори-доно, можно сказать по старой дружбе, не смог отказать ему. За плотным обедом, который им здесь организовали, Харада-сан с горестным видом начал заново пересказывать Мори-доно всю безрадостную историю, которую он и так уже прекрасно знал из его письма. Они или что иное, но нечто очень неприятное, внезапно нашло себе убежище в старых шахтах, как считали сами служившие на приисках люди, выйдя из вод, что затопили старые прииски.  – Я же крайним буду, Мори-доно, если вдруг что случится! И так много проблем из-за гибели рабочих. Надо, надо это прекращать. Меня же первого к казни приговорят, если тут с иностранными подданными, часть из которых уже скоро прибудет, чего нехорошее случится! Это же, знаете, как на войне! Погибнет кто – и чужеземцы потребуют за пролитую их кровь наших всех казнить, как в Сакаи тогда, ох, не хочется ведь! Я приглашал сюда двух ямабуси. Один, как по мне, так вообще шарлатаном оказался, в рудники даже не зашел, все по лесам тут бегал, пытался с духами разговаривать да ёкаев вылавливать, – Харада-сан при этом буквально уставился на рьяно жующих адзукимэси кицунэ, которые тут же насторожились, Мори лишь краем глаза посмотрел на них, чуть ухмыльнувшись: его явно распирало всегда от мысли, что он один из немногих, как он считал, смог приручить у себя двух диких тварей, не беря, конечно, во внимание тот момент, что эти твари попали к нему совсем маленькими и были под полным контролем, учитывая его способности к магии.  – Почему же сразу тогда шарлатан? Может, он таким образом и искал виновников. Вы же тут все точно не знаете, кто это был. Разодрать тела чем-то острым, подобным клыкам, мог кто угодно. Даже эти двое вполне могут легко расправиться с жертвой, дай им волю.  – Мори-доно, – Дазай бурчит это в свою тарелку, недовольно дергая ушами в знак того, что его вовсе не радует тот факт, что его представляют куда более страшным чудовищем. Хотя тут как сказать.  – Но ведь после этого ничего не прекратилось. А после второго стало все еще хуже! Уж не знаю, о чем он там поговорил с этими бесами, но они точно жутко разозлились! Взгляните! – Харада-сан, до этого сидевший ровно на подушечке, вытягивает одну ногу, задирая хакама и демонстрируя волосатую худосочную конечность со все еще плохо зажившими следами, словно острые когти хорошо так вошли в плоть и прошлись по ней.  – Весьма художественно, – Мори чуть вытянулся разглядывая. – Болит жутко, наверно? Дам рецепт одного средства, только напомни. Считаешь, это демоны так тебя отделали?  – А есть сомнения? Я лично совершал обход в том месте, где происходят нападения. Мацусима вон был со мной в тот момент! Нас человек шесть было! Чудо, что все вышли из темноты! Эта тварь все наши огни затушила!  – То есть ты толком не видел, кто на вас напал?  – Если честно, и хорошо, что не видел! Уж лучше на поле боя, чем в темном туннеле с подобной тварью.  – Слова истинного воина, – задумчиво протянул Мори, и показалось, что он сейчас подумал о чем-то своем, улыбнулся сам себе, слегка пугающе, но как-то искушающе и таинственно, а потом снова вернул свое внимание окружающим. – Харада-сан, у нас есть еще немного времени. Как насчет сыграть в го? Уверен, здесь все необходимое имеется!  На лицо Харады на миг наползла тень сомнения, но он решил стойко принять вызов. Чуя после этого сразу как-то поник. Если сейчас они начнут игру и ударятся в какие-нибудь беседы о своем прошлом, об очень давнем прошлом Мори-доно, о котором Харада-сан, обычный смертный, имел довольно яркое представление, и, судя по всему, всегда готов был выслушать и новую, и старую историю, то станет дико скучно – а уйти-то нельзя! Он смотрит на Дазая, словно просит его придумать что-нибудь, чтобы им позволили сбежать, дали свободу, но тот притих и даже, кажется, думать не думает о том, чтобы уйти отсюда. Чуя бы и без Дазая нашел, чем заняться, но вот только добро ему никто не давал.  – Харада-сан, честно говоря, я удивлен, что вы только сейчас переполошились здесь, – Мори потянулся за чашечкой зеленого чая, что также подали им в ходе игры. Чую чай не заинтересовал, он лишь поморщил нос, не зная, куда деть себя от скуки. – В этих краях издревле обитала всякая нечисть, ее потревожили еще тут в давние времена, разогнали, разозлили. Не говори мне, что прежде ничего подобного не случалось.  – Местные прекрасно знают, как вести себя с духами, как задобрить и изгнать особо назойливых, но лично с они никто не сталкивался в наше время. А жаловаться на это высшему руководству и просить принять меры… Скажут, что это просто я плохо выполняю свою работу. И засмеют ко всему прочему! Там люди уже все современные, за море далеко даже ездили, не верят ни во что, ни в духов, ни в злобных демонов.  – Не верят в духов? Ёкаев? Надо бы это твое руководство сюда пригласить, показать, какая она – нечисть. Оглянись, разве они не чудо? – Мори-доно не особо следил за ходом игры, что они начали, играл как-то расслабленно, будто и не заботился об успехе, а теперь довольно таращился на своих подопечных, что явно были не в восторге от подобного внимания, а от последующей реплики и того боле: – Толку от них никакого, но зато зимой не холодно, можно использовать в качестве утепления. Смотри, сейчас искры недовольства полетят.  Не полетели, но оба кицунэ насупились.  – Что толку, если они уверуют? От проблем это нас не избавит, скорее только больше паники разведет, я и так жалею, что сразу к вам не обратился! К тому же из местных никто не пострадал ни разу, в основном беда коснулась рабочих, что прибыли сюда на заработки с большой земли. Наемных чужеземцев здесь было полно в любые времена, да, не все были чисты на руку, но золотые и серебряные запасы множились их силами.  – Думаю, это их угрюмые души приветствовали меня сегодня на берегу, – усмехнулся Мори, говоря это так, словно обыденность какая случилось, а всех вокруг слегка пробрало, включая и Хараду, который замер, забыв, что сейчас его ход; можно было подумать, что его специально хотели сбить, но Мори-доно и не думал вовсе о такой подлости. – Да ладно тебе, я шучу. Что ты так дергаешься, словно призраков не видел никогда.  – Видел, потому и не сомневаюсь в том, что нечистая сила нам мешает. Тут, знаете ли, не менее мрачные истории найдутся, из-за которых особо суеверный человек так вообще ноги сделает прочь. Есть вот, к примеру, одна, хотя уж не знаю, из области истины это или нет. Про Ёсико-сан. Снова, болтают, объявилась эта неупокоенная.  – Ёсико-сан, говоришь? Так это, Харада-сан, может, это она тебя за ногу цапнула? Мужа достойного себе искала, чтобы одной свои призрачные дни не коротать, а ты же у нас человек достойный!  – Не смешно, Мори-доно, – Харада не обиделся, но как-то поежился. – Не надо мне такого внимания. А про Ёсико-сан тут давно сказки сказывают, и все нехорошие. Неужто не слышали ни разу? Похлеще любой пьесы кабуки будет!  – Так чем же тебя так пугает эта местная Оива? – Мори явно нравилось подразнивать своего старого подчиненного, его вовсе не пугали всякого рода онрё. А вот Чуя ни коим образом не был рад, что снова затронули тему местной гадости. Ему в дороге хватило.  – Не пугает она меня. Да и нет у этой истории никаких подтверждений. Просто чуть кто из мужчин пропадет и не найдется, вспоминают сразу эту Ёсико. Говорят, она ищет себе нового мужа, возлюбленного, взамен того, что ее бросил. Мол, когда-то давно сослали на прииски одного молодого человека. Везде по-разному пересказывают, в чем его провинность была, но не суть на самом деле. Работал он тут вроде как честно и даже обжился. Познакомился с дочерью одного важного в этих местах человека, сблизился с ней, и даже право получил жениться. Да тут выяснилось, что жена у него уже есть. Молодая, красивая, приехала она сюда к нему всеми правдами и неправдами, добралась, преодолев