Застывшие краски сменяющихся сезонов

 Служанка подала смоченный в воде платок, но Коё просто сжала его в руке, не видя в нем необходимости. Стихающие медленно пожары были далековато, на расстоянии ощущался лишь легкий запах гари.  – Госпожа, идти туда, наверно, очень опасно! – голос у этой молодой девчушки слабенький, испуганный, она явно была не в восторге от того, что ее взяли с собой, но при этом ни разу не попросила хозяйку, чтобы та отослала ее домой.  – Далее нет надобности меня сопровождать, можешь вернуться с охраной назад, отоспись, а утром ожидай меня, хозяйка дома поможет тебе с готовкой, – Кое, подумав, вытерла платком лицо, которое по ощущениям до сих пор покрывала дорожная пыль.  Совсем уже стемнело, но тусклое зарево пожара не давало ночи окутать все собой. Пострадавшая от огня деревня во мраке утратила свои очертания, лишь мерцала ярко-оранжевыми огоньками, и это было бы красиво, словно из каких-то похороненных историей времен, но едва ли кто-то сейчас мог спокойно любоваться сим пейзажем.  – Но как же вы тут одна…  Коё лишь мельком глянула на нее, и девочка тут же притихла. Это не было волнением за свою госпожу, скорее, она просто была испугана, но винить ее в том не хотелось, еще ребенок совсем.  – Ступай, Тиэко-тян, я буду занята, ты будешь только под ногами путаться.  Девочка неуверенно оборачивается на сопровождающих их мужчин с оружием. Они пугают ее, Коё вполне может понять ее опасения, но также знает, что никто в здравом уме не посмеет даже слова мерзкого сказать ее служанке.  – Иди, я сказала, – женщина всмотрелась в дорогу, что вела вниз, чуть в сторону от мест, откуда несло гарью. Там виднелась крестьянская хижина, где неуверенно подрагивал желтый огонек, слишком слабый, чтобы быть полноценным источником света, он просто теплился, в его крохотном ореоле в столь беспокойный час не так страшно, да и кто в такую ночь найдет в себе силы на сон? Кажется, несколько человек стояли рядышком с домом в неуверенности – их силуэты растекались в темно-синей ночи с отблесками пожара, и издалека казалось, что это призраки погибших сюда явились.  – Коё-сан.  В потемках она могла лишь по голосу определить, кто к ней приближался – горстка людей в самурайских доспехах смотрелась как-то особо зловеще, и так и не ушедшая прочь Тиэко что-то пискнула негромко, но затем наконец-то ретировалась.  – Требуется помощь.  Голос у Хироцу-сана до ужаса хриплый, будто он надышался дыма. Как бы ему помощь не понадобилась, но вроде бы держался бодро. Или скрывал. Коё лишь кивнула и хотела уже идти той же тропой, которой они явились сюда, но внезапно рука, сжимающая катану, спрятанную в сая, указала в сторону – туда, вниз по тропе, где стояла хижина, которую Коё рассматривала минутами ранее. У нее в душе сразу же всклубились всякого рода суеверия, и она пристальнее взглянула – по бокам густые разнородные деревья, одно, огромное, по причине неведомой, сильно накренилось, грозя упасть на дорогу, но пока что так и замерло опасным навесом, словно ждало своего коварного часа. И все еще горит слабый огонек в том домике.  – По этой дороге сейчас удобнее всего добираться до храма. Мори-доно распорядился, чтобы раненых отправляли туда.  – Поняла, – Коё вскинула голову, и уже было направилась в сторону тропы, не отрывая при этом глаз от спасительного огонька, что казался ей единственным там источником жизни, как тут же ей снова перегородили путь, и только тогда она оторвала взгляд – Хироцу хотел что-то еще добавить:  – Осторожнее. Тем людям требуется помощь, но для них мы враги.  – Враги, – Коё снова посмотрела в сторону хижины – те, кто глядел на них издалека, вероятно сейчас сгорают от ненависти. – Мори-доно лишь выполняет то, что велит ему сёгун, когда другие вассалы смеют поднимать бунт или чем-то не услужить. Лично меня в меньшей степени волнуют эти дела, я здесь лишь ради тех, кто страдает из-за всех этих высоких приказаний, – Коё перевела взгляд за спину Хироцу, сейчас в одном месте все еще ярко горело пламя, горело красиво, но уже как-то устало водило языком по окружающей черноте, безуспешно пытаясь разъесть ее.  Ей даже пояснять не стоит, чем все кончилось. Мори-доно, если получал приказ к уничтожению, то и сам не сомневался, что так стоит поступить. Полыхали такие пожары устрашения и в назидание другим. Чтобы ни один предатель не мог спастись, а потенциальные задумались. Коё порой спрашивала Мори: а что будет, если приказ отдадут кому-то относительно его самого, и тот лишь немного ядовито улыбался, тем самым намекая на то, что живым он никогда не дастся.  В сопровождении охраны Коё направилась следом за людьми из отряда Хироцу, которых он выделил. Когда они проходили мимо той хижины, люди предпочли спрятаться внутри, погасив свой грустный огонек. Один из воинов решил сунуться в дом, проверить, нет ли там кого, кто бы мог представлять угрозу, но Коё шикнула на него, чтобы не смел никого беспокоить. Она прекрасно понимала, какое недовольство вызывала у окружающих ее самураев, как вообще женщина смела им указывать и как вообще она смеет находиться там, где место только мужчинам, но не их ума это дело, и никто из них не посмеет с ней связаться. Дело не в приказах их господина – они знают, что катана в руках этой женщины легко рассечет им горло прежде, чем они смогут поднять руку со своим оружием.  Владения вассала Имагава, лежащие на пути Токайдо, богатая местность – теперь часть поселения вблизи дарованной когда-то за военные заслуги усадьбы вместе с ней же была сожжена. Быть может, если бы люди этого клана не стали разбегаться и так яростно сопротивляться, то не перекинулось бы грозное пламя на всю округу, но теперь уже поздно. Коё все это дико не нравилось, ее даже слегка подташнивало, но Мори-доно хотел, чтобы она помогла пострадавшим, и не только его воинам, но и мирным жителям, что оказались в центре этого грубого спора, разрешенного столь жестоко.  – Нам сюда, Коё-сан, – указал один из мужчин, и прозвучало это с долей почтения, что она невольно вскинула на него глаза. Ах, да. Она хорошо помнит этого молодого воина. Уже довелось зашивать ему раны. Он не забыл, как ее снадобья спасли его от заражения.  Немного приободренная тем, что не все люди забывают об оказанной им помощи, она ускорила шаг, свернув в сторону моста.  У них с собой был всего один фонарь, но все же его было достаточно, чтобы ориентироваться и не слететь в реку, хотя потери были бы минимальны – маленькая речушка, разве что можно что-то сломать или ушибить при неудачном падении. Они быстро все перебираются на другую сторону, где к небу тянутся высоченные криптомерии, что словно выстроились в два ряда, образовав аллею – путь к священному месту.  