полстраны, желая поскорее увидеть возлюбленного, да он вовсе не рад был. Еще бы! У него тут жизнь начала налаживаться. Говорят, из ссылки обычно не возвращались, да он и думать не думал, более не собираясь снова бедствовать в своей деревне, где на него будут косо смотреть. А тут жена! Уж не знаю, как ее там на самом деле звали, но тут закрепилось за ней Ёсико. Несчастная и подумать не могла, что рады ей вовсе не будут, да встретят грубо после столь тяжелого пути. Представляю эту сцену! Приезжает жена и выясняет, что ее уже не совсем благоверный собрался потеснить ее другой. Мерзко это, Мори-доно. Подробностей всей истории не знаю, тем более она уже давным-давно обросла всякого рода додумками, но несчастная женщина всей душой умоляла мужа не бросать ее, не расставаться с ней, не удивлюсь, если она еще и думала тут обосноваться.  – Так а кончилось-то чем, Харада-сан? Предвкушаю жуткую трагедию.  – Ею самой и кончилось. По одной версии, в пылу ссоры он случайно то ли прирезал ее, то ли придушил, то ли просто не рассчитал удар, то ли ему даже кто-то помог в этом грешном деле, еще есть варианты о том, что сама она себя приговорила, не пережив предательства, но итог один – умерла эта несчастная. А муженек ее испугался, да тело спрятал, что так и не нашли. Только вот сам он потом не протянул долго. Его труп обнаружили в одном из туннелей. Он просто сидел на земле – остановка сердца. Рабочие утверждали, что видели в то же время там женщину, одетую в окровавленное нижнее кимоно, и после ее замечали там еще некоторое время. История также гласит, что через неделю умерла и девушка, на которой собирался жениться убиенный призраком, как все уже считали. Только все это старые россказни. Люди пропадают и не по вине всяких онрё, но тут частенько можно услышать, что это Ёсико-сан кого-то похитила, если пропадает мужчина. Забирает она их всех с собой. Мстит. Мори-доно? Что вы так на меня смотрите? Неужто что ощутили?  – Да нет, – он равнодушно пожал плечами. – Просто, кажется, партия будет за мной.  – Специально меня заболтали!  – Я просто не мог тебя прервать! Ты так увлекся!  – Это все на фоне всех этих событий! О Ёсико-сан тут любят поболтать, местные и боятся, и верят этим рассказам, но, когда на моих плечах такой груз ответственности, меня мало заботит, Ёсико это или все же они, куда страшнее, если однажды мы тут начнем полномасштабные работы, а люди будут гибнуть и пропадать бесследно, а нечистая сила тут расшалилась не на шутку. Верьте мне. Вся на вас надежда, Мори-доно. Но вы мне будете должны еще одну партию! Я отыграюсь!  – Как пожелаешь. Но точно не сейчас. Некогда рассиживаться, а то мы тут скоро все уснем с дороги, надо сначала все дела уладить, к тому же ты говоришь, что это так срочно. Скоро, если я правильно помню, люди закончат работы. Хироцу-сан, ты засиделся, будь добр, отправляйся сейчас к шахтам, опроси, кого сможешь, кто окажется посговорчивее. Ты знаешь, какие именно сведения меня интересует, а пока не стемнело окончательно, я хочу оглядеть окрестности. Харада-сан, поводишь меня? Вы тоже со мной, – Мори-доно поворачивается к кицунэ, что аж жевать прекращают, сразу насторожившись. – А то совсем, смотрю, поникли.  Чуя только-только понадеялся, что наконец-то свобода, что Мори-доно займется своими делами, а он – своими. У него был целый маленький, но важный план: обратиться в свой истинный облик и изучить новую неизведанную местность, пока Мори-доно будет разбираться со злобными они, к которым идти его самого никак не тянуло, не говоря уже о всяких там онрё. Чего скрывать, он ощущал, что в этом месте вне сомнений водится какая-то не совсем приятная сущность, но так вот на расстоянии определить не имел возможности, даже шептался об этом с Дазаем, но тот равнодушно пожимал плечами, и его больше волновал аромат поджаренного тофу, который Чуя тоже уловил, сразу ощутив, как рот заполнила слюна. Если кто-то тут из людей переживал за сохранность своей мясной тушки, то зря. Чуя куда больше купится на тофу, нежели на человечину. Он воспитанный лис, в конце концов!  