Коё не надо было даже видеть всех опознавательных знаков, она и так ощущала, что там дальше скрывается древний храм, и духи его, к счастью, с холодным терпением относятся именно к ней, не собираясь мешать. И сейчас в него стекались люди, ищущие прибежище, после того как разорили их дома. Несчастные с опаской оглядывались на Коё и сопровождающих ее людей, словно ожидая, что их тоже казнят на месте, как и их господина, и она даже мысленно дала себе команду приготовиться, но никакого движения в их сторону не последовало, и они поспешили прямо к многочисленным ступеням, в конце которых высились тории.  Из местных служителей в храме почти никого не осталось, Коё так и не поняла, куда они подевались, сам храм был осажден, но уничтожать его никто не собирался, лишь окружающие постройки пострадали от огня, к тому же Коё знала, что сюда тянутся территории сожженной усадьбы. Сохранность храма позволила в краткие сроки обустроить в нем временное пристанище для пострадавших, но вот рук оказать помощь не хватало, поэтому из местных никто не стал противиться, когда прознали, зачем явилась эта женщина. Совсем старенький священнослужитель, который взирал на нее так, будто это она лично учинила кровопролитие, все же провел ее к пострадавшим и не препятствовал, когда Коё развернула активную деятельность. К моменту, когда он просек, что она обладает даром древних мико, его агрессия к ней стала чуть снижаться, и он явно решил, что она является какой-нибудь жрицей или шаманкой, способной взаимодействовать с богами и было даже ощущение, что он так и ждет от нее, что она сейчас проскачет мимо него в пляске кагура, но Коё не собиралась заниматься подобным. Да, ее знания и способности ведут свое происхождение из того, в чем ее можно заподозрить, но ее собственное представление о магии было куда глубже какого-нибудь шаманства и верований.  Но чудес она тут не собиралась демонстрировать. А вот вылечить вполне была в состоянии. Главное, чтобы никто не мешал.  Работа спорилась, Коё только и успевала, что замешивать мази, на что шли ее личные запасы, да обрабатывать раны, среди которых большинство составляли ожоги. Над некоторыми она незаметно шептала поведанные ей некогда под страхом жуткой смерти заклинания, чтобы облегчить боль и ускорить заживление. Даже те люди, что плотно соприкасались с целительством, не были в курсе подобных вещей, а Коё оберегала свои секреты. Она как раз нашептывала одно заклинание, что должно было помочь снять жар у маленького ребенка, которого чудом спасшаяся мать прижимала к себе, бесконечно причитая, как один из сопровождавших ее воинов заглянул в сямусё, где Коё была занята работой.  – Коё-сан, вас очень просят. Я буду сопровождать вас к усадьбе Имагава.  – Прямо туда? – Коё встала ровно. Наверно, впервые за последние часов пять. Эта ночь, кажется, потеряла где-то свой конец. – Что за важность такая?  – Мори-доно просит. Остальное мне не ведомо.  Мори-доно, значит… Коё лишь нахмурилась. Что-то там не так, если уж Мори решил ее лично позвать. Она лишь рукой показала удалиться, а сама бегло осмотрела собравшихся здесь пострадавших. Что ж, ладно. Вроде бы помирать пока никто не собирается, замученные люди дремали. Были тут несколько человек, что отказались от ее лечения… Настаивать она не стала. Если не захотят подохнуть, то образумятся, а если уж гордость у них сильнее, то они просто глупцы.  Коё с опаской осматривала сожженные домики, вокруг царило опустошение, а до слуха ее доносились чьи-то всхлипы. Повсюду люди в доспехах, следят за порядком, устрашают своим видом.  Глава клана Имагава не был готов к такому выступлению против него, поэтому не смог позвать кого-либо себе на подмогу. Коё слышала лишь отдельные подробности, и вроде как все члены семьи проявили мужество, а сам Имагава в последний момент, дабы не пасть от меча пришедшего к нему врага, совершил сэппуку.  Стены, окружавшие непосредственно территорию усадьбы, все еще выглядели массивными, однако за ними скрывалась не менее удручающего вида картина, и Коё ощутила, как ей становится немного дурно, едва она увидела разрушенные постройки и – главный дом семейства, сожженный, словно символизирующий уничтожение семьи. В стороне прямо на земле сидели женщины, судя по их виду – они были госпожами, вокруг них возились слуги, но толку от них тоже сейчас не было, так как они вместе с хозяевами пребывали в растерянности; одна девушка, совсем молоденькая, громко кричала, но не нашлось никого, кто-то бы отыскал в себе душевные силы ее успокоить; где-то до раздражения громко лаяли собаки, из-за чего делалось еще больше не по себе.  Догореть все не успело, Мори распорядился, чтобы уняли пламя, во избежание его дальнейшего распространения, однако разоренный дом – для Коё боль, пусть и чужая. Кому теперь достанутся эти земли? Что-то подсказывало, что сёгун за верную службу пожалует их человеку, что сейчас выглядел так, словно, выполнив долг, погрузился в свой личный поток мнимого спокойствия, сжимая под мышкой шлем.  Мори задумчиво бродил вдоль тлеющей галереи, видно было, что он все еще дышит сражением, и вид в целом такой, что не рискнешь приблизиться, но Коё все же подбирается и из-за пояса оби вынимает чистый платок.  – Вы бы хоть лицо вытерли.  – Это не моя кровь.  – Я так и подумала. Просто вам не особо идет.  – Разве я не выгляжу мужественно?  – Немного смешно.  – Вот ведь… Так и думал.  – Зачем вы меня позвали сюда?  Мори холодно глянул на нее, а потом поманил за собой к одной из уцелевших построек. Там была его личная охрана, и они тут же расступились, пропуская их вдвоем. Внутри был Хироцу-сан, а на полу сидела пожилая женщина, ее дорогое кимоно было выпачкано чем-то темным, в предрассветных сумерках краски не являли своих истинных цветов, но даже так можно было догадаться, что это кровь. И вовсе не этой женщины, а мальчика лет тринадцати-четырнадцати, что лежал у нее на коленях. Женщина не смотрит на них, она словно бы замерла, но держала его крепко.  – Что с ним? – Коё не решается присесть рядом сама, чтобы уж точно узнать.  – Это единственный оставшийся на данный миг в живых сын клана Имагава. Решил поступить мужественно, как и его отец, да только вот кайсяку рядом с ним не оказалось, чтобы довести все до конца. Ритуальная смерть не должна нести такие муки. Ты же поняла, что твердит мне сейчас долг?  – Тогда зачем вы меня сюда позвали? Не проще ли все прекратить? Ни вы, ни я не сможем в таком случае ему помочь, – Коё понимала: Мори сейчас пытается договориться со своей совестью.  Он даже ничего ей не сказал! Просто оставил наедине с чужим горем, а сам ушел, выделив лишь часть своей свиты. Коё неуверенно уставилась перед собой и, понимая, что спешить уже некуда, пригладив кимоно, все же присела на колени, в ответ получив колючий взгляд.  – Позвольте ему хотя бы умереть достойно, – ровным голосом, будто до него еще не успела добраться боль утраты, произнесла эта женщина, на коленях которой, видимо, умирал ее внук.  