И как воспитанному лису ему придется подчиниться, а не рвать когти прочь. Немного обидно. У них и так мало свободы, и так много запретов, которые Мори-доно объяснял их же безопасностью, и это было бесспорно, но все-таки…  – Добраться до места – меньше половины часа своим ходом, – Харада-сан явно сейчас пребывал в куда более приподнятом настроении, так как за ним собиралась последовать мощь, в которую он верил, не сомневаясь ни капли! – Там рядом же впоследствии мы надеемся начать разработку новых залежей, которых хватит не на один десяток лет, как мы подсчитали. Конечно, понадобится время, чтобы разработать это место, я пока смутно представляю, как помогут нам наши чужестранные гости, но перспективы на модернизацию заданы, и я не имею право отступать. Впрочем, Мори-доно, пока вы не спасете нас, даже смысла нет что-то тут начинать.  Мори лишь кивал ему, понимая чужие заботы и представляя уровень ответственности. Хироцу-сан отправился с подчиненными чуть раньше, пока Мори-доно вместе с инженером Мацусима, который за все время не произнес практически ни слова, отправился изучать чертежи туннелей, а уже потом собрался снова в путь к самой цели, удобненько так устроившись в паланкине. И Чуе, и Дазаю было велено скрыть свои ушки и хвосты, дабы не смущать более жителей Аикавы, и следовать за ним.  Чуя, конечно, поворчал, но в итоге мог лишь подчиниться. Они умудрились с Дазаем, как всегда, повздорить в пути, а все опять из-за зонта, который неизменно захватывал с собой Чуя. Осаму все ворчал, что это еще более тупая замена его шляпе, которую он таскал дома, и таким образом он все равно не станет выше! Естественно, за такое гад получил ногой по плохо защищенным местам, а Чуя гордо протопал дальше. Впрочем, Дазай был прав в одном: надобность в зонтике уже отпала, но Чую это мало волновало. Дождь, буря, снега, солнце, ветра – под зонтом ему уютно. Может, это что-то лисье – словно прячешься в нору, откуда никто не выкурит так просто. А еще, если Дазай очень сильно достанет, его можно отхлестать зонтом. ____________________________ Примечания: Данный драббл частично основан на идее классического кайдана о неупокоенной мстительной душе, это рассказы-страшилки, берущие свое начало из фольклора, истории о привидениях, мести и воздаянии за свершенное зло. В тексте Мори-доно упоминает мстительного призрака - Оиву, что является отсылкой к пьесе театра кабуки Ёцуя кайдан (四谷怪談). Ондеко – название традиционного танца демонов (они) под звуки барабанов тайко на острове Садо, что относится к префектуре Ниигата в Японском море. Сам остров Садо известен с давних времен своими залежами золота, а с XVII века там уже велась активная добыча и золота, и серебра, что внесло значительный вклад в развитие Японии. Издревле остров служил местом ссылки, кроме того, считалось, что позже в работах были заняты именно каторжники, однако это было не совсем так, и среди рабочих были и специалисты в области горного дела, а также люди, которым требовались работа и жилье. В тексте говорится о том, что на прииски должны прибыть иностранные специалисты, что является отсылкой к реальным событиям, когда в период Реставрации Мэйдзи на Садо были приглашены инженеры с запада, что помогли значительно в итоге модернизировать ведение разработок, которые велись вплоть до 1989 года. Сейчас на месте добычи расположен музей, также доступны для осмотра ныне заброшенные постройки периода конца XIX – второй половины XX века. Кроме того, в истории присутствует отсылка к стихотворению Накахары Чуи «Берег моря лунной ночью», смысловой привязки здесь нет, просто переплетение творчества поэта с сюжетом))) Перевод на русский можно прочесть здесь - https://reading-hall.ru/publication.php?id=16421