Лучше промолчать. Коё к тому же и так прекрасно видит: спасти нельзя, можно лишь облегчить страдания и дать поскорее потерять сознание, чтобы уже в него не вернуться. Мори мог бы и не мучить свою доблесть, у него есть приказ, и этот мальчик все равно должен был быть убит, как и вся его семья, что посмела ослушаться и пойти против своего сёгуна. За такими и приходит Мори. Коё никогда не спрашивала, что он думает о каждом конкретном приказе. Справедливо это или нет. Как не спрашивала, какого было ему когда-то выходить на поле боя против некогда своих соратников. Он привычен к таким вещам, и все же – сейчас она не могла не уловить тень сомнения.  – Я помогу ему уснуть, – негромко говорит Коё.  – Я не дам ему принять смерть от врага! Даже легкую!  Что ж, совесть и Мори, и Коё может спать спокойно. Она поднимается с колен, на миг теряется, но быстро покидает помещение. По ее подсчетам, и часа не пройдет, как душа вознесется к богам.  Причитающих женщин куда-то увели, повсюду бродили военные, Мори не позволил своему отряду разграбить усадьбы, но явно найдутся те, кто захотят найти тут что-нибудь ценное да и утащить с собой, правда, многое, скорее всего, сгорело. Коё невольно оглядывала то, что осталось от некогда богатого дома, когда напоролась на пробравшуюся сюда свору собак, что разлаялась возле частично уцелевшего домика, предназначенного для прислуги. Уже было хотела убраться подальше, не желая привлекать возможно агрессивное внимание, но потом вдруг насторожилась: псины слишком уж истерично лаяли и зачем-то пытались прорвать вовнутрь, и тут ее внезапно осенило:  – Хироцу-сан! Хироцу-сан, надо кого-то позвать! – она бросилась к нему. – Взгляните! Мне кажется, в доме кто-то мог остаться, там могут быть пострадавшие!  – Или кто-то из клана укрылся, – тут же додумал Хироцу, мгновенно давая знак своему отряду оттащить собак и разобрать разломанную стену, чтобы можно было попасть вовнутрь.  – Коё-кун, что за шум? – Мори возник откуда-то так внезапно, что Коё аж на миг испугалась, словно выдала чье-то укрытие самому страшному здесь человеку, возможно, ей не стоило так шуметь, но было уже поздно. – Кого-то нашли?  – Не уверена, – она склонила голову, но вовсе не в немом почтении, просто не хотела смотреть на него в этот миг.  Мори сообразил, в чем дело, поэтому сам приблизился, чтобы быть в курсе происходящего. Едва двум мужчинам удалось доломать перегородку, Мори самолично пробрался в жилище, за ним тут же нырнула туда самая мелкая и прыткая собачка, а далее послышался какой-то грохот и визг, а заодно ругань. Еще одна псинка пыталась сунуться, но ее придержали, а Коё все же поспешила посмотреть, предполагая, что там в самом деле может быть человек, которому понадобится ее помощь.  Когда увидела, что Мори сидел, опустив одно колено к полу и поглаживая дрожащего всем телом пса, она вконец озадачилась, но все же приблизилась и лишь взглядом спросила, в чем дело. А собачонку и правда трясло, она скулила, словно кто-то сильно ее испугал и обидел. А еще почему-то отчетливо запахло паленой шерстью.  – Что такое? Тут кто-нибудь есть? – она осмотрелась, а потом снова уставилась на Мори, а тот вдруг поднялся, вручив ей свой шлем и заодно зачем-то катану, и стал тихонько красться в сторону устроенного здесь очага ирори, над которым замерши весел крюк.  Коё решила, что ей кажется, будто в золе происходит какое-то движение, но нет. Там в самом деле что-то было, и она даже на миг подумала, что в ирори спрятался кто-то из маленьких детей, но вблизи все оказалось совсем не так.  Помимо золы в очаге было еще и полно мусора, и в самом углублении кто-то копошился. Похоже было на собак, щенят, и Коё мельком успела подумать о том, что неудивительно, что псы так рвались сюда, но потом все же пригляделась лучше.  – Ох, это всего лишь лисы.  – Всего лишь лисы?  Она нахмурилась, когда ее переспросили, а потом сообразила, в чем дело. Не ожидала.  – Помоги мне их достать.  – Хотите, чтобы они мне руки оттяпали? – Коё при этом оглянулась на собаку, что продолжала испуганно скулить и жаться к полу.  – Да нет, едва ли у них на это найдутся силы. Последние истратили.  Отложив в сторону выданные ей весьма ценные вещи каждого воина, Коё присела рядом. В золе мерцали совсем слабые то бледно-красные, то голубоватые искорки, но тут же тухли. Мори ловко перехватил одну прямо так, пальцами, раздув из нее огонек, чтобы света стало больше.  Не просто лисы. Два маленьких кицунэ. Не совсем прям крохи, но до взрослых им далеко, насколько она могла разбираться. Перепачканные, мокрые, они забились в очаг, не имея более мест, где бы спастись и, прижавшись друг к другу, жмурились, не в силах уже бежать или обжечь своим пламенем. Один замученно ткнулся носом в другого, прижав к голове уши, и даже не среагировал, когда к нему потянули руки. Мори аккуратно приподнял лисенка, который инстинктивно поджал к себе все три хвоста, что были безбожно изгвазданы явно еще до того, как оказались в золе. Лапки у него были подобраны к подрагивающему тельцу. Вид  истощенный, и он даже не попытался как-то воспротивиться действиям, что пугали его. Второй лис, приподняв голову и щуря забитые пылью глаза, пытался как-то угрожающе рычать, но выходило слишком жалко, с его хвостов слетела парочка почти что белых, с легкой синевой искорок, и, кажется, он потерял сознание. Может, тем лучше и для него.  – Откуда здесь кицунэ? – озадачился Хироцу-сан, который уже вот как минуту заглядывал им за спины. – Разве здесь храм Инари?  – Нет, – Коё едва не шарахнулась, когда Мори вдруг решил вручить ей одного лисенка. Она имела дело с ёкаями, и очень близко, но как-то в этот миг была не готова. И не потому, что это был маленький дух, а по причине того, что это был дух из плоти и крови и ему явно было нехорошо. – Ёкаям без разницы, где бродить, тут везде леса, но странно, что подобные оказались здесь, – удерживая лисенка на руках, она невольно провела пальцами меж его ушек, и тот недовольно скульнул, сжавшись еще сильнее.  – Совсем замученные, – Мори подобрал и с неким любопытством изучал второй шерстяной комок, не менее чумазый, чем тот, что держала Коё. – Мелковаты они, чтобы шарахаться без присмотра, хотя сложно судить по такой форме, что они в самом деле из себя представляют.  – Дикие, наверно, с ними надо осторожнее, – Хироцу-сан никогда не доверял подобным тварям, но любопытство все равно не давало ему далеко уйти, впрочем, этот человек за все время службы Мори-доно явно не впервые сталкивается так близко с ёкаями.  Приподняв лисенка на уровне своего носа, Коё попыталась получше его разглядеть, тот что-то глухо тявкнул и тоже, кажется, отключился. За свою жизнь она неплохо так изучила повадки этих существ и представляла, какую угрозу они могут нести, не говоря уже о том, что из себя представляют кицунэ, и предпочитала с подобным не связываться без необходимости, однако на фоне всех несчастий, что она узрела за последние часы, ей до ломоты под ребрами стало жалко этот обессиленный комочек, что бы с ним в самом деле не приключилось, однако все же к следующему заявлению Мори была не готова:  – Хироцу-сан, и ты, Коё-кун, в первую очередь, приведите-ка их в чувство!  – Зачем это? Мори-доно, это духи, они и сами скоро очухаются…  – За ними надо присмотреть, – он с видом, говорящим о том, что никаких возражений слушать не собирается, вручил ей и второго лисенка, а двоих сразу держать было неудобно, хотя сами по себе они не особо много весили, но вот перепачкали ее теперь точно всю.  – Зачем вам два диких кицунэ? От них проблемы одни!  – Коё-кун, не спорь, выполняй.  Не спорь – разве его переспоришь? Она и не собиралась, просто… На кой черт тащить с собой этих лисят? Ну, жалко, конечно, надо еще понять, в каком они состоянии, вдруг им так плохо из-за чужого потустороннего воздействия, или же они просто пострадали от пожаров, не имея возможности укрыться, но вроде бы нет, шкурки у них целые, да и с чего бы кицунэ был страшен огонь. И все же – лисята в самом деле выглядели замученными, а тут еще и собаки, и по итогу, Коё, ощущая, как смешиваются внутри сомнение и сострадание, прижимая к себе две отрубившиеся тушки, потащила их наружу, представляя, как сейчас будет распугивать ими окружающих, если те приметят, что это не совсем обычные лисы.  Одного из лисят она все же передала тому молодому самураю, что благоволил ей, и уже без промедлений отправилась в сторону пограничной с владениями Имагава деревни, где остановилась со своими слугами. В храм уже возвращаться смысла на было: на нее возложили новые заботы.  Хозяйка, у которой они снимали несколько комнат, с холма, где располагалось ее жилище, приметила возвращающихся гостей и побежала по изломанным, укрытым листьями ступеням навстречу, желаю услужить, и толком не поняла сначала, кого внесли в ее дом, а едва распознала, что это самые настоящие ёкаи, готова была уже поднять крик, но Коё сразу же заявила, что оплатит свое пребывание вдвое, если та не будет поднимать шум. Согласие было получено, но женщина тут же утратила все свои учтивые порывы и предпочла ретироваться, нежели связываться с духами.  – Тиэко! – Коё, едва оказавшись в комнате, где до этого днем спала, чтобы набраться сил перед тяжелой ночью, положила свою ношу на циновку. Рядом же пристроили второго. Уже было достаточно светло, чтобы разглядеть лисят, но из-за того, что они оба были грязные, не особо даже получалось определить цвет их шкурок. Один вроде бы казался рыжим, а другой был похож на изначально белую лису с черными пятнами, или же у него был все же какой-то иной оттенок. И у того, и другого – по три хвоста. Некогда пушистая шерсть была в неприглядном состоянии, и Коё мысленно даже им посочувствовала, зная, как кицунэ обычно пекутся о своей шубке. – Тиэко, ты спишь там, что ли, все еще?  – Я здесь, госпожа, – девочка неслась откуда-то, сжимая в руках чашку, из которой не успела допить чай. – Вы раненых привели, ой… Ёкаи!  Конечно, от нее не укрылся вид лисят, но она скорее была заинтересована, нежели испугана.  – Скажи хозяйке, чтобы подогрела воды, надо их отмыть прежде всего, а потом осмотрю. Что-то с ними не так, их могли ранить их сородичи или что-то еще. Поторопись, а то если очухаются, так легко мы с ними не справимся.  Ей самой надо было бы переодеться, поэтому Коё подозвала еще одну свою служанку, пожилую Сумако-сан, которая в основном и помогала ей с одеждами да прическами. Услышав, что хозяйка притащила с собой ёкаев, она смиренно вздохнула и отметила, что госпоже не помешает и самой выкупаться, и некрасиво это смотрится, когда лицо и одежда молодой женщины вымазаны сажей и кровью. Коё и самой неприятно было, все тело чесалось, на пальцах смешались все виды грязи, и стоило хотя бы помыть руки и протереть лицо, прежде чем браться за работу, поэтому она очень спешно привела себя в порядок, оставив Тиэко заодно присмотреть за лисятами. Девочка насупилась, но возражать не стала, хоть и не хотела оставаться один на один с духами.  Переживала она зря, так как найденыши не изволили очухаться к моменту, когда Коё наконец-то вернулась к ним. Тиэко притащила откуда-то старое дешевое кимоно и зачем-то укрыла их, при этом все же сидела чуть на расстоянии.  – Они сопят, – зачем-то пробормотала девочка.  – Спят, значит, – Коё отчасти не хотелось их тревожить, но кто ж знает, сколько они собираются отсыпаться. Он села на колени, отложив кимоно в сторону, а потом в него же аккуратно положила сначала одного лисенка, затем другого, тщательно завернув. – Пойдем, Тиэко, поможешь мне.  – Коё-сан, а если они меня укусят? А если откусят палец?  – Будешь без пальца, что за вопросы? – Коё понимала волнение Тиэко, а меж тем немного раздражалась из-за того, что Мори свалил на нее заботы об этих кицунэ, которые ему зачем-то вдруг понадобились. Ох, она уже предчувствовала, сколько от этого может быть проблем. Можно подумать, у них сейчас иных забот нет.  Но чего уж тут говорить, после неспокойной ночи, хоть и хотелось спать, Коё была отчасти рада, что ее отправили прочь, потому что казни там явно не были еще закончены, и кто знает, какую участь избрали для тех несчастных женщин и их слуг.  Пока она дотащила свою ношу до замученного вида фуро, стоящего под навесом и явно уже не используемого по назначению, лисята очухались и начали тявкать и поскуливать, словно самые обычные их сородичи. Сильно они не дергались, но Коё видела, как осмысленно за ней следили, аж неспокойно становилось. Вода в фуро была достаточно теплой и, к счастью, на улице было не сильно холодно; хозяйка дома наблюдала издалека, а потом скрылась внутри, когда Коё пересадила кицунэ в пустой деревянный таз с низкими бортами. Лисята прижимали к голове уши и недовольно ворчали, но как-то не особо впечатляло, они жались друг к другу и следили за каждым движением незнакомки, и когда она занесла руку над ними, один попытался ее цапнуть, клацнув зубками у самого пальца.  – Вот паршивец, – только и могла она проворчать, и теперь уже оба они задрали головы, не собираясь так легко даться, намереваясь схватить за руку, но – обманный маневр, и вот один уже пойман за шкирку.  Вместе с ним взвизгнула и испуганная Тиэко.  – Они вас не цапнули, Коё-сан?!  – Не верещи под ухо! Лучше иди поищи, во что еще их можно будет завернуть, чтобы не замерзли.  – Это же духи, Коё-сан, как они могут замерзнуть?  Она лишь хмуро глянула на девочку, и та метнулась обратно в дом. Духи, чья оболочка не отличается от человеческой, тоже могут и замерзнуть, и пострадать, если они ослаблены. В детстве она тоже считала, что ёкаи – лишь эфемерные создания, но когда они стали ее все чаще посещать, оказалось, что не все так просто, но сейчас думы о происхождении этих тварей едва ли могли ее занимать: лисенок находил в себе силы изворачиваться, чтобы куснуть, поэтому она незамедлительно сунула его в бочку с водой – дикие визги точно сейчас пробудили тех, кто все же заснул под самое утро после беспокойной ночи.  Коё боялась, что второй лисенок сейчас куда-нибудь удерет, но он остался сидеть на месте, лишь поскуливал и ругался будто бы по-своему, да она толком его и не слышала, пока пыталась справиться с этой буйной мелочью, довольно успешно смывая с него всю грязь. Он вроде как и пытался вырваться, да сил особо не было, поэтому испуганно цеплялся черными лапками за край фуро, вытягивая мордочку и возмущаясь. Коё держала крепко, но старалась не сделать ему больно, а еще боялась, что сейчас он начнет весь искрится и обычная вода могла и не спасти от лисьего пламени, но пока что везло, и они спешно пыталась промыть все три хвоста, учитывая, что именно они могли опалить сильнее всего.  Коё попыталась оттереть кончики хвостов, но до нее быстро дошло, что они сами по себе такие черные. Удивилась, но мысленно напомнила себе о том, что в руках у нее не обычная лиса, а у кицунэ вечно свои странности никому неведомые.  Кажется, это чудо в самом деле было рыженьким. Просохнет, станет лучше видно, но куда важнее было то, что вроде никаких травм она у него не обнаружила – истощенность была ни лицо, но вроде бы косточки целы, уже хорошо. Искусство лечения такого рода ёкаев было пока что за пределами ее возможностей, не хотелось бы учиться именно в этот миг.  Справившись, принялась за второго лиса, который весь сжался, когда и его также бесцеремонно сцапали, но то, что его собрат вернулся целым пусть и мокрым, явно дало понять, что топить его никто не собирается. Этот хоть не визжал. Вредничал, рыкал почти как взрослая недовольная лиса, но терпел. Коё время от времени поглядывала на рыженького – забрался в складки ткани и выглядывал оттуда, подобрав под себя лапы и хвосты.  Вот и второй готов. Спешно их обтерла, закутала в то, что принесла ей Тиэко, а потом прямо в этом тазу, кое-как его обхватив и с помощью служанки, потащила обратно. Честно говоря, так умаялась, что готова была зайти прямо в комнаты, где остановился Мори-доно, да там и оставить, пусть дальше сам развлекается, раз уж так ему приглянулись эти лисы. Но конечно же нет: Коё снова притащила их к себе! При попытке вытряхнуть их из мокрых тряпок, едва не пострадала: она всего лишь хотела выпутать рыжего, который слегка запутался, а второй, видимо, решив, что она что-то дурное задумала, ловко так, прошелся зубами прямо по руке.  – Ах ты твареныш такой! – до слез прожгло болью укушенное место!  – Эй, Коё-кун, чего ты ругаешься?  Мори-доно! Надо же! Явился как четко!  – Ругаюсь! – она вытянула окровавленную руку. Зубки острые, вонзились четко так! – Цапнул меня! Специально, наверно, сначала сидел тихо, чтобы я ослабила бдительность. Глупая лиса! – это уже относилось к этому мелкому зубастому кицунэ, что недовольно таращился на нее, утробно поскрипывая.  – Коё, не злись, – Мори уже снял свои самурайские доспехи, вырядившись в более повседневный наряд, который едва ли выдавал в нем знатного хатамото, – он просто защищает своего маленького друга. Дай я посмотрю.  Под посмотреть он явно имел в виду не руку Коё, и та, хмыкнув, отправилась обрабатывать рану, понимая, что в самом деле нет смысла злиться, но все же была уверена, что не заслужила такого отношения в момент, когда желала оказать помощь.  – Надо их высушить хорошенько, – Мори прям кружил над лисятами, что только и успевали вертеть головами. Рыженький вдавился в тело другого и громко фыркал на чужие движения, хвост его дергался, но искры с него не срывались. – Это мальчики?  Мори безбоязненно потянул к ним руку, как вдруг вспыхнули голубые огоньки, из-за чего Тиэко, сидящая на расстоянии, вскрикнула и отползла прочь. Однако пламя тут же стихло, лишь искорки зависли в воздухе, а лисята как-то плаксиво загудели, словно жутко испугались.  – Ну, это же безобидная магия, вам даже не больно, – Мори нисколько не смутил столь смелый выпад маленького кицунэ в его адрес, – просто мне совсем не хочется, чтобы вы меня подпалили. Какие крепкие, посмотрите-ка! Чуть очухались и уже огоньками швыряются!  Коё могла лишь в такой ситуации невесело смеяться. Как разворковался-то! Видели бы его сейчас его бравые воины! Не все знали о таких вот замашках Мори-доно, да и он слишком хорошо понимал, перед кем можно, а перед кем – нельзя, но Коё, если честно, в этот момент эта возня с лисами только раздражала. Она согласилась помочь, жалко все же, но – раз Мори они так нужны, пусть сам с ними и возится, она устала и ранена (пусть и не смертельно, да и собственноручно приготовленная мазь уже сняла почти болевое ощущение), и вообще – как-то не по себе от того, что столь тяжелая и кровавая ночь переросла в нечто столь беззащитное, пусть и зубастое.  Мори проще, Коё такой магией, что способна усмирить духов, не владеет.  – Вы их пугаете, Мори-доно, – хоть она и злилась минуты назад, но, когда вернулась к тазу, в котором они так и сидели, увидела их испуганных, прижавшихся друг к другу, с дергающимися от волнения хвостиками, сразу ощутила, что эта картина слишком сильно хватает за живое. Мгновенно простила кусаке то, что он хватанул ее. – Достаточно, их и так можно усмирить.  Она взяла одного на руки еще до того, как Мори-доно снял свое заклинание, сердечко у него колошматилось, он грустно скулил, а едва оказался далеко от своего собрата, так вообще разволновался.  – Они ранены?  – Я еще толком не провела осмотр, только отстирала, но по активности – едва ли.  – Дохленькие больно, – Мори взял другого лисенка на руки, тот таращился в ответ, но свой фокус с пламенем более не пытался провернуть, а Мори принялся почесывать его между ушками. – У нас в провинции уже как год запретили гонять ёкаев, после неурожаев и разрушительных тайфунов, списав все на божественный гнев за обиду потусторонних посланников, но я чувствую на них воздействие людских заклятий, – он усадил лисенка себе на колени и тот сжался, подобрав хвосты. – Дай-ка мне второго. Необученные они, насколько могу судить.  – В лесу жили?  – Хм, – Мори задумался. – Эй, – он вдруг обратился к ним, – а в иной форме не предстанете пред нами? Уверен, вы можете.  Коё поежилась. Если они сейчас провернут такой трюк, то вообще неизвестно, чем это кончится. Одно дело, когда они прячутся там в лесах, живут при храмах, являясь лишь монахам, другое – когда попадают к людям вот такими вот совсем крохами. Признаться честно, ей все же было любопытно. Она видела взрослых лисов, изящных, сильных, пугающих, хитрых, но такие вот мелкие – каковы они без своих лисьих шкурок?  Кицунэ, однако, на призыв Мори не откликнулись. Они скрипели, ворчали, слегка искрились, в общем – пользы никакой, и Мори, который явно забежал сюда лишь поглазеть, велел присмотреть за ними до вечера и дать отдохнуть. Коё в итоге снова осталась с ними один на один, но они уже не были настроены проявлять агрессию. Их шерстка быстро подсыхала, и можно было теперь точно разглядеть, что один был рыжим, но оттенок его золотистой шкурки был совсем иным, нежели у обычных лис, а кончики распушившихся хвостов в самом деле чернели, словно угольки. Второй кицунэ, отстиранный, оказался белым, слегка будто припорошенный серебряной пылью. Коё не могла невольно не засмотреться на них, так и сидела, рассматривая, пока они разделывали принесенную им свежую рыбку. Жутко голодные. Белый, доев, сунулся к другому, за что получил по морде лапой, и они немного сцепились, в результате чего он же и отобрал хвост рыбы, но потом все же вернул рыжему, и тот, оттащив подальше, сжевал его быстренько. Однако, едва прикончив свой поздний завтрак, снова подкрался к белому, переплетая с ним хвосты, что как-то особо гулко отдалось у Коё в груди. Не зная, что еще сделать, отправила Тиэко за рыбной добавкой.  Их снова тянуло в сон, и в итоге при помощи то и дело шугающейся от них в сторону Тиэко было обустроено спальное место в этом же тазу, куда было уложено теплое одеяло и сухие тряпки. Можно было бы найти что-то поменьше, чтобы они смогли чувствовать себя, словно в небольшой норке, но сил уже не было возиться. Они и так плотно устроились друг подле друга. Когда она закутывала их, тот, что цапнул ее, приоткрыл глаза, следя за каждым ее движением, пока не оставила их в покое.  Тиэко и Сумако наказано было следить за лисятами, мало ли что им в голову взбредет, когда отоспятся, а сама Коё устроилась на футоне наконец-то вздремнуть. Её не в первой было следовать за Мори-доно ради того, чтобы потом помогать устранять последствия его служения сёгуну, и обычно потом снилась всякая гадость, включая отрубленные головы и загнивающие раны, а тут лисы. Весь сон заполнили до одури красивые ёкаи-лисы, и не были они такими кусачими, наоборот ласковыми, давали помять свои хвосты, и Коё прям нежилась в объятиях сна, пока не проснулась от того, что кто-то на нее таращился.  Едва не подпрыгнула на месте, хотя нет – все же подскочила, скомкав в руках одеяло.  Что за существо такое! Сидит и смотрит на нее своими глазищами. Голубые, наверное, под цвет небес, что сейчас расстилались за пределами этого дома, где в самом разгаре был прогретый ясным солнцем осенний день, Коё могла видеть лучики, что струились сюда сквозь щели в сёдзи. Золотистые с пылинками, они задевали распушенные кудри мальчика-лисенка, что сидел перед ней, в каких-то драных обносках и укутав себя пушистыми хвостами. Ушки так забавно торчат, не прижаты, устремлены вперед, он заинтересованно и крайне осмысленно всматривался в Коё, чуть насупился – не доверяет, но и природное любопытство заставило его подобраться ближе.  Коё чуть подается вперед, и кицунэ недовольно фыркает, как бы предупреждая, что лучше не стоит, но все же он не выглядит таким уж страшным зверем. Просто мальчик с ушками и хвостами, что больше его самого из-за повышенной пушистости.  Разглядывая его, озадаченная Коё переводит взгляд в сторону, внезапно вспомнив о другом лисенке, обнаруживая торчащие из таза голые ноги, слегка прикрытые одним хвостом.  Интересно. А куда, хотелось бы знать, подевались и Тиэко, и Сумако? Или увидели лис в такой форме, да деру дали? Но тогда бы Коё точно проснулась от их диких воплей. А тут – тишина.  – Разговариваешь? Как тебя зовут? – она не шевелится, лишь спрашивает.  Лисенок испытывающе смотрит, моргает, принюхивается, словно это должно ему подсказать, стоит ли доверять этой женщине, его хвостики вздрагивают и на концах загораются слабые красноватые огоньки, но тут же гаснут.  – Чуя. А ты, анэ-сан?  – Эй, я не так стара, чтобы ты так меня звал!  – Ты взрослая для человека, – говорит он не особо уверенно, но глаз с нее не спускает, а Коё тем временем ощущает себя так, будто ее бокуто по голове огрели. Этот лисеныш только что подвел ее под приговор, когда все – ты старая, жизнь кончена. Если, конечно, так честно, то жизнь ее и правда растянулась на не особо позволительный для человека период, но не мелкой лисы это дело!  И в то же время: он ведь вовсе не хотел обидеть. Просто ляпнул то, что видел.  – Зови меня Коё. Никаких анэ-сан!  Лисенок кивнул, но, кажется, на самом деле проигнорировал главный посыл. Отвернулся. Видно было, что он растерян.  Можно подобраться чуть ближе.  – Не подходи! – тут же реагирует он, отползая. А затем срывается с места и ныряет обратно в таз, куда не особо помещается с учетом того, что он там не один.  Второй кицунэ тоже мгновенно очухивается от прыжков по своим костям. Кажется, он сначала не понял, что происходит, испугался, из-за чего хвосты его вспыхнули уже куда более ярким синим пламенем, но тут же потухли, когда этот Чуя вцепился в него, словно бы пытаясь успокоить. Коё замерла, не решаясь совершить даже самое безобидное действие, к тому же – теперь они вдвоем уставились на нее, чуть пригнувшись к полу. Чуя что-то шептал в более чуткое белое ухо, что торчало среди спутанных темных вихров. Взгляд при этом у этого кицунэ был какой-то недобрый, и Коё сразу вспомнила, как он цапнул ее.  Снова глянул с предупреждением в ответ и отвернулся, что-то отвечая Чуе. Вдвоем в таком виде они едва помещались в тазу, но и выбираться из него не спешили, словно это место казалось им убежищем. Коё понятия не имела, что с ними делать дальше, и служанки, как назло, куда-то подевались, так бы хоть послали отыскать Мори-доно! Можно и самой, но совсем будет некрасиво такой вот еще сонной и нечесаной выбегать из дома и нестись туда, где он остановился со своей свитой. Пришлось кричать.  – Тиэко-тян! Где тебя носит? Тиэко!  Кицунэ тут же насторожились, но с места не сдвинулись. Тиэко примчалась откуда-то с улицы и тут же – как и предполагалось – взвизгнула, узрев двух растрепанных ушастых мальчишек, которые ответно недовольно по-лисьи заскрипели и склонились так, словно готовы были атаковать в любой момент. Выглядело это завораживающе, и в какой-то момент Коё поняла, что они реально могут напасть, поэтому наконец-то соскочила с места, чтобы, если что, оттащить жертву от охотников.  – Давай-давай, Тиэко, чего встала, быстро найди Мори-доно и скажи, чтобы немедленно шел сюда!  – Я? Сказать Мори-доно такое?!  – Скажи, что я зову его! Очень срочно, глупая, – Коё, может, зря так переполошилась, но кицунэ как-то недобро поглядывали и в сторону девочки, да и в ее саму, так что лучше пусть в комнате останется она с ними. – Быстро!  А она и рада была удрать поскорее. Коё повернулась к лисятам.  – Не подходи, – тут же предупредили ее, лисенок прижал к голове свои посеребренные ушки. Если бы не выглядел таким враждебным, то можно было бы сказать, что он очень даже мил. Но милые создания не выглядят так, словно готовы руку отхватить и схрумкать!  – Я не собираюсь вас обижать.  – Все вы так говорите! – он явно ей не верил, смотрел холодно, даже рыженький уже внешне не был так агрессивно настроен.  – Если бы хотела обидеть, давно бы это сделала, – добавлять то, что с них до сих пор вроде как не содрали их шкурки, Коё не стала – вовремя прикусила язык. Почему ее вообще подписали нянчиться с этими детьми? Где Мори-доно?! – Может, кушать хотите? Болит что-нибудь? – решила она пойти с другой стороны, и лисы тут же оживились. – Да? Поесть? Хм, есть онигири, я бы могла достать вам рыбку, тофу.  – Тофу! – откликнулись они вдруг вдвоем, не спуская с нее голодных глаз. Вот если бы до этого не агрессировали, она бы точно легко утратила бдительность перед таким очарованием.  – Жареный! – добавил серебристый лисенок, чуть дернув своими хвостами, вид которых так и манил их полапать, но Коё так легко не поддалась на подобную провокацию.  – Хорошо, сейчас соображу. Сумако-сан!  Кицунэ вздрогнули от ее крика, но так и остались тихо сидеть. Им явно было неудобно, но выбираться они не спешили, словно так было безопаснее. Они о чем-то перешептывались, когда Сумако явилась, опустившись на пол и склонившись к нему, будто бы не в поклоне вовсе, а просто чтобы лишний раз не глазеть на ёкаев.  – Сумако-сан, возьми тофу из моих запасов. Попроси, чтобы поджарили хорошенько.  – Сделаю, – умчалась она очень даже шустро. Ладно, хоть крика не подняла. В виде лисят эти двое все же производили куда менее впечатляющее воздействие, нежели в таком вот виде.  – Тебя как зовут? – Коё все же решила попробовать познакомиться со вторым лисенком, пока он выглядел относительно дружелюбным, пребывая в мечтах о тофу.  – Дазай Осаму, – отозвался он куда более официально, и Коё мельком так задумалась о том, что кто-то явно так назвал кицунэ, значит, они могли воспитываться при служителях Инари.  Дикие повадки четко просматривались, но Коё не встречала ни одного подобного духа, который, даже живя при храме, не поддавался своим истинным инстинктам.  Надо было найти что-то, во что можно было бы их переодеть, но она боялась оставить их одних до прихода Мори, а то потом тот начнет предъявлять ей претензии. Да и если честно, Коё не представляла, как будет с ними справляться, разве что тофу их мог немного смягчить.  Следят неотрывно. Аж пробирает. Кицунэ вроде как мысли не читают, но интуиция у них прекрасно работает. Неспокойно от таких ощущений. К счастью, кажется, послышался топот ног Мори-доно.  – Тиэко-тян, бедняжка, так настаивала на моем приходе, – послышался голос, прежде чем его хозяин явил себя за руку с девочкой. А та вцепилась, словно он, если что, мог ее спасти от страшных кицунэ. – Коё-кун, что за срочность, они пытались удрать? О!  Мори, кажется, не объяснили толком, в чем дело, поэтому он был искренне удивлен обликом кицунэ, а те, увидев мужчину, в котором явно распознали самурая, тут же недовольно загудели, снова пригибаясь к земле, кончики их хвостов засияли, и это было бы очень даже красиво, если бы не несло в себе угрозу спалить чужой дом.  – И давно они в таком виде? – Мори совершенно не обратил внимания на недружественное приветствие: они явно запомнили, что этот человек воздействовал на них магией.  – Без понятия. Проснулась – и вот. Что дальше, Мори-доно?  Тот не ответил, отодрал от себя наконец-то Тиэко и подобрался поближе, несмотря на угрожающее рычание, но огоньки на их хвостах тут же погасли, и Коё даже посочувствовала лисятам: против колдовства они пока что были бессильны. Только ворчать и могли.  – У меня нет помыслов вас обижать, – заявил он как-то уж чересчур важно, и Коё прыснула, а на нее с обидой оглянулись, мол, не мешай устанавливать контакт! – Как вы оказались в усадьбе Имагава?  Лисята отпрянули чуть дальше, цепляясь друг за друга, при этом они нахмурились из-за заданного им вопроса. Подумав, Чуя отозвался первым:  – Мы искали еду, когда все загорелось! Мы искали, где спрятаться.  – А потом появились злые собаки!  – Понятно, значит, вы не местные. Откуда пришли? Вы жили при храме?  – Нашего дома больше нет, а тебе, человек, нечего много знать! – важно заявил этот Дазай, и выглядело это немного смешно и грустно.  – Какой грозный кицунэ, – Мори бесстрашно пытается потрепать его по голове, и пусть он может сдерживать лисьи чары, но вот за руку хватануть ничто не мешает, пусть и зубы в таком облике немного не те, и все же – острые! – Ну, тихо, – он вдавливает руку ему в макушку, и тот жмурится, разводя ушки в стороны, вцепившись в рычащего Чую. – Плохо маленьким кицунэ одним бродить, ведь так ничему не научатся, а вдруг кто-то страшный обидит, а? – говоря это, Мори сначала слабо, а потом уже более интенсивно стал почесывать большое белое ухо, которое непроизвольно дергалось, но при этом отстраниться его хозяин не пытался.  – Кто обидит, того я сожгу! – заявляет Чуя, дергая Дазая на себя, обхватив его за шею, будто свою собственность, так вообще-то и придушить можно!  – О, не сомневаюсь! – Мори и его умудряется потрепать по голове, неизвестно, просекли ли это кицунэ, но Коё понимала, что таким образом он пытался оценить их внутренний потенциал, и лицо его при этом внезапно озарилось еще сильнее. – И что же вы думаете делать дальше?  – Спрятаться поглубже в лес! – Дазай увернулся от очередного прикосновения человека.  – А что, там в лесу лучше? Сейчас в лесах не самое лучшее время для духов, тем более вроде вас. Неужели не боитесь охотников?  – Нас не поймать! – с важным видом заявляет Чуя, и это звучит как-то по-детски наивно, что Коё в очередной раз становится их жалко.  – Но я ведь вас поймал.  – Это все из-за собак! – Дазай оскалился, заскрипев по-лисьи. – Мы бы убежали!  – Убежали бы? Куда ж вы убежали бы?  Лисы не реагируют на его вопросы боле: они одновременно вдруг потянули воздух носами и тут же сели на колени, подавшись вперед и завиляв буйно хвостами. Когда вошла Сумако с жареным тофу, то стало понятно, что привлекло их внимание. Снова этот голодный взгляд, чуть ли не слезный. Мори забрал у служанки чашку с тофу и едва успел протянуть лисятам, как те немедленно вцепились, чуть не отодрав с руками, и принялась за лакомство, выбирая куски покрупнее и лупя друг друга по рукам.  Мори-доно предпочел отползти от них подальше.  – Гляди, Коё-кун, разве не прелесть? Посмотри на них! Заберу себе обоих!  – Мори-доно! Вы что, не проспались? – Коё, конечно, подозревала о таких его намерениях, но думала, что все же здравый смысл его не покинул, но она, кажись, ошиблась. – Что вы собрались с ними делать?  – Ты так звучишь, словно я что дурное задумал, – Мори не отрывал взгляда от воющих за тофу лисят. – Что делать? Воспитывать. Посмотри на них! Они еще совсем глупые, я вполне себе справлюсь и научу их обращаться со своими способностями.  – Будто вам известно, как должны кицунэ обращаться со своими способностями, – не удержалась Коё от колкости. Ей, конечно, было жалко лисят, но держать их в доме! Духи должны обитать подальше от людей или же быть при храмах, как и положено, но не так близко, впрочем, с кем она спорит, будто для нее это все в новинку.  – Может, всех секретов я не знаю, но тебе известно, что ёкаи для меня – не такая уж большая загадка. К тому же, это ведь будет полезно и интересно наблюдать за ними. Посмотри! Разве можно таких бросить теперь!  Коё посмотрела – эти двое делили остатки тофу, забыв о том, что они тут не одни, и уже готовы были подраться. Чуя врезал Дазаю по лбу, а тот отдавил ногой ему хвост, когда он отхватил себе большой кусок, в итоге тот шлепнулся на пол, и они бросились вдвоем на него, размазав по татами. Балбесы.  – Какие они интересные, – Мори явно был в восторге от того, как один пытался отлупасить другого, однако быстро выдохся, и далее они оба грустно уставились на уничтоженный их же стараниями драгоценный для них тофу, подняв грустные глазки на Мори. – Что? Хотите еще? А если ведь будете жить у меня, то будет у вас каждый день еда.  Лисята нахмурились. Видно, это аргумент, но их все равно смущал этот совершенно незнакомый человек, что мог накладывать на них заклятие.  – В моем доме будет тепло, никто вас там не тронет.  – Человек, который знает плохие заклинания – плохой человек, – Чуя чуть спрятался за спину Дазая, они оба были не уверены, видимо, был уже нехороший опыт.  – Что ж, это так. Я умею кое-что, как вы уже поняли. Но это лишь для защиты. И будет для вашей защиты. Коё-кун, скажи, чтобы им еще приготовили тофу, кажется, они очень любят его. Поедят, да поразмышляют, есть ли смысл дальше бродить голодными по лесу, спасаться от собак и плохих людей. Конечно же, я не буду настаивать!  Не сказать, что такая тактика прям хорошо действовала, лисята хоть и вели себя, как малые дети, но по уровню развития все же явно были сообразительнее, чем могло показаться. Сомневаются, цепляются друг за друга и уж очень сильно хотят еще тофу.  Мори не стал более смущать их своим видом, поэтому вышел наружу, раздвинув сёдзи и пустив в комнату свежий воздух и лучи уже почти что вечернего солнца. Он замер на энгава, смотря куда-то вдаль, ниже по склону. С этой стороны не видать было тех мест, откуда они вернулись ранним утром, где Мори Огай выполнял долг перед своим сёгуном. Коё ведь знала, что дело не в его преданности перед вышестоящим. На его попечении была целая толпа, и пусть они не были его кровными родственниками, это был его клан, его семья, которая может пострадать, если он ослушается. И в то же время… Уж ему бы точно хватило ума отвертеться, но Коё было известно, чем это однажды для него кончилось, и эти лисята… Мори-доно уже давно не изъявлял желания кому-то уделять внимание и заботу. О чем он сейчас думал на самом деле?  Сумако принесла им еще тофу, а Тиэко нашла, во что переодеть. Удирать они не собирались, размышляли, и Коё решила, что вполне может оставить их на служанок, а сама вышла к Мори, что уже сидел на энгава, свесив ноги вниз и положив на колени свое оружие.  – У вас еще будут дела здесь?  – Клан Имагава уничтожен. Я должен буду предстать перед сёгуном с докладом, а потом, как представляю себе весь дальнейший расклад, он даст задание позаботиться о местных землях.  – Расширите свои владения?  – Не хотелось бы. Урожаи тут не особо.  – А если немного постараться? – Коё не намекала, говорила прямо.  – Я потратил годы жизни на магические практики не для того, чтобы рис взращивать, – хмыкнул он, – к тому же, надеюсь, что мне иные заботы прибавятся.  Коё слабо улыбнулась. Так просто. Странно. Накануне ведь о подобном никто и помыслить не мог, и вот теперь за их спинами ворчали два лисенка, пытаясь снова разделить между собой тофу.  – Много лет прошло, насколько я знаю. Вы никогда не рассказывали.  – Ты никогда не спрашивала.  – Откуда она была?  – Элис-тян? Не знаю точно, но прибыла с теми иноземными торговцами. Ее родные умерли в ходе путешествия, она осталась совсем одна. Бедная девочка, оказаться в порту среди всей этой грязи и чужих людей. Я не мог не забрать ее к себе, – Мори вздохнул, оглянулся, некоторое время смотрел на притихших лисят, зашухерившихся в углу, где они, кажется, собрались обустроить себе гнездо. Сложно сказать, надумали ли они что-то, но прежде всего, кажется, им хотелось спокойно отоспаться. Если кто-то обрушивает на духов тем более маленьких, заклятия, то им потом нужно время, чтобы восстановиться. По всем признакам было видно, что им досталось, так что их сомнения можно было понять, не говоря уже о том, что еще и не повезло оказаться посреди разборок с непокорным кланом Имагава.  – Что с ней стало? Она ведь не успела прожить свою жизнь?  – Много лет назад почивший сёгун, как и другие, был против чужих верований на наших землях. Тебе же известно, насколько жестоки были те гонения. А ведь Элис-тян даже ни в чем не была виновата, она и думать не думала учить кого-то иным мыслям, она ведь девочка совсем была! Я жил тогда в других краях и точно так же выполнял свой военный долг, и был один приказ, что я посчитал неверным, вредным. Мне пришлось тогда отлучиться, а когда вернулся – узнал, что Элис-тян меня не дождалась. А ведь просила не уезжать или взять ее с собой! То, что она была с чужих земель, верила в иное – было лишь предлогом, и в реальности – мне хотели показать неверность моего решения, хотя даже потом я не усомнился, что все же поступил правильно, но вот досталось больше всего Элис-тян. Ты знаешь, после этого я еще глубже уверился в том, что не ёкаев надо бояться, а людей.  Он более ничего не сказал, а Коё не нашла в себе сил спросить. Она приблизительно знала о том, что тот случай заставил Мори-доно бросить службу, из-за чего он окончательно без права прощения пал в немилость, должен был быть казнен, но сёгун, прекрасно понимая способности этого человека, его дар, и потомки сёгуна – они не стали доводить до крайних мер, позволили ему вернуться на службу, вернули его земли, но взамен – взамен он занимается черной работой, не имея отдушины. Может, Коё идеализировала его, в ее памяти всегда всплывали и сцены того, как жесток мог быть этот человек, но людей творит то, что их окружает, Мори-доно сам любил это повторять. Может, он еще не отчаялся что-то в себе найти.  – Присмотри за лисятами, Коё-кун. Я отправлю домой послание, чтобы все приготовили для них.  – Они еще не согласились. И я не смогу их удержать, если решат удрать.  – Их сомнения инстинктивны. Страх – тоже инстинкт. Он сильнее. Уверен, я смогу с ними договориться.  Никаких сомнений.  Мори поднялся, вернувшись, в комнату. В сторону кицунэ специально не глянул, чтобы их лишний раз не смущать, а те, сбившись в один огненной-серебристый комок, проследили за ним взглядом, что-то там проворчали, а потом снова затихли. Коё, конечно, восторга не испытала от такого поворота событий, но так смотрела на них сейчас – это ей помогало сейчас почти не думать о